[01/12/2022] Атомная энергия на Ближнем Востоке
А.Ю. Гагаринский, д. ф.-м.н.
Ближним
Востоком (по классификации ООН – Middle East или Средний
Восток) называют обширный регион, расположенный большей частью в Западной Азии,
частично – в Северной Африке, на границе с Южной и Восточной Европой, с
населением около полумиллиарда человек. Границы Ближнего Востока несколько
размыты – помимо арабских стран: Саудовской Аравии, Бахрейна, Кувейта, Катара,
Объединённых Арабских Эмиратов, Ирака и др., к нему относят сопредельные
страны: Египет, Иран, Турцию, иногда некоторые другие.
История
Ближнего Востока восходит ко временам зарождения человеческой цивилизации. На
его территории существовали древнейшие на Земле государства: Шумер, Древний
Египет, Вавилон и многие другие. В этом регионе появились иудаизм, христианство
и ислам. Принципиальной
особенностью Ближнего Востока является его огромный энергетический потенциал.
Согласно данным одного из лучших «энергетических аналитиков мира», компании ВР,
подтверждённые запасы нефти на Ближнем Востоке составляют 48%, а природного
газа – 40% от мировых. Неудивительно, что в 2021 году добыча нефти в этом
регионе составляла более 30%, а природного газа – 18% от мировой. Тем не менее, интерес к атомной
энергии на Ближнем Востоке возник вскоре после её рождения в мире. Начать,
наверное, следует с Ирана, где первая гражданская ядерная программа была
создана в 1957 году в рамках американской программы «Атом для мира». Далее Иран
перепробовал практически все возможные варианты для поиска атомных подрядчиков.
В 1974 году шах объявил о цели в 23 ГВТ ядерных мощностей, чтобы высвободить
нефть и газ для экспорта. Были подписаны договоры с Siemens KWU и Framatome на четыре
АЭС. В 1975 году началось строительство двух блоков АЭС Бушер, но в начале 1979
года работы были прекращены, когда первый блок был почти завершён, в второй –
построен наполовину. Надо сказать, что оба блока пострадали от ударов иракской
авиации в 1984–88 гг. В 1979 году было начато строительство двух французских
блоков недалеко от границы с Ираком. Оно также было быстро остановлено. Было
подписано соглашение с Китаем о двух атомных блоках, но Китай ушёл до начала
строительства. Чем всё это завершилось, хорошо
известно. В 1992 году в Москве было подписано соглашение о строительстве
российским Минатомом двухблочной АЭС. При этом Минатом пошёл на явно
неблагодарную задачу достройки первого блока АЭС Бушер с использованием
существующей инфраструктуры. Это трудное решение (обращение за помощью в
Германию, даже за документацией, было отклонено) удалось реализовать только к
2011 году. Стоит заметить, что в 2015 году Бушер-1 пережил землетрясение силой
7,7 балла. В 2014 году был подписан контракт на строительство в Бушере двух
блоков второй очереди. АЭС Бушер-2 с реакторами ВВЭР-1000 строится с 2019 года
с ожидаемым вводом в эксплуатацию в 2024 году. С тех пор было немало заявлений
о строительстве в Иране большой серии АЭС (в том числе Китаем). Так или иначе,
дальнейшие ядерно-энергетические связи России и Ирана имеют под собой прочную
и, как можно ожидать, долговременную основу. Можно считать некоторой
неожиданностью «стремительное» (по временным масштабам мировой ядерной
энергетики) вхождение в группу ядерных лидеров Ближнего Востока самой молодой
страны региона – Объединённых Арабских Эмиратов, которые были основаны в 1971
году и включают семь эмиратов, самым большим из которых является Абу-Даби (86%
территории). (Кувейт и Бахрейн освободились от британской короны на 3–6 месяцев
раньше). В 2008 году ОАЭ опубликовали
собственную амбициозную программу по атомной энергии, хотя ещё раньше
приступили к исследованиям в этой области в составе шести государств – членов
Совета сотрудничества стран Персидского залива (они называют себя просто Gulf countries, то есть
«страны Залива»). Была выбрана площадка для АЭС к западу от Абу-Даби,
иностранным инвесторам предложены «совместные предприятия для строительства и
эксплуатации будущих атомных электростанций» и, что важно, решено «отказаться
от внутреннего обогащения и переработки и заключить долгосрочные договорённости
для надёжных поставок ядерного топлива и, если возможно, захоронения
отработавшего топлива». В декабре 2009 года, в условиях сильной конкуренции со
стороны Франции, США и Японии, было выбрано предложение южнокорейской КЕРСО с
четырьмя реакторами APR-1400
(корейская версия разработки Westinghouse). Работы по строительству
четырёхблочной АЭС Барака начались в 2012 году. Первый блок был запущен в 2020,
второй – в 2021 году, третий подключён к сети в октябре 2022 года, четвёртый
находится в завершающей стадии сооружения. Заметим, что российская TENEX (совместно
с канадскими, британскими и французскими компаниями) участвовала в поставках
концентрата природного урана, а также в услугах по конверсии и обогащению урана
для ядерного топлива, производимого КЕРСО для АЭС Барака. Всего ОАЭ имеют
соглашения о сотрудничестве в ядерной области почти с десятком стран, включая
Россию (с 2012 года). Следующей в региональной «очереди»
на вступление в ядерный клуб оказалась Турция. Страна импортирует большую часть своей энергии, так что
планы по созданию ядерной энергетики у неё появились ещё в 1970 году, но
многочисленные проекты с разными компаниями из Франции, Канады, Южной Кореи и
др. неизменно откладывались. Первое реальное соглашение – согласно турецким
источникам, «с большой помпой» – было подписано с Росатомом в 2009 году. В нём
фигурировала определённая с 1971 года и получившая строительную лицензию
площадка Аккую, расположенная на восточном побережье Средиземного моря.
