Город за колючей проволокой
Дата: 17/05/2010
Тема: Социальная политика



Мы едем на родину великого советского проекта, в самый большой закрытый моногород России Северск, а точнее, в закрытое административно-территориальное образование (ЗАТО). Здесь производился оружейный плутоний. Ядерные реакторы, а их было пять, уже остановлены, но на Сибирском химическом комбинате (СХК) до сих пор делают изотопы, топливо для атомных станций. Здесь были разработаны уникальные технологии. Но наша надежда найти там инноваторов растаяла, как только мы приблизились к колючей проволоке, окружающей ЗАТО, вылезли из автомобиля и пошли на контрольно-пропускной пункт — серые помещения, вертушки с советских времен.


Пропуск в Северск нам делали неделю, но и после этого девушка-пограничница заставляла меня снимать и надевать очки, внимательно изучала мой паспорт. Вот-вот, и меня поведут на обыск… Но обошлось!

Центр Северска на первый взгляд похож на научные городки, созданные в начале 1950−х: сталинские дома, широкие чистые улицы, классический Дом культуры. Только на улицах подозрительно мало машин, на домах указатели «В убежище», река огорожена колючей проволокой — проход на берег только по спецпропускам, а девятиметровая статуя Ленина до сих пор возвышается напротив местного органа власти. Он тут тоже специфический — мэр Северска Николай Кузьменко возглавляет город в различных статусах с 1984 года, плюс к тому в последние годы он еще и председатель местной думы.

На СХК мы не попали — переговоры с Росатомом не дали результата, более того, нам даже не удалось, несмотря на множество писем на официальных бланках, побеседовать с пиар-менеджером комбината. Московские боссы из Росатома запретили контакты местных пиарщиков с федеральными СМИ. Скоро стало понятно почему. В разговорах с десятком жителей Северска так или иначе сквозила обида на Росатом. На комбинате работало 15,5 тыс. человек, сейчас уже 11 тыс., а через три-четыре года штат собираются сократить до четырех тысяч. Оборонный заказ тоже обошел СХК стороной. Росатом успокаивает, что всех уволенных трудоустроят, часть просто выведут за штат, а работа останется той же. Однако опыт первого сокращения показывает: трудоустроили вовсе не всех. Да, Северск включен в программу «Атомные города», мы были в бизнес-парке, где аренда — всего 100 рублей за квадратный метр в месяц и на британские гранты можно закупить оборудование для любого производства. Мы видели две линии — по производству печатных плат и электровилок и проводов. Но предпринимательский дух за колючей проволокой развивается слабо. В программу жители Северска вовлекаются с трудом. На комбинате в основном работают люди другого типа — дисциплинированные, способные четко выполнить одну операцию.

Росатом принял программу строительства атомной станции на территории ЗАТО, и в городе восприняли это с радостью — радионуклидов здесь не боятся. Стройка должна была начаться в этом году, но отодвинулась, срок ввода самой АЭС пока переносится с 2015 года на 2017−й. Вице-губернатор Сергей Точилин ездит в Москву, как может лоббирует запуск стройки, равно как и другой проект — создание в Томске Центра медицинской радиологии, который займется диагностикой и лечением заболеваний с помощью радионуклидов. Все условия для этого есть. Производство изотопов в Северске налажено. Более того, там накоплена уникальная база данных о влиянии радиации на здоровье людей. А влиять, несмотря на меры предосторожности, тут было чему. 6 апреля 1993 года на СХК произошел «хлопок», в результате чего был разрушен один из цехов и образовалась зона радиоактивного заражения. Слава богу, облако не пошло на город, а сами изотопы была с малым периодом полураспада. Но лишних рентген многие жители города поднахватали. Пока опытный Центр ядерной медицины строится в другом атомном городе — Димитровграде. Томск стоит в очереди и ждет, а сокращения на СХК уже идут.

Есть и другие проекты, которые под силу осуществить северчанам. Что делать с остановленными ядерными реакторами? Ядерное топливо из них вынуто, но ведь остались корпуса, оборудование, которое облучалось несколько десятков лет. Как это утилизировать и перерабатывать? Сейчас на СХК пытаются разработать технологии. Другой момент — отходы после разделения изотопов, коих тоже накопилось за 60 лет работы огромное количество. На СХК сохранились открытые бассейны, куда сливались жидкие радиоактивные отходы, часть закачана на глубину 200–300 метров. Их надо как-то дезактивировать. Если поставить задачу ТПУ, думается, они обязательно что-то придумают, реабилитируют территорию и заодно еще извлекут массу полезных веществ. Но пока Росатом никаких заданий не дает.

«Почему вы не отказываетесь от статуса ЗАТО, не хотите вырваться из-за колючей проволоки? Не говоря о моральных аспектах, статус ЗАТО не позволяет привлекать в город иностранный капитал», — этот вопрос мы задаем мэру Николаю Кузьменко. «Сейчас не время убирать статус ЗАТО. Реформирование отрасли уже сегодня вызывает напряжение у работников комбината, у них нет уверенности в завтрашнем дне, — отвечает он. — Если их выведут за штат, они могут лишиться льгот, полагающихся атомщикам. Вот сейчас мы видим задержку со строительством АЭС, но статус “государева города” дает нам право обратиться на самый верх. Статус ЗАТО дает 20 процентов надбавки к зарплате бюджетников. Районный коэффициент сейчас у нас 1,5, а будет 1,3. Сегодня жители города говорят: “Мы — атомщики!” А без статуса ЗАТО мы кто? Ну и вообще, пока тут существует ядерно опасное производство, его охрана — это важная задача».

Вообще, Николай Иванович оказался самым оптимистичным человеком, встреченным нами в Северске. Я бы тоже за него проголосовала. Он стоически переносит проделки Росатома, пытается найти новые производства для ЗАТО: в планах — нефтеперерабатывающий завод, медицинские учреждения, здесь уже делают стеклянные бутылки и начали строительство судов. Но, увы, на одном оптимизме в таких условиях не продержишься. Вот и бегут самые «продвинутые» люди в Томск, ведь он всего в пяти километрах. Из Северска туда едут 10 тысяч каждый день.

Нам же хотелось убежать из этого города уже через три часа пребывания. Но это оказалось не так просто, дорожных указателей в Северске нет — по причине «закрытого» статуса, мы заблудились, и в какой-то момент стало казаться, что мы не выберемся оттуда никогда. Только когда солдат с винтовкой на КПП остался позади, мы вздохнули свободно. И все-таки съездили мы в Северск не зря. Стало понятно, почему мы не нашли там ни одной интересной новой компании. Северск наглядно показал три вещи. Создать что-то новое на останках старой советской промышленности невозможно. Инновационная машина в госкорпорациях не работает. Свободный дух не менее важен для развития инноваций, чем образование и наличие интересных идей.







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=2335