«Гранит»

По расчетам специалистов для «пробивания» противоракетной обороны (ПРО)   авианосно-ударной группировки (АУГ) требовался скрытный залп  20–24 крылатых ракет, способных преодолеть указанную оборону с  последующим отрывом их носителя - ракетоносца от возможного преследования за счет повышенной скрытности, скорости и глубины погружения. Так родилась идея создания тяжелого подводного ракетного крейсера «Гранит» с оснащением его соответствующим ракетным комплексом.

Тактико-техническое задание на проектирование атомного подводного крейсера было выдано ЦКБ МТ «Рубин» в 1969 г. Предполагалось, что максимальная дальность полета ракет «Гранита» при скорости полета около 2500 км/ч составит не менее 500 км. Такие данные нового ракетного комплекса представляли собой реальную возможность решать задачу противодействия АУГ. Для воплощения конструкторских замыслов и идей в металл потребовалось целое десятилетие. К концу 1981 г. на Северный флот прибыла головная подводная лодка третьего поколения «Гранит». Главному конструктору АПЛ Пустынцеву П.П. не удалось увидеть свое детище в окончательном виде, в 1977 г. его не стало. Работы в ранге главного конструктора проекта продолжил Баранов И.Л., который со специалистами «Севмашпредприятия» завершил строительство первого корабля.

Технические характеристики корабля были просто блестящими. В полтора раза увеличена глубина погружения, мощность главной энергетической установки возросла вдвое, применены новые принципы комплексных систем управления, радикально улучшены характеристики физических полей, более комфортными стали условия обитания. И это далеко не полный перечень новаторских идей и решений. Атомный подводный крейсер у пирса, поражавший своими размерами и внешним видом над водой, схожим с хлебным батоном, с чьей-то легкой подачи окрестили «Батоном».

ПЛАРК «Гранит» в соединение контр-адмирала Томко Е.А. привел командир крейсера Ильюшкин А.П. Для головной подводной лодки данного проекта  был определен режим усиленной эксплуатации. В этой связи на флотилию зачастили специалисты бюро-проектанта, завода-строителя, контрагентских организаций. Начальник ЦКБ МТ «Рубин» Игорь Дмитриевич Спасский, сменивший на этом посту Пустынцева П.П., прибыл к месту дисклокации «Гранита» вместе с заместителем министра судостроительной промышленности Леонидом Николаевичем Резуновым, который, как правило, прибывал тогда, когда возникала необходимость пристроить корабли, с рядом недоделок, после передачи их судостроительными заводами ВМФ.

C приходом корабля нового поколения работы у всех заметно прибавилось. В памяти зафиксировался случай прибытия на флотилию двух уважаемых людей, встретить которых командующий флотилией из-за своей занятости не смог и приказал это сделать мне. Первый - адмирал Павел Григорьевич Котов, заместитель Главнокомандующего ВМФ по кораблестроению и вооружению, Герой Социалистического труда, второй - Владимир Николаевич Челомей  - генеральный конструктор ракетного комплекса, дважды Герой Социалистического труда. После обхода ПЛ и производства записи в Историческом журнале корабля гости направились обратно на вертолетную площадку.

На выход в море на головной подводной лодке «Гранит» я оказался в составе походного штаба флотилии в качестве флагманского механика. По приказанию командующего принимал участие в разработке мер безопасности при предполагаемом глубоководном погружении. Командующий приказал мне вместе с командиром соединения убыть на доклад к командующему флотом адмиралу А.П. Михайловскому для утверждения плана похода. Переспрашивать начальников о том, нужен ты там или нет, не принято.

Утром, чуть свет, прибываю в назначенное время к ДОФу (Дом офицеров флота), жду, как условились Егора Томко. Проходит установленное время, его нет. Нервничаю. Звоню оперативному дежурному. Он отвечает, что Томко только что проследовал через КПП за гарнизон. Наверное, Егор Андреевич решил по-своему. Зачем ему Щербина у комфлота, он комдив и сам справится великолепно. Всё это можно понять, но в какое положение он меня поставил перед командующим флотилией, от которого мы получили приказание на совместную поездку. Какой выход? Мчусь в гараж, прыгаю в свою «шестерку». И сто пятьдесят километров на ней даются очень споро, так что у самого КПП флотского штаба я обхожу Томко на его УАЗе. Как ни в чем не бывало, в назначенное время входим в кабинет командующего Северным флотом.

