proatom.ru - сайт агентства ПРоАтом
Авторские права
  Агентство  ПРоАтом. 27 лет с атомной отраслью!              
Навигация
· Главная
· Все темы сайта
· Каталог поставщиков
· Контакты
· Наш архив
· Обратная связь
· Опросы
· Поиск по сайту
· Продукты и расценки
· Самое популярное
· Ссылки
· Форум
Журнал
Журнал Атомная стратегия
Подписка на электронную версию
Журнал Атомная стратегия
Атомные Блоги





PRo IT
Подписка
Подписку остановить невозможно! Подробнее...
Задать вопрос
Наши партнеры
PRo-движение
АНОНС

Вышла в свет книга Б.И.Нигматулина и В.А.Пивоварова «Реакторы с тяжелым жидкометаллическим теплоносителем. История трагедии и фарса». Подробнее 
PRo Погоду

Сотрудничество
Редакция приглашает региональных представителей журнала «Атомная стратегия»
и сайта proatom.ru.
E-mail: pr@proatom.ru Савичев Владимир.
Время и Судьбы

[21/07/2009]     Герои атомной НЕвойны или почему я до сих пор жив

В.А.Бенцианов, председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска

Военные ядерщики, участвовавшие в ядерных испытаниях, дали подписку о неразглашении государственной тайны на 25, 40 лет, а некоторые и пожизненно. Так было принято. Все, что касалось ядерного оружия тщательно засекречивалось. Лишь иногда, в кратких газетных публикациях сообщалось, что на таком-то полигоне проведено испытание. Кто в них участвовал, что конкретно делали люди, как они готовились, что с ними произошло после этих событий ‑  через год, два, 30 лет, не знает никто. Военные и гражданские ядерщики выполняли свой долг перед Родиной и молча несли тяготы своей профессии.


Описание тех событий и сегодня налагает большую ответственность и на меня, как на  автора этой статьи, и на вас ‑ читателей. Именно вы должны осознать, что военные ядерщики, ценой своего здоровья, а иногда и жизни, защитили страну не только от посягательств других государств, но и от самого опасного в мире оружия массового уничтожения.

Ядерное оружие (ЯО) ‑ это щит, который обеспечил нашей стране 60 лет мирного развития, но оно же отняло здоровье и искалечило судьбы самих  военных ядерщиков. Многих из них сегодня уже нет на этой земле. Однако мы не  должны забывать их имена. Написать полноценную военную историю нашей страны в условиях закрытости информации, недоступности немногих оставшихся живых людей, создавших ядерное оружие и участвовавших в его испытаниях, невозможно.

Юбилейные даты военных ядерщиков

В 2009 г. военные ядерщики отмечают четыре славные даты:

- 60 лет со дня первого испытания ядерного оружия на Семипалатинском полигоне (29 августа 1949 г.),

- 55 лет с момента проведения Тоцких войсковых учений (ТВУ) с применением ядерного оружия (14 сентября 1954 г.),

- 55 лет со дня создания Новоземельского ядерного полигона (17 сентября 1954 г.),

-  в 2008 г. (эту дату можно считать переходящей) исполнилось 50 лет  со дня создания атомного подводного флота.

Юбилейные даты можно отмечать в семье, в организации, поднимая бокалы за живущих и за ушедших. Но правильнее было бы призвать всё наше общество к памяти и к благодарности к тем, кто создал ядерный щит страны, к военным ядерщикам, ветеранам подразделений особого риска (ПОР). Такое название появилось сравнительно недавно, правомерно относя события, участниками которых им довелось стать, к событиям особого риска, когда человек оказывается в условиях комплексного поражения всего организма на клеточном уровне, которое может проявиться и в ближайшее время и через 10, 20 и даже 40 лет. Они действовали в условиях, когда выполнение приказа не обсуждается, а воздействие поражающих факторов ЯО на первых порах не проявляется.

Пережив блокаду Ленинграда, знаю не по рассказам, что такое взрывы фугасных бомб, пожары от зажигалок. Если фугасная бомба попадала в какое-то здание, то рядом стоящее здание страдало редко. Ядерное оружие намного страшнее. Оно поражает все объекты, проникает во все помещения, обладает таким комплексом поражающих факторов, укрыться от которых практически невозможно.

Сравнение военнослужащих подразделений особого риска даже с участниками ликвидации Чернобыльской катастрофы неправомерно. Взрыв ядерного оружия происходит за миллиардные доли секунды. Воздействие его поражающих факторов, таких как: инфразвук, электромагнитные импульсы, сейсмические волны, световое, тепловое излучения, осуществляются за миллионные доли секунды. Как укрыться от него живому существу? Подопытные животные: крысы, мыши, овцы, лошади, коровы, верблюды, и даже насекомые погибали мгновенно от деструкции сосудов. Когда на уровне клетки фибрилляция достигает такой частоты, не то что сердце, а любая клетка выдержать не может.

Также чрезвычайно опасно воздействие электромагнитного импульса. При воздушных испытаниях ЯО на большой высоте радиация, ударная волна, инфразвук, тепловое, световое излучения, сейсмические волны до земли практически не доходят, но электромагнитное излучение, достигавшее земную поверхность практически без поглощения, в миллионы раз ускоряет биоритмы процессов, происходящих в живых клетках.

Выполняя боевые задачи в условиях строго регламентированного по времени исполнения приказов (так как не снятые во время показания счётчиков, своевременно не изъятые фотоматериалы позднее станут недействительными), военные ядерщики подвергали свою жизнь и здоровье большой опасности. Многие из ветеранов ПОР остались без семьи, детей, достойного уровня жизни. Я пишу это не для запугивания читателя, а чтобы показать объективную картину тех событий.

Ныне живущие должны низко в пояс поклониться ветеранам подразделений особого риска, спасшим мир от ядерной катастрофы.

27 декабря 1991 г. Верховный Совет РФ своим Постановлением № 2123-1 предоставил ветеранам ПОР бесплатный проезд на всех видах городского, пригородного пассажирского транспорта и в поездах дальнего следования (раз в год), подняв престиж военных ядерщиков  в глазах окружающих. Проголосовавшие позднее за отмену этой льготы депутаты Госдумы, Совета Федерации продемонстрировали своё полное неумение мыслить дальновидно.

Многие годы ветеранов ПОР не могли поделиться своими проблемами даже с родными или близкими, сохраняя достойное молчание не только из-за подписки о неразглашении государственной военной тайны, но и из-за понимания значимости дела, в котором они участвовали.

