Вспоминая людей, оставивших яркий след в моей жизни, я невольно буду говорить от своего имени, о себе. Но мне не хочется давать своё жизнеописание. Мне хочется помянуть добрым словом моих и не только моих старших товарищей, коллег, вольных или невольных учителей.
Получится ли это: «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?» (Опять Фёдор Тютчев, умевший образно выразить свои мысли и ценивший слово).
Видимо надо рискнуть, раз уж мы работаем в такой потенциально-опасной, рисковой отрасли.
А.П. Чехов как то сказал: «Всему, что есть во мне хорошего, я обязан книге». Об этом же говорил и другой классик Максим Горький.
Не переча классикам, я бы добавил из своего личного опыта: «…и общению с хорошими людьми, прежде всего – отличными профессионалами, сознающим свою ответственность за результаты своей деятельности, которые они оставляют людям».
Поэтому первыми моими словами признательности людям старшего поколения будут слова благодарности профессорско-преподавательскому составу физико-технического факультета УПИ им. С.М. Кирова и кафедры № 24, которые сделали главное в моей профессиональной подготовке – научили учиться, научили работать с технической литературой, быть любопытным и воспринимать опыт старших.
Понимая ограниченность журнальной статьи, я всё же рискну привести две фотографии:
заведующего кафедрой № 24, доктора физико-математических наук, профессора Филиппа Филипповича Гаврилова (рис.1) и классной дамы нашей учебной группы и руководителя моего дипломного проекта,
кандидата технических наук Клавдии Алексеевны Сухановой (рис.2).
Жаль, что слова благодарности почти всегда опаздывают, поэтому мне хотелось бы, коллеги, чтобы мы не скупились на них тем, кто помогает нам стать профессионалами.
К моему глубокому сожалению именно непрофессионализм является главной проблемой в нашей стране, затронувшей даже атомную отрасль. Эта проблема постоянно обсуждается на сайте proatom.ru, но видимо этого недостаточно, чтобы количество обсуждений перешло в качество обеспечения атомной отрасли высокопрофессиональными кадрами в штабе отрасли и в её организациях, учитывая стремительное старение последних. Могут ли служить утешением для нас слова Председателя NRC Грегори Б.Яцко, что: «Самая большая проблема, которая стоит сегодня перед NRC, та же, что и перед аналогичными органами во всех странах мира. Это, прежде всего, трудности, которые связаны с персоналом, работающим в нашей отрасли. На протяжении последних нескольких лет, как и другие страны, мы сталкиваемся с проблемой старения персонала. Именно поэтому мы всегда заботимся, чтобы на место уходящих на пенсию специалистов приходили квалифицированные и талантливые молодые люди. Мы разрабатываем специальную программу по их подготовке и обучению, чтобы сохранить тот потенциал, который был накоплен предыдущим поколением сотрудников отрасли» (16.08.2010. Три кита безопасности: независимость, компетентность, открытость. Proatom.ru).
О чём заботимся мы, разрабатываем ли мы специальную программу восполнения старых профессионалов, чтобы хотя бы сохранить тот потенциал, который был накоплен предыдущим поколением – на самом деле он должен постоянно повышаться, если мы хотим инновационного развития, или мы просто замещаем старых профессионалов атомной отрасли молодыми всеядными менеджерами.
Такие грустные мысли навеяли на меня воспоминания о тех светлых годах, когда физтех УПИ, МИФИ, ТПИ и другие специализированные институты готовили специалистов для работы именно в атомной отрасли, для развивающегося производства и научных исследований, а не для банков и контор.
Продолжая вспоминать, я перейду от лет учёбы в институте к годам работы в РФЯЦ-ВНИИТФ г. Снежинск (в нынешней терминологии), в который я был направлен по распределению после окончания института в 1965 году.
В РФЯЦ-ВНИИТФ я сразу попал в хороший коллектив, занимавшийся физическими измерениями при подземных испытаниях ядерных зарядов на внешних полигонах. Мне многое дала работа в группе Николая Алвиановича Селезнева и товарищеское общение с ним, помощь монтажников и техников в постановке и проведении измерений, которым конечно – же не учили в УПИ. Здесь я проходил дополнительное профессиональное образование и получал опыт общения в трудовом коллективе.
