Начало, Часть 2

Б.И.Нигматулин, д.т.н., профессор

Значительные просчеты были допущены в организации разведывательного обеспечения. Бесспорно, на это повлияли и стратегические ошибки. Например, Ворошилов на заседании Военного совета НКО ещё в ноябре 1938 г. заявил:

«Сейчас, когда мы говорим о западном нашем участке, мы имеем в виду Германию; Польшу, Румынию и всякие там Прибалтики [естественно включая Финляндию, автор], они у нас со счетов давным-давно сняты, этих господ мы в любое время при всех обстоятельствах сотрем в порошок»[1]. Проявляя подобные шапкозакидательские настроения, военно-политическое руководство страны (Сталин, Ворошилов) полагало, что противник слаб и военная операция против Финляндии продлиться не более двух-трех недель.

Как это похоже на высказывание другого министра обороны уже «новой» России (1992-1996 гг.) П.С.Грачёва, обещавшего в декабре 1994 г. взять г. Грозный (Чеченская республика) за 2 часа силами одного парашютно-десантного полка. Первая чеченская война продолжилась более полутора лет (11.12.1994-31.08.1996 гг.). Потери военнослужащих РФ: 5042 человека убитых, 17,9 тыс. человек раненых, пропавших без вести – 690 человек _[2]. Гибель мирного населения Чеченской республики оценивается в 30-40 тыс. человек [3].

Разведотдел ЛВО имел достаточно точную информацию о финской армии, о действиях правительства Финляндии по укреплению своих вооруженных сил и созданию «линии Маннергейма». Но перед войной, вместо активизации разведки, наращивания ее сил и средства произошло обратное: волна политических репрессий привела к пассивности и, как следствие, к отсутствию достоверной информации о противнике.

В период массовых репрессий 1937-1938 гг. был разгромлен разведотдел штаба ЛВО. Группы легальный и нелегальный разведки были ликвидированы. Прекратилась связь с зарубежной агентурой. В конце сентября 1937 г. был арестован начальник разведотдела ЛВО полковник Ю.И.Гродис. Приговорен к 10 годам ИТЛ по сфальсифицированным материалам как участник антисоветского военного заговора. Из арестованных 10 сотрудников разведотдела ЛВО - 7 было расстреляно, включая трёх его помощников (С.В.Гаврилюк, Г.П.Макаревич, Я.Я.Фрейман) [4].

В сухопутных войсках ЛВО были арестованы 13 командиров разведывательных подразделений, специалистов радиоразведки (начальники разведывательных пунктов, центра обработки информации). Разведывательные эскадрильи ВВС округа в ходе арестов потеряли ряд специалистов, например, во 2-й разведывательной эскадрилье 1-й авиабригады было расстреляно шесть командиров (начальников) включая командира эскадрильи.

Под пытками Гродис дал показания о том, что он якобы в интересах заговорщиков представлял дезинформацию об оборонительных сооружениях «линии Маннергейма» и стратегических тыловых объектах Финляндии. В связи с этим все материалы о Финляндии, собранные разведотделом ЛВО, были объявлены незаслуживающими доверия. Поэтому, к началу военных действий с Финляндией, советские войска не располагали необходимыми разведывательными сведениями о линии обороны противника. В заснеженных лесах Финляндии это стало нормой.

Только через несколько недель после начала войны командование ЛВО обратилось к опороченным материалам своего разведотдела. Они находились прямо в штабе округа. В этих материалах содержались подробные данные об обороне противника, карты «линии Маннергейма» с обозначением инженерных сооружений и огневых точек, фотоальбом важнейших тыловых объектов с указаниями их координат для авиации, план мобилизации и формирования воинских частей Финляндии.

Интересно, что командующий ЛВО(01-12.1939) К.А.Мерецков утверждал, «что этот альбом лежал у него на рабочем столе с левой стороны»[5] Тогда же проведенная проверка подтвердила правильность и точность содержавшихся в материалах разведотдела ЛВО сведений о противнике. Они были положены в основу успешно осуществленной операции по прорыву «линии Маннергейма» 11-14 февраля 1940 года [6].

Недостатки в обеспечении советских войск, действовавших в экстремальных природных и климатических условиях, отрицательно сказывались на состоянии их боеспособности. Участник боевых действий в Финляндии генерал армии А.И.Грибков (командовал танковым взводом в составе пяти танков Т-26, воевал в районе Кандалакши) вспоминал:

«Когда меня, как участника финской войны, спрашивают, как мы воевали, я с горечью вспоминаю, как финны учили нас воевать на практике. Тылы наших полков, дивизий, корпусов не были готовы к войне… [выделено, автор]»[7],[8]. Последнее ясно следует из шифровок Сталину от замнаркома обороны, начальника Политуправления Красной Армии Мехлиса. По сути, за неделю до начала войны не была организована связь между командованиями армий и подчиненными им частями:

«Над организацией связи здесь предстоит еще большая работа. В Кемь [районный центр в Карелии, автор] радиостанция еще не прибыла. Нет в Кеми пока и телефонной связи по “ВЧ”, обещают включить. Предназначенные для воздушной связи самолеты находятся при армиях. В корпусах связных самолетов нет по мотивам отсутствия посадочных площадок. Начштаба [ЛВО] округа обязался принять меры. Радиостанций “ТАР” всего 4 штуки, и все они не в армиях. Условились, что в 7, 8 и 9 армии дадут по одной радиостанции “ТАР”». [9] (Здесь опечатка, правильное название «РАТ», советская армейская радиостанция, разработанная в 1936 году. Выпускалась в стационарном («Даль-Г») и в автомобильном вариантах. В последнем, силовая часть монтировалась в машине ЗИС-6, а передающая и приёмная в двух ЗИС-5. Радиус действия – 2000/600 км (телеграф/телефон). Главное средство обеспечения радиосвязи Генштаба с фронтами во время Великой Отечественной войны. В начальный её период со связью было еще хуже, чем во время войны с Финляндией).