Участник Тоцких войсковых учений

Во время ТВУ с применением ядерного оружия уже через 3 часа после взрыва атомной бомбы мощностью 40 килотонн (по данным ученых Арзамаса-16), произошедшего на высоте 358 м, в составе разведдивизиона я оказался в 800 м от эпицентра взрыва. Для сравнения, бомба, сброшенная над Хиросимой, мощностью в 5 раз меньше, взорвалась на высоте 638 м.

В 20 лет став участником тех учений, я перенес впоследствии 70 госпитализаций, 20 уходов из жизни, десяток операций. Сегодня я понимаю, что нет в жизни ничего дороже, чем сама жизнь. Всё остальное не стоит ровным счётом ничего -- ни роскошные особняки, ни фешенебельные курорты. В конце концов, все мы, и богатые, и бедные, потребляем пищу только одним ртом.

Перенеся в 27 лет онкологическую операцию, в 30 -- инфаркт, в 32 – потеряв зрение на правый глаз, я понял, что надо бороться за судьбы людей, прошедших, как и я эти страшные испытания. Оказалось, что это совсем не просто. В клиниках, где обследовали больных с симптомами последствий воздействия поражающих факторов ЯО, основное внимание уделялось последствиям радиационного облучения, лучевой болезни, приводящей к изменению состава крови. Но комплексные изменения организма, гораздо более глубокие, затрагивающие всю нейропсихическую систему человека, врачей интересовали мало.

У многих ветеранов оказались нарушенными гармония семейной жизни, профессиональной деятельности. Наблюдались расстройства психики. Таких искалеченных судеб оказалось тысячи. Горожане после демобилизации со службы имели возможность обратиться за помощью в Военно-медицинскую академию, специальные медицинские учреждения. Деревенским жителям для избавления от симптомов неизвестной болезни приходилось уповать на мамины средства, традиционное «авось», да на Господа Бога.

Защитить военных ядерщиков

Через три года, после перенесенного на ногах инфаркта, в 1967 г. я взялся за решение судьбы ветеранов-участников тех событий. В первую очередь обратился к начальнику юротдела Медико-санитарного управления Советской Армии полковнику Пирогову, рассказав ему, что за 13 лет, прошедших после ТВУ, 7 раз лежал в различных закрытых клиниках, в которых мог поделиться с врачами только сотой долей информации. Теперь же хочу знать, что стало с остальными участниками ТВУ, не нуждаются ли они в медицинской и социальной помощи. На что полковник медико-санитарной службы ответил, что пострадавшие на недавно проведенных войсковых учениях «Днепр», конечно, получат соответствующие льготы и компенсации. Но в вашем случае отсутствуют доказательства, что вы больны в результате участия в Тоцких учениях. Начальник юротдела МСУ СА порекомендовал мне обратиться в Генштаб за подтверждением факта участия в ТВУ, чтобы медики могли начать заниматься нашими проблемами.

Генштаб на моё обращение ответил: «Если ваше заболевание связано с участием в Тоцких учениях, мы подтвердим ваше участие». Круг замкнулся. Они ведь тоже дали подписку о сохранении военной государственной тайны. На подобные запросы им запрещено было отвечать.

Все последующее время стало годами борьбы за права, честь и достоинство военных ядерщиков. С моими коллегами нам  пришлось пройти более 1300 кабинетов. В кабинеты попадал я, имея министерское удостоверение, так как занимал высокую должность в промышленности, а коллеги ожидали меня в бюро пропусков или на лавочках у организаций и министерств.

В «высоких кабинетах» пришлось столкнуться с тем, что чиновники либо вообще не знали, о чём идёт речь; либо не имели образования для понимания; либо элементарно боялись за собственное кресло при раскрутке этой темы.

Мы прошли 6 министерств и ведомств: Минфин СССР, Минздрав СССР, Госкомтруд, КГБ и МВД СССР, Минобороны. Предоставлению льгот ветеранам ПОР больше всех сопротивлялось Министерство обороны, которое, казалось бы, больше всех должно было нас защищать. В этом ведомстве было слишком много людей, ответственных за наши судьбы, которые могли понести наказание в случае развития наших требований. Второй причиной была военная тайна. Третьей – равнодушие чиновников, даже военных. Сотрудники этих ведомств, прежде всего, боялись за свои судьбы.

Отступиться от начатой борьбы я не мог в силу ряда обстоятельств. Во-первых, из-за памяти о перенесенной страшнейшей Ленинградской блокады. Наша семья начала голодать раньше других, потому что все продукты мы вывезли на дачу. При попытке привезти их обратно  в город, они были реквизировали у отца  милицией, мотивировавшей свои действия  «пресечением спекуляции». А в семье подрастали мы, двое мальчишек, которых надо было кормить. Голод мы ощутили уже в начале июля 1941 г.

Как и большинство ленинградских детей в возрасте от 6 до 16 лет мы были эвакуированы в «глубокий тыл»: Новгородскую, Калининскую область. Нас направили в деревню Мельницы на реке Мста в 16 км от станции Бурга. В один из дней пролетевший над нашими головами самолет с красными звёздами на крыльях (как потом оказалось, немецкий разведчик, закамуфлированный под советский самолёт) высадил десант. Председатель колхоза с двумя пистолетами, остальные с вилами, косами, лопатами, двинулись всем миром отлавливать шпионов. Через день наши родители, узнав о происшедшем, вывезли нас обратно в Ленинград. Последние эшелоны с детьми проскакивали через Мстинский мост, нещадно бомбившийся немцами. Вернуться в Ленинград удалось. А если бы сотни тысяч детей остались в том «глубоком тылу»? Кто подписал приказ об их эвакуации в такую «глубинку»? Теперь ответственных нет.

Когда мы вернулись домой, в городе уже действовала карточная система. Зимой 1942 г. ребенку и иждивенцу выдавалось по 125 г хлеба, служащему 200 г, рабочему 250 г, без всякого приварка. Невольно вспоминаются слова Ольги Бергольц: «125 блокадных грамм с огнём и кровью пополам».

В блокаду мы съели весь столярный клей, все кожаные ремни отца и дошли даже до кожаных подметок. Однажды съели оладьи, приготовленные мной из какого-то горького порошка. О блокаде надо писать отдельно. Это особый период жизни. Но он являлся своего рода подготовкой к участию в событиях 1954 г.