Вообще в институте я встретил много замечательных людей, которым я обязан своим профессиональным, научным и карьерным ростом, а главное приобщением к той интересной работе, навсегда привязавшей меня к атомной отрасли, ставшей делом и моей жизни.
Во ВНИИТФе я длительное время работал с
Борисом Васильевичем Литвиновым, главным конструктором ядерных зарядов, академиком РАН и Героем Социалистического труда, оказавшим на меня определяющее влияние.
Конечно я не сразу попал в руки Б.В.Литвинова, до него меня шлифовали многие профессионалы своего дела, такие как к.т.н. Леонид Ефремович Полянский, д.т.н. Игорь Васильевич Санин; профессор, д.ф-м.н. Юрий Аронович Зысин, д.т.н. Ахат Саитович Ганеев (все они были к тому же лауреатами Государственных и/или Ленинских премий) и многие другие неименитые на то время коллеги, что не умаляет их заслуг в моём восхождении к высотам профессионализма, задаваемым именитыми начальниками.
Тем не менее с Б.В.Литвиновым я оказался связанным наиболее продолжительное время, даже после моего перевода в Министерство в 1996 году вплоть до его кончины. К тому же по работе и характеру взаимодействия я попал в число его учеников, о чём имеется признательная запись самого Бориса Васильевича (рис.3).
В профессиональной сфере нас больше всего сближало отношение к безопасности ядерного оружия и ядерного оружейного комплекса. Именно усилиями Бориса Васильевича была создана отраслевая лаборатория надзора за специальной безопасностью (ЯЗ и ЯБП), первым начальником которой я и стал по жёсткому настоянию Б.В. Литвинова, оторвавшему меня от любимой и увлекательной экспериментальной работы на внешних и внутренних полигонах. Он длительное время был председателем секции по безопасности ЯЗ и ЯБП НТС № 2 (ядерного оружейного) МСМ СССР, затем Минатома России и отдавал этому много сил и времени.
К сожалению, моё общение с Б.В.Литвиновым ограничивалось, в основном, служебными рамками и редкими товарищескими беседами во время командировок, которые всегда были мне очень интересны. Поэтому, хотя я и знал о увлечениях Б.В.Литвинова, выходящих за его служебную сферу, но для меня, как видимо и для многих был неожиданным выход в свет я бы сказал литературно-поэтической (в прозе) книги Бориса Васильевича «Времена года» (2003 г., Екатеринбург). И я лишний раз убедился, когда прочитал эту книгу, подаренную мне с надписью: «Всему семейству уважаемых мною Новиковых от автора с любовью и уважением», что талантливый человек талантлив во многих своих проявлениях. А Борис Васильевич действительно был талантливый физик, главный конструктор и человек.
Вспоминая Б.В.Литвинова, я могу сказать, что он был строгим и даже временами жёстким руководителем, умеющим отстаивать своё мнение и настаивать на его исполнении. В то же время он был доброжелательным человеком, что проявилось и в отношении к моей семье, с которой он был знаком. В частности моя жена, Валентина Николаевна, работавшая в плановом отделе института и занимавшаяся тематическим планированием, регулярно согласовывала планы и отчёты по выполнению НИОКР института у Главного конструктора Б.В.Литвинова, постоянно встречая строго внимательное, но неизменно доброжелательное отношение.
Видимо здесь сказался ещё и положительный эффект закрытого города, в котором большинство жителей было занято одним важнейшим государственным делом – созданием ядерного щита СССР.
Мне посчастливилось встретиться и быть учеником Бориса Васильевича. К сожалению, в последние годы, из-за трудностей переездов у Б.В.Литвинова, нам удавалось общаться в основном с помощью телефона или во время моих редких приездов во ВНИИТФ. Последний раз я беседовал с Борисом Васильевичем и его замечательной женой Аллой Ивановной, когда посетил их дома в Снежинске в день 80-летия Бориса Васильевича 12 ноября 2009 г. Кстати, Алла Ивановна работала врачом и оказывала помощь моей малолетней дочери Танечке, когда она сломала руку – опять эффект малого города.