Но до начала боев наладить полноценную связь так и не удалось. 4.12. 1939 года Мехлис отправил очередную шифровку Сталину и Ворошилову, в которой говорилось:

«С 122 сд [стрелковой дивизией] связи нет, ибо единственная дивизионная радиостанция 11-АК выбыла из строя. Плохая связь и внутри самой 122 сд — там не хватает 9 радиостанций 5-АК. Сейчас для дивизии отправлено семь радиостанций РБ, что усилит внутридивизионную связь». Однако все это меркло в сравнении с последним пунктом шифровки: «Все дивизии, особенно 163 с. д., имеют ничтожное число лыж. Прибывшие в армию лыжи не имеют [выделено, автор] креплений и поэтому не могут быть использованы» [10].

Еще хуже, по мнению Мехлиса, оказалось то, что командиры в первые дни боев не рассматривали происходящее как войну:

«В Ухте пульса фронта не чувствуется. С начала боев, кроме работников ПУ Армии, ни один из руководителей не был ни в одном соединении».

Из шифровок Мехлиса Сталину видно, что ситуация и в авиачастях также в целом плачевна, проще сказать полный бардак:

«Очень плохо с авиацией. Всего 11 [истребителей] И-15, из них два выбыло из строя. Нет ни одного самолета для связи, хотя в ЛВО не мало У-2. Разбросанность дивизий ставит связь часто под удар, и У2 жизненно необходимы. Обещали прислать сюда две эскадрильи СБ [скоростных бомбардировщиков, автор], но ВВС Округа ничего не предпринимает, чтобы их отправили. Аэродром в Ухте есть, смотрел его, две эскадрильи СБ можно посадить, а И-15 перейдут на ближайшее озеро. Находящиеся здесь самолеты имеют лыжи, но отсутствие амортизаторов не дает возможности их использовать. Нет также кронштейнов, и поэтому спинки к самолетам нельзя приделать. 18 авиабаза, призванная обслуживать 9 Армию, не имеет ни мастерской, ни необходимых запасных частей… На боевых самолетах отсутствовала защита пилота и бензобаков»

Еще из одной шифровки, от которой в архиве сохранилась только одна страница, Сталину докладывали:

«Снабжение продолжает оставаться неудовлетворительным. Совсем нет сухих овощей, отсутствуют противоцинготные продукты, нет пищевых концентратов. Надо подбросить 25 000 ложек и кружек, термосов для доставки пищи. В Армии не хватает до 100 кухонь. Для замены негодного обмундирования и санобработки завшивевшего [выделено, автор] Армия нуждается в 20 000 комплектах обмундирования и теплого белья. Шинели на очень многих красноармейцах рваные и прожжены и к носке никак не годятся»._[11]

А 28.02. 1940 года Сталину из Генштаба передали полученную из Вологды шифровку, в которой говорилось:

«Для вооружения лыжных эскадронов в Вологду [так в тексте —, автор] были получены с заводов №314 и №74 самозарядные винтовки. При разборках винтовок после стрельбы и во время изучения матчасти было обнаружено, что многие пружины подавателя поломаны. Причиной поломки является, вероятно, неправильная термическая обработка пружин. Некоторые пружины оказались настолько хрупкими, что ломались на 5–9 частей, одна пружина, наоборот, оказалась очень мягкой. Особенно большое количество (48 штук из 640) поломанных пружин обнаружено у винтовок, полученных от завода №74, прибывших транспортом 21/1168, отправленным из Ижевска 27 января…». В тот же день Сталин потребовал от наркома вооружений Б.Л.Ванникова все проверить и представить в ЦК мотивированное объяснение.

В другой шифровке Мехлис пишет Сталину: «Полковник МЕЛЬНИКОВ, возглавляющий здесь авиацию, во время беседы не знал, есть ли спинки на самолетах, протектированны ли баки. Сам он летает на Р-5. Производит впечатление совершенно бездеятельного человека и перестраховщика. За все время был один вылет [выделено, автор] …». Вот прямой результат репрессий опытных командиров и замены их на неподготовленных, а самое главное, боящихся проявить любую инициативу. «…В районе ВОЙНИЦА [посёлок в республике Карелия, автор] противник на старой калоше бомбил наши тылы и обстрелял их. Переговорил с МЕЛЬНИКОВЫМ и потребовал решительных действий, тем более что здесь неплохая видимость и хорошая погода». [12]

27.12. 1939 года командующий 13-й армии комкор В.Д.Грендаль и дивизионный комиссар Н.Н.Клементьев в числе прочего докладывали: «Пехота явно недостаточно обучена [выделено, автор] (особенно 150 сд), нервно реагирует на огонь противника и недостаточно напориста в атаке...... …Пехота в наступлении мало и не искусно применяет свои огневые средства и слабо использует местность. Этим недостаткам приняты меры, но еще имеют место [так в тексте, автор]. При наступлении подразделений, при убыли командира части теряются. Подготовка артиллерии и других спецчастей удовлетворительна». Сталин написал на шифровке: «Грендаль прав [выделено, автор]».[13]

Здесь так же уместно привести основанную на опыте «Зимней войны» оценку Маннергейма состояния Красной Армии: от высшего командования до рядового солдата:

«Начальствующий состав русской армии представляли люди храбрые, обладающие крепкими нервами, их не очень беспокоили потери [выделено, автор]. Для верхних «этажей» командования были характерны нерасторопность и беспомощность [выделено, автор]. Это находило отражение в шаблонности и ограниченности оперативного мышления руководства. Командование не поощряло [выделено, автор] самостоятельное маневрирование войсковых подразделений, оно упрямо, хоть тресни, держалось за первоначальные планы. Русские строили свое военное искусство на использовании техники, и управление войсками было негибким, бесцеремонным и расточительным [выделено, автор]. Отсутствие воображения [выделено, автор] особенно проявлялось в тех случаях, когда изменение обстановки требовало принятия быстрых решений. Очень часто командиры были не способны [выделено, автор]  развить первоначальный успех до победного финала. Так, нашим войскам на Карельском перешейке — в условиях как позиционной, так и маневренной войны — удавалось то и дело отрываться от противника и переходить на новые позиции. В начальной фазе войны взаимодействие между родами русских войск было более чем недостаточным [выделено, автор], но со временем противник обрел необходимый опыт и научился им пользоваться.