Тоцкие войсковые учения

В 1954 г. я стал участником Тоцких войсковых учений с применением ядерного оружия, Последствия тех учений сказались на судьбах и здоровье всех участников ТВУ, не только моём.

В конце мая 1954 г. на плацу 348 артиллерийской Корсунь-Шевченковской бригады был построен личный состав войсковых частей, размещённых в центральной крепости: 2 гаубичных полка, разведдивизион, истребительный дивизион, саперный батальон,  батальон связи, всего несколько тысяч военных. По команде: «Равняйсь, смирно, вольно, снять головные уборы», обнажились наголо обритые головы солдат, офицеров и даже генералов. Один только старший лейтенант разведдивизиона Гнатюк попытался сохранить свою шикарную шевелюру, но и ему было приказано немедленно привести голову в порядок. В кратчайший срок вместе с техникой мы погрузились на эшелоны и двинулись на восток в обычных двухосных теплушках. Эшелонам была дана «зеленая улица», так как большая часть Гумбиненского стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта Владимира Филипповича Чижа, перемещалась на восток.

Даже на самых маленьких разъездах, неизвестно откуда прослышав о нашем движении, к эшелону устремлялся поток местных жителей с вёдрами варёной картошки, солёных огурцов, квашенной капусты, сметаны, молока, краюхами хлеба (разумеется, бесплатно): «Родимые, в Китай, небось, воевать едите». А мы-то и сами не знали, какой «китай» нас ожидает, да, и Китай ли это. Доброжелательное отношение населения, совсем недавно пережившего тяжелейшую войну, немецко-фашистскую оккупацию, поднимало нас до положения фронтовиков, уходящих на фронт. За Москвой этот поток подкармливающих нас сельчан иссяк. Отношение к нам изменилось. Возможно, война обошла эти края стороной.

Неотвратимо надвигалось ощущение чего-то неведомого, неизвестного, не только нам, но и нашим командирам. Прибыв на станцию Тоцкое в начале июня, мы быстро разгрузились и двинулись с техникой к месту будущей дислокации.

Почему Тоцк?

Почему для войсковых учений с применением ядерного оружия был выбран именно Тоцкий полигон? Ещё с царских времён там была пристрелена артиллерийская директриса ‑ направление действия артиллерийского орудия. Во-вторых: холмистая, разновысокая местность в районе Тоцка по своему рельефу очень похожа на некоторые районы Германии.

В 400 м от реки Самарки вдоль накатанной дороги стал возводиться палаточный лагерь, растянувшийся на 42 км. В первых палатках разместились знамёна части, командиры, начальники штабов. Далее расположился личный состав. За ним находились палатки с оружием, блоки питания.

А дальше река Самарка. Жара 36оС и выше. Дождей практически нет. Вода в реке прогрелась до предела. И, тем не менее, лагерь мы соорудили буквально за несколько дней. Почти сразу по приезде сообщили, что мы будем участвовать в войсковых учениях с применением ядерного оружия, к которым необходимо очень серьёзно подготовиться.

Мы должны были быть крепкими и сильными. Большую роль сыграла предварительная физическая подготовка, участие в спортивных соревнованиях, сдача норм БГТО и ГТО («Будь готов к труду и обороне» и «Готов к труду и обороне») первой и второй ступени, по которым требовалось проплыть 400 м, подтянуться не менее 50 раз, пробежать дистанцию в 3000 м. Призывники в армию приходили тогда не очень сытыми, но крепкими и сильными. На высоком уровне была и идеологическая подготовка, настраивавшая на готовность к свершению поступка. Ещё совсем недавно наши отцы и братья шли в бой со словами: «За Родину! За Сталина!». Такой настрой заставлял и нас в тяжелейших условиях не ощущать усталость, во всяком случае, не подавать вида, что мы устали.

Когда начали отстраивать систему передовой линии: рыть блиндажи глубиной до 4 м, аппарели, укрытия для автомобилей, артиллерии, копать рвы и окопы. Несмотря на наличие более 1000 единиц инженерной техники, не исключалась и ручная работа. А земля там была тяжелой ‑ жесткий суглинок. Насадив на киркомотыгу рабочую часть лопаты, с трудом за раз удавалось отбить граммов 300 земли. Но эти трудности были только началом наших испытаний и проверки мужества и выносливости.

В течение двух последующих месяцев ни днём, ни ночью мы не снимали противогазов. В них рыли укрытия, в них спали. И только в завтрак, обед, ужин и при умывании по распорядку нам разрешалось открыть лицо. За отвёрнутую трубку полагалось двое суток ареста. За хлебный мякиш под маской – два наряда вне очереди. Правда, за небольшие нарушения никто из офицеров солдат не наказывал.

Постоянное нахождение в противогазе требовало не только недюжинной силы. Курильщикам пришлось бросить курить. О спиртном не могло быть и речи. Слабые вынуждены были тренировать себя, чтобы на равных со всеми выполнять приказы. Оттянешь маску, выльешь накопившийся пот и опять противогаз на лицо. И снова в бой, пока ещё с землёй.

Кормили на Тоцких учениях как на убой. Если в обычных условиях, питание было скромным: перловая каша, синенькое картофельное пюре, килька, жидкие супы, правда, с большим количеством хлеба (900 г), то здесь ежедневно нам давали сгущённое молоко, шоколад, мясо, овощи, фрукты и даже арбузы и дыни. Но спасет ли усиленное питание от поражающих факторов ядерного взрыва, известно не было. После учений рацион вернули к прежнему, хотя, по-видимому, это было не правильно.

Каждый день над нами пролетали эскадрильи самолётов, сбрасывавших обычные бомбы на тренировочные места полигона. Почти ежедневно взлетал самолёт-носитель ЯО ТУ-4, пилотируемый подполковником Василием Яковлевичем Кутырчевым, который умер в Научно-лечебном центре Комитета ВПОР на моих руках 15 июня 1995 г. Каждый раз он сбрасывал болванку весом, равным весу атомной бомбы, на район эпицентра будущего взрыва.

В самом эпицентре, чтобы его было видно с большой высоты, был выложен утопленной в землю известью белый крест со сторонами 500 м. Самолёт Кутырчева сопровождал второй ТУ-4, пилотируемый лётчиком Алясниковым. Все артиллерийские, миномётные, реактивные установки пристреливали заданные районы полигона, не нанося повреждений подготовленному к сбросу атомной бомбы эпицентру.