Строительство АЭС началось в 2018 году и продолжается в настоящее время.
Наиболее оптимистичный срок ввода первого блока с реактором ВВЭР-1200 – 2023
год, завершения постройки всех четырёх блоков – 2026 год. Активизировались переговоры
относительно второй турецкой АЭС – Синоп, подготовительные работы на площадке
которой (на побережье Чёрного моря) ведутся с 2008 года. За это время в числе
возможных подрядчиков побывали Mitsubishi вместе с Areva, японцы, корейцы, даже канадцы, но в 2020 году правительство
Турции заявило, что пересматривает выбор партнёра. Судя по недавним
договорённостям «на высшем уровне», этот многообещающий проект также может
стать российским. В Турции существуют планы по
созданию дополнительных ядерных мощностей в Игнеаде, на границе с Болгарией,
хотя рассматривается и Анкара с её низким сейсмическим риском. В переговорах по
третьей АЭС присутствовал «китайский след» с их репликой американского АР-1000.
В «очереди» стоят южнокорейские компании. Однако возможности России и здесь
утвердить своё присутствие, по-видимому, тоже растут. История атомной энергии в Египте в
общих чертах схожа с другими странами региона. Первое рассмотрение возможностей
относится ещё к 1960-м годам. В 1983 году выбрана площадка Эль-Дабаа на
побережье Средиземного моря. В очереди на участие в тендере уже стоят KWU, Framatome и Westinghouse. Далее
идут длительные раздумья и колебания. Наконец, в 2015 году с Россией подписано
межправительственное соглашение о строительстве и эксплуатации четырёх
реакторов, включая поставку топлива, обращение с отработавшим топливом,
обучение персонала и развитие регуляторной инфраструктуры. В июне 2022 года
Управление атомных электростанций Египта утвердило разрешение на строительство
первого из четырёх блоков АЭС Эль-Дабаа с реактором ВВЭР-1200, и строительство
началось. Летом 2022 года в проекте Эль-Дабаа состоялось ключевое событие –
залит первый бетон на энергоблоке №1, а в ноябре прошла церемония заливки
первого бетона в фундаментную плиту блока №2. Первая в Северной Африке АЭС
стала ориентиром для стремящихся к ядерно-энергетическому развитию стран
огромного региона и новым этапом в энергетике Ближнего Востока. Сегодня перед атомным выбором
оказалась, пожалуй, ключевая страна региона. Население Саудовской Аравии
выросло с 4 миллионов в 1960 г. до более чем 34 миллионов в 2022 г. Страна
потребляет более четверти своей добытой нефти. Ключевым годом в её энергетическом
развитии стал 2009-й, когда правительство заявило, что оно рассматривает
собственную ядерно-энергетическую программу. В появившемся год спустя указе
говорилось, что «развитие атомной энергии необходимо для обеспечения растущих
потребностей Королевства в энергии, для выработки электроэнергии, производства
опреснённой воды и снижения зависимости от истощения углеводородных ресурсов». Кстати, в 2009 году в Саудовской
Аравии была проведена первая для неё международная конференция «стран Залива»
по атомной энергии, куда, в состав небольшой делегации приглашённых докладчиков
из России, был включён и автор. Конечно, нельзя было упустить случай и не
задать тому из принцев, который вёл конференцию и, видимо, отвечал за
энергетику по распределению обязанностей, «наводящий» вопрос: «Ваше Высочество,
зачем атомная энергия великой нефтяной стране?». Как я и ожидал, вопрос принцу
(и залу) понравился, дал ему возможность рассказать о своём тесном знакомстве с
Россией и прочитать короткую «лекцию», главным содержанием которой был
появившийся через год процитированный указ. Далее всё развивалось, как принято в
этом регионе. Состоялся выбор площадок-кандидатов для запланированного тендера
на следующий этап ядерно-энергетического проекта. В 2013 году в шорт-лист вошли
три объекта: один в Персидском заливе и два – на Красном море. Тогда же
появились первые соглашения (как мы и ожидали ещё в 2009 году) с GE Hitachi Nuclear Energy и Toshiba/Westinghouse с
предложением реакторов ABWR, ESBWR, AP-1000. В 2017 году предложения уже запрашивались от Южной
Кореи, Китая и России. В 2018 году МАГАТЭ представило отчёт о своей миссии по