Русский пехотинец храбр, упорен и довольствуется малым, но безынициативен [выделено, автор]. В противоположность своему финскому противнику, он привык сражаться в массах. Но если он оказывается вдалеке от командования и теряет связь со своими товарищами, то не в состоянии действовать самостоятельно [выделено, автор]. Поэтому русские и прибегали, особенно в начале войны, к наступлению большими массами, которые огнем нескольких хорошо расположенных пулеметов скашивались вплоть до последнего человека. Несмотря на это, наступление продолжали волнами, следовавшими одна за другой, с теми же результатами. Случалось, что русские в боях начала декабря шли с песнями плотными рядами — и даже держась за руки — на минные поля финнов, не обращая внимания на взрывы и точный огонь обороняющихся. Пехоте свойственна поразительная фатальная покорность [выделено, автор]. Русский солдат не обращает внимания [выделено, автор] на воздействие внешних импульсов и быстро выходит из временного потрясения.

Объяснение ранее упомянутому явлению, готовности пехоты сражаться до последнего [выделено, автор] в самой безнадежной обстановке, также кроется в психике русского. В истории войн можно встретить лишь редкие [выделено, автор] примеры такого упорства и стойкости, да и они были показаны древними народами. Правда, здесь сыграл определенную роль политический террор, но все же объяснение следует искать в тяжелой борьбе русского народа с природой, борьбе, которая со временем превратилась в непонятную для европейцев способность ТЕРПЕТЬ и ПЕРЕНОСИТЬ НУЖДУ [выделено, автор], в пассивную храбрость и фатализм, которые оказывали и продолжают оказывать влияние на политическое развитие [выделено, автор]»[14].

ВСЕ ЭТО ПОЛНОСТЬЮ ПОВТОРИЛОСЬ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ!

Через месяц после подписания мирного договора с Финляндией 14-17 апреля 1940 года состоялось «Совещание при ЦК ВКП(б) начальствующего состава Красной Армии по обобщению опыта боевых действий против Финляндии».[15] Сталин присутствовал на всех заседаниях. Цель – проанализировать уроки «военных операций против Финляндии» и в определённой степени отвести внимание от собственной негативной роли в событиях и решениях, принятых перед началом войны. На совещании присутствовали командующие армиями, командиры корпусов, дивизий, бригад и некоторые командиры полков, представители наркомата обороны и Генштаба, партийные работники. В ходе совещания выступили 46 человек – командиры соединений, представители высшего командного состава Красной Армии. Председательствовали нарком обороны, Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов и его заместитель Г.И.Кулик, однако фактически руководил работой сам Сталин. Совещание закончилось его заключительным выступлением, которое долгие годы оставалось засекреченным, и было обнаружено лишь в 1996 году, причем не в основных сталинских фондах.

На этом совещании проходил свободный обмен мнениями. В выступлениях командиров корпусного, дивизионного и полкового звена, в отличии от командиров высшего звена, отсутствовали подобострастные обращения к Сталину. Выступавшие откровенно указывали на большие недостатки подготовки воинских частей: плохое взаимодействие между пехотой, артиллерией и танковыми частями, плохую связь, в первую очередь радиосвязь, отсутствие опыта у командиров всех уровней, особенно младших и средних командиров, недостаточную военную и физическую подготовку красноармейцев. Большие претензии были высказаны в адрес разведки и работы штабов, слабого материально-технического обеспечения, плохой подготовке автотранспорта, работе тыловых организаций и военно-медицинских учреждений.

Все эти недостатки полностью проявились и в начале Великой Отечественной войны, что стало причиной тяжелых, кровопролитных поражений Красной Армии в этот период.

Выдержки из выступлений на этом совещании характеризуют участников, позволяют оценить как их компетентность, так и личные качества. Приведу несколько примеров.

С.П. СЕМЕНОВ (бригадный комиссар, военком 50-го стрелкового корпуса): «Я считаю, что абсолютно ненормальным был факт, когда присылали на фронт необученных бойцов [выделено, автор], состав их был высок, доходил до 20-30%. Присылались такие бойцы, которые не имели боевой подготовки, не умели обращаться с винтовкой. В период подготовки к прорыву укрепленного района мы таких неподготовленных людей получили по двум дивизиям 874 человека, а позже в 100-й и 123-й дивизиях получили необученных красноармейцев 4314 человек. Незнание военкоматами своего контингента бойцов заставляет удивляться. Очень много было людей на фронте старше 35 лет....

…Наши части оказались неподготовленными для боев на лыжах [выделено, автор], были малоподвижными, тяготели к дорогам, боевой обоз вытягивался "кишкой" на 10 км. Спасало нас отсутствие у белофиннов авиации... …Надо резко сократить наши обозы».

П.С. ПШЕННИКОВ (комбриг, командир 142-й стрелковой дивизии. В Великую Отечественную войну командовал 23-й и 8-й армиями, Невской операционной группой, 3-й армией. Погиб в бою 28.12.1941 г. в возрасте 46 лет): «Дивизия погрузилась и отправилась к месту ее назначения с некомплектом людского состава 10%, конского 23%, автотранспорта 60%... [выделено, автор]. Когда мы получили возможность проверить боевую подготовку полученного личного состава, то оказалось, что до 47% красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия...Командный состав не знал друг друга и бойцов, и наоборот [выделено, автор] … С автотранспортом дело было еще хуже, до 60% машин из 40%, которые дивизия получила по штатным табелям, требовали немедленного текущего и среднего ремонта; запасных частей, резины и инструмента совершенно не было…

Вся боевая работа частей дивизии показала следующую картину: тактическая подготовка у наших бойцов и командиров была слабой [выделено, автор], особенно для действий в лесистой местности. Пример - из начальствующего состава дивизии оказалось только 17% знающих компас, карту и умеющих ходить по азимуту [выделено, автор].