Велась на учениях и серьёзная идеологическая работа. В окопах принимали в партию. В рекомендациях писали: «Партии Ленина-Сталина предан, военную государственную тайну хранить умеет, идеологически выдержан, морально устойчив». Это была совсем не та характеристика, которую позднее давали кандидатам, жаждущим благодаря членству в партии занять должность в высших госструктурах, дабы потом предать свои обещания и изменить социально-политический строй в своей стране. То был приём в партию перед боевым крещением, перед взрывом атомной бомбы, перед выдачей на гора всех сил человека, которые в обычной жизни он проявить не может.

По всей линии будущего фронта разместили мобильные кинотеатры, демонстрировавшие фильмы на патриотические темы. Никакого деления на солдат, старшин, сержантов, офицеров не было, различались только поставленные задачи и действия. Условия для всех были равными.

На территории будущих учений соблюдались условия строжайшего режима и повышенной бдительности. За 100 км от места учений на разъездах дорог разместились посты дивизии МВД. Следующая линия контроля проходила на 50 км-вой отметке. На подходах к частям дежурил личный состав дислоцировавшихся здесь подразделений. В те времена каждый житель страны хорошо был знаком с военной геральдикой, так как совсем недавно их близкие, родственники вернулись с войны. Не разбираться в знаках различия было просто неприлично.

Однажды на дороге к лагерю появился старшина, экипированный в форму, соответствующую военному, вышедшему за пределы части. Скатка, подсумок, оружие – всё соответствовало уставу. На приказ часового «старшина» не остановился. Солдату пришлось выстрелить в воздух. На выстрел явились начальник караула и особист. Выяснилось, что это был американский шпион, которого простой солдат остановил только  потому, что гвардейский значок у него был прикреплён на левой стороне груди. Этого оказалось достаточно, чтобы часовой заподозрил в нём чужака.

Сегодня, какой угодно орден можно надеть куда хочешь. Частными организациями выпущено более 1700 различных медалей и орденов. А тогда каждый пятилетний мальчишка знал все воинские звания, места расположения лычек, нарукавных нашивок, орденов и медалей. Это не только развивало подрастающий интеллект, но и настраивало подростков на осознание обязательности службы в Вооружённых Силах. Невесты в те времена за неслуживших старались замуж не выходить, справедливо полагая, что у тех какие-то проблемы со здоровьем. Иметь ребёнка от мужчины, который и в солдатах-то не был, считалось неправильным.

Физическая, идеологическая подготовка, требование досконального знания предмета – всё это подготовило нас к безусловному выполнению приказа об участии в испытании ядерного оружия в том звании и должности, в той профессии, где малейшее отклонение от приказа угрожало не только собственному здоровью, но могло стать причиной гибели товарища, подразделения и целого соединения.

Участники учений

В общей сложности было задействовано 45 тыс. военнослужащих. Из них 6 тыс. офицеров, генералов, адмиралов и даже маршалов. На учения был призван весь маршалиат Министерства обороны.

Были также приглашены министры обороны стран народной демократии: от Польши Мариан Спыхальский, от Чехословакии генерал Слобода, от Китая маршал Джуде и генерал Пындехуай, и другие.

В ТВУ было задействовано 39 тыс. солдат, сержантов и старшин. Техническое оснащение:

600 танков и САУ, 520 орудий (тяжёлые миномёты, реактивные установки), 320 самолётов, около 1000 единиц инженерной техники, 6000  автомобилей. Войска готовились к настоящему бою, только в условиях применения ядерного оружия.

14 сентября
1954 г

За 11 часов до начала «ядерной войны», подразделениям первого броска и нам – разведчикам, несмотря на 36-градусную жару, выдали нательное бельё. За 10 часов  до взрыва снова команда на построение: «получить тёплое бельё». К началу учения в качестве защиты мы имели: обычное бельё, летние портянки, тёплое бельё и зимние портянки, х/б форму, одинаковую для всех, пилотку и каску, сапоги, противоипритный костюм (ПИК), бахилы, плащпалатку и противогаз с затемнёнными специальной плёнкой окулярами.

В 7 часов утра 14 сентября 1954 г. получили усиленный завтрак. Особенно порадовала американская сгущёнка, ёмкостью 886 г, которую удавалось опорожнить мгновенно. Возвращаемся в блиндаж.

И вот звучит команда: «Ядро!», после которой никто не должен выходить из блиндажа. Блиндажи закрываются намертво.

9 часов 34 минуты. Блиндаж начинает качать с амплитудой деревенских качелей. Потом почувствовали удар, напоминающий удар трамбовки о землю, увеличенный в десятки тысяч раз. Раздался разрывающий тело на части треск, как будто резко рванули гигантский пергамент. Блиндаж осветился голубоватым светом.

Только через 40 минут после взрыва нам разрешили покинуть блиндаж. Командир батальона звуковой разведки, захотевший сразу после взрыва посмотреть, что твориться вокруг, стремительно вкатился обратно со словами: «Облако над нами проходит».

Облако ‑ это наведенная радиация. Об остальных поражающих факторах ЯО тогда мы знали очень мало.

Контрольные приборы сработали нормально. Когда вышли на поверхность, узнать ничего было невозможно. Листва с деревьев опала землю. Лежавший на блиндаже валун снесло ударной волной. Сдавило кабины автомобилей. Такая же картина наблюдалась за 7 км от эпицентра взрыва. А что же тогда было там, в центре?

После того, как связь была свёрнута, приборы убраны, погружены на машины, в ядерный бой двинулись подразделения первого броска. Через 40 минут после взрыва атомной бомбы заданные участки полигона начали обстреливать миномётные, артиллерийские, реактивные системы, обходя дорогостоящий эпицентр. Самолёты с обычными боевыми зарядами бомбили отведенные участки. После авиационно-артиллерийской подготовки в клубах жесточайшей пыли вперёд двинулись наступающие войска.

Мы входили в состав подразделения первого броска. Лес горел не желтым, а ярко белым огнём. Спёкшаяся изнутри, но ещё живая снаружи, дико блеяла отара овец. Опалённая лошадь с оторванной ногой. Эту картину описать невозможно. Таких цветовых оттенков при обычном пожаре не увидишь. Венечная часть деревенской школы, словно срезанная ножом, горит в 300 м от основания. Разрушения, произведённые фугасными бомбами в блокадном Ленинграде ‑ детские игрушки по сравнению с тем, что мы увидели после ядерного взрыва в Тоцке. В деревнях Маховка, Ольшевка дома полностью стёрты с лица земли. Население за сутки до взрыва было отселено в Сорочинск, за 30 км от эпицентра взрыва. Дети сорочинской школы, увидев яркую вспышку, подбежали к окнам. Выбитыми ударной волной стёклами многим поранило лицо.