Уже взрослая Татьяна была хорошо знакома, часто и охотно общалась с Борисом Васильевичом, собирая материалы для своих книг о первом директоре завода «Электрохимприбор» и НИИ-1011, как тогда назывался ВНИИТФ, основателе городов Свердловск-45 (ныне Лесной) и Челябинск-70 (ныне Снежинск) Дмитрии Ефимовиче Васильеве, о генерале – директоре ВНИИП-ВНИИТФ Георгии Павловиче Ломинском, о научном руководителе ВНИИП-ВНИИТФ академике Евгении Ивановиче Забабахине, о человеке столетия академике Юлии Борисовиче Харитоне, о человеке-легенде Аркадии Адамовиче Брише и др.
Борис Васильевич всегда щедро, но и с объективной прямотой, делился своими впечатлениями и воспоминаниями с Татьяной.
Итак, именно в день 80-летия Бориса Васильевича мне удалось поздравить его с юбилеем, посидеть рядом с ним, сказать ему тёплые слова и поблагодарить за мудрое наставничество. К сожалению это была последняя наша встреча. Однако говорят, что человек живёт, пока есть люди, сохраняющие о нём добрую память. Я надеюсь, что Борис Васильевич будет долго жить в памяти своих учеников и младших коллег.
РФЯЦ ВНИИТФ, Снежинск – это 31 год моей жизни, годы моего становления инженером-физиком, годы сотрудничества и дружбы со многими замечательными коллегами и личными друзьями, оставившими неизгладимый след как бриллианты в моем сердце и душе, пользуясь словами поэта.
За 31 год работы во ВНИИТФ у меня сложился широкий круг знакомств на почве разнообразных служебных отношений с разными категориями сотрудников института от теоретиков до лаборантов и рабочих. Со многими из них установились доброжелательные товарищеские отношения. Этому способствовало, как я уже говорил, закрытость небольшого по численности города, а также общая молодость работников «нового объекта». Действительно, начальники среднего и несколько выше среднего звена были не намного старше нас, но казались нам в силу своего профессионального опыта и стажа почти стариками, хотя сейчас я бы с позиций своего возраста отнёс их к категории молодёжи. Большое значение в установлении товарищеских отношений играли групповые командировки, особенно продолжительные экспедиции на внешние полигоны для проведения ядерных испытаний. На них очень быстро определялось кто есть кто как в профессиональном, так и в чисто человеческом отношении и «стирались грани» между инженерами и лаборантами, которые жили вместе в «казармах» и вместе делали одну и ту же работу. Надо сказать, что служебная иерархичность на полигоне практическая исчезала, да и в институте, а позднее и в Министерстве она не бросалась так в глаза, как ныне в Госкорпорации «Росатом».
В те времена уровень уважения определялся не размером и обстановкой кабинета, а профессионализмом его обитателя.
Но я ни в коем случае не призываю вернуться «назад в казармы» и не пытаюсь отобрать кабинеты у руководства. Просто мне вспомнилось ныне забытое выражение: «Не место красит человека, а человек место».
Служебные отношения, естественно, не распространялись на свободное время, хотя в свободное время, на кухнях чаще всего обсуждались именно служебные дела. И естественно, что свободное время лучше всего проводить вместе с друзьями, тем более в молодые годы и при наличии общих интересов.
Так сложилось, что у нас с женой очень скоро появились ближайшие семейные друзья (поскольку были и другие) на всю оставшуюся жизнь. Здесь я хочу сказать несколько слов благодарности в адрес наших семейных друзей Воробьёвых и Лобойко. Анри Иванович Воробьев был старшим и наиболее умудрённым из нас и опередил нас в научном росте, первым защитив кандидатскую, а затем докторскую диссертации в области своей любимой надёжности, начальником отдела которой он длительное время работал. Борис Григорьевич Лобойко следовал за ним и также защитил докторскую диссертацию, но в области взрывчатых веществ. Он длительное время был начальником лаборатории, а затем отдела по ВВ и сменил Б.В.Литвинова на посту Председателя комиссии по ВВ. Интересно, что мы все работали в разных направлениях деятельности института, в разных отделах и в служебном отношении не зависели друг от друга. Возможно именно это позволяло нам дружить, обсуждать служебные дела на кухнях, а в промежутке весело проводить время. Я искренне благодарен моим друзьям за дружбу и желаю им сохранять здоровье на долгие годы предстоящей жизни.