…Мы должны увеличить срок подготовки командного состава в вузах[выделено, автор]. Сейчас мы пошли по линии сокращения сроков, но надо прямо сказать, а по-моему, и многие из нас скажут, что командный состав, который мы приняли из училищ, показал себя хуже [выделено, автор]комсостава, выдвинутого из младших лейтенантов... Он знает хуже оружие, а в техническом отношении младшие лейтенанты показали себя гораздо лучше подготовленными.

… о воспитании младшего командного состава. Мне кажется, что здесь мы должны пойти по линии увеличения срока службы. [выделено, автор] Младший комсостав должен пройти теорию и затем два года практической работы [выделено, автор], только тогда мы будем иметь полноценного, хорошего младшего командира.

… В целях поднятия нашей боеспособности мы должны не засекречивать [выделено, автор] новые виды вооружения. Взять, например, 50-мм миномет. Абсолютно никто из начальствующего состава не знает этого миномета, и нам пришлось изучать его в боевой обстановке. Все виды нового вооружения мы должны рассекретить.

… нужно увеличить срок выслуги комсостава [на своих должностях, выделено, автор]. Мы имеем целый ряд таких командиров, которые ничего не знают и уже сразу давай командовать полком или дивизией. Мне кажется, что нужно увеличить срок выслуги [среднего, автор]мкомсостава, пусть он поработает как следует во взводе и в роте».

М.П. КИРПОНОС (Герой Советского Союза, комдив, командир 70-й стрелковой дивизии. В годы Великой Отечественной войны командующий Юго-Западным фронтом, генерал-полковник. Погиб в бою 20.09.1941 г. в возрасте 49 лет): «Недостаток заключается в том, что в мирное время мы готовились воевать только летом, потому что зимой при 15-градусном морозе мы не выводили в поле нашего бойца…

… отсутствие у нас автоматов (легких пулеметов) и минометов [выделено, автор] в ротах позволяло противнику безнаказанно почти расстреливать нашу пехоту…

…Я считаю, что подготовка командного состава запаса у нас поставлена из рук вон плохо [выделено, автор]… надо чаще делать сборы, а затем на этих сборах надо командный состав чаще сажать на практические работы, т.е. давать им командовать подразделениями.

…Все управление шло открытым текстом по телефону [выделено, автор]. Я считаю, что это серьезный вопрос, и если мы это не учтем для будущего, то можем крепко поплатиться…

Я должен доложить в отношении связи. Товарищ народный комиссар, кабельная связь у меня в дивизии работала хорошо, хуже радиосвязь [выделено, автор]…ее не любят потому, что рацией плохо овладели [выделено, автор] и этому делу надо учиться».

А.П. СИНИЦЫН (полковой комиссар, военком АБТУ фронта): «Если мы хотим действительно хорошо слаженного взаимодействия танков с пехотой [выделено, автор], то, по-моему, надо органически ввести в состав стрелкового корпуса танковую бригаду и заставить командира стрелкового корпуса учить пехоту и танки взаимодействию, и это безусловно даст эффект.

…Обидно, товарищи, что обыкновенный 37-мм снаряд прошибает насквозь наш танк [выделено, автор], не говоря уже о снарядах крупного калибра. Думаю, что в связи с наличием у противника противотанковой артиллерии пора нам перейти к танкам, вооруженным артиллерией более крупного калибра, а также к более толстой броне на танках.

Считаю необходимым лучше готовить наши кадры в военных училищах…Особо следует сказать о политработниках. У нас много этих товарищей, с очень низким уровнем военных знаний».

С.И. ОБОРИН (комбриг, начальник артиллерии 19-го корпуса, В начале Великой Отечественной войны командовал 14-м механизированным корпусом Западного фронта. Арестован по необоснованному обвинению 08.07.1941 г, расстрелян 16.10.1941 г.  Реабилитирован в 1957 г.): «Правильно, в отношении связи у нас в первое время было плохо. Главным образом плохо работала радиосвязь, не само радио плохо работало, не радиоаппаратура, а люди плохо были подготовлены [выделено, автор]».

Д.Т. КОЗЛОВ (комдив, командир 1-го стрелкового корпуса 8-й армии, в корпус входило 5 дивизий из 8-ми). В годы Великой Отечественной войны - командующий Закавказским и Крымским фронтами, в последнем -  неудачно, потерпел поражение от Э.Манштейна, далее командующий 20-й армией, заместитель командующего войсками Воронежского фронта, уполномоченный ставки ВГК на Ленинградском фронте (май-август 1943 г.), заместитель командующего войсками Забайкальского фронта (с августа 1943 г.), генерал-лейтенант): «Надо поднять самым решительным образом авторитет общевойскового командира [выделено, автор], который обязан организовать взаимодействие родов войск, направлять бой, за который он отвечает, в особенности в низших звеньях: командир роты, командир батареи, даже командир полка.

… На каждый километр фронта главного удара приходилось 193 орудия. Причем эта артиллерия как полкового, так и больших калибров была жестко централизована [выделено, автор]… Результаты: …все инженерные сооружения противника уничтожены… в ротах противника (больше двух дивизий) , которые дрались на главном направлении, осталось от двух до пяти человек…

Устав полевой есть, он действует с 1936 г. Это временный [полевой, автор] устав…Постоянного нет [выделено, автор]».

