Радиационная чувствительность общественности намного выше радиационной чувствительности индивидуума. Общественный ущерб диктует более жёсткие ограничения, чем индивидуальный. Общественные последствия аварии на ЧАЭС известны: приостановка развития атомной энергетики (основообразующей отрасли экономики) в России, резкий рост оппозиции строительству АЭС в других странах, принятие политических решений по свёртыванию ЯЭ (рис.3).
Рис. 3. Темпы развития мировой ядерной энергетики
После аварии на Чернобыльской АЭС были реализованы значительные усовершенствования по всем аспектам безопасности, в частности, в области человеческого фактора при эксплуатации АЭС. Усовершенствована система переподготовки и аттестации персонала предприятий и аварийных формирований. Регулярно проводятся учения и тренировки. Изменена государственная организация управления АЭС, обеспечен постоянный профессиональный контроль – восстановлен профессионализм управления. Созданы ОСЧС и 5 аварийно-технических центров (1992 г.) и ещё 7 в последующее время. Созданы система реагирования на аварии (система «Гарант» с ОПАС с центрами поддержки), аварийно-спасательная служба «Росатома», автоматизированные и организационные системы («Рубеж», АСКРО, АСБТ). Существенно усовершенствована конструкция реактора. Федеральный закон от 11 июля 2011 г. №190-ФЗ «Об обращении с радиоактивными отходами и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» создал Единую государственную систему обращения с РАО. Ключевые цели этой системы - организация и обеспечение безопасного и экономически эффективного обращения с РАО, их захоронения, чёткое распределение зон ответственности при обращении с отходами.
Учитывая опыт Чернобыльской аварии, следует отметить, что специалисты в области радиационной безопасности (включая медиков) сильно недооценивали роль социально-психологических факторов, формирующих последствия радиационной аварии. Сам факт аварии и сопровождающие действия по ликвидации её последствий могут оказать больший вред и разрушительное влияние на общество, чем прямой ущерб здоровью людей, подвергнувшихся облучению.
К катастрофе привела слепая вера в безопасность «мирного атома». Психологическая неготовность воспринять масштаб произошедшей аварии на всех уровнях власти, сама возможность которой оставалась для эксплуатационников и разработчиков за рамками реальности, проявилась в первые же минуты после аварии. Несмотря на очевидный неординарный характер аварии, информация с места событий долго оставалась в рамках “хлопки в реакторном зале” и т.п. Реальная неподготовленность к тяжёлой аварии на АЭС проявлялась на всех стадиях ликвидации последствий во всех звеньях участников и руководства. Формально существовавшая система аварийного планирования и мер аварийной защиты оказалась неэффективной. Система гражданской обороны - центральная служба для действия в подобных ситуациях оказалась наиболее бесполезной.
Прямой противоположностью этому исходному состоянию неготовности стала уникальная способность централизованной системы управления хозяйством и различными службами страны мобилизовать ресурсы для решения неотложных задач в ходе ликвидации аварии на ЧАЭС. Системные действия формировались Правительственной комиссией на ходу на основании текущего анализа событий и накапливающейся информации. Вряд ли сегодня у России найдутся такие возможности на ликвидацию подобной аварии. Современная Россия, по нашему мнению, подобной аварии не переживёт.
Приоритетной задачей в комплексе мер, направленных на минимизацию последствий, является организация лечебно-профилактических и радиационно-гигиенических мероприятий. При этом эффективность проводимых мероприятий определяется своевременностью и качеством информации об аварии и организацией слаженной работы всех звеньев по её ликвидации.
Рациональное распределение обязанностей и полномочий между органами управления и руководства в области принятия решений должно осуществляться заблаговременно и фиксироваться в планах первоочередных противоаварийных мероприятий. Радиационная защита важный, но не единственный аспект деятельности после аварии. Доминирующими в данной ситуации становятся социально-экономические и психологические проблемы. Система аварийного реагирования должна включать не только управленческую и исполнительную структуры, но и технологии активной информационной политики среди населения. Уроки аварии на ЧАЭС должны максимально использоваться при рассмотрении планов развития ядерной энергетики и мер обеспечения её безопасности.
