[04/05/2018] «Третий этаж»
Д.
А. Тайц, к.ф.-м.н.
Чрезвычайно глупо петербуржцам,
бывшим в 50-60-х двадцатилетними
ленинградцами, напоминать смысл слов, поставленных в заголовке. Да, «Эрмитаж» открывший залы современной
французской живописи для обычной публики, свершил благое, смелое,
рискованное деяние – оздоровление еще
не до конца искалеченных мозгов молодежи, особенно
причастной точным наукам. Постараюсь
пояснить это.
Студентам, аспирантам и
преподавателям гуманитарных направлений, чьи профессиональные возможности
восприятия и понимания современного искусства отбиты и замещены злокачественным сталинско-ждановским
соцреализмом, трудно оценить и принять
эстетику Монмартра и Монпарнаса, чего не скажешь о молодежи – естественниках. В
постсталинские времена, студенты, осваивающие физико-математические знания были
больше, чем их сверстники-«гуманитарии»,
готовы к восприятию иных, не
соц-реалистических форм с особой
логикой и эстетикой. Из математизированных наук, если это не
биология, тень Сталина (Трофим Денисовича с Ольгой Борисовной) испарилась уже
до 20 съезда, случившегося в 56 году. Открытие свободного доступа на «Третий
Этаж», после этого съезда, не только для Ленинграда, но и для страны, было не
менее значимо, чем публикация
эренбурговской «Оттепели» в «Новом Мире», а сам «Третий Этаж» –
настоящим Новым Миром (без кавычек!).
Чтобы быть более строгим, уточним страту тех, кому, прежде всего, открылся и
стал своим этот Мир.
«Шестидесятники». Общность тех,
кто осознанно или нет, причислял себя к
могущественной «масонской ложе» –
«ФИЗИКИ ШУТЯТ». Изумительное время начало 60-х! Постановлением ЦК с целью
улучшения научного обмена чиновникам от образования предписывалась организация
регулярной системы междугородних научно-технических конференций. Одесса, Кишенев, Киев, Таллин, Тамбов,
Новосибирск, Рига, Горький, Алма-Ата, Вильнюс, Тбилиси…, а что уж там говорить
о Ленинграде…! (Перечислены конференции только по энергетическим проблемам «Прямого преобразования» с 62 по 88 г.г., запомнившиеся мне
юмором и жаждой каждого участника
раздобыть альбом или каталог выставки «Импрессионистов»). Научные конференции, которые вдруг стали поощряться, отмечались не столько
аспирантскими докладами, сколько громогласным хохотом будущих или уже
состоявшихся кандидатов и докторов.
(Представители провинциальных райкомов сами любили слушать и рассказывать
«политические» анекдоты, особенно в присутствии «столичных физиков»).
Удивительно, что в компаниях где
«физики» чувствовали себя хозяевами, часто большинство составляли художники,
артисты писатели. Для них, в Одессе или Свердловске, открытие «Третьего Этажа»
Эрмитажа было «открытием Америки». Да, это и есть в действительности ранг
«Колумбова открытия!». («Открыл Америку в Нью-Йорке, на крыше!»). Поверьте, после десятилетий торжества «соц.
реализма» и полного выкорчевывания следов капиталистического буржуазного
декаданса, с его зловредным абстракционизмом, в болоте «ждановщины»
неожиданно открывается континент с захватывающими дух сокровищами, незнакомыми
уже двум поколениям в этой стране.
«Импрессионизм», «кубизм»… Для тех, кто способен думать и смеяться, дано
счастье соприкосновения с миром, у которого есть красивое имя «МОНПАРНАС»!
Понятие «Третий Этаж» это не
место, это явление, феномен. Обозначение особой культурной единицы в
составе интегрального носителя смыслов
«Эрмитажа». И особое значение
понятия этого «Этажа» – открытие здесь языка и символов, близких и
понятных в физико-математической культуре знаний. Посещение этого представительного
пространства зачастую как бы отделяется от общей цели визита в Эрмитаж. Я часто
слышал от иногородних коллег, связанных по работе с техникой (наукой), о
желании использовать командировку ради
«Третьего Этажа». Вообще любовь и тонкое понимание искусства, живописи,
например, французской, которое мы встречаем, например, среди физиков, не в
последнюю очередь связано с удивительным соответствием характера исторической
трансформации идей и форм искусства
живописи и науки «физики». (На это обращал мое внимание Б.Г.Кузнецов,
выдающийся философ и историк науки. Он
любил «Третий Этаж». Борис Григорьевич, подолгу бывал в Париже,
прекрасно знал Лувр и Монпарнас. Он,
например, отмечал как очень значимое то, что «Художественная Академия
живописи», наряду с академиями точных математических наук, входит в пятерку
«Французского Института» (Академия Наук). На эту «дерзость» сподобилась только
Франция.)