Ф.Ф. АЛЯБУШЕВ (комбриг, командир 123-й стрелковой дивизии. В начале Великой Отечественной войны командовал 87-й стрелковой дивизией, генерал-майор. Погиб в бою в июне 1941 г. в возрасте 47 лет): «В отношении артиллерии и противотанковых орудий. Надо сказать, что у нас для этой артиллерии нет средств передвижения [выделено, автор]. Тот трактор "Комсомолец", на котором мы возим противотанковое орудие, он негоден в этих условиях - не годится».

Г.Д. МУХИН (майор, командир 473-го ГАП - Гаубичный артиллерийский полк. Во время Великой Отечественной войны командир 247-й стрелковой дивизии, генерал-майор): «В отношении деталей можно сказать только одно, что за два дня боев 7 и 8 марта, благодаря неправильному пониманию связи [выделено, автор], неправильной локтевой связи, я у себя потерял во время боя 60% командиров батарей и 70% командиров взводов управления.

…контингент младших лейтенантов, поступающих в полк, не может [выделено, автор] быть поставлен на батарею из-за слабости подготовки, ибо 6-9-месячная подготовка не дает полноценного командира… Срока обучения артиллеристов. 2-годичный срок недостаточен [выделено, автор] …наши командиры-артиллеристы не умеют ориентироваться на местности»

Д.Д. ЛЕЛЮШЕНКО (Герой Советского Союза, комбриг, командир 39-й танковой бригады.  В Великую Отечественную войну командовал общевойсковыми и танковыми армиями. 6 апреля 1945 г. награжден второй медалью «Золотая Звезда», в конце войны генерал-полковник, дослужился до генерала армии): «…танковые батальоны при стрелковой дивизии довольно куцые [выделено, автор]. Их нужно изъять и создать танковые полки и бригады [выделено, автор]».

Ю.В. НОВОСЕЛЬСКИЙ (комдив, командир 8б-й стрелковой дивизии. В годы Великой Отечественной войны командовал танковыми и стрелковыми корпусами, генерал-лейтенант): «…С лыжной подготовкой у нас плохо дело обстоит [выделено, автор], а это важное дело. У нас лыж нет таких, какие нужны нам - короткие широкие лыжи, их нигде не достанешь».

С.И. ЧЕРНЯК (Герой Советского Союза, комдив, командир 136-й стрелковой дивизии 8 армии. Во время Великой Отечественной войны командовал различными соединениями, генерал-майор.): «Дисциплина у нас низкая [выделено, автор]. Потому, что недостаточно предъявляли требовательность к младшему и среднему командному составу. Нужно сделать изменения в дисциплинарном уставе [выделено, автор]».

Б.В. БЫЧЕВСКИЙ (майор, начальник инженеров 13-й армии. В годы Великой Отечественной войны начальник инженерных войск Северного, затем Ленинградского фронтов, генерал-лейтенант инженерных войск):

«В вопросах инженерной подготовки пехоты, артиллерии и танковых частей мыимели крупные недостатки [выделено, автор], особенно в части маскировочной подготовки. Все склады, станции, аэродромы, наблюдательные пункты, огневые позиции плохо маскировались [выделено, автор].

...Я хочу еще коснуться младшего командного состава. Младший командный состав нам нужно иметь значительно лучший [выделено, автор], чем мы имеем на сегодняшний день. Ведь не секрет, что старая царская Россия держалась на унтер-офицерском составе. Во-первых, улучшить качество подготовки [выделено, автор] в наших полковых школах. Во-вторых, что является самым главным - побольше сверхсрочников [выделено, автор]».

С.И. НЕДВИГИН (комбриг, командир 75-й стрелковой дивизии. В начале Великой Отечественной войны командовал 75-стрелковой дивизией, а затем - войсками оперативной группы. С 1942 по 1947 г. - заместитель начальника Высших стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава Красной Армии, генерал-майор): «В процессе ведения боя можно было наблюдать такую отрицательную сторону, как частое переподчинение частей [выделено, автор]. Для успешного выполнения боевого задания требуется хорошо знать своих подчиненных [выделено, автор].

…Только что прибывшие командиры, окончившие военное училище, абсолютно не владеют ручным оружием, не знакомы с топографией [выделено, автор], требовательность такого командира чрезвычайно низкая, уставные знания у него почти отсутствуют. Поэтому в процессе боя получилось, что наш средний командир-лейтенант, младший лейтенант быстро сливались со всей красноармейской массой и теряли лицо командира.

…Подготовка начальствующего состава на повторных курсах. На курсы нужно будет посылать командный состав после примерно 2-летнего командования [выделено, автор] им тем или иным подразделением. На курсах и в военных училищах считаю необходимым отвести по учебному плану время до 60% на практические занятия, а не теоретические. Из них -половину времени отвести на ночные занятия, все занятия проводить в любых условиях, не считаясь ни с какой погодой…

…Необходимо пересмотреть вопрос о подготовке младшего командного состава, который готовили не в полковых, а в дивизионных школах [выделено, автор], потому что три полка дают три разные подготовки. И вот на базе этого учебного батальона дивизии в военное время развернуть запасные батальоны, которые будут продолжать свою работу по подготовке кадров запаса.

…Вступил в командование 8-й армии командарм второго ранга тов. Штерн и обстановка сильно изменилась [выделено, автор] -дали нам право воевать, я так это называю, а до этого не воевали, а давали установку такую, что если финны стоят около дома, то туда нельзя стрелять».

Н.А. КЛИЧ (комбриг, начальник артиллерии 8-й армии. В начале Великой Отечественной войны занимал должность начальника артиллерии Западного фронта. После разгрома Западного фронта в Белостокско-Минском сражении арестован 8.07. 1941 года, расстрелян 16.10.1941 г. в возрасте 45 лет, реабилитирован в 1957 г., см. §2.2.7.): «Укомплектованность личным, конским составом и автопарком была неудовлетворительная [выделено, автор]. 473-й гаубичный артполк, например, был укомплектован личным составом из 8 различных артиллерийских частей [выделено, автор], приписным составом - частично необученным и частично за счет стрелков пехоты. Автотракторный парк того же полка был укомплектован из 7 частей [выделено, автор], другими словами, этот полк пришлось сколачивать в бою, и впоследствии полк оказался довольно хорошим артиллерийским полком. Это было, конечно после того, как над ним поработали на фронте [естественно, после значительных потерь личного состава, автор].

