proatom.ru - сайт агентства ПРоАтом
Журналы Атомная стратегия 2024 год
  Агентство  ПРоАтом. 27 лет с атомной отраслью!              
Навигация
· Главная
· Все темы сайта
· Каталог поставщиков
· Контакты
· Наш архив
· Обратная связь
· Опросы
· Поиск по сайту
· Продукты и расценки
· Самое популярное
· Ссылки
· Форум
Журнал
Журнал Атомная стратегия
Подписка на электронную версию
Журнал Атомная стратегия
Атомные Блоги





PRo IT
Подписка
Подписку остановить невозможно! Подробнее...
Задать вопрос
Наши партнеры
PRo-движение
АНОНС

Вышла в свет книга Б.И.Нигматулина и В.А.Пивоварова «Реакторы с тяжелым жидкометаллическим теплоносителем. История трагедии и фарса». Подробнее 
PRo Погоду

Сотрудничество
Редакция приглашает региональных представителей журнала «Атомная стратегия»
и сайта proatom.ru.
E-mail: pr@proatom.ru Савичев Владимир.
Время и Судьбы

[03/01/2005]     Сильный лидер – самая большая инвестиция в атомную отрасль

Ф.М.Митенков

Высокий, статный, собранный и энергичный, научный руководитель Нижегородского ОКБМ им. И.И. Африкантова, академик РАН, Герой Соцтруда, лауреат Ленинской и Государственных премий, удостоенный в прошлом году Международной премии «Глобальная энергия» Федор Михайлович Митенков не похож на человека, которому недавно исполнилось восемьдесят. Говорит, если бы не нынешняя оттепель, ни за что бы не упустил возможности покататься зимой на лыжах. Зато ежедневные пешеходные прогулки обязательны в его рабочем расписании. Причем в любую погоду. «А для чего нам даны ноги?» Ну что тут возразишь против логики ученого? В его рабочем кабинете висит единственная фотография, сверху подпись «Спортивно-оздоровительный клуб». На фотографии члены волейбольной команды, которую Федор Михайлович создал в ОКБМ и капитаном которой долгое время являлся.

Разносторонность интересов – отличительная черта многих ярких личностей. В музее ОКБМ есть альбом с репродукциями акварельных картин первого главного конструктора ОКБМ, ныне академика РАН А.И. Савина. Акварельные работы Савина выставляются сегодня не только в российских, но и в зарубежных музеях. Видимо, не случайно, пятьдесят с лишним лет назад, принимая на работу в ОКБМ молодого выпускника физфака Саратовского университета Федора Митенкова, Анатолий Иванович употребил слово «рисование», спросив будущего физика-исследователя, чем тот предпочитает заниматься, рисованием или конструированием. Чуть позже, правда, выяснилось, что под словом «рисование» А.И. имел в виду техническое черчение. Чертить Федор Митенков не хотел.


В кабинете Ф.М. на соседней стене мое внимание привлек необычный рисунок – пеликан держит в клюве лягушку, вот-вот заглотит, но та изо всех сил сопротивляется. Под рисунком подпись «Никогда не сдавайся!» – своеобразный девиз всей его жизни, которому он не изменял никогда. Проектировал ли диффузионные машины для заводов по обогащению урана, создавал ли реакторные установки для первого в мире атомного ледокола «Ленин», реакторные установки для атомных подводных лодок, разрабатывал ли реакторы на быстрых нейтронах, модульный парогенератор... Совсем недавно в своей книге «Размышления о пережитом» он поведал нам, в каких сомнениях и муках рождалось новое. А сегодняшнее интервью с Федором Михайловичем – своего рода ответ на просьбу наших читателей поближе познакомиться с выдающимся российским ученым. Читательская просьба продиктована не только высокими научными заслугами Ф.М., но и личностью самого ученого. Людям, хорошо знающим Митенкова, слушающим его выступления, импонирует его смелая гражданская позиция. «Смельчаков сейчас много», – возможно, скептически улыбнется кто-то – на дворе-то не 37-й год. Да, мы живем в эпоху свободы слова, в эпоху, пусть и управляемой, но демократии. Но, согласитесь, между словами и поступками многих современных радетелей за правду лежит огромная пропасть. Потому и не очень верим им.