Пока Томко разворачивает на столе, стоящем вдоль окон просторного кабинета командующего, карту с обозначенным маршрутом и мерами безопасности, успеваю обозреть акваторию Кольского залива с причальным фронтом Североморска. Водную гладь залива в мерцающих бликах солнечных лучей прорезала подводными крыльями «Ракета», оставившая за кормой бело-молочный след. Командующий флотом интересуется особенностями предстоящего выхода «Гранита» в акваторию Норвежского моря, где глубины позволят осуществить заданный маневр. Все ли продумано по мерам безопасности, ведь в заданном районе из сил обеспечения находится лишь несущий там службу морской буксир, а до главной базы флота тысяча миль. А это лишь одно из ряда мероприятий первенца третьего поколения, проходящего усиленную эксплуатацию, после завершения которой у флота, да и у всей страны, появится полноценное средство сдерживания чьих-то амбиций.

Зная, что походный штаб возглавит командующий флотилией Евгений Чернов, Аркадий Петрович интересуется, идут ли в поход флагманский штурман и флагманский специалист РТС. Спокойствие, уравновешенность, четкая речь, сам внешний вид командующего флотом завораживают естественностью. Ни тебе лишнего движения, ни лишнего слова, все обстоятельно и солидно. Наверное, флоту и нужен такой начальник, тем более в пору наивысшего его расцвета.

С его предшественниками мне пришлось встречаться в разное время, в разных должностях и при различных обстоятельствах. Как командиру отсека головной подводной лодки К-38 мне представилась возможность встречать в отсеке адмирала Семена Михайловича Лобова. С адмиралом Георгием Михайловичем Егоровым пришлось удостоиться краткой беседы уже в составе одного из президиумов партактива. Адмирала Владимира Николаевича Чернавина сопровождал по цехам и территории СРЗ «Нерпа» в бытность там дивизионным инженером-механиком.

С Александром Митрофановичем Германом, командиром экипажа головного ракетного крейсера, посчастливилось осуществить погружение на рабочую глубину. Несмотря на присутствие в Центральном посту командующего флотилией, что многих приводит в некоторое напряжение, а порой и страх, А.М.Герман был абсолютно спокоен, командовал уверенно. С особым флотским шиком Герман осуществил отход от пирса. Задним ходом «Гранит» плавно вышел на средину акватории, почти не потревожив ее водную гладь. Врубив передний ход под главными турбинами, командир возмутил устоявшийся покой акватории, превратив ее в пенный бело-молочный фонтан. Несмотря на огромную массу, лодку слегка затрясло, а потом она медленно начала набирать ход в направлении губы Андреева, потянув за собой фосфоресцирующий шлейф, превращавшийся в изумрудный след на свинцовой поверхности акватории. Эта красота сохраняется в памяти до сих пор, а до слуха доносится свист или пение турбин, всего того, что обеспечивает этот ход.

Больше всего в этом походе на новейшем корабле запомнилось чувство гордости за покорение нами очередной глубины погружения в Мировом океане и сауна с бодрящей изумрудной водой в «бассейне» на глубине четырехсот восьмидесяти трех метров. Листая страницы записной книжки, в которой остались записи о выходе в море, натыкаюсь на запись от 15 мая 1984 г. В том походе на ракетоносце «Гранит» в зоне отдыха вместе с нами проходили испытания (не иначе как на выживание) амадины японские – 02 шт., щеглы – 03 шт., чижики – 03 и 2 чечетки. В аквариуме: неоны, меченосцы, гуппи и барбусы суматранские. Невольно думаешь, а им-то, зачем такие испытания?

«Акула»

Тяжёлый ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 941«Акула» (SSBN «Typhoon» по кодификации НАТО) С.Н.Ковалев, его главный конструктор, назвал «победой научно-технического прогресса над здравым смыслом».