Дубовый лес с деревьями в два обхвата разбит, разорван на части. И расщеплённый, как противотанковые надолбы, забит в землю. На полянах уйма жареных радиоактивных грибов.

Этот бросок вперёд, бой в «ядерной войне» без противника оставил не только воспоминания и раны, но глубиной своих впечатлений разделил жизнь на две части: до взрыва атомной бомбы и после взрыва.

Было ли чувство страха, трусости? Нет, не было. Как не было и любопытства. Оставалось только желание выполнить боевую задачу, конкретно поставленную перед каждым участником ТВУ, той войны, на которой спрятаться от происходящего невозможно.

Воздействие поражающих факторов

Во времена Отечественной войны считалось, что в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает. В ядерной войне такого укрытия быть не могло. Не спасал даже противогаз, через несколько минут превращающийся в источник наведенной радиации из-за радиоактивной пыли, набивающейся в коробку.  О действии других факторов толком вообще никто не знал. Ими по-настоящему никто и не занимался.

Подписка о неразглашении военной государственной тайны, данная участниками ТВУ,  весьма своеобразно воздействовала на людей. Сначала сам факт подписки был предметом гордости, что государство, командование доверило тебе выполнение столь серьёзного задания. Это чувство было присуще всем военным ядерщикам. Выполнение поставленной задачи всегда оставалось на первом месте, нацеливая на выполнение задания в самых опасных условиях. С другой стороны она создавала уверенность, что государство защитит тебя, возьмёт на себя разрешение всех возможных последствий.

Что такое Тоцкий лагерь?

В 1918 г. здесь дислоцировался чехословацкий корпус освободительной белогвардейской армии. Весь этот армейский люд надо было обеспечить питанием и жильём. От скопления такого количества людей вялотекущая речка Самарка была серьёзно загрязнена.

В 1942-1945 гг. здесь же размещался 2-й Польский корпус ‑ польское военное формирование, созданное из польских граждан, попавших в Советский Союз, английским генералом Владиславом Андерсом в 1941—1942 гг., так называемая Армия Андерса. Она не принимала участия военных действиях, в отличие от польской армии Тадеуша Костюшко, участвовавшей в освобождении Польши, взятии Берлина в составе советских фронтов. После войны армия Андерса была эвакуирована через Дальний Восток и Тегеран в Англию.

Неучтённый фактор

Очередное появление большого количества военных подразделений породило на Тоцких учениях повальное заболевание дизентерией. Дизентерийная палочка, долгие годы пребывавшая в пассивном состоянии, активизировалась в подходящей среде при повышенной температуре. До 30% личного состава участников ТВУ заболели тяжёлой формой дизентерии. По свидетельству полковника медицинской службы Орехова, полкового врача 50 дивизии, Г. К. Жуков, руководивший Тоцкими учениями, собрал всех военврачей и командиров и потребовал немедленно прекратить дизентерию. В одночасье остановить заболевание, требующее полугодового лечения, можно было только одним способом. Заболевшим выдали висмутсодержащие препараты. Диарея была остановлена, но слизистая желудка у заболевших осталась воспаленной. Все эти люди вышли на поле боя и одними из первых были поражены воздействием радиоактивной пыли.

Странно то, что Г.К.Жуков, требовавший неукоснительного исполнения всех инструкций по применению ядерного оружия, в этом случае пренебрёг мнением врачей, настаивавших на госпитализации больных дизентерией и заменой их новым пополнением. Это тактическое решение командования стало дополнительной причиной, послужившей преждевременному уходу из жизни более 40 тыс. человек, участвовавших в Тоцких учениях. Из той 45-тысячной армии сегодня в живых осталось меньше 2 тысяч человек в России, примерно по 500 человек в Белоруссии и на Украине, и несколько десятков в Казахстане.

Если бы по окончанию учений их участникам (хотя бы в запечатанных конвертах) выдали  справки и рекомендации для диспансеризации, обследований, лечения в специальных лечебных заведениях, исполнение которых должны обеспечить военкоматы, такое количество негативных последствий и людских потерь можно было избежать.

Можно попытаться оправдать ответственных за последствия незнанием возможного влияния поражающих факторов ЯО на здоровье человека. Но у мира к тому времени уже накопились данные, полученные за 10 лет после ядерных взрывов над Хиросимой и Нагасаки.

 Отсутствие стратегического подхода к здоровью военных атомщиков привело к тому, что с точки зрения медицины страна оказалась не готовой к последствиям Чернобыльской катастрофы, хотя в том случае действовал всего один поражающий фактор.

Ядерный баланс

К 1947 г. США уже имели 300 ядерных боевых зарядов для превентивного нападения на СССР: 24-28 единиц предназначались Москве, 10 – Ленинграду, 14 – Свердловску. К 1948 г. у американцев было 1300 носителей, способных доставить ядерные заряды до любой заданной точки в СССР. Ядерный вызов США привел к тому, что в тяжелейшие для нашей страны послевоенные годы средства, необходимые для восстановления разбомблённых городов, разрушенной промышленности, сельского хозяйства, культуры, образования, медицины, были направлены на создание ядерного оружия.

Оно было создано в кратчайшие сроки и испытано 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне. Испытания и исследования, проведённые на Семипалатинском, а позднее и Новоземельском полигоне, Тоцкие учения послужили делу создания ядерного щита, предотвратившего на 60 лет развязывание третьей мировой войны.

Роль достигнутого ядерного баланса переоценить невозможно. Каким бы высокоточным оружием ни располагали наши «партнёры», сдерживающая роль ядерного оружия незаменима. Вот почему проведение Тоцких учений было необходимо.

К 1954 г. американцы провели 8 подобных учений, в которых солдаты оставались на поверхности, не защищённые никакими укрытиями.

Не так давно в США вышла книга Greg Iles «Ice Hunt» («Атомные солдаты»). Пока нам не удалось получить разрешение автора на перевод этой книги на русский язык. Поражает другое: почему деятели нашей, отечественной культуры: писатели, музыканты, кинематографисты – ни разу не обратились к этой тематике, столь возвышенно героической и предельно трагичной.

Первые обращения к государственным деятелям

Военные ядерщики, участвовавшие в ядерных испытаниях и исследованиях, в итоге уходят из жизни по возрасту с наличием десятков тяжелейших недугов. Это в лучшем случае, в худшем ‑ умерли молодыми, потеряли семьи, возможность иметь детей, ослепли, как было со мной, постоянно преодолевают огромныё набор различных заболеваний.