Уроки Фукусимы
11 марта 2011 г. в результате 9-балльного землетрясения и последовавшего за ним цунами на японской АЭС «Фукусима-1» произошла крупная радиационная авария (7-го (высшего) уровня). Землетрясение и удар цунами вывели из строя внешние средства электроснабжения и резервные дизельные генераторы, что явилось причиной неработоспособности всех систем нормального и аварийного охлаждения и привело к расплавлению активной зоны реакторов на энергоблоках № 1, 2, 3 [12]. Авария на АЭС сопровождалась потерей теплоносителя 1-го контура, перегревом и плавлением тепловыделяющих элементов, образованием в результате пароциркониевой реакции водорода с последующим взрывом гремучей смеси, вызвавшим пожары и РЗ ОПС.
С одной стороны, уроки аварии на японской АЭС обнадёживают, поскольку большинство станций островного государства после сильнейших ударов природной стихии остановились штатно. Это подтвердило устойчивость атомной энергетики к различным природным и техногенным воздействиям. На АЭС «Фукусима-1» не произошло ядерного взрыва реактора. Рассчитанная на 7-балльное землетрясение, АЭС «Фукусима-1» выдержала 9 баллов. Если бы не наложение других факторов (цунами, проблемы с резервным энергоснабжением в начальный период после аварии), ситуацию можно было быстро нормализовать.
Но просчёты конструкторов и неготовность руководства и персонала быстро принимать решения (сказался недостаток фундаментальных знаний у специалистов) вызывают тревогу. Формально на момент начала аварии персонал АЭС имел достаточно средств для предотвращения плавления топлива. Все блоки были сейсмостойки. С технической точки зрения причиной расплавления топлива является несвоевременная подпитка реакторов водой. Имеющиеся средства давали возможность за счёт внутренних ресурсов ЯЭУ обеспечить отвод тепла без внешней подпитки водой не менее 8 ч, в течение которых можно подготовить реакторные установки к приёму воды от заранее предусмотренного аварийного источника. На всех реакторах задержка в подпитке реакторов водой составила 5-6 ч при крайне допустимой не более 2-2,5 ч. АЭС «Фукусима-2» (на расстоянии всего 11 км) сохранила энергетическое снабжение от внешней сети. Почему оттуда нельзя было проложить времянку или перебросить дизель-генераторы? Кроме того, существовала возможность вертолётами (вместо автомобилей) за 2-3 ч доставить армейские генераторы, кабели и дизельное топливо [13].
«Дьявол кроется в деталях». В атомной энергетике не бывает мелочей. Инструкции на случай аварии отсутствовали. Атомщики Японии оказались неоправданно медлительными и, судя по всему, были не способны принимать решения в режиме реального времени. Ситуация на Фукусиме-1 продемонстрировала неготовность японских операторов к нештатным ситуациям. Последствия небрежения подготовкой к возможным неприятностям оказались катастрофическими. Можно иметь надёжный реактор, но споткнуться на источниках резервного энергоснабжения и системах забора охлаждающей воды, на высокой уязвимости бассейнов выдержки отработавших тепловыделяющих сборок, на недостаточной подготовленности персонала и администрации к обеспечению работы в экстремальных условиях.
Японцы после аварии АЭС «Фукусима-1» рассматривали её как внутреннюю проблему частной компании, а планы оповещения и ликвидации такого рода аварий не включали общенациональные аварийные службы и силы самообороны. Руководство компании ТЕРСО, не осознав своевременно масштаб катастрофы, в целях сохранения лица компании, пыталось самостоятельно разрешить возникшую экстремальную проблему, что только усугубило масштабы бедствия. Бездействие руководства компании-оператора довели аварию средней тяжести до настоящей катастрофы [13]. Власти и атомщики Японии проигнорировали не только информационные, но и организационно-технические уроки Чернобыля.