Отдавая дань уважения названным выше друзьям, я хочу особо отметить первого из наших друзей, который фактически и образовал этот дружеский коллектив, Александра Фёдоровича Васильева. Это был очень деятельный и жизнерадостный человек с чертами лидера и артистической жилкой. Он настолько хорошо пел, что по молодости выступал на вечерах художественной самодеятельности и был первым исполнителем в зале дома культуры и на городском радио гимна о нашем городе Челябинске-70. Я уже не говорю, что он был постоянным запевалой романсов и других лирических песен в нашей дружеской компании, в которой никто не считал зазорным для себя присоединиться к Александру Фёдоровичу. Будучи заядлым спортсменом (волейбол), охотником и рыбаком, он также был организатором наших выездов за город на природу на автомобилях и устроителем временных лагерей и костров.
К нашему глубокому горю его подвело сердце и видимо напряжение общественной (комсомольской, профсоюзной и партийной) работы и служебная нагрузка. Он ушёл из жизни, едва перешагнув 63-летний рубеж, с поста начальника научно-исследовательского и испытательного комплекса (НИИК) института, заместителя главных конструкторов, кандидатом технических наук и дважды орденоносцем. Это была самая крупная потеря для нашей дружеской компании, которая сразу перевела её на другой уровень отношений.
Я посчитал необходимым написать о моих дружеских отношениях, т.к. хотя любое дело нуждается в лидерах, отцах основателях, но делается простыми людьми, тружениками, связанным товарищескими и дружескими узами, «артелью», по выражению Е.П. Славского.
Сможем ли мы сохранить «артельность» атомной отрасли в новых условиях рыночных отношений, с уходом старослужащих, с приходом «племени молодого, незнакомого», в том числе, с традициями и корпоративной культурой, сложившейся в атомной отрасли.
Работая во ВНИИТФ, мне удалось общаться и сотрудничать также с целым рядом специалистов нашего первого ядерного оружейного центра РФЯЦ-ВНИИЭФ г.Саров, в котором у меня появились тогда и сейчас трудятся замечательные коллеги и хорошие товарищи.
Бесспорно, самое значительное впечатление на меня произвел родоначальник и символ ядерного оружейного комплекса академик, трижды Герой Социалистического труда, соратник и товарищ Игоря Васильевича Курчатова
Юлий Борисович Харитон (рис. 4), бессменный научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ и ядерного оружейного научно-технического совета (НТС № 2) Минсредмаша СССР, который оставил по себе добрую память, наверное, во всех ныне живущих, знавших его людях. С полным правом книга, выход которой в 1999 году был приурочен к 95-летию со дня рождения Ю.Б.Харитона, названа «Человек столетия. Юлий Борисович Харитон». Вот уже идет следующее столетие, но имя Юлия Борисовича не меркнет; в 2002 году в Москве Изд АТ выпустил второе, переработанное и дополненное издание книги; в РФЯЦ-ВНИИЭФ проводятся научные Харитоновские чтения, работает музей Ю.Б.Харитона.
И я в своих лекционных материалах говорю о Ю.Б.Харитоне как о родоначальнике культуры безопасности ядерного оружия и ядерного оружейного комплекса с тех незапамятных времен, когда таких слов как «культура безопасности» еще и не знали (они были введены как термин МАГАТЭ в 1986 году). А, говоря о профессионализме работников атомной отрасли, я привожу принцип и требование Ю.Б.Харитона о том, что профессионал «должен знать о явлении в 10 раз большее, чем это требуется в данное время». И еще одно требование к ответственности профессионалов, которые «стремясь к лучшему не должны натворить худшего». Вот именно такие слова должны быть на плакате, который должны видеть сегодня все, входящие в здание МСМ – ГК «Росатом» на Б. Ордынке.
Еще работая в РФЯЦ-ВНИИТФ, я познакомился и начал сотрудничать с Георгием
Александровичем Цырковым – начальником Главного управления разработки и испытаний ЯЗ и ЯБП Минсредмаша СССР и с будущим Министром и академиком, который тогда еще не имел этих высших титулов, Виктором Никитовичем Михайловым.