Боевая подготовка, особенно для действий зимой, слаба [выделено, автор]. Комсостав артиллерийских штабов был подготовлен неудовлетворительно [выделено, автор]. Подготовка минометных подразделений была неудовлетворительной [выделено, автор].

… штатно-организационная структура управления начальника артиллерии армии не соответствовала [выделено, автор] задачам оперативно-тактического руководства артиллерии; начальник артиллерии фактически являлся каким-то инспектором, но не оперативно-тактическим руководителем артиллерии армии и не проводником идей и решений командующего армией и Военного Совета в целом… необходимо обобщить опыт [советско-финляндской войны, автор] на специальном совещании по родам войск».

К.Х.  МУРАВЬЕВ (бригадный комиссар, начальник связи 8-й армии, военком Управления связи Красной Армии. В Великой Отечественной войне начальник 2-го управления, с января 1942 г. - начальник 3-го управления Главного управления связи Красной Армии, с 1943 г. - начальник Научно-испытательного института связи особой техники Красной Армии, генерал-лейтенант войск связи): «…Мне пришлось около двух месяцев до войны работать по подготовке театра военных действий и войск ЛВО в отношении связи. Мы встречались с запущенной [выделено, автор] материальной частью, приведенной частично даже в негодность. Особенно этим отличались танковые войска… Слабо обстояло дело у связных начальников в вопросах организации радиосвязи. В боевой обстановке радиосвязь применялась слабо и даже была радиобоязнь [выделено, автор]. Вот здесь, например, начальник артиллерии 19-го стрелкового корпуса [комбриг Оборин, автор] отмечал, что в первые два дня все шло по плану и только связь подвела. Надо сказать, что это единственное замечание, которое было на совещании.

СТАЛИН: «Ни одного участка не знаю, откуда бы не было жалоб на связь. Признают проволочную связь, радиосвязь не признают» [выделено, автор].

…МУРАВЬЕВ. «Так вот, я хотел бы сделать поправку в отношении 19-го корпуса. В первые два дня этот корпус 3-4 раза изменял [выделено, автор] командные пункты в различных направлениях и причем не так, как здесь отмечал начальник артиллерии корпуса, а не по плану и ничем не обоснованно. В результате такого положения корпус потерял связь с дивизией, а армия потеряла связь с корпусом [выделено, автор]. В результате этого начальник штаба корпуса был снят с работы.

К слабым звеньям в работе связи [выделено, автор] следует отнести управление в войсковых подразделениях: батальон - рота - взвод. Простейшие средства - ракеты, трассирующие пули, условные очереди автоматов, мелкие рации, светосигнальные средства игнорировались. Наши войска и начсостав этому не обучены [выделено, автор].

Я позволю себе остановиться на вопросе структуры руководства службой связи. Этот вопрос неправильно организационно решен [выделено, автор]. Опыт показал, что все средства связи и вся связь должна возглавляться начальником связи. Теперь это руководство разделили на три части, а именно: в оперативных отделах создали отделения связи, кроме того, существует начальник связи, и, наконец, существует отделение снабжения связи. Это не верно и может привести к весьма неприятным последствиям» [выделено, автор].

Опыт финской войны не был оперативно реализован и все это зеркально повторилось командованием Западного фронта в первые дни Великой Отечественной войны, что явилось одной из существенных причин поражений Красной Армии на начальных её этапах.

Ф.Д. ГОРЕЛЕНКО (комкор, командир 50-го корпуса. В годы Великой Отечественной войны командовал 7-й отдельной и 32-й армиями, генерал-лейтенант): «Все три дивизии корпуса были отправлены на север, и только управление корпуса прибыло в Ленинград, где я получил новые дивизии, но не дивизии, которые корпус подготавливал в течение нескольких лет...

…Для прорыва укрепленного района ударный корпус должен иметь 3-4 дивизии. Мы же имели две дивизии, с которыми и пришлось вести наступление.

…Последний вопрос о нашем младшем командном составе. Я хочу поставить тут, тов. Сталин, вопрос о старшине. Старшина - хозяин, а его у нас нет. Почему у нас его нет?»

СТАЛИН: «Потому что не требуете».

ГОРЕЛЕНКО: «Нет, требуем».

СТАЛИН: «Не слыхать что-то». Потом он поправился, что «старшина нужен».

ГОРЕЛЕНКО: «Я считаю, что время иметь гвардию. Гвардию надо иметь, обязательно и необходимо. Это будет красота и гордость Красной Армии. В приказе было, чтобы в пролетарскую дивизию отбирали людей соответствующего роста и т.д.»

СТАЛИН: «Нет. Все дивизии должны быть гвардейские. Раньше дворянских сынков отдавали в гвардию для того, чтобы дать им привилегированные условия. У нас дворян нет. Надо чтобы все дивизии были гвардейскими. Можно считать ударные дивизии и не ударные дивизии».

Тем не менее, через три месяца после начала Великой Отечественной войны (18 сентября 1941 г.) решением Ставки ВГК и приказом наркома обороны Сталина за отличие, проявленное в Смоленском сражении и при ликвидации вражеского плацдарма в районе Ельни, 100-я (генерал-майора И.Н.Руссиянова), 127-я (полковника А.З.Акименко), 153-я (полковника Н.А.Гагена) и 161-я (полковника П.Ф.Москвитина) стрелковые дивизии были переименованы соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю и 4-ю гвардейские дивизии[16].

СТАЛИН: «А вот все-таки автоматов не было и минометов не было… …у финнов оказались, а у нас не было?»

