[17/01/2011] Подержите свечку
Алексей Полухин, редактор отдела экономики «Новой газеты»
Под замыленным понятием «модернизация» у нас в первую очередь понимают
Сколково, нанотехнологии и прочие проекты, идеологически ориентированные на
относительно отдаленное будущее. Эти проекты, спору нет, надо развивать, но
если уж говорить о модернизации, то нельзя забывать и о том, что традиционную
индустриальную инфраструктуру в нашей стране на самом деле пора уже строить
заново. Подмосковный блэкаут показал это наглядно: ну зачем заменять лампы
накаливания на энергосберегающие, если света все равно нет?
Проблема износа основных фондов в электроэнергетике и ЖКХ, мягко говоря, не
нова. Об этом все более-менее сведущие люди говорили еще на заре нулевых. И
надо сказать, власть эту проблему решила… прекратив дискуссию. Не запретив ее,
а выдвинув на передний план другие проблемы: сначала страна поднималась с
колен, потом реализовывала нацпроекты, создавала госкорпорации, тут кризис
подоспел, а следом за ним — и модернизация по-сколковски.
Основные фонды, предоставленные сами себе, продолжали изнашиваться. История
со стареньким трансформатором в Чагине, о которой как-то уже позабыли, была
первым звоночком. На Саяно-Шушенской бил набат, но, при всем масштабе
катастрофы, локальный. А блэкаут в огромном густонаселенном регионе длиной
больше недели — это уже похоронный марш.
На протяжении всех этих лет не было сделано ничего для системного решения
проблемы. Решение предложено одно — менять две трети электросетевого хозяйства
страны. Цена вопроса, как посчитали в холдинге МРСК, которому в результате
реформы РАО «ЕЭС» и отошли все провода и трансформаторы, — 2,8 трлн руб., в том
числе полмиллиарда — из федерального бюджета. Остальное — рост тарифов, заемные
средства и экономия за счет ввода энергосберегающего оборудования.
Маленький, но символичный нюанс: все это называется программой реновации. Не
модернизации, а именно реновации, то есть нового выстраивания советской
инфраструктуры на деньги налогоплательщика и потребителя, как оно и было в
СССР, хотя и с помощью иных механизмов. Нынче механизм называется переходом на
RAB-регулирование (метод тарифообразования на основе норм доходности
инвестированного капитала). Иными словами, в тариф как раз и будут заложены все
затраты (плюс откаты) на воссоздание неэффективной схемы размещения. Несмотря
на модную терминологию эффективного менеджмента, в сущности это Госплан. Строим
как хотим, затраты относим на потребителя.
Даже министр энергетики Сергей Шматко, вызванный на ковер в Думу, признал,
что нужен переход к более распределенной схеме, потому что сейчас у нас десятки
километров высоковольтных ЛЭП могут вести к населенному пункту, где живут 10
человек. И ведут они, как водится, через лес, куда энергетикам и спасателям в
случае любого рода коллапсов и аномалий добраться труднее.
В результате реформы РАО «ЕЭС» у нас в генерации появились крупные
собственники, но практически не появились небольшие частные котельные и ТЭЦ,
потребности в которых огромны, особенно во всякого рода городах, где одинаково
безденежны и бесхозяйственны и градообразующее предприятие, и муниципалитет.
Частные ТЭЦ могли бы строить и частные провода, по крайней мере до крупных по
локальным меркам промышленных потребителей, чтобы не отвлекать на это ресурсы
той же МРСК. Тарифы их, в свою очередь, могут оказаться ниже, ведь в них не
придется закладывать ни откатов, ни заведомо неэффективных решений.
Но пока все это не обсуждается даже на уровне идеи. Да и программа реновации
МРСК, написанная еще в мае, застряла в правительстве. Наверное, теперь на нее
все-таки найдут деньги, которые прежде находили в основном на Олимпиаду и
«Формулу-1».
Это вопрос частный, при всей его практической значимости, а значит,
производный. Производный от сути нашего экономического устройства, которое безо
всяких обиняков можно называть диким государственным капитализмом.
Капитализмом, потому что все экономические субъекты у нас ориентированы
исключительно на максимизацию прибыли. Акционеры крупных частных компаний
нещадно эксплуатируют доставшиеся им мощности, чаще советские. Менеджеры этих
компаний, от топ до линейных, имеют собственные бизнесы и бизнесочки,
основанные на выводе части средств хозяина. Такие же бизнесы есть и у
представителей госкомпаний и госкорпораций. Все они интересуются максимизацией
личной прибыли, что снижает экономическую эффективность компаний и делает их
поведение нерациональным. Хрестоматийный пример — это когда «Роснефть» и
«Транснефть» взяли у китайцев кредит, на который построили в Китай трубу, и
пойдет по этой трубе нефть, уже проданная в качестве обеспечения по тому самому
кредиту. В чем тут логика? В том, что для максимизации личной прибыли не нужна
труба, а нужен процесс ее строительства.
Потому и дикий у нас капитализм, что эта личная прибыль является
единственной целью, оправдывающей любые средства. Во времена Маркса это, в
общем, были нормы. Но нынешние вариации капитализма предписывают субъектам
экономической деятельности руководствоваться еще и гуманитарными,
экологическими, социальными соображениями, не говоря уж о строгом следовании
духу и букве закона. Вот против таких вариаций наш капитализм и дикий.
Наконец, государственный он даже не в силу масштаба и влияния госсектора, а
потому, что такая экономическая матрица не просто одобряется и поддерживается
государством, она им по факту создается и воспроизводится. Популярный и яркий
пример — тот самый Лесной кодекс, который защитил права арендатора-собственника
в такой степени, что невозможно стало рубить лес в целях предупреждения пожаров
и падения деревьев на те самые провода.
Вот этот дико-государственно-капиталистический подход нам и стоило бы
модернизировать в первую очередь. И тогда появлялись бы у нас и провода, и
Сколково.
Опубликовано в "Новой газете" 17.01.2011
|