Г.А.Цырков (рис.5) был крупным организатором-администратором, но одновременно он был высоким профессионалом ядерного оружейного комплекса, доктором технических наук и Героем Социалистического труда. И это не было случайным, во времена Минсредмаша СССР в центральный аппарат брали только уже состоявшихся профессионалов, проявивших себя в научно-производственной сфере на предприятиях атомной отрасли. Естественно, что одной из главных забот Г.А.Цыркова была безопасность ядерного оружия и он лично долгие годы возглавлял секцию по безопасности ядерного оружейного НТС Минсредмаша СССР до того, когда её возглавил Б.В. Литвинов. Именно безопасность и определила наше тесное сотрудничество сначала в качестве меня как начальника отраслевой лаборатории надзора за безопасностью ЯЗ и ЯБП, а затем члена секции по безопасности НТС № 2, потом члена ядерного оружейного НТС № 2 и работника центрального аппарата Министерства, куда меня перевели по инициативе Г.А. Цыркова.
Нашему тесному сотрудничеству способствовало и то, что отраслевая лаборатория надзора за специальной безопасностью была фактически рабочим органом секции по безопасности НТС № 2, проводившим системную работу.
Мой перевод в центральный аппарат Министерства заместителем начальника главного управления ЯРБ санкционировал
Министр Виктор Никитович Михайлов (рис.6), с которым я уже был знаком еще по участию в испытаниях ядерного оружия. Виктор Никитович в те далекие времена моего знакомства с ним произвел на меня впечатление как один из грамотнейших профессионалов, целенаправленно и жестко проводивший свою научно-техническую линию, но одновременно доброжелательный и надежный коллега (его товарищескую поддержку я испытал еще при защите во ВНИИТФ кандидатской диссертации).
Видимо эту жесткую принципиальность по профессиональным вопросам заприметили журналисты, назвавшие В.Н.Михайлова ястребом.
А я благодарен ястребу – В.Н.Михайлову и уже неоднократно писал об этом в своих статьях, за то, что, будучи Министром, он не дал развалить атомную отрасль и уничтожить ядерный оружейный комплекс. И мне дорога книга В.Н.Михайлова «Я – «ястреб», вышедшая несколькими изданиями, и дарственная надпись автора в мой адрес. Я хочу еще упомянуть книгу С.Брезкуна, В.Михайлова «Добро или зло? Философия стабильного мира», Москва, Саров, 2002 г., в которой авторы излагают свои взгляды на роль ядерного оружия в социально-политическом развитии человечества и его определяющее влияние на стабильность мира. Эти взгляды близки моему пониманию, которое я также высказывал без подобной детально-философской проработки в своих ранних статьях. Упомяну здесь только одну из них, опубликованную в №1 за 1993 год журнала «Энергия. Экономика. Техника. Экология» под названием «Ядерное оружие – зло и благо». Видимо все же правы были марксисты, когда говорили, что: «Бытие определяет сознание». И наша принадлежность к ядерному оружейному комплексу, наша работа по его сохранению и обеспечению безопасности и комплекса и страны в целом, накладывает не такой уж плохой отпечаток на наше сознание. Приведу одну цитату из выше упомянутой книги «Добро или зло? Философия стабильного мира», очень созвучную моим взглядам и потому используемую в моих лекционных материалах, несущую глубокий философский и актуально-практический смысл для тех, кто дает себе труд анализа современности:
«Терминологические неточности не так уж безобидны. Специфический словарь – основа концепции, а концепция – основа реальной политики и практических действий. Неверные термины – ошибочная политика. Заемные термины – утрата самобытности в мышлении» (стр. 134).
Я хочу пояснить эту мысль на примере сегодняшней ситуации в стране и в атомной отрасли. Инновационное развитие не делается простым заимствованием иностранных терминов, так распространенных сегодня.
Такое заимствование фактически свидетельствует об утрате самобытности и традиций, колонизации страны и депрофессионализации отрасли. Я уже задавался вопросом на сайте proatom.ru: «Может ли всеядный менеджер, хорошо заучивший заёмные термины, заменить грамотного инженера?»
Очевидно это способно привести только к ошибочной политике, какие бы громкие и звучные слова при этом не произносились.