Ф.М. Митенкову верим. Потому что слово у него никогда не расходится с делом. В том деле, которому посвятил жизнь, – созданию ядерных установок – иначе, наверное, нельзя. Слишком велика цена ошибки, велика ответственность за принимаемые решения. В этой связи вспоминается одно, принятое нижегородцами на волне демократии решение – запрет на завершение строительства атомной станции теплоснабжения, первый блок которой был уже практически построен. Зато никому неизвестный тогда молодой научный сотрудник одного из нижегородских НИИ Борис Немцов на волне общественного возмущения проложил себе путь в большую политику. Позже в беседах с учеными-атомщиками Немцов, между прочим, радиофизик по образованию, признался, что был тогда не прав. «А вы напишите, Борис Ефимович, статью в газету, объясните свою неправоту всем», – предложит Немцову Митенков. Очевидцы рассказывают, как изменился в лице Немцов и как поспешил побыстрее отойти в сторону от «неудобного» собеседника. Сам же Митенков позднее не побоялся вступить в открытую полемику с тогдашним министром атомной отрасли Е.О. Адамовым, выступавшим за создание атомного реактора «БРЕСТ» со свинцовым теплоносителем.

Нет, совсем неслучайно, рассуждая об атомной отрасли, Ф.М. Митенков все чаще произносит слово «нравственность».


Едем на старом багаже

– Я с 50-х годов работаю в отрасли. Меня всегда восхищало, какие сильные люди стояли на ведущих постах в министерстве, начиная со Славского и его замов. Умение подобрать руководителей, патриотов своей страны, которые бы смотрели с перспективой в завтрашний день, было отличительной чертой кадровой политики того времени. В настоящее время этого нет. Атомной энергетике требуются новые кадры, с новой нравственностью, с пониманием ответственности за свои поступки. Пока же мы едем на старом багаже, созданном советскими учеными.

– Не утратит ли в таком случае Россия со временем статус великой ядерной державы?

– Если совершенствование ядерной энергетики будет откладываться на завтра – то такая опасность вполне реальна. Характерный пример – строительство реактора БН-800 на Белоярской АЭС, под который возведен только фундамент. А ведь Россия – признанный мировой лидер в сооружении реакторов на быстрых нейтронах.

То же происходит с развитием малой атомной энергетики. Наша страна крайне заинтересована в ней, особенно Север, Дальний Восток. Там сосредоточены огромные природные богатства, а энергетики нет. Нужно хорошо понять одну простую вещь: Абрамовичи в отрасль не придут, пока проект не начнет приносить прибыль. Это закон рынка, он для всех стран одинаков.

В оборонном плане нашей стране на ближайшие десятилетия, как мне представляется, не грозит утрата статуса великой ядерной державы. Подтверждение тому – запуск ракеты из Оренбурга на Камчатку. Ее создавали много лет, но запуск осуществили впервые за последние десять-пятнадцать лет.

– Атомная энергетика как одна из наукоемких областей невозможна без фундаментальных исследований. Между тем, большая наука в России практически умирает. Как вы относитесь к одному из рецептов ее спасения, предложенному правительством РФ, – «Концепции участия Российской Федерации в управлении имущественными комплексами государственных организаций, осуществляющих деятельность в сфере науки»?

– Реализуется хорошо продуманный вариант уничтожения отечественной науки и образования. Правительственная «Концепция...» готовилась без участия Академии наук. Я, например, услышал о ней по радио. Модернизация научной сферы нужна, но у меня такое впечатление, что кому-то прежде всего нужно имущество, которое закреплено за Академией, кстати, еще со времен Петра Первого. Как предприятия за ваучеры отдали в частные руки, точно так же хотят поступить и с научными учреждениями.