Противостояние мировых политических систем в 1970-е гг. устремилось к апогею. Крупномасштабная программа США «Трайдент» предусматривала создание твердотопливной межконтинентальной баллистической ракеты дальностью стрельбы более 7000 км с установкой на одном носителе не менее 24 единиц.

Боевая эффективность нового оружия должна была превзойти ракетные комплексы ВМФ на подводных лодках второго поколения, что требовало принятия адекватных мер. Тактико-техническое задание на проектирование тяжелого ракетного подводного крейсера стратегического назначения «Акула» было выдано ЦКБ МТ «Рубин» накануне 1973 г. Главным конструктором проекта был утвержден Сергей Никитович Ковалев, создавший до этого серию ракетоносцев стратегического назначения первого и второго поколения.

К моменту начала проектирования ракетоносца уровень развития промышленных технологий страны не позволил создать твердотопливную баллистическую ракету, близкую по весогабаритным показателям к жидкостной. Это привело к созданию оригинального проекта атомной подводной лодки с габаритами, поражающими воображение даже профессионалов кораблестроения. По образному выражению самого главного конструктора это была «победа научно-технического прогресса над здравым смыслом».

Ракетоносец третьего поколения представлял собой два прочных корпуса, каждый из которых подобен целому «Граниту», и всё в одной «упаковке». Эта не совсем обычная и весьма сложная конструкция позволила разместить двадцать ракетных шахт (в диаметральной плоскости между прочными корпусами) в нос от ходовой рубки, отнесенной из-за этого далеко в корму. Корабль вынужденно буксировал до 30 тыс. тонн воды в зашивке легкого корпуса, словно «водовоз». Кроме перевозимой в таком количестве воды, в ракетных шахтах как гвоздики на заплечиках были подвешены баллистические твердотопливные ракеты. Весом около ста тонн с разделяющейся боевой частью такая ракета способна одиночно или в залпе улететь «за тридевять земель» и накрыть любую точку планеты.

До этого мне приходилось выходить в море почти на всех проектах атомоходов первого и второго поколений. За каждым таким выходом в памяти фиксировались наиболее значимые события и факты, впечатления и оценки. Так, форсируя подо льдами Северный Ледовитый океан (всего-то за 4-5 суток от Новой Земли до Берингова пролива), я впервые осознал, что Земля круглая и при нынешних скоростях очень маленькая, и очень уязвимая при наличии такого смертоносного груза, каким напичканы атомоходы. И в чьих руках эта разрушительная сила – в людских или Божьих?

Лодка-гигант, ошвартовавшаяся в Западной Лице в декабре 1982 г., поражала наповал своими размерами. Командир тяжелого крейсера Александр Васильевич Ольховиков на вершине громадной рубки казался человеком «в чем душа держится». Невольно возникал вопрос, как в этом щуплом, уставшем человеке может вместиться весь объем информации, что содержит этот громадный монстр? От многих командиров Александр Ольховиков отличался тихим некомандным голосом. При этом речь его была обстоятельной, логичной, с долей необидной иронии. Особо запомнился командир боевой части ракетчиков атомохода Геннадий Михайлович Яковлев. Впечатляло его заведование из двадцати ракетных шахт с баллистическими ракетами под надстройкой. О том, что было внутри, и говорить не приходится. Сразу же проникался особым уважением к воинам-ракетчикам.

Перед тем как принять корабль в состав флотилии командующий флотилией, заместитель начальника штаба, флагманский ракетчик и заместитель начальника ЭМС (то бишь я) прошли непродолжительную подготовку по данному проекту ПЛА в Учебном центре ВМФ. Подготовка в Учебном центре позволила значительно расширить представление о том, что необходимо знать при приемке нового корабля в первую очередь. В конце ноября командующий флотилии приказал мне разобраться с шумностью тяжелого крейсера, так как по докладам она не удовлетворяла спецификации. После завершения стоянки под погрузкой ракет корабль должен уйти в море на стрельбы и, не возвращаясь в базу, направится в длительное плавание на несколько месяцев.