Всё эти события подтолкнули меня к тому, что в 1980 г., после окончания срока действия подписки о неразглашении военной государственной тайны я решил обратиться к генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу с просьбой решить вопрос о признании заслуг военных ядерщиков, защите их чести и достоинства. С 1949 по 1990 г. в СССР  было испытано в виде атомных, водородных бомб и других боевых зарядов 796 изделий. Военные моряки на атомных надводных и подводных кораблях устранили 511 радиационных аварий. В то время, когда писал письмо Брежневу, я знал только о нескольких случаях со знакомыми мне людьми.

На борту атомных подводных лодок в боевых походах почти всегда находилось ядерное оружие, которое в случае серьёзной аварии могло привести к ядерной катастрофе. Во время празднования 30-летия Управления эксплуатации АПЛ 23 июля 1993 г. с Николаем Владимировичем Затеевым, первым командиром атомной подводной лодки «К-19», в приватной беседе мы обратились к Анатолию Петровичу Александрову с вопросом: «Бориса Корчилова, который одним из первых вошел в необитаемый отсек лодки, с протёкшим по первому контуру реактором, больше всего волновал вопрос – не взорвётся ли ракета с ядерной боеголовкой, если произойдёт взрыв котла». На этот вопрос академик  однозначно ответил: «Нет». Но к концу вечера его ответ на повторно поставленный вопрос прозвучал уже иначе: «100%-ной гарантии дать невозможно, детонация есть детонация».

Спасая лодку от ядерно-радиационной аварии, подводник спасает не только корабль и экипаж, но и весь данный район, а может быть и мир, от ядерного взрыва.

После письменного обращения к Брежневу, меня вызвали на Литейный в Лечебно-трудовую экспертизу, где заявили, что если бы я действительно облучился, то давно бы умер. «Ваши заболевания – последствие вашей профессиональной деятельности» ‑ таков был их вердикт.

В 1985 г. после прихода к власти М.С.Горбачева, я обратился с письмом к нему. На этот раз меня вызвали в Министерство обороны, сотрудники которого сочувственно посетовали: «Если бы кроме вашего было хоть ещё одно письмо, мы могли бы выйти в Правительство для решения этого вопроса». Потом выяснилось, что писали и другие, но письма оставались без ответа.

В 1988 г. я предложил руководителю корпункта «Известий», депутату Верховного Совета СССР Анатолию Степановичу … (?) опубликовать мой дневник о Тоцких учениях. Через полгода он возвратил дневник, потому что ни одно СМИ не взялось за публикацию.

В 1989 г. я повторно обратился в редакцию «Известий» и одновременно вышел на организаторов передачи «Пятое колесо» ленинградского телеканала.

 К тому времени я уже имел информацию о судьбах нескольких участников Тоцких учений: В.Михайлова-Новикова, кандидата в мастера спорта по боксу (лишился семьи,  стал выпивать), А.Ильичева (тяжёло болел), В.Марченко (нарушения нервной системы). Всю информацию я передал Дмитрию Ермакову из «Известий». И 15 октября 1989 г. в газете появилась статья под заголовком «Жаркий сентябрь 1954 г., или он был под снежком». Вся информация в статье была полностью искажена. Сообщалось, что на Тоцких учениях было огромное количество убитых, для которых заранее были заготовлены гробы и другая подобная чушь.

Непосредственно в момент проведения учений пострадало всего несколько человек, получивших ранения, обычные для любых войсковых учений. Более глубокие поражения в тот момент не фиксировались. Выданные дозиметры сразу после учений мы сдали. Никто не сообщал нам о полученных групповых и индивидуальных дозах облучения, не говоря уже о воздействии других поражающих факторов, для определения и замера которых и приборов-то не было.

Виктор Алексеевич Голощапов, руководитель нашей организации в Свердловской области, рассказывал, что при испытании ЯО в Семипалатинске их сажали на скамейки перед кунгами (автомобилями с большими кузовами)  с нарисованными на них геометрическими фигурами, спиной к ядерному взрыву, чтобы они зафиксировали время, через которое после открытия глаз увидели круг, треугольник и т.д. В СССР это был единственный случай с использованием людей в качестве подопытных «кроликов» при ядерных испытаниях.

Мы же были непосредственными участниками войны без противника с применением ядерного оружия, с никак не отслеживаемым воздействием факторов поражения ЯО на уровне клетки.

Выступление по телевидению

19 октября 1989 г. «Пятое колесо» предоставило мне возможность выступить в их эфирное время. Это 50-минутная передача обошла телеэкраны всей страны. После неё я получил 39 писем с Украины, Белоруссии, Казахстана, России. Подполковник Ефим Давыдович Цыпин, зам. командира 682 отдельного разведывательного дивизиона, писал, что после Тоцких учений нарушилась его интимная семейная жизнь. Жена майора Воробьёва сообщила, что по ночам её муж дико кричит, вспоминая увиденное на учениях.  Один из участников ТВУ из Иркутской области покончил с собой. Позже я получил ещё 5 подобных сообщений.

Прочитав эти письма, я понял, что продолжать налаженную управленческую карьеру заместителя начальника всесоюзного научно-производственного объединения уже не смогу.  Я стал более плотно заниматься вопросами ветеранов ТВУ. 19 ноября 1989 г., в День артиллерии, вновь подготовили телевизионную передачу, в которой вместе со мной уже участвовали: оптик из разведдивизиона Е.Иванов, лётчик Валентин Марченко, который должен был сесть в эпицентре взрыва (к счастью, приказ был отменён), связист Б.П.Федотов, (скончавшийся впоследствии от тяжелейшего рака). Они поделились с телезрителями своими воспоминаниями о Тоцких учениях, рассказали о том, какие последствия эти события имели для их жизни и здоровья.

В присланных мне после этой передачи 39 письмах сообщалось, что никто из участников ТВУ никогда не обследовался в медицинских учреждениях, ни военных, ни гражданских, не получал специального лекарственного обеспечения, не направлялся в санатории, не получал спецпитания.

