Ответ на реплику
Дата: 06/03/2014
Тема: Физики и Мироздание


Д.А.Тайц, к.ф.-м.н. 

Это продолжение статьи «Сознание не сирота»  и ответ на реплику комментатора. К  сожалению, я не знаю имени  автора замечания, завершаемого  словами: «…принятие же собственной ответственности за окружающее мироздание, устраняет избыточную гипотезу создателя и открывает безграничные возможности для развития сознания». Я согласен с замечанием в целом, но нахожу неудачным  и противоречащим высказанному сочетание четырех слов: «…устраняет избыточную гипотезу создателя…».   



«Научное объяснение – есть некий способ поведения, доставляющий нам такое же удовольствие, как любовь или искусство».
                                                     С.Вайнберг «Мечты об окончательной теории»


Возможно, гипотеза «Создателя» избыточна или, скажем резче, не нужна, если под создателем понимать некоего мага, решившего создать мир и его наполнение. Собственные слова автора реплики: «возможности для развития сознания» подразумевают  необходимость  первоначального   «состояния» потенциально разрешающего возможность развития до появления не только фторопласта, но  и такой невещественной сущности как сознание с его содержанием в виде, скажем, Теорем Ферма, Гёделя или понятий красоты и гармонии. И, если такая «затравка»   нематериальности не была бы реально вмонтирована первоначально в то, не имевшее  структуры и пространства,  некому было бы  обсуждать «витал ли дух над бездной».   
  
Попытки научного прояснения в тех областях, которые обычно соотносят со сферами проявления религиозности, вопреки опасениям носителей веры, лишь расширяет возможности их аргументации, хотя, надо признаться, действительно побуждает к замене слова «вера».  Здесь имеется в виду не столько сближение веры с  «достоверностью», сколько,  родство сознания Началу (его связи, вообще то,  не нуждающейся в  подтверждении религиозными аргументами). Проявление убежденности, основанной на  знании, награждается особым чувством воодушевления не менее сильным, чем от религиозных доводов, даже если научный аргумент отвергается (пример Птолемеева система). Корень в слове «воодушевление»  прямой адресат,  «знания объясняющего». Понимание её – души пища.     

Обратим  внимание на высказывания, связанные с характером религиозных  взглядов видных создателей и носителей «точного», проверяемого знания,  тех, которых невозможно заподозрить в оглашении необоснованного и неочевидного для них  самих.  
  
«Вместе с Полем Дираком и тысячами других выдающихся математиков, я верю, что существует Бог – непревзойденный математик, чьи познания в этой науке гораздо обширнее наших. Даже будь я атеистом, мне бы казалось чудовищным высокомерием считать, что математика существует лишь в сознании разумных обезьян… Экспериментальное подтверждение реальности Высшей Управляющей Сущности – наше сознание».    
                                                                         Мартин Гарднер.  «Была бы я рыбкой…».

Автор этого высказывания – математик, авторитетный всемирно известный популяризатор точных наук.  Для понимания того, что вкладывается в понятие «вера» у «тысяч творцов точного знания», обратимся к словам: « Бог – непревзойденный математик». Имея представление, о характере работы естествоиспытателей:  физиков, математиков, биологов…,  всегда считающимися с  обстоятельствами, когда каждый поворот мысли должен быть  обоснован и поверяем, можно ожидать  определенную специфику при употреблении понятия «вера».  Смысл  этого слова должен склоняться к   понятию  достоверность. Мало того, физико-математические законченные утверждения имманентно включают в себя принцип «фальсификации» - метод обнаружения ложности, без которого невозможно признать основательность утверждаемой истины. Эта особенность, характерная для стиля    ответственного ученого, усиливает доверие к истинности его утверждений.  Источник «веры» выдающихся физиков – опыт («натуральная философия» по Ньютону). Являемая нам Природа (Мир  – Вселенная) удивляет ярко выраженной обусловленностью законами во всех доступных нашим наблюдению проявлениях, и даже там, где мы видим деструкцию и хаос. Законы и их работа записаны языком математики, доступному нашему сознанию, а это чудо. Самая таинственная, самая грандиозная, самая зачаровывающая особенность этих законов – вселенская унификация.  Как бы не раздвигались границы обозримого мира, мы всегда убеждаемся в их общности, как   локальной, так и  всеобщей. Мы убеждаемся, что одни и те же неизменные законы действовали от начала образования Мира и действуют в доступном нашему вооруженному взору Мире.  Еще более удивительным и непостижимым кажется то, что те шесть – восемь законов физики, установленные и проверенные здесь, на «пылинке» Земля, одинаково пригодны как для понимания работы телевизора, унитаза и причины предстоящего затмения Солнца, так и формирования галактик и даже рождения Вселенной. 