Авария на АЭС «Фукусима-1» показала, что использование ЯЭ не может быть предметом частнопредпринимательской деятельности. Крупная авария такого рода требует немедленного создания специального штаба, объединяющего под эгидой правительства, как специалистов ведомства, так и военных, метеорологов, связистов, учёных, медиков и др. Вмешательство экс-премьер-министра Японии Наото Кана в процессе ликвидации аварии вызвало хаос в системе управления и командах персоналу.
Реакторные установки имели многобарьерные системы защиты, но они не были взаимоувязаны с точки зрения ликвидации реальной нештатной аварии. Взрыв в реакторном здании блока №1, повлиявший на ход аварийных работ и взрывы на блоках №2-4, свидетельствует не только об отсутствии эффективных систем подавления аварийного водорода, но также о недостатках систем вентиляции реакторного здания и сомнительной необходимости его использования как вторичной защитной оболочки, что заведомо исключает ручные операции при выполнении противоаварийных мер. Следует указать также на отсутствие надёжной технологии работы с облучённым топливом внутри реактора после аварии с повреждением штатных подъёмных механизмов.
АЭС является объектом сверхвысокой опасности, рассчитанным на долгие годы эксплуатации, больше чем жизнь одного поколения. Поэтому в свои проекты конструкторы должны закладывать решения с учётом обеспечения безопасности будущих поколений. Особо следует отметить недостатки при выборе проектных значений внешних воздействий, связанных с представлениями о вероятностном поведении цунами. Повышение уровня океана в связи с изменением климата делают АЭС в прибрежных зонах ещё более уязвимыми. Расположение АЭС «Фукусима-1» (в сейсмически опасном районе) и её проектные характеристики не отвечали концепции глубокоэшелонированной защиты, предполагающей, что безопасность АЭС обеспечивается, в том числе, выбором площадки с учётом воздействий природного и техногенного характера.
Необходимо усилить ответственность всех уровней за принятие важнейших инженерных решений в зонах высокой сейсмической активности. Исходя из российских норм безопасности в атомной энергетике, при строительстве АЭС в цунами-опасных районах Японии должна учитываться возможность образования цунами высотой до 20 м. АЭС должны иметь максимальные запасы прочности, надёжности и живучести. При их сооружении должны использоваться только высококачественные материалы. Требуются новые технологии защиты объектов с повышенной опасностью.
Для обеспечения технической безопасности АЭС должны вводиться резервные системы охлаждения реакторов и их защитных корпусов, функционирование которых возможно в автономном режиме при полном отсутствии основного и аварийного электропитания. Использование одного вида энергии при эксплуатации АЭС недопустимо. В качестве независимого источника энергии может быть использована энергия струйных генераторов, в том числе, применение струйных насосов для подачи воды в активную зону реакторов.
Несмотря на предпринятые усилия персонала, по мнению специалистов, действия операторов АЭС «Фукусима-1» спровоцировали взрывы на атомной станции. Предотвратить плавление топлива в трёх реакторах не удалось, произошёл выброс РН в окружающую среду. Не удалось избежать и эвакуации населения. При оценке случившегося, необходимо учесть экстремальные условия, в которых осуществлялись аварийные работы. Тотальные разрушения, последствия цунами, нарушение коммутационных связей, радиация, неведение о судьбе близких и родственников, - всё это не могло не сказаться на точности действий персонала станции.
Неоперативное оповещение населения и даже собственного правительства отмечается как на АЭС «Фукусима-1», так и во многих достаточно крупных ядерных инцидентах (вплоть до прямой дезинформации). Руководители атомной промышленности (и даже МАГАТЭ) всегда пытаются представить ситуацию в более светлых тонах, чем она есть на самом деле [13].