Звоню в ЦКБ МТ «Рубин» Игорю Дмитриевичу Спасскому, который соединил меня со специалистом бюро, владеющим этим вопросом. Но сколько ни говори о проблеме шумности по телефону, на корабле от этого ничего не изменится. Игорь Дмитриевич направил в Северодвинск генерального конструктора проекта Сергея Никитовича Ковалева.

В назначенный день члены штаба флотилии, офицеры, ответственные за подготовку к ракетным стрельбам и к длительному походу были собраны в кают-компании крейсера. В углу на отшибе удобно погрузился в кресло Сергей Никитович Ковалев. В другом конце просторной кают-компании сидели начальник ГШ ВМФ адмирал Владимир Николаевич Чернавин и гражданский член ЦК КПСС. Крейсер должен был осуществить имитацию полного залпа четырьмя практическими ракетами. Такой залп, произведенный впервые, позволил бы представителю ЦК лично удостовериться  в успехе и доложить наверх по инстанции. После докладов проверяющих специалистов штаба флотилии, адмирал Чернавин считал, что все пройдет без замечаний. За докладом флагманского штурмана последовали бодрые доклады ракетчика, минера, связиста и специалиста РТС. Дошла очередь и до меня. За стандартным докладом о том, что личный состав БЧ-5 укомплектован и допущен к исполнению своих обязанностей, материальная часть в строю, запасы полные, добрался до пункта о состоянии физических полей. Сообщение о том, что по уровню шума на определенных частотах корабль не удовлетворяет требованиям норм, никого из руководства особо не обеспокоило. Правда, на своем кресле сменил положение Сергей Никитович Ковалев, да слегка поежился командир Ольховиков, прервавший беседу с командиром соединения. Завершал я доклад выводом о том, что ГКП ПЛ и личный состав экипажа по вопросам борьбы за живучесть подготовлены, однако корабль не может быть отправлен в длительное плавание по причине превышения норм шумности.

Адмирал Чернавина, по-видимому, такого заявления из чьих-либо уст не ожидал, и тут же переспросил: «Вы кто?» и потребовал повторить доклад, что я и сделал, да еще и с дополнениями, ссылаясь на требования  руководящих документов. На вопрос Чернавина: «Кто у нас за этот вопрос отвечает», в качестве  «крайнего» указали на представителя 1-го ЦНИИ МО СССР, который подтвердил, что представитель флотилии доложил всё точно. «Выход спланирован, средства обеспечения стрельб на удаленных полигонах начали свое развертывание, корабли и суда вышли в морские районы, где предполагается падение головных частей практических ракет». Пришлось срочно готовить совместное решение ВМФ и МСП.

 Чернавин: «Готовьте решение. Я доложу Главнокомандующему ВМФ Адмиралу Флота Советского Союза Сергею Георгиевичу Горшкову. Думаю, что его согласие получу и утром перед выходом корабля на стрельбы совместное решение подпишу».

Перед залпом

Главная энергетическая установка была введена в действие накануне, поутру после окончательного приготовления корабля к походу – маршрут один, в полигон, а там и долгожданный выстрел, который где-то очень ждут. Большие гости после стрельбы сойдут на корабль обеспечения, а нас у острова Кувшин в Мотовском заливе высадят для следования в Западную Лицу. «Акула» после этого надолго нырнет в пучину Мирового океана.

Демонстрируя хорошую выучку, экипаж Ольховикова четко и организованно выполнил все мероприятия по приготовлению корабля к походу. Со старпомом и механиком прошли по девятнадцати отсекам этого «монстра» для проверки его готовности к выходу в море. В просторном Центральном посту рядом с командным пунктом командира БЧ-5 было интересно наблюдать за тем, как взаимодействует расчет Главного командного пункта при проходе узкости, остальной личный состав экипажа – в отсеках по боевой тревоге. На ходовом мостике кроме командира Ольховикова адмирал Чернавин, представитель ЦК, Сергей Никитович Ковалев беседуют о предстоящем четырехракетном залпе, имитирующем залп полным боекомплектом ракет.