– Где же выход, не может же стагнация науки продолжаться бесконечно?

– Мы вступили в полосу времени, когда развитие общества будут определять наука и новые высокие технологии. Какие могут быть формы спасения? Разные. Чехия, Словакия, например, стали членами Евросоюза, хотя каждая из них имеет собственные более узкие интересы. Главное – оказаться в общем временном потоке развития научной мысли. А что наша страна? Никто ее в Евросоюз не возьмет. Страны Евросоюза ведут себя как лидеры в области современных технологий. Россия же на Западе ассоциируется все чаще с коррупцией и криминалом, а не с успехами в атомной энергетике.

– Президент Путин недавно объявил о ближайших планах правительства по акционированию концерна «Росэнергоатом», пока, правда, со 100-процентной долей государства. Следующим шагом может стать акционирование крупных проектных конструкторских организаций. Как вы считаете, будет ли оно способствовать привлечению инвестиций в проектно-исследовательский бизнес?

– Не знаю. Если грамотно проводить акционирование, то, может быть, все будет нормально, а если так, как до сих пор проводили, когда никому неизвестный Каха Бендукидзе за два мешка ваучеров смог скупить Уралмаш, то ничего хорошего от реализации президентской идеи не будет. Венгрия 30 процентов своих предприятий продала в частные руки за 3 триллиона долларов, а мы 70 процентов – за 1 триллион. При этом продолжаем дискутировать, нужно ли ввозить в Россию с Запада на переработку отработанное ядерное топливо.

Так что я слабо верю в приход богатого инвестора в атомную отрасль, который смог бы создать мощную корпорацию. Если во главе такой корпорации будет стоять сильный лидер, типа Славского, – это будет самая большая инвестиция в атомную отрасль. Много ли вы найдете сегодня инвесторов, которые думают о государстве? Нравственный фактор – о нем в последнее время редко говорят – но именно он сегодня играет решающую роль

БН или ВВЭР?

– В 2004 году вам и вашему американскому коллеге Леонарду Коху присуждена Международная энергетическая премия «Глобальная энергия» за разработку физико-технических основ и создание энергетических реакторов на быстрых нейтронах. Есть ли различия в подходах к созданию быстрых реакторов у нас и у американцев?

– Я считаю, что нужно развивать интегральные реакторы, а американцы до последнего времени ратуют за петлевые. Думаю, американцы рассмотрят все варианты, учтут наш опыт и свой. Им не потребуется много времени. Определив цель, они, как правило, идут до конца. Сейчас американские ученые активно занимаются исследованиями в этой области и даже пытаются использовать вместо натрия тяжелые теплоносители.

– С этой идеей в свое время выступал и министр атомной энергетики Адамов, которому вы, помнится, весьма жестко оппонировали. Ваша точка зрения на этот счет осталась неизменной?

– Я уверен, что у этой идеи нет будущего. Помнится, мы с Евгением Олеговичем Адамовым в первый раз беседовали на эту тему в неофициальной обстановке. Он спросил меня, нельзя ли перенести опыт проектирования судовых реакторных установок с применением эвтектического сплава свинец-висмут на новый энергетический реактор, где в качестве теплоносителя будет выступать свинец. Я объяснил министру, что нельзя, так как температура плавления свинцово-висмутого сплава 127 градусов по Цельсию, а свинца – 327. Видимо, мои доводы его не убедили. Исследования по этой теме продолжались, я вынужден был выступить в печати с большой статьей, в которой с научных позиций обосновал свою точку зрения, предварительно ознакомившись с материалами экспертиз, которые еще больше подтвердили сомнения в научной целесообразности идеи Адамова.

– С какими разработками (проектами) лично вы связываете выход энергетики на новый технологический уровень?