Неадекватное отражение событий, произошедших в результате аварии и последующей её ликвидации, официальными органами и СМИ, не позволили специалистам точно проанализировать ситуацию и оказать своевременную поддержку для быстрейшей ликвидации последствий аварии. По данным СМИ, авария на АЭС «Фукусима-1» перевешивает ужасы, которые натворила океанская волна, хотя на самом деле всё было наоборот. В результате водородного взрыва на станции погибло 2 человека и 11 человек получили различные ранения, а от стихийных бедствий погибло и пропало без вести более 27 тыс. человек. Случаев опасного радиационного поражения людей в дни аварии зафиксировано не было. Только у 6 ликвидаторов эффективная доза превысила установленный аварийный предел в 250 мЗв. Не было выявлено детерминированных эффектов. Согласно предварительным оценкам, дозы облучения населения Японии и абсолютного большинства ликвидаторов последствий аварии относятся к диапазону малых доз.
Восстановление районов, разрушенных землетрясением и цунами, по оценке министра экономики Японии, обойдётся в 184 млрд долл. Затраты компании ТЕРСО на компенсацию убытков пострадавшим людям и местному бизнесу составляют 23,6 млрд долл. Ещё около 10 млрд долл. компания потратит на запуск и эксплуатацию замещающих энергоагрегатов, работающих на органическом топливе. Несмотря на несопоставимость человеческих потерь и материального ущерба от землетрясения и цунами, с одной стороны, и от аварии на АЭС, с другой, внимание СМИ было, в основном, приковано к событиям, происходившим на аварийной АЭС. В резонансе со СМИ формировались реакции населения и общественное мнение [11].
Совершенно непонятны объяснения, представленные официальными органами по поводу причин несрабатывания системы аварийного расхолаживания реакторов (ссылки на цунами, превысившую запроектную высоту). Согласно официальным данным, 13 дизель-генераторов с топливными баками были смыты волной. Но по проекту дизель-генераторы располагаются в подвальном здании реакторов. Если и были смыты, то не основные, а дополнительные передвижные дизель-генераторы.
Первые дни аварии выявили все недостатки проекта реакторной установки и ошибки, допущенные эксплуатирующей организацией. Но главной ошибкой оказалась высокая уязвимость систем аварийного энергоснабжения и системы забора морской воды.
Был ли шанс у персонала станции предотвратить взрывы водорода на АЭС? По проекту при превышении предельного давления срабатывает предохранительный клапан, и пар из корпуса реактора стравливается во внешний корпус - контейнмент. Прочность контейнмента была недостаточной, поэтому потребовалось сбросить водородно-паровую смесь в здание реактора. После модернизации 1992 г. реакторы этого типа должны были иметь вентиляционную магистраль для сброса давления из тора за пределы здания. Но во время аварии в результате такой вентиляции водород оказался не снаружи, а в помещениях реакторных зданий.
В самой Японии отмечалось, что уроки аварии на Чернобыльской АЭС не были должным образом учтены. В стране отсутствовал независимый надзорный орган. Отсутствие такого органа в СССР вплоть до 1983 г. было названо одной из предпосылок аварии на ЧАЭС. По сравнению с Фукусимой-1 действия советского правительства и специалистов-атомщиков после аварии в Чернобыле выглядят образцом оперативности, ответственности и профессионализма.
Культура безопасности
Крупные радиационные аварии, сопровождающиеся выбросом РН в окружающую среду, в том числе серьезные аварии на АЭС, являются частью реальности современного мира и требуют особого государственного реагирования и международного сотрудничества. Как правило, они возникают внезапно и имеют тяжелейшие последствия планетарного масштаба. Ни одно государство в одиночку не в состоянии в полной мере и в короткие сроки ликвидировать последствия аварии на АЭС. Для решения вопросов безаварийной эксплуатации объектов ядерной энергетики необходимо объединение сил и средств различных стран. Требуется своевременное представление достоверной информации в полном объёме, разработка единой концепции ликвидации последствий аварии. Полностью исключить вероятность аварий на сложных технических объектах пока не удаётся.