Как поведет себя корабль при отстреле около ста тонн веса, скажется ли это на изменении крена или дифферента? Есть возможность провести сравнение особенностей двух кораблей третьего поколения, спроектированных одним и тем же бюро. В том и другом вариантах понравилась компоновка Центрального поста, не понравилось относительное безлюдье в отсеках, особенно в энергетических.

Спускаюсь вниз в отсек корпуса правого борта на пульт главной энергетической установки, чтобы удостовериться, что все работает нормально. При срыве работы ГЭУ в присутствии таких гостей, да еще и при выходе в ракетную атаку может здорово «аукнуться» не только экипажу, но и мне, главному специалисту флотилии по этим самым энергетическим установкам. Это не шумность, бумажкой не закроешь. Командир дивизиона движения обстоятельно доложил обстановку. Пожелав Олегу Василевичу и Юрию Бондаренко – оператору пульта ГЭУ «ни пуха, ни пера», спешу в Центральный пост, где наступает час священнодействия – выход в ракетную атаку.

Залп

Командир Ольховиков не стал испытывать судьбу срочным погружением, а  обычным способом «элегантно» ушел на глубину сорок метров. Накануне в «Известиях» было опубликовано сообщение ТАСС о закрытии для судоходства ограниченного района Тихого океана, куда улетит одна из баллистических ракет, где уже находится наш корабль, отслеживающий ее полет. Головные части ракет ждут на полигонах Северного побережья СССР, на Камчатке и в акватории Тихого океана. Фантастика, да и только.

Размышления прерывает сигнал боевой тревоги по выходу в ракетную атаку. Объявляется тридцатиминутная готовность. Взоры гостей Центрального обращаются в сторону ракетного кудесника Яковлева, который сидит за своим пультом на левом борту. На его дисплеях уже пошли отображения происходящих в ракетном комплексе процессов. Больше всего меня интересует завершение процесса с выходом первой ракеты. Как при этом поведет себя подлодка, будет ли изменение положение атомохода и пр. Раздался гул, корабль слегка содрогнулся, что должно было бы изменить его положение в водной среде. За выходом первой ровно через четырнадцать секунд прошел доклад о выходе второй, затем третьей и четвертой ракет, но ничего сверхъестественного с атомоходом не произошло. Содрогание атомного «монстра» при ракетном залпе напомнило глухое «откашливание» пасущейся на лугу коровы. Так с этим ощущением и остаюсь до сих пор.

После импровизированного митинга и поздравлений в Центральном посту по громкоговорящей связи поздравили экипаж, и атомоход устремился на всплытие. Испытавшему на себе психологически сложное воздействие ракетного залпа под водой, захотелось представить, что творилось на поверхности взбудораженного моря. Я позавидовал тем, кто находился на обеспечивающем корабле, мог видеть и  слышать оглушающий грохот и море огня. До сих пор мне не пришлось увидеть эту пляску стихии…

«Плавник». Памяти ПЛАТ К-278 «Комсомолец» посвящается

Боль ты моя…

Февраль 1986 г. Норвежское море. Широта 73.14.03, долгота 14.00.00. Эти координаты помечены карандашом на «Контрольном листе мер безопасности при испытаниях системы аварийного всплытия с глубины восемьсот метров». Чуть ниже метеосводка: «море 1–2 балла, ветер семь метров в секунду». Перечитываю двенадцать пунктов «Контрольного листа», который сам готовил и который остался у меня после испытаний. Накануне выхода в море, когда все планы похода были уже состыкованы, командующего флотилией вице-адмирал Евгений Дмитриевич Чернов на служебной «Волге» решил «поднять» свое шоферское мастерство и по пути в губу Нерпичью столкнулся на повороте с грузовиком. Машина оказалась слегка помятой, да и «водителю» досталось. Командующий как лицо провинившееся, но ответственное за предстоящие испытания, превозмогая боль, решил все-таки направиться в море, не докладывая на флот ни о своей провинности, ни о состоянии здоровья. Тем более, что «Плавник» под его руководством в августе 1985 г. в предстоящем для испытаний районе покорил предельную глубину в 1000 м, да еще для куража превысил ее на полсотни метров.

В том походе с Е.Д.Черновым на глубоководное погружение с экипажем Ю.Зеленского на борту «Плