Другие, как бы сведущие, принялись рассуждать, что путинское окружение дрязгами и однообразием идей утомило гаранта, и он решился влить свежей крови. Свежа ли кровь бюрократа, почти 20 лет вращающегося в высших политических сферах, – они не обсуждают; не поднимают и вопроса, мог ли в принципе руководитель гигантской госкорпорации быть в стороне от кремлевских дрязг.

Третьи заметили, что уже есть руководитель Антон Вайно – технократ (несмотря на нооскоп), так и Сергей Кириенко тоже технократ, а следовательно, исхождение политической воли из администрации президента как таковой заканчивается, и она начинает быть орудием аккуратного исполнения президентской воли, что особенно актуально в преддверии президентских выборов. Данных, будто предыдущий состав администрации был орудием неаккуратным, не предъявляется; можно, пожалуй, списать это на закрытость структуры. Но вопрос остается: а кто будет источником той самой политической воли, если не администрация? Сам президент Путин, каким бы титаном мысли ни казался, не обязательно дожил уже до представления о собственной всеподавляющей гениальности. А если не дожил, нуждается в советниках – и что, заводить отдельных, помимо технократов?

Часть из третьих конспирологов объясняла возвышение Сергея Кириенко тем, что он-де не выходец из спецслужб, как и Антон Вайно; ну да это замечание не отменяет поставленного вопроса.

Четвертые поспешили указать, что назначение Сергея Кириенко в администрацию подозрительно совпало с плутониевым изоляционизмом – а ведь это тема «Росатома», откуда новый замруководителя и происходит. Так что не имеем ли мы дело с превращением голубя в ястреба, получившего свое новое оперение, клюв и когти на ядерной службе?

Поглядим, правы ли конспирологи. Одно можно сказать наверняка: вся руководящая карьера Сергея Кириенко (правительство, партия, Дума, мэрское кандидатство, полпредство, «Росатом») выглядит сплошным – для него – стартапом: приходится быстро осваивать нечто прежде малознакомое. Говорят, человек он хваткий и исполнительный, четко выдерживает назначенную линию.

Так что, надо полагать, вопрос в линии.

«Ведомости», 09.10.2016