Масштабность и периодичность происходящих в мире техногенных катастроф свидетельствуют о значительно возросшей роли специалистов технического профиля. Сложные технологические системы требуют строгого соблюдения технологий и регламентов. Качество подготовки кадров для обслуживания таких систем, а также ликвидации последствий аварий, должно быть поднято на уровень, соответствующий сложности объектов, создаваемых в XXI веке. Причиной многих крупных аварий последних десятилетий является порочная практика назначения на руководящие инженерные должности «универсальных» управленцев - менеджеров, не способных в силу отсутствия соответствующих знаний и опыта адекватно оценивать сложившуюся ситуацию и принимать ответственность за действия по выводу из нештатной ситуации. Ликвидировать аварии приходится в чрезвычайных ситуациях, требующих быстрого принятия решений, к чему такие «управленцы» не готовы.
Многолетний опыт эксплуатации АЭС и других радиационно-опасных объектов показывает, что возникновение большинства аварий связано с поведением людей, их отношением к своим обязанностям и обеспечению безопасности. Проблема человеческого фактора на ядерных объектах имеет исключительное значение. По некоторым оценкам, более 80% аварий и техногенных катастроф происходят по вине персонала (рис.4).
Рис.4. Распределение причин аварий на объектах повышенной опасности [статистика Ростехнадзора]
Незнание причин не позволяет построить обоснованную программу, направленную на их ликвидацию. По данным INPO, вклад погрешностей и нечёткости в инструкциях, предписаниях и другой документации в ошибки персонала составляет 43%, недостаток знаний, профессиональной подготовки - 18%, отступления персонала от предписаний и инструкций - 16%, неправильное планирование работ - 10%, неэффективная связь между сотрудниками станции - 6%, другие причины - 7%.
Анализ произошедших ядерных аварий привел к углублению представлений о безопасности, ужесточению требований к её обеспечению. Специфика ЯЭ потребовала более широкого подхода к проблеме безопасности, обозначенного термином «культура безопасности». В научно-техническую терминологию оно вошло после публикации «Итогового доклада послеаварийной обзорной конференции по чернобыльскому реактору», подготовленного Международной консультационной группой по ядерной безопасности (INSAG).
Культура безопасности – новое для инженерной практики понятие, смысл которого заключается в отношении человека к проблемам безопасности при выполнении служебных обязанностей. Это совокупность характеристик и особенностей деятельности организаций и отдельных лиц, в которой безопасность работы обладает наивысшим приоритетом. Такая расстановка акцентов деятельности должна быть принята на всех уровнях управления в государстве [14]. Культура безопасности должна являться стержнем, пронизывающим деятельность организаций, предприятий и отдельных лиц, участвующих во всех этапах жизненного цикла ЯЭ, включая научную идею, проектирование, строительство, эксплуатацию, ремонт, вывод из эксплуатации и обращение с РАО и ОЯТ. В отличие от других принципов безопасности, направленных на решение научных, инженерно-технических, медико-биологических проблем, культура безопасности обращена непосредственно к человеку. В документе «Общие положения безопасности атомных станций» (ОПБ-88/97) дано следующее определение: «Культура безопасности - квалификационная и психологическая подготовленность всех лиц, при которой обеспечение безопасности АЭС является приоритетной целью и внутренней потребностью, приводящей к самоосознанию ответственности и к самоконтролю при выполнении всех работ, влияющих на безопасность». Существующие определения связывают культуру безопасности с позицией, образом мыслей и поведением отдельных лиц, со стилем деятельности организаций. Обеспечение безопасности при эксплуатации АЭС - главная задача всего персонала АЭС и предприятий, выполняющих работы в области ЯЭ [14].