– С реакторами на быстрых нейтронах. Реакторы-размножители, по существу, являются единственным средством полного использования урана и тория для производства энергии и тем самым обеспечивают длительное в историческом плане развитие атомной энергетики. Быстрые реакторы эффективно могут использоваться не только для расширенного воспроизводства ядерного топлива, но и для утилизации оружейного плутония, выжигания долгоживущих изотопов из отходов отработавшего топлива перед захоронением. Не случайно интерес к быстрым реакторам проявляют китайцы, индусы, японцы, кстати, в последнее время некоторые из них – частые гости в нашем ОКБМ. Сейчас мы помогаем китайцам строить экспериментальный реактор на быстрых нейтронах.

– Но в промышленную эксплуатацию в Европе и в странах Юго-Восточной Азии вводятся по-прежнему водо-водяные реакторы высокой мощности?

– На данный момент ВВЭРы считаются экономически менее затратными, а их безопасность более изученной. Но это на ближайший период. Я убежден, что со временем мы сможем существенно сократить капитальные затраты на создание станций с быстрыми реакторами и продолжить дальнейшее совершенствование системы безопасности, которая уже на БН-800 имеет преимущества по сравнению с существующими тепловыми реакторами. ОКБМ много работает в этом направлении. Если капитальные вложения в строительство реактора БН-600 превышали капвложения в ВВЭР примерно на 20–30 процентов, то при создании БН-800 мы сократили этот разрыв до 14 процентов. Сейчас, работая над проектом коммерческого (серийного) реактора типа БН-800 по просьбе генерального директора концерна «Росэнергоатом» О.М.Сараева, мы намерены свести этот разрыв к минимуму. Слабое место в быстрых реакторах – парогенератор. В БН-600 установлен модульный парогенератор. В БН-800 в одной из петель мы планируем проверить в эксплуатационных условиях кассетный корпусной парогенератор, над которым в настоящее время работаем. Проработки показывают, что в новой конструкции существенно сокращаются вес парогенератора, строительные площади и объем парогенераторного отделения энергоблока.

– Сколько времени займет работа?

– Если финансировать как сейчас, то долго. Для сравнения: БН-350 мы запустили в 1972 году, а уже в 1980 году вступил в строй БН-600. Всего восемь лет разделяют два этих проекта. Доперестроечные темпы работ несопоставимы с нынешними.

На «Курске» все вышло из строя, кроме реактора

– Вы один из ведущих создателей транспортных судовых реакторов для подводных и надводных судов, благодаря чему Россия имеет самый мощный в мире атомный гражданский и военный флот. Нужно ли сегодня менять стратегию в этой области?

– Для России строительство атомных подводных судов и особенно атомных ледоколов имеет стратегическое значение. Без мощного ледокольного атомного флота мы не сможем превратить Северный путь в надежную транспортную артерию, выполнять правительственную программу «Север». Если бы Северный путь стабильно работал, то товарообмен между Россией и Японией развивался более интенсивно, равно как и туристический бизнес. Среди состоятельных людей сегодня найдется немало желающих посетить Северный полюс, пробные туристические рейсы туда уже совершаются на атомном ледоколе «Ямал». Но для реализации этих идей необходима разработка международных правовых нормативов, регламентирующих создание и эксплуатацию судов с ядерной энергетикой, а также эффективная инфраструктура для их обслуживания.

Технологические решения, которые мы применяли в транспортных реакторах, можно и нужно использовать в малой энергетике. Именно ледокольная атомная установка послужила основой для проекта строительства плавучей атомной станции в Северодвинске.

– Почему нижегородское ОКБМ выбрано ведущей организацией с российской стороны в разработке международного проекта высокотемпературного реактора ГТ-МГР с прямым газотурбинным циклом?

– Мы начали заниматься этой темой еще в 70-е годы и увидели, какие огромные гражданские задачи можно решать с помощью высокотемпературного газоохлаждаемого реактора (ВТГР), в котором в качестве теплоносителя первого контура используется инертный газ (гелий). ВТГР позволяет радикально решить вопрос замещения органического топлива в металлургии, нефтепереработке и других производствах, использующих высокотемпературное тепло.