Мне хотелось бы привести здесь также несколько фотографий с менее именитыми моими коллегами, например, участниками семинара – совещания в РФЯЦ ВНИИЭФ во время посещения музея ядерного оружия (рис.7) и фотографию из музея ядерного оружия в Лос-Аламосе с ныне ушедшим в историю моим однофамильцем
Станиславом Александровичем Новиковым, профессором, доктором технических наук из ВНИИЭФ (рядом со мной) и
Эдуардом Васильевичем Моисеенко (рядом с генералом Л. Гровсом), моим давним коллегой, с которым мы работали в одном отделе А.С. Ганеева в секторе Ю.А. Зысина, у которого много лет спустя я был официальным оппонентом при защите им докторской диссертации (рис.8).
Ну и ещё три редкие фотографии. Первая из них сделала в кабинете легендарного главного конструктора ЯБП, Героя Социалистического труда и партизана ВОВ Аркадия Адамовича Бриша – сидит в центре рядом с Б.В. Литвиновым и
Леонидом Михайловичем Тимониным профессором, д.т.н. из РФЯЦ ВНИИЭФ, бывшем когда-то официальным оппонентом при защите мною ещё кандидатской диссертации. Во втором ряду стоит
Серафим Михайлович Куликов, к.т.н., один из заместителей главного конструктора А.А. Бриша (рис.9).
Следующая фотография сделана на фоне 2-го здания управления РФЯЦ ВНИИТФ (рис.10). На ней представлены уже знакомые лица и
вице-адмирал Геннадий Евпатьевич Золотухин, работавший в Минатоме России заместителем директора Департамента разработки и испытаний ЯЗ и ЯБП, а ныне в Институте стратегической стабильности, возглавляемом В.Н. Михайловым.
И последняя фотография (рис.11) собрала вместе в Лондоне на конференции по радиационному антитерроризму (2002 г.) не менее замечательных людей (слева – направо): вице-адмирала и академика РАН одновременно (штучные персоны за всю историю государства Российского)
Ашота Аракеловича Саркисова, хорошо известного всем офицерам АПЛ, работающего ныне в ИБРАЭ РАН, директором которого является член-корреспондент
Леонид Александрович Большов, стоящий рядом с ненуждающимся в представлении
академиком РАН Велиховым Евгением Павловичем.
Фотографии № 8, 9 и 11 я увидел почти случайно благодаря чтению книг, подаренных мне авторами. Привожу их названия по порядку размещения фотографий.
В 2004 году в г. Сарове в РФЯЦ-ВНИИЭФ вышла книга под названием «Испытание взрывом», написанная крупным специалистом в области физики взрыва, одним из руководителей института, д.т.н. профессором и моим однофамильцем Станиславом Александровичем Новиковым. В этой книге он упоминает о своем визите в г. Лос-Аламос США. А поскольку я тоже оказался в этой делегации, то два Новиковых не могли упустить такой шанс, чтобы не сделать групповой снимок с Робертом Оппенгеймером, находящимся в музее ядерного оружия США и с Генералом Лесли Гровсом, находящимся там же (естественно в виде восковых фигур, рис.8).
В 2007 году в Москве в серии «Творцы ядерного века» вышла юбилейная книга к 90-летию А.А.Бриша с названием «Аркадий Адамович Бриш», которая мне была подарена со следующей надписью: «Дорогому Геннадию Абрамовичу Новикову, чьи идеи о безопасности и будущем ядерного оружия я разделяю, на добрую память». Такие слова патриарха ядерного оружейного комплекса дорого стоят, как дорого мне многолетнее сотрудничество с ним и интересные обсуждения проблем безопасности, а также фотография из кабинета Аркадия Адамовича (рис.9).
И, наконец, фотография (рис.11) из книги академика, вице-адмирала Ашота Аракеловича Саркисова «Воспоминания. Встречи. Размышления. Ситуации», вышедшей в издательстве «Наука», Москва, 2009 г. и подаренной мне в этом же году, которую я обнаружил при чтении книги. Это лишний раз подтверждает пользу чтения книг, особенно подаренных автором.
Эти и многие другие фотографии хранятся, выражаясь высоким стилем, в моем личном архиве и ждут момента их систематизации и описания, который возможно когда-нибудь наступит в моей жизни (героев, а вообще говоря и злодеев, надо знать в лицо).