Привитие культуры безопасности – это формирование у каждого человека, имеющего отношение к ЯЭ, такого ценностного барьера, не позволяющего ему предпринять какие-либо действия в ущерб безопасности, даже если вероятность опасности чрезвычайно мала. Формирование культуры безопасности предприятия-организации предполагает: профессиональный отбор, обучение и подготовку персонала; строгое соблюдение дисциплины при чётком распределении персональной ответственности по всей вертикали – от руководителей до исполнителей; строгое выполнение требований инструкций и их периодическое обновление с учётом накапливаемого опыта. Культура безопасности обеспечивается: структурой управления и контроля над деятельностью по безопасной эксплуатации ЯЭ; высоким уровнем квалификации персонала. Эти аспекты особенно важны для эксплуатирующих организаций и персонала АЭС. Особо следует обратить внимание на создание атмосферы открытости, обеспечивающей свободную передачу информации, относящейся к безопасности, поощрение за признание своих ошибок в работе, совершенных персоналом. Таким образом, достигается общая психологическая мотивация на безопасность, предполагающая самокритичность и самопроверку, развивающая чувство персональной ответственности и общего саморегулирования в вопросах безопасности. По мнению экспертов, одной из причин Чернобыльской аварии стало отсутствие такой культуры безопасности [14].
Безопасность зависит от состояния общества, его готовности обеспечить соответствующий уровень недопустимого риска. На современном этапе развития цивилизации проблемы безопасности техносферы приобрели глобальный характер. По техногенному воздействию на природу человек сравнялся с природными катаклизмами. Потребность в более широком толковании безопасности привела к появлению наряду с «технологической безопасностью» таких новых понятий, как энергетическая, экологическая, продовольственная, информационная безопасность, профессиональная надёжность и др. В современных условиях подходы к безопасности, определяемые концепцией культуры безопасности, становятся недостаточными. Обеспечение безопасности техносферы требует более широкого системного подхода, базирующегося на философии и психологии безопасности. Системный подход позволяет своевременно выявлять негативные (возмущающие) факторы и предупреждать возникновение различных несоответствий, нежелательных событий, нештатных ситуаций, катастроф.
Философия безопасности определяет безопасность как ценностную категорию в сознании человека, приобретающую всё большую актуальность. Для общественного осознания этой философской категории требуется изучение многообразия формирующих её технологических, социальных, экономических, психологических, духовных, гуманитарных и других факторов. Актуальными направлениями в понимании содержания безопасности являются:
- место и роль безопасности на шкале человеческих ценностей, эволюция человеческих сообществ к безопасности в историческом аспекте;
- факторы, определяющие особенности восприятия опасности техногенного, природного и социального характера, их роль и взаимозависимость в процессе формирования стереотипов сознания и реагирования;
- соотношение процессов и факторов индивидуального и коллективного восприятия внешних опасностей; механизм и закономерности формирования в человеческом сознании представления о приемлемом уровне безопасности [11].
Приемлемый коллективный риск общества оценивается, как известно, величиной 10-6 [23]. Понятие приемлемого уровня безопасности отражает консолидированное отношение общества – реакцию населения на аварии, катастрофы и стихийные бедствия. Приемлемый уровень безопасности – это уровень, при котором угрозы для жизни или здоровья людей, а также вред для ОПС не вызывают массового отторжения или протеста населения против использования инженерно-технических объектов, ощущение, формируемое скорее на подсознательном уровне, чем осознанная рациональная категория. Уровень приемлемого риска формируется на основе компромисса между выгодой (экономия средств, времени, комфорт и др.) и потенциальной опасностью.
Безопасность – категория экономическая, а норма безопасности – это консенсус между источниками опасности и субъектами безопасности, который зависит от уровня развития (самоосознания и экономики) общества, от личного и коллективного восприятия, предрасположенности к риску.
Анализ причин чрезвычайных происшествий показывает, что возникновение и развитие крупных аварий, как правило, характеризуется комбинацией случайных локальных событий, возникающих на разных стадиях аварии (отказы оборудования, ошибки персонала, разгерметизация, выброс/утечка, разлив вещества, испарение, рассеивание веществ, воспламенение, взрыв, интоксикация и т.д.). Информационные способности человеческого мозга ограничивают число рассматриваемых факторов и осознаваемых связей между ними. Ошибочные действия или бездействие операторов в сложных ситуациях определяются состоянием нервной системы человека [17,18]. Многие ошибки вызваны отвлечением внимания и кратковренным его провалом (на 30-50 с). В результате оператор пропускает важные сигналы; даже заметив их, не реагирует должным образом из-за того, что время включения в новую задачу при монотонии порой увеличивается вчетверо, а точность действий снижается втрое. Появляются ложные тревоги – реакция на сигнал, которого нет. По данным исследований, оператор, даже находящийся в оптимальных условиях работы, совершает 1-2 ошибки на каждые 100 операций [19].
За рубежом созданы модели поведения оператора в случае возникновения инцидента на АЭС, которые помогают предвидеть возможные ошибки оператора и их последствия, разработать порядок действий операторов, интерфейс щитов управления, требования к подготовке и лицензированию операторов. В нашей стране этим вопросам также уделяется серьёзное внимание. Особо следует отметить факторы, связанные с профессиональной деятельностью человека-оператора:
- неадекватность средств и требований деятельности психофизиологическим возможностям специалиста;
- насыщенность деятельности проблемными ситуациями, логическая сложность, разнообразие и неопределённость способов решения задач управления техническими системами;
- однообразие и монотонность деятельности;
- высокая ответственность за результат деятельности и постоянная готовность к действиям.
При изучении надёжности операторской деятельности необходимо выяснять специфические особенности труда оператора, выявлять характерных трудности, с которыми сталкивается человек при овладении всеми звеньями этой деятельности [15,16]. Обязательным условием является формирование профессионально важных знаний, умений, навыков, воспитание личностных качеств, необходимых для овладения профессией.
Человеческий фактор характеризует не только индивида, но и коллективы, особенности социально-психологического климата в них, господствующие нормы поведения. К критериям психологической безопасности производственного коллектива относятся: степень адаптации к условиям работы, уровень теоретической подготовки и практических навыков для противостояния действию поражающих факторов чрезвычайных ситуаций (ЧС). На основе исследований разработаны рекомендации по профессиональному отбору и поддержанию психического здоровья для инженерно-технических работников (лиц с высокой эмоциональной нагрузкой) и лиц рабочих профессий [20-22]. Энергоблоком управляет личность и от свойств этой личности зависят надёжность и безопасность станции. При подготовке операторов необходимо не только научить их умениям самим действовать в соответствии с планом ликвидации аварий, но и учитывать психологические особенности личности подчинённых в условиях экстремальных ситуаций на АЭС.
Выводы и рекомендации
1. Усложнение техники увеличивает противоречие между требованиями научно-технического прогресса и биологическими способностями людей. В производственном коллективе профессионалов, объединённом социально значимыми целями и задачами, принципы культуры безопасности будут реализовываться наиболее полно, позволяя достигнуть высоких производственных результатов.
2. С ростом энерговооружённости техносферы человечеству предстоит жить в условиях, когда АЭС станут одним из основных источников энергоснабжения. Атомная энергетика является практически единственным гарантом обеспечения энергетической безопасности государств мира на долгую перспективу. Поэтому важнейшей задачей энергетической стратегии государства должно быть создание безопасной и эффективной атомной энергетики.
3. Роль ядерных технологий непрерывно возрастает. Сложность и опасность ядерных технологий предъявляют высокие требования к профессиональной подготовке специалистов. Культура безопасности является обобщённой, итоговой характеристикой качества персонала, включающей культуру каждого работника, его жизненную ценностную позицию. Требования безопасности и эффективности деятельности операторов в условиях ЧС и аварий на АЭС требуют комплексного подхода к подготовке специалистов. Система подготовки персонала является составной частью системы безопасности АЭС и должна соответствовать уровню сложности и опасности техники и выполняемых ею задач.
Литература
1. Алексахин Р.М., Булдаков Л.А., Губанов В.А. и др. Крупные радиационные аварии: последствия и защитные меры / – М.: ИздАТ, 2001. – 752 с.
2. Боровой А.А., Гагаринский А.Ю. Выброс радионуклидов из разрушенного блока Чернобыльской АЭС // Атомная энергия, 2001, т. 90, вып. 2, с. 137-145.