Наша концепция ВТГР в начале 90-х годов легла в основу Международного проекта ГТ-МГР. Между нами и США было подписано соглашение, согласно которому 50 процентов работ должна оплачивать американская сторона, 50 – российская. ОКБМ – ведущий исполнитель этого проекта с российской стороны. Затем к проекту присоединились Франция, Япония. Эти страны аккуратно платят свои взносы, чего не скажешь о России.

– Какие аварии на атомных установках происходили из-за отказа техники, какие по вине человека?

– К сожалению, аварии были, в том числе и с опасными радиационными последствиями. В основе их лежит человеческий фактор, ошибки при эксплуатации. Это и американская трагедия в Три-Майл-Айленде, и наша Чернобыльская. Поэтому сегодня при проектировании ядерных установок мы рассматриваем человека как возможный источник опасности. В том, что многого в этом направлении можно достигнуть, если работать над проблемой безопасности целенаправленно, мы убедились при аварии подводной лодки «Курск». Представляете, внутри лодки взорвалась торпеда, все вышло из строя, единственное, что не пострадало, – это ядерная установка. Мы всю прилегающую акваторию обследовали – никаких радиационных следов не обнаружили. Не обнаружили их и норвежцы. Ревизия установки после поднятия АПЛ «Курск» подтвердила сохранение работоспособности реактора. Разрабатываемые сейчас стандарты в сторону ужесточения требований безопасности – правильный путь.

О личном

– Федор Михайлович, как вам, сельскому юноше, родом из деревни Ключи, удалось поступить учиться в Саратовский университет?

– Благодаря родителям. Свою книгу «Размышления о пережитом» я посвятил им. В начале 30-х годов, когда в стране свирепствовал голод, отец решил уехать из деревни в город, чтобы дать нам, детям, высшее образование. Трое детей, неработающая жена... Как отец решился на такой шаг, как кормил на свою фельдшерскую зарплату семью, не представляю.

– Но вы одновременно учились тогда и в юридическом институте? Юриспруденция и физика – что между ними общего?

– Мною тогда двигал не интерес к юриспруденции, я ставил перед собой более прагматичную цель – быстрее встать на ноги, чтобы материально помогать семье. Когда я посмотрел программу юридического института, понял, что могу вместо пяти лет, одолеть ее значительно быстрее. В 1946 году поступил в юридический институт, а в 1948-м его закончил. В дипломе у меня были все пятерки, за исключением диалектического исторического материализма. Четверку получил за то, что слишком подробно рассказал о Каутском. Работы Каутского я читал в подлиннике, в отделе библиотеки, доступ к которому имели далеко немногие. Я его имел. Позднее ректор мне рассказал, что заведующий кафедрой философии хотел поставить мне за экзамен «двойку», члены экзаменационной комиссии едва меня отстояли. После окончания учебы в юридическом институте я подошел к прокурору, женщине, у которой проходил практику во время учебы, рассказал ей о тяжелом материальном положении семьи и попросил ее устроить меня на работу по юриспруденции. Учиться на физическом факультете решил заочно. Прокурор была умной женщиной. Она сказала мне слова, за которые я до сих пор благодарен ей: «Федя, я, несомненно, помогу тебе. Но, работая в прокуратуре, ты не сможешь одновременно заниматься на физическом факультете. Работа юриста не престижная, рутинная, она тебя не удовлетворит». На другой день я рассказал отцу о моем разговоре с прокурором. Отец выслушал меня, а наутро говорит: «Ты должен заниматься на физическом факультете. Как-нибудь выберемся». Я понял, что они с матерью всю ночь не спали, прежде чем принять такое решение.

– В 1941 году вы поступили в Саратовский университет и через год ушли на фронт. Чем отличался семнадцатилетний студент Федор Митенков от двадцатидвухлетнего участника войны, вернувшегося из армии?