П.И. БАТОВ (комдив, командир 3-го стрелкового корпуса. В Великой Отечественной войне командовал 9-м отдельным стрелковым корпусом, 51-й и 3-й армией, занимал должность помощника командующего Брянским фронтом. С октября 1942 г. и до конца войны командовал 65-й армией. Дважды Герой Советского Союза, в конце войны генерал-полковник, дослужился до генерала армии): «У нас отсутствовали автоматы, мы отставали в вопросах автоматов [выделено, автор] … И минометов, они у нас были, но в недостаточном количестве. Эти средства мы использовали неправильно [выделено, автор], так как всю тяжесть боя переложили на артиллерию. В пехоте не было развернуто собственного огня, несмотря на то, что огневых средств имелось в пехоте достаточно…

…Минометной подготовкой мы не занимались [выделено, автор], роты, батальоны минометов не имели. Они были в виде выставочных образцов. Минометами начали заниматься с 1938, но особенно с 1939 г…

…Должны быть внесены коррективы в части ответственности в наш дисциплинарный устав … которого сейчас не имеем» [выделено, автор].

ГОЛОС: «Есть дисциплинарный устав 1925 г., подписанный [А.С.] Бубновым  [Начальник Политуправления РВС и РККА СССР в 1924-1929 гг., расстрелян в 1938 г. в возрасте 54 лет, реабилитирован в 1956 г., автор]».

СТАЛИН: «Ай, ай, ай, как же вы терпите это?»

БАТОВ: «Я считаю, что в нашем дисциплинарном уставе [выделено, автор] нужно записать, что боец и командир отвечают за знание и за выполнение службы [выделено, автор], как здесь говорили о бывших унтер-офицерах. Там нужно было знать службу, чего в нашем дисциплинарном уставе и даже в уставе внутренней службы не найдем [выделено, автор].

Я считаю, что вопрос дисциплины нужно будет поставить так, что, может быть, незначительную часть бойцов, которых можно отнести к числу нерадивых, подвергать дисциплинарным взысканиям в виде арестов, а также создать специальные исправительные и дисциплинарные [выделено, автор] батальоны [предтеча штрафных, автор], с тем чтобы покончить с расхлябанностью, которая у нас имеется...

…О роли младшего комсостава [выделено, автор]. В мирное время нужно провести качественное усиление наших стрелковых пулеметных отделений за счет введения новых людей, которых нужно готовить как заместителей командиров отделений…

…О кадрах среднего комсостава [выделено, автор]. Тот способ комплектования, который мы иногда применяли - это присылка из райвоенкомата непосредственно на фронт в распоряжение командира корпуса или командира дивизии, себя не оправдал [выделено, автор], потому, что командиры, политработники, техники и инженеры, прибывающие непосредственно из райвоенкомата на фронт, не были подготовлены [выделено, автор]. Я считаю, что в этой части мы мало практиковали, а мы должны шире в будущем практиковать выдвижение на должность среднего комсостава больше людей из нашего боевого актива. Это не требует большой перестройки в работе, но пользы будет больше от командиров, выдвинутых из боевых частей, нежели от тех, которые прибывают из райвоенкомата».

В 1941 г. практически весь кадровый личный состав Красной Армии попал в плен или погиб. В последующие годы Красная Армия в основном воевала мобилизационным личным составом.

Г.П. КРАВЧЕНКО (дважды Герой Советского Союза, комдив, командир особой авиагруппы. В годы Великой Отечественной войны командовал авиационными дивизиями. Погиб в воздушном бою 23 февраля 1943 г. в возрасте 30 лет, генерал-лейтенант): «…Авиация прошла много войн, но впервые встретила трудные метеорологические условия, отсюда летный и штурманский состав имел большие недостатки - много блуждал [выделено, автор] …

…Бомбардировщики много бомб берут, но точность у нас недостаточная [выделено, автор] и особенно плохая точность по узким целям, как железнодорожные станции и мосты».

СТАЛИН: «Нужны пикирующие бомбардировщики».

КРАВЧЕНКО: «Да, нужны пикирующие бомбардировщики... …и создать хороший прицел [выделено, автор] … чтобы сохранить бомбардировщик, нужно иметь на нем более сильное вооружение. На ДБ и СБ нужно ставить по четыре точки, две точки спаренных внизу и одну наверху».

В.А. ФРОЛОВ (комкор, командующий 14-й армией, в годы Великой Отечественной войны был командующим 14-й армии, заместителем командующего и командующим Карельским фронтом, генерал-полковник): «Флот помогал. Он вошел почти одновременно в Лиинахамари с моря. Надо все же отметить, что наш флот шел ощупью. Флот не знал, как следует фарватера [выделено, автор], хотя это можно было в известной мере сделать давно, но этого сделано не было... …Сделать это было очень легко. Можно было проехать на обычных рыбацких судах и посмотреть все, что нам было необходимо.

…Отряд, примерно в 150 человек, был собран по принципу добровольности со всей армии. Три раза он вырывался из окружения, вынося всех раненых. Но в 10 км от дороги его окружили на высоте, и он оставался в течение почти трех дней окруженным. Мы ничего не знали, так как радиостанция в отряде не работала [выделено, автор].

…Наши командиры подчас не умеют управлять боем [выделено, автор], командир идет впереди - от этого мы несем большие потери среди командного состава. Нужно внушить, что командир является последним резервом в своей части и обязан идти впереди тогда, когда требуется его присутствие там. У нас командиры дивизий и полков идут впереди.

…Танк Т-26 оправдал себя полностью, БТ оказался непригодным, и я должен был оттянуть их обратно к Петсамо. Артиллерию нужно заменить. Нужно дать легкую горную пушку. Орудия нового выпуска 1936 г. хороши, но там неприменимы.

…Гаубица 122-мм себя оправдала, но ей нужен трактор ЧТЗ, потому что остальные трактора там не идут и не тянут».