комплексному обзору ядерной инфраструктуры Саудовской Аравии и сделало вывод о
достижении «значительного прогресса», включая создание законодательной базы и
развитие ядерной инфраструктуры. Весной 2022 года Саудовская Аравия подтвердила
создание компании, которая будет выступать в качестве разработчика ядерной
энергии в стране. Дело осталось «за малым» – выбрать подрядчика и строить
первую атомную электростанцию. Кстати, исследовательский реактор малой мощности
уже полным ходом строится в Эр-Рияде аргентинской компанией. Из других стран региона официально
не рассматривают в настоящее время атомную энергию как вариант энергетической
политики только Кувейт, Катар и Сирия, хотя и Кувейт, и Катар имею соглашения о
ядерном сотрудничестве (первый – с США, Россией и Японией, второй – с Россией).
В Сирии ещё в прошлом веке существовали планы построить реактор ВВЭР-440. В
2001–2007 гг. там, как считает МАГАТЭ, был построен газографитовый реактор для
производства плутония. В 2007 году он был разрушен израильским авиаударом. Осталось дополнить, что реальные
очертания старта ядерно-энергетической программы имеет Иордания, которая
импортирует более 95% необходимой ей энергии и, к тому же, обладает
значительными запасами урана. Около 15 лет страна «перебирает» разные планы
использования атомной энергии, которые дошли до соглашения с Росатомом о
сооружении двухблочной АЭС с реакторами ВВЭР-1000, но в 2018 году контракт был
расторгнут. Сегодня страна ориентируется на реакторы малой мощности (до 200
МВт) для производства электроэнергии и опреснения воды. В числе возможных
производителей таких реакторов – китайские и корейские компании, Rolls-Royce, NuScale и,
опять-таки, Росатом. Недавно объявил о планах
строительства АЭС Ирак, который рассматривает южнокорейские компании и Росатом
среди потенциальных партнёров. Особо следует остановиться на
возможности появления гражданской ядерной энергетики в Израиле. Страна обладает
признанными высокими компетенциями в области атомной энергии. У Израиля есть находящийся
под гарантиями МАГАТЭ исследовательский реактор мощностью 5 МВт недалеко от
Тель-Авива и построенный французами мощный (70 МВт) тяжеловодный реактор в
пустыне Негев, который, по мнению мирового сообщества, использовали для
производства оружейного плутония. Вопрос о строительстве атомной электростанции
поднимался с 1980-х годов, для неё даже выбрана площадка. Последний раз он был
поднят в 2010 году, когда появилось предложение построить АЭС в сотрудничестве
с Иорданией, но оно не получило взаимности. Израиль – одна из трёх стран
(включая Индию и Пакистан), создавших собственное ядерное оружие (хотя он не
признаёт и не отрицает этого) и никогда не бывших участниками Договора о
нераспространении. Однако в отличие от первых двух, у него никогда не было
программы гражданской энергетики, и создать её в условиях очевидных ограничений
на поставки ядерного оборудования или топлива будет трудно. Даже этот краткий обзор, как
представляется, наглядно демонстрирует высокий потенциал России в
ядерно-энергетическом сотрудничестве со странами Ближнего Востока, которые, в
современной терминологии, в большинстве своём можно отнести к категории
«дружественных». Конечно, основа для этого – целая линейка блоков большой
мощности, строящаяся Росатомом в этом регионе на основе технологии нового
поколения, которая уже имеет референции (на Нововоронежской, Ленинградской и
Белорусской АЭС) и успешно работает. Преимущество российских предложений новым кандидатам
в «ядерный клуб» состоит и в возможности получения практически полного
обслуживания жизненного цикла атомных электростанций, включая обеспечение
топливом, поддержку эксплуатации и обучение персонала. Достаточно уверенно
российские инновации присутствуют и в других, в том числе «модных» сейчас
направлениях, например, реакторах малой мощности, где обещания самых разных
заявителей встречаются с действующей российской малой АЭС (ПАТЭС) и уже серийно
выпускаемыми для таких АЭС реакторными установками РИТМ-200. И создатели этой
новой техники отнюдь не стоят на месте. Далее, как говорится, время покажет.
|