– От юношеской романтики не осталось и следа. Но опыт военных лет – это не только негатив. Я больше стал верить в людей. В тяжелых условиях, когда и голод, и холод, основная масса людей пытается сплотиться. После войны я пришел на второй курс физфака Саратовского университета, половина студентов – фронтовики, они относились к учебе более серьезно. Большинство моих ровесников искренне верили, что в мирной жизни у них все сложится замечательно, они создадут достойные счастливые семьи. К сожалению, многие поддались влиянию Бахуса, и их судьба сложилась не так, как они когда-то мечтали.

– А как складываются ваши отношения с богом виноделия, раз уж о нем зашла речь?

– Я не знаю вкуса водки. Красное сухое вино могу позволить себе. Считаю, что в небольших количествах оно идет на пользу здоровью. Еще в юности я видел, как водка полностью меняет человека. Добрых людей делает злыми, умных – глупыми. С тех пор я смотрю на алкоголь как на своего недруга. Я даже во время войны не пил, хотя имел свободный доступ к спирту. В цехах по производству гремучей ртути, которые мы, солдаты, охраняли, все оборудование промывалось спиртом.

Одним словом, совет мой прост: воспитайте в себе противостояние к алкоголю. И во всем знайте меру.

– Вы долгое время преподавали на физико-техническом факультете Нижегородского технического университета, поэтому неплохо знаете современную молодежь. Насколько велико у сегодняшнего поколения студентов желание работать в области ядерной энергетики?

– Очень важный вопрос. Новым ядерным установкам будут нужны новые специалисты. Сами по себе они не появятся. Их нужно воспитать, прежде всего в нравственном плане. Наше поколение отличается от сегодняшнего тем, что мы проявляли себя в деле, мечтали стать специалистами. Несмотря на то что жили бедно, деньги никогда не становились для нас самоцелью. Это не значит, что мы были совершенно равнодушны к ним. Просто хороший руководитель всегда найдет возможность поощрить, если ты нашел какое-то решение сложной задачи. Причем сделает это не тихо, кулуарно, а публично. Сейчас совсем другое время. Я возглавляю два ученых совета, по защите кандидатских и докторских диссертаций в Нижегородском техническом университете. Уже на защите видишь, кто перспективный специалист, а кто нет. В ком вижу искру божию, обычно при вручении документа, пожимая руку, спрашиваю: «Где намерены дальше работать?». И вижу смущение на лице: «К сожалению, – не по специальности. Я перешел работать в банк». Сменились нравственные принципы, принципы профессионального ранжирования.

– Существует ли в отрасли кадровый голод на молодежь?

– Существует.

– Что надо сделать, чтобы профессия физика или конструктора-атомщика была столь же престижной, как в прежние годы?

– В сегодняшних условиях нужно просто платить достойные деньги.

– Каким жизненным принципам вы никогда не изменяли?

– Быть самым строгим судьей по отношению к самому себе. Тогда совершенно по-другому воспринимаешь критику. Не то чтобы не обращаешь внимания на нее, но не боишься, потому что твоя оценка собственных действий, поступков намного строже, чем критика окружающих.

Беседовала Надежда Королева

Нижний Новгород – Санкт-Петербург

Журнал «Атомная стратегия» № 15, январь 2005 г.
 

 
Связанные ссылки
· Больше про Кадровая политика
· Новость от PRoAtom


Самая читаемая статья: Кадровая политика:
Синдром эмоционального выгорания

Рейтинг статьи
Средняя оценка работы автора: 1
Ответов: 1


Проголосуйте, пожалуйста, за работу автора:

Отлично
Очень хорошо
Хорошо
Нормально
Плохо

опции

 Напечатать текущую страницу Напечатать текущую страницу

Извините, комментарии не разрешены для этой статьи.





Информационное агентство «ПРоАтом», Санкт-Петербург. Тел.:+7(921)9589004
E-mail: info@proatom.ru, Разрешение на перепечатку.
За содержание публикуемых в журнале информационных и рекламных материалов ответственность несут авторы. Редакция предоставляет возможность высказаться по существу, однако имеет свое представление о проблемах, которое не всегда совпадает с мнением авторов Открытие страницы: 0.06 секунды
Рейтинг@Mail.ru