Пока же мою душу греет осознание того, что некоторые из этих фотографий есть и у моих коллег, более того, большую часть фотографий я получил именно от моих коллег, с их фотоаппаратов. Они, в основном, касаются последних лет и поездок по открытым местам, включая заграничные поездки в США, Англию, Италию, Францию, Германию, Австрию, Швецию, Финляндию и даже Японию и Вьетнам. Здесь я выступаю как агитатор поступления молодежи на работу в Госкорпорацию «Росатом» и пользуюсь приемом вербовщиков в армию США, выступающих под лозунгом: «Служба в армии США позволит Вам посетить многие зарубежные страны». Кстати, природно-географические красоты зарубежных стран не уступают красотам территорий нашей Родины, а условия проживания в гостиницах несравненно выше.
Вспоминая отдельные эпизоды своей жизни я могу сделать общий комментарий к приведенным фотографиям: именно физико-технический факультет УПИ, полученное на нем фундаментальное образование и формирование сознания специалиста для работы в атомной отрасли Советского Союза дали мне возможность жить полнокровной, интересной жизнью, общаться, работать и учиться у интереснейших людей, легендарных личностей, делать общее дело по обеспечению обороноспособности и укреплению суверенитета Родины со многими моими коллегами, к которым я испытываю глубочайшее уважение.
И здесь я выражаю мою искреннюю благодарность всем тем, кто в разное время внес определяющий вклад в мое становление специалиста, человека, личности, кто просто работал рядом со мной, и памяти кого я посвящаю эти воспоминания. Но кроме памяти об ушедших мы должны нести ответственность за продолжение и развитие тех дел, которым они отдали свои жизни. Естественно, она должна реализовываться, главным образом, в наших делах, в делах новых поколений работников атомной отрасли. И важную роль в этом я вижу в кадровой политике, в социально-психологическом воспитании и адаптации сотрудников, готовящихся к приходу и приходящих в атомную отрасль.
Средствами этого воспитания и адаптации, кроме воспитания в коллективе, может быть преподавание истории великих научных физических открытий, послуживших основой создания атомной отрасли, истории создания атомных технологий и объектов использования атомной энергии, реализовавших научные открытия, и персоналии отцов-основателей, организаторов, учёных и тружеников атомной отрасли. «Тренажерами» в таком воспитании могут служить архивное дело и музейное дело, книги воспоминаний и мемуарная литература.
В последнее время архивному, выставочному и музейному делу стало уделяться значительно большее внимание. Создаются и модернизируются музеи организаций ГК «Росатом»; создаётся центральный музей атомной отрасли. Совершенно необходимо, чтобы этим делом занимались профессионалы в области истории науки и техники, а материалы объективно отражали героические и драматические события, трудовой подвиг и вклад отдельных личностей в создание государство образующей атомной отрасли.
В последнее время появилось много публикаций о создателях атомной отрасли, научно-популярных и просто популярных, рекламно-выставочных и справочных изданий и даже энциклопедий.
Но, к сожалению, учебников по истории атомной отрасли ещё не создано, хотя потребность в них зреет и даёт первые плоды.
Представляется в высшей степени необходимым создание настоящего популярного учебника по истории атомной отрасли и преподавание этой дисциплины в учебных заведениях, которые готовят специалистов для атомной отрасли и осуществляют повышение квалификации уже работающих.
Сотрудники атомной отрасли должны знать свою историю и уметь сравнивать настоящее с прошлым и прогнозами на будущее.
Я хочу завершить эти воспоминания простыми словами Николая Степановича Повышева, который длительное время работал начальником внутренних испытательных полигонов ВНИИТФ и гонял нас по заснеженному опытному полю с его оврагами и сугробами после зимних взрывных опытов для сбора разлетевшихся после взрыва фрагментов макетов ЯЗ и ЯБП, приговаривая при этом: «Ищите лучше. Вот придёт весна- снег растает. И сразу станет видно, кто где нагадил».
Мне представляется, что объективная и непредвзятая история – это и есть та весна, о которой говорил Н.С. Повышев.
Доживём ли...
Г.А.Новиков, Ветеран труда, Ветеран атомной энергетики и промышленности