3. Израэль Ю.А., Вакуловский С.М., Ветров В.А. и др. Чернобыль: радиоактивное загрязнение природных сред / Под ред. Ю.А.Израэля. – М.: Гидрометеоиздат, 1990. – 290 с.
4.Гуськова А.К. Авария на ЧАЭС и её медицинские последствия // Энергия: экономика, техника, экология, 2000, № 4, с. 18-21.
5. Иванов Е.В., Шубик В.М. Медицинские последствия Чернобыльской аварии. Факты и размышления 15 лет спустя. – СПб.: НИИ РГ МЗ РФ, 2001. – 58 с.
6.Иванов В.К., Цыб А.Ф., Иванов С.И. Ликвидаторы Чернобыльской катастрофы: радиационно-эпидемиологический анализ медицинских последствий. – М.: Галанис, 1999. – 312 с.
7. Уроки аварии на Чернобыльской АЭС. – В кн.: История атомной энергетики Советского Союза и России. Вып. 4 / Под ред. В.А.Сидоренко. - М.: ИздАТ, 2002. – 544 с.
8. Арутюнян Р., Линге И., Мелихова Е. Диалог с общественностью о безопасности атомной энергетики: Уроки Чернобыля // Бюлл. по атомной энергии, 2003, № 2, с. 54-58.
9.Медицинские последствия аварии на Чернобыльской атомной электростанции // Информ. бюлл. Всесоюзного научного центра радиационной медицины АМН СССР. – Киев, 1991. – 340 с.
10. Кенигсберг Я.Э., Крюк Ю.Е. Оценка предотвращённого ущерба по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в Республике Беларусь // Радиация и риск, 2007,т.16, №2-4, с.27-32.
11. Саркисов А.А. Феномен восприятия общественным сознанием опасности, связанной с ядерной энергетикой //Научно-технические ведомости СПбГПУ,2012,№3-2(154),с.9-21.
12. Тихонов М.Н. Уроки Фукусимы: проблемы и решения // Безопасность жизнедеятельности, 2012, №8(140), с.29-40.
13. «Фукусима» как печальная история разгильдяйства.- «Интерфакс»,14 апреля 2011 г./http:// www. interfax. ru/ txt. asp? sec=1483? id=185765.
14. Агапов А.М., Новиков Г.А. Культура ядерной и радиационной безопасности: государственные гарантии; идеология, принципы и способы реализации: Учебно-методическое пособие для системы повышения квалификации в Госкорпорации «Росатом». – СПб.:ООО «Профи-Центр»,2010.- 864 с.
15. Небылицын В.Д. Надёжность работы оператора в сложной системе управления // Инженерная психология. – М.: МГУ, 1964.
16. Багрецов С.А., Колганов С.К., Львов В.М. Диагностика и прогнозирование функциональных состояний операторов. - М.: Радио и связь, 2000.
17. Гуревич К.М. Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы. - М.: Наука, 1970.
18. Галактионов А.И., Венда В.Ф, Вавилов В.А. Психологические факторы операторской деятельности. - М.: Наука, 1988.
19. Кирюшкин А.А. Человек как источник потенциальной опасности // Безопасность жизнедеятельности, 2002, № 7, с. 2-6.
20. Фесенко В., Молчанов В. Психологические аспекты чрезвычайных ситуаций // Охрана труда и социальное страхование, 2001, № 6, с. 26-30.
21.Бондарев И.П. Психофизиологические основы прогнозирования профессиональной пригодности операторов. - М.: Наука, 1983.
22. Глебова Е.В., Иванова М.В. Профессиональный отбор операторов: история и актуальность // Безопасность жизнедеятельности, 2002, № 9, с. 12-15.
23. Болдырев В.М., Иванов Е.А., Хатьянов Л.П. Количественная оценка риска в ядерной энергетике // Атомная энергия, 1990, т. 68, вып. 5, с. 359-362.