О гармоническом единстве Мира без коллайдера  и телескопа  знали  Демокрит, Платон, Пифагор…, находя постигаемость, наблюдаемую  стройность и порядок «Космоса», признаками  Высшей Причинной Гармонирующей Силы.  Большие мыслители последующих эпох не сомневались и, если говорить о современности, даже укреплялись в этом убеждении.  Светила эпохи: Планк,  Эйнштейн, Шрёдингер, Гейзенберг… Почти все нобелиаты, великие физики каких уже нет и  ныне здравствующие: Хокинг, Пенроуз… Естествоиспытатели,  исповедующие «Религию точного проверяемого знания» в двадцатом веке оказались в исключительно благоприятных условиях. Они обрели возможность экспериментально подтвердить то, что для их предшественников было божественным прозрением или продуктом  религиозных убеждений. Физика, эксперимент, астрофизические наблюдения не то, что подтвердили  конечность и беспредельность Мира, но, что важнее,  дали основания полагать причастность  нашего самосознающего «Я» той Исходной Первосущности, что запустила,  «исторический годограф» эволюции от (из) бесструктурного Первичного Состояния. Первосущности,  насытившей мир  законами и парадоксально обозначившей высшую форму  всесильности исключением свободы менять эти законы.  Именно потому траектория стрелы этого «годографа» подвела, по крайней мере, одно (!) астрономическое тело  Вселенной к появлению камней, воды, облаков, заката, сознания и его синонима – свободы воли. Массив научных знаний, экспериментальный опыт, проверяемость и качество предсказательного «продукта»  наук новейшей эпохи преобразовали понятие веры, по крайней мере, среди тех, кто к этим наукам имеет отношение. Религиозная обрядность, как культурная форма, при этом многими не отвергается.   Научный и экспериментальный опыт (астрофизика, кванты, биофизика) показывают, что появление такого феномена, как сознание, невозможно, когда бы в исходную ступень Мира не был бы включен  ментальный субстрат с гармонизирующим принципом порядка, воплощенном в комплексе законов,  подлежащих реализации. Для большинства представителей точных наук:  

Бог – это концепция организующего центра, вокруг которого строится единая картина Мира и объективируется выход  сознания за горизонт той реальности, что и дает возможность думать и знать.          
 
Недвусмысленно высказался великий Макс Планк в своей знаменитой лекции, прочитанной в Дерптском Университете: «Божество, к которому религиозный человек пытается приблизиться при помощи религиозных символов равноценно, по существу, той, проявляющейся в законах силе, о которой исследователь в определенной мере получает представление с помощью своих органов чувств… Религия и естествознание нуждаются в вере в Бога, при этом для религии Бог стоит в начале всякого размышления, а для естествознания – в конце». 
 
Итак, по мнению Планка, Бог для естествоиспытателя не объект веры, но знания. Объект, который не ретировался после образования Мира и воплощения нечто в «со»- или «осо»-знание, самосознание. Абсолютной нелепостью, вызовом  всему корпусу обретенного понимания было бы полагать, что неустранимая внутренняя тенденция безмолвного обращения личности к чему-то активному, способному услышать и воспринять – рудимент первобытных фантомов или обряд, внушенный церковью. Обратимся к опыту знаменательного мыслителя 20-го века Вернеру Гейзенбергу, который по мнению Нильса Бора: «Открыл эру взаимного стимулирования механики и математики», или, как уточнил Поль Дирак: «Дал начало золотому веку теоретической физики». Вклад Гейзенберга в культуру пост-Ньютоновской эпохи еще и в том,  что уверенность в реальной  действенности обращения к духовной сущности определяющей (наполняющей) Центральный Миропорядок,  он не оставил для самого себя, посчитав это интимным вопросом, но многократно и широко оповестил о том научный мир. «Мое понятие истины связано с тем положением вещей, о котором говорят религии». Он опубликовал свои беседы с великим физиком Вольфгангом Паули. На вопрос: «Веруешь ли ты в личностного Бога?» Гейзенберг переформулировал вопрос, исключив слово «вера» как из вопроса, так и из  своего ответа, построив его на доверительном, почти интимном знании.  «Можешь ли ты, или можно ли вообще относиться к центральному порядку вещей или событий так непосредственно, вступать с ним в такую глубокую связь, в какую можно вступать с душей другого человека? Если ты спросишь меня вот таким образом, я отвечу «да»… Центральный порядок может ощущаться столь же напряженно и непосредственно, как душа другого человека. Слово «душа» означает как раз центральный порядок, средоточие существа, которое по формам своего внешнего проявления может быть невообразимо  многообразным».      

Удивительно глубокие слова великого естествоиспытателя. Гипотеза Создателя не избыточна и неустранима.






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=5129