Любители искусств, связанные по своим
профессиональным интересам с физикой, придают значение знаменательному факту: Основатель современного научного
мировоззрения Коперник и его ровесник, один из основателей художественного искусства
Эпохи Возрождения, гениальный Альбрехт Дюрер одновременно были студентами
Болонского Университета! (1490г). В
эпоху Галилея и Ньютона – основоположников
современной физической науки и астрономии (15-16-го века) практически
одновременно создавался фундамент современной живописи: Рембрандт, Рубенс,
Гольбейн, Веласкес, Тинторетто, Тициан…. Эти великие мастера были образцами для
художников Монмартра 19 века, мастеров «Барбизонской Школы», «Салонов
Отверженных», «Новых Салонов», учителями Импрессионизма. Но, что
существенно, одновременно с рождением
этого направления во французской живописи, принятого в определенном смысле как
«модерн», в науке в это же самое время кончилась монополия механики («Телесной»
Физики), появилась электродинамика
Фарадея Максвелла (19 век). Мы видим, что этапы истории живописи французских
мастеров, феноменальным образом коррелированны
с эпохами в развитии физики! В 1905
году Матисс, Дерен основывают направление «Диких» – Фовизм. В 1907-ом, Пикассо
– «Кубизм». Макс Планк дает начало «квантовой механике», Эйнштейн создает «Специальную Теорию
Относительности» (СТО) – новое невиданное направление в науке. Фовизм перешел в
«неведомый» кубизм Пикассо в 1915. И опять, в этот же год, Эйнштейн создает
«Общую Теорию Относительности» (ОТО). И лозунг, который произнес Пикассо: «Мы
пишем не то, что видим, а то, что знаем» мог бы повторить и Эйнштейн. Кстати,
как пишет биограф Эйнштейна А.Пайс: «Физик, из современных живописцев выделял
только Пикассо!». Удивительно, но явно
усматривается некая однородность интеллектуального порыва, и, даже подспудная общая логика, в совпадении этапов и, как бы это не казалось дико, параллелизм,
родство смыслов и идей, в
творчестве живописца и физика. Вот почему у публики, связанной с точными науками, привязанность к «Эрмитажу» усиливается любовью к «Третьему
Этажу». «Третий Этаж» подобно циклотрону «разгоняет», накачивает эту любовь.
Возможно, «технарей» не нужно в этом убеждать, но то, что нужно высказать
далее, может показаться неожиданным даже глубокоуважаемым ученым, работникам и
руководителям Эрмитажа.
Нигде в мире, в столицах и городах
цивилизованных государств не предоставлялась возможность совершенно бесплатно,
ежедневно, а не по особым дням, без ограничения по времени, проводить время в
шикарном, гигантском дворце. Для города и страны с ее некомфортным
климатом, коротким летом и публикой, исторически не впитавшей культуру
бесед и свиданий в ресторанчиках и уличных кафе (которых к тому же и нет),
возможность бесплатного посещения Дворца студенческой и аспирантской молодежью
оказывалось не только реализацией
воспитательных социальных установок, но, как это ни парадоксально звучит, –
неожиданным прямым подспорьем развитию точных наук! Да, именно, «Третий Этаж» –
не только храм искусств, но и институт, способствующий развитию наук, в неожиданной форме, особо ценимой прослойкой молодой технической
интеллигенции. Поясню. После открытия «Импрессионистов» третьего этажа в начале 1956, вплоть до 80-х, посещение Эрмитажа по
студенческим – бесплатно. (Молодежь, закончившая Институты, аспиранты,
соискатели умудрялись сохранять студики и, соответственно, это право).
Лучшей, почти всегда гарантированно успешной, безотказной формой знакомства, было назначение
свиданий, приглашение девушки в зал
Эрмитажа. Центр Города. Обстановка –
шикарнее не придумать. (Удвоенное, если не сказать более, притяжение друг к другу. Благоприятная
пустынность «Третьего Этажа»). Слово «импрессионизм» еще не совсем разрешенное, непонятное и
привлекательное. Если приходили не вместе, то назначали свидание у Хоровода
Матисса. Эта практика, например, была характерна в 50-60-е на всех факультетах ЛПИ, и, насколько мне
было известно от друзей, и в других
«Технических» вузах. (Согласитесь, что такая форма свиданий давала основание
надеяться на более успешное дальнейшее
развитие отношений). Деловые
встречи тоже практиковались. Обмен рецензиями и отзывами. Обсуждение,
скорей уточнение некоторых вопросов диссертаций, статей. Соглашения о
соавторстве, оппонировании. Информация и советы адресатов. Умиротворяющая
дисциплинирующая обстановка. Особенно, если встреча предполагалась с
иногородним клиентом. Нечто, напоминающее прогулки в Платоновском саду Академа. Центр. Роскошь города. Величественная Нева.
Невольное усиление авторитета того, кто назначал свидание у «Хоровода»…
«Третий Этаж», и не только по
созвучью, был, чем-то вроде «Третьей Стражи», предвестницы предстоящего
рассвета. Расцвет медленно, но наступал. Шестидесятые…. Перестройка…. «Новое
мышление»…. Другая Конституция…. Но Гимн звучит также. Беззвучно
воспроизводится и его прежний текст.
«Третий Этаж» исчез – переехал…. Так или
иначе, он не мог сохраниться в том
значении, какое имел в эпоху «Физики шутят».
Да и семьи, что сложились из
«Хоровода» Матисса, а также обладатели степеней, полученных не без помощи этого
«дикого фовизма», по большей части покинули страну….
|