В.И. ЧУЙКОВ (комкор, командующий 9-й армией, с мая 1942 г. командовал 1-й резервной армией (с июля переименованная в 64-ю),  с сентября 1942 г. - 62-й армией (с апреля 1943 г. переименованная в 8-ю гвардейскую). 19.03.1944 г. ему присвоено звание Героя Советского Союза. 6.04.1945 г. награжден второй медалью «Золотая Звезда», генерал-полковник, после войны дослужился до Маршала Советского Союза): «Докладываю о действиях 9-й армии, которая имела фронт 450 км, имея в своем составе в первый период три стрелковые дивизии.

…Нужно сказать, что бойцы 44-й сд [попавшей в окружение и практически погибшей, автор] не были как следует обмундированы, они должны были идти в бой в кожаной обуви, не имея валенок [выделено, автор].

Такое же положение было у сильно пострадавшей 163-й дивизии. Это следует из реплики одного из участников совещания при выступлении Хрулева: «Ведь 163-я дивизия пришла босая… …я говорю о начале декабря».

ЧУЙКОВ: «…Дальнейший ход событий показал, что данные о численности противника, которые шли из Генерального Штаба и из штаба Ленинградского военного округа и определялись в количестве 3-4 батальонов [в полосе действия 9-й армии, автор], на самом деле эти данные были преуменьшены [выделено, автор]. По данным разведывательного отдела армии и разведывательного управления РККА, силы противника исчислялись на 30 ноября в 7-8 батальонов, на 1 января - 20 батальонов, на 28 января - 28 батальонов и, наконец, на 28 февраля - около 30 батальонов… [2-3 дивизии, автор].

…Мы не знали, и разведка ничего не говорила о противнике [выделено, автор]. Считали, что 163-я дивизия [попавшая в окружение, автор] дерется с отдельными пятью-шестью батальонами, а по существу, тут была сосредоточена и вся 9-я пехотная дивизия, о которой мы узнали после 7 января. Прибытие новых частей на участок армии нами не обнаружено [выделено, автор]. Это, прежде всего, упирается в организацию нашей разведки. Мы говорим, что агентурной разведки совершенно не было за все время войны, сколько бы агентов ни посылалось, они не возвращались. Нужно сказать, что у нас разведывательных самолетов и разведывательных экипажей в авиации нет… [выделено, автор]. …Сосредоточение перед фронтом армии новых частей противника для нас было совершенно неожиданным [выделено, автор]

И это очевидное следствие  катастрофического снижения боеспособности Красной Армии из-за   политических репрессий 1937-1938 гг. Штаб 9-й армии  в  принципе не мог эффективно выполнять своих функций не только в условиях военных действий, но даже и в мирное время. Это ярко проявилось в следующих провалах работы штаба:

ЧУЙКОВ: «…Взаимодействие между отделами штаба армии по существу никакого не было [выделено, автор]. В частности, если разведывательный отдел [выделено, автор] ведет разведку противника, то он никогда не интересовался, что делается на фронте с нашими войсками, и, наоборот, оперативный отдел [выделено, автор] интересуется только своими войсками, а что касается противника, он совершенно им не интересуется.

…Были и такие случаи, когда штаб армии и штаб корпуса узнавали о случившихся фактах по истечении 5-6 часов [выделено, автор], что не давало возможности реагировать на то или иное событие.

…Штабы наши не знали обстановки и часто вводили командование армии в заблуждение [выделено, автор]. Во время боев 44-й дивизии была перерезана коммуникация дивизии. Бывший начальник штаба дивизии ложно донес, что коммуникация восстановлена и вполне налажена. Это донесение было дублировано и по линии войск НКВД, которые охраняли эту коммуникацию, и было дублировано представителем штаба армии, который находился на этой дороге. В результате такого положения штаб армии был введен в заблуждение и только спустя 23 часа было донесено, что коммуникация не восстановлена и что 44-я дивизия продолжает оставаться в окружении...

…Когда читали сводки 8-й армии, то можно отметить, где находится такая-то высота, такой-то перекресток. Если взять топографические карты участка 9-й армии, то там кроме пунктов, находящихся за 20 км, ничего нет [выделено, автор]. Карты не рельефные, масштаба 10 км в дюйме. Других карт не было, по этим картам ориентироваться невозможно. Это не давало [выделено, автор] возможности даже командиру полка и командиру дивизии ставить правильно задачу.

…Я считаю, что мотострелковые дивизии в бездорожье себя не оправдали [выделено, автор]. Они насчитывали в своем составе более тысячи машин... …На одну коммуникацию должны были перейти четыре дивизии, или на одно направление и на одну дорогу должно было пойти 5 тыс. машин для того, чтобы питать войска. Такого количества машин поместить на одну дорогу невозможно. Я думаю, что вместо мотострелковых дивизий лучше было бы иметь стрелковые дивизии и их перевозить на автотранспорте.…У нас же получилось, что дивизия оказалась без ног [выделено, автор], так как не было лошадей и не на чем было подвезти кухни, если полк отрывался от дороги на 5 км в сторону.

…Еще хочу остановится на подготовке наших войск в мирное время. Я считаю, что мы своих бойцов и командиров не учим в мирное время тяжелым условиям войны [выделено, автор]. Когда мы инспектировали части, мы больше всего обращали внимание на клубы, на столовые, где чище миски, где больше официанток, где больше отдыха. Но никто не проверял, умеют ли бойцы в поле приготовить обед [выделено, автор], умеют ли они в котелке сварить пищу, как с режимом питья в походе.

…В отношении наших штабов. Они у нас, товарищи, подготовлены работать по мирному, когда события идут нормально, без злой воли противника. Достаточно было на фронте вмешаться этой злой воле, вмешаться противнику, и наши штабы терялись [выделено, автор]. Надо учить штабы рабтать и разбираться в сложной боевой обстановке, …научить наши штабы к предстоящим боям» [выделено, автор].

Продолжение