После радиационной аварии на подводной лодке «К-19»  4 июля 1961 г. её экипаж (наиболее облучённые) был госпитализирован в 6 клинику Института биофизики, где практиковала Ангелина Константиновна Гуськова, одна из крупнейших специалистов в области радиационной медицины. Несколько пострадавших были направлены в знаменитую клинику военно-полевой терапии, где работал Евгений Болеславович Закржевский и профессор Алексеев Григорий Ильич, ставший донором косного мозга для  механика АПЛ Кулакова, назвавшего сына Григорием в честь своего спасителя. Для реабилитации облучённых подводников в этих клиниках был разработан спецрацион питания.

Во втором выступлении на ТВ я пристыдил руководство Минобороны, Военный отдел ЦК, отказывающихся взять под свою защиту военных ядерщиков. На следующий день меня посетили заместитель заведующего отделом пропаганды политуправления Ленинградского военного округа майор В. В. Руденко и зам. начальника политуправления округа полковник П. Ф. Илларионов с просьбой предоставить для «очень высокого лица» копии двух телепередач о Тоцких учениях. Я согласился с условием, что мне будет организована встреча с министром обороны Язовым Д.Т. или с одним из его заместителей.

10 января 1990 г. меня пригласили к генералу армии начальнику Главного политического управления СА Лизычеву А.Д. В его кабинете, где собрались: генерал-полковник Коробышин В.В., начальник Центрального управления стратегической связи МО, генерал-лейтенант Кунцевич А.Д., зам. начальника химических войск, генерал-лейтенант Зеленцов С.А., главный инженер 12 ГУ МО, а также полковник, ведущий стенограмму, я в течение 43 минут рассказывал о последствиях воздействия поражающих факторов ЯО на участников ТВУ. Коробышин В.В. усомнился в правдивости рассказа об изжарившихся после взрыва грибах на поляне, считая, это грубой имитацией. Но сымитировать поджёг верхушек 40-метровых деревьев при всём желании невозможно. Зеленцов С.А., участвовавший в ТВУ в качестве командира подразделения радиационной разведки (в звании капитана), через 40 минут оказавшийся в эпицентре взрыва, сказал, что он чувствует себя нормально и никаких последствий не ощущает. Но про состояние здоровья других участников ТВУ он ничего рассказать не смог. Своими замечаниями о психическом происхождении причин качания земли и блиндажа после ядерного взрыва  больше всех обидел Кунцевич А.Д., сославшийся на опыт Спитакского землетрясения.

На все эти замечания я ответил, что если моё обращение, составленное по 39 письмам участников ТВУ, не будет принято в работу, я буду вынужден обратиться в другие инстанции, не имея ввиду, конечно, «заграницу».

Когда мы остались вдвоём с Лизычевым, он сказал: «Только через Чернобыль прошло более 900 тыс. военных. У страны нет денег.  Прекратите этим заниматься». На что я ответил, что начатым делом буду заниматься до конца. Собравшиеся в приёмной генералы и полковники стали благодарить меня за то, что я  взялся за эту тему.

Кабинетная эпопея

А дальше началась такая эпопея! Пошёл кабинет за кабинетом. Тоцких событий никто не понимал и не мог оценить. Хозяева «высоких кабинетов» не прошли через «ядерную войну» и не могли понять, какие жалобы могут быть у людей, не имеющих явных ран на теле.

Это хождение по кабинетам стало для всех нас очень тяжелым испытанием. В один из дней я попал на приём к первому заместителю председателя КГБ СССР (тогда Крючкова) генералу армии Ф.Д.Бобкову. После моего 40-минутного рассказа он спросил, что мне нужно от КГБ. А нам требовалось разрешение на открытую переписку с участниками ТВУ. Вскоре после этого посещения Главпура Коробышин В.В. и Ф.Д.Бобков в своём выступлении по телевидению сообщили о возможности ведения переписки по данным вопросам в менее официальном режиме.

И тогда письма пошли ко мне тысячами. Необходимы были помощники. Пора было создавать организацию.

9 мая 1990 г. в Ленинграде нам удалось собрать 52 участников ТВУ из разных республик СССР. Начальник управления почтово-телеграфной связи Ленинграда предоставил возможность бесплатной отправки 52 телеграмм. Это была первая помощь нашей будущей организации. Впервые за 35 лет после ТВУ их участников начали обследовать в военных госпиталях, лечить, выдавать бесплатные лекарства. И даже направили в Комитет письмо, в котором сообщалось, в каком округе, кто, где лежал. Я получил огромное количество благодарственных писем от ветеранов.

Комитет ветеранов подразделений особого риска

Первым моим помощником, председателем Ревизионной комиссии Комитета стал Константин Петрович Юсупов (4 года назад скончавшийся от опухоли), главный инженер сильфонного КБ, расположенного на территории судостроительного Ждановского завода. Вторым пришел Ирек Садыкович Ахметов, который стал моим заместителем. Участник Тоцких учений, тогда курсант Оренбургского зенитно-ракетного училища, он рассказал, что перед самыми учениями, не выдав никаких средств защиты, им дали команду расположить зенитные батареи ближе к эпицентру для его охраны от налётов. По легенде учения, это была война с наступающей и обороняющей сторонами. Наступающая сторона пострадала больше обороняющейся, так как её бойцы шли в страшной пыли. Они почти все уже умерли.

Игорь Николаевич Бухоловский, профессор, доктор медицинских наук, бывший зам. главного терапевта Советской Армии, стал моим первым заместителем. Решили создавать комитет. В поисках необычного, притягательного, отражающего особенности нашего ратного труда и условия повышенного риска, названия родился «Комитет ветеранов подразделений особого риска».

Придумав название, мы сделали транспарант (его нарисовал Евгений Греемых (?), участник испытания ядерного оружия на Новой Земле), под которым и шли по Невскому проспекту в колонне Победы в шествии 9 мая 1990 г.

Наш новый друг начальник Ленинградского высшего командного артиллерийского училища генерал-майор В.М.Тимошкин принял 52 ветеранов ПОР, приехавших со всех концов страны, предоставил для собрания свой актовый зал. Согласие на наше прохождение по Невскому проспекту в составе колонны Победы 9 Мая дал Ленинградский военный округ и КГБ СССР. Если бы не они, никакого Комитета создать не удалось. Нам разрешили обращаться в войсковые части, получать информацию об интересующих нас событиях. Для сотрудников КГБ это тоже было непросто, так как и они давали подписку.

10 мая 1990 г. в актовом зале артиллерийского училища в Президиуме находилось командование ЛВО. Наши ветераны рассказали о своём участии в ядерных учениях-испытаниях и послевоенном житье. На том заседании было принято решение создать Комитет ветеранов ПОР, подготовить его устав, и, главное, решить 5 вопросов:

- уведомить руководство страны, ЦК КПСС, Верховный Совет СССР о том, что такая категория людей-ветеранов ПОР существует,

- добиться признания наших заслуг,

- защитить не только участников Тоцких учений, но и всех военно-ядерных мероприятий:  сборщиков ядерных зарядов, подводников, ликвидировавших ядерно-радиационные аварии и других,

- создать соответствующую нормативную базу,

- помочь тем, кто особенно в этом нуждается.

Вместе с И.С.Ахметовым мы подготовили текст устава, который лишь немного был подправлен руководством Ленсовета. У истоков создания Комитета стояли А.А.Собчак, мэр города, Д.А.Медведев, бывший его помощником, В.В.Путин, работавший в аппарате мэра.

Выработав программу, создав и утвердив устав (24 августа 1990 г. Собчак утвердил его), мы начали бороться за свои права. Льготы, прописанные в законе для участников ликвидации Чернобыльской аварии, нами были разработаны задолго до того, как чернобыльцам удалось защитить себя. В октябре 1990 г. в Киеве я участвовал в создании Чернобыльской организации. Отсутствие мониторинга заболевание ветеранов ПОР создало определённые трудности и для чернобыльцев, пока изыскивали способы их лечения. В Научно-лечебном центре Комитета впоследствии лечились тысячи чернобыльцев, хотя никакой поддержки и благодарности от них мы не получили. А ведь наш Комитет ‑ бюджетная организация. Денег выделяют маловато. На питание в НЛЦ сначала выделяли 8 рублей 77 копеек, потом 9 рублей 55 копеек. Сейчас наши усилия объединились с одной из медицинских организаций ФМБА, и стало немного легче. Сегодня наш Научно-лечебный центр взялся за изучение состояния здоровья детей и внуков ветеранов ПОР. Мы будем собирать для последующего анализа и эти данные.

Вновь пришлось идти по кабинетам. Заканчивался 1990 г., а результатов не было никаких. Вместе с Бухоловским и Федотовым мы побывали у министра обороны Д.Т.Язова. После 2,5-часовой беседы генерал-майор В.Э.Бусорев, вызванный к министру, доложил ему, что согласно компьютерным расчётам никакого воздействия поражающих факторов ЯО на ветеранов ПОР быть не могло. Генерал-майор, по-видимому, был уверен, что Советский Союз производил плохое ЯО, негодное для борьбы с потенциальным ядерным противником.

На выходе из кабинета нас догнал управделами Язова генерал-лейтенант Левашов, пообещавший подготовить ответ министерства обороны. Но никакого ответа от них нам уже было не надо. Мы сами добьёмся того, что хотим. И снова мы пошли по кабинетам, которых оказалось свыше 1300, начиная от президента России и заканчивая министрами и начальниками управлений.

P.S.

Много лжи и дезинформации было произведено на тему ядерных испытаний-учений. Великой ложью было утверждение, что при испытаниях атомные бомбы сбрасывались над людьми (этого не было ни на одном из советских полигонов: ни в Семипалатинске, ни на Тоцких учениях). С таким заявлением выступил главный герольдмейстер страны Г.В.Веленбахов, на многие годы задержавший принятие решения об учреждении Дня ветерана подразделений особого риска. В своей резолюции на наше обращение он написал, что ветераны подразделений особого риска хуже фашистов. Потом, правда, признался, что был не прав. Переубедить его удалось командующему Ленинградским военным округом генералу армии Игорю Евгеньевичу Пузанову. Но своего Дня мы не имеем до сих пор.

Несмотря на то, что Государственная Дума приняла постановление о том, что День ветеранов подразделений особого риска должен быть приурочен ко дню проведения Тоцких учений, до сих пор это решение не реализовано.
 

 
Связанные ссылки
· Больше про Ядерный щит
· Новость от Proatom


Самая читаемая статья: Ядерный щит:
Мне часто снится Новая Земля

Рейтинг статьи
Средняя оценка работы автора: 4.87
Ответов: 8


Проголосуйте, пожалуйста, за работу автора:

Отлично
Очень хорошо
Хорошо
Нормально
Плохо

опции

 Напечатать текущую страницу Напечатать текущую страницу

"Авторизация" | Создать Акаунт | 4 Комментарии | Поиск в дискуссии
Спасибо за проявленный интерес

Re: минесценция (Всего: 0)
от Гость на 23/07/2009
"Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом:
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.
Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
Принес — и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки."
А.С.Пушкин


[ Ответить на это ]


Re: Герои атомной НЕвойны или почему я до сих пор жив (Всего: 0)
от Гость на 25/10/2010


[ Ответить на это ]


Re: Герои атомной НЕвойны или почему я до сих пор жив (Всего: 0)
от Гость на 25/10/2010
      Мой отец, бывший военнослужащий 12 гв.механизированной дивизии, принимавшей участие в тоцких учениях, получил заболевание крови в 1993 году и скончался от онкологическогого заболевания в 2007 году.       Вечная память всем ушедшим "атомным" солдатам! 


[ Ответить на это ]


Re: Герои атомной НЕвойны или почему я до сих пор жив (Всего: 0)
от Гость на 20/11/2012
Добрый день.Прочла статью сегодня.20 ноября 2012г. и вот что хочу сообщить. Мой отец Разуев Анатолий Фролович 1933 г.р. учавствовал в действиях под Тоцком. Он сейчас парализован и плохо говорит. А я хочу рассказать о себе. Я родилась в 1958 году. В 12 лет мне поставили диагноз -саркаидоз, в 22 года -рак щитовидной железы с метостазами в лимфо узлы и легкие,лечилась в Обнинске 10 лет., в 2002 г. удалили матку, а в 2005 г.- рак молочной железы. Спасибо господу пока живу.но  все тело  подправлено ножичком. Так вот и думаю УМЕСТНА ЛИ ЗДЕСЬ  ГОРДОСТЬ ЗА СВОЕ УЧАСТИЕ ВО СПАСЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА??


[ Ответить на это ]






Информационное агентство «ПРоАтом», Санкт-Петербург. Тел.:+7(921)9589004
E-mail: info@proatom.ru, Разрешение на перепечатку.
За содержание публикуемых в журнале информационных и рекламных материалов ответственность несут авторы. Редакция предоставляет возможность высказаться по существу, однако имеет свое представление о проблемах, которое не всегда совпадает с мнением авторов Открытие страницы: 0.07 секунды
Рейтинг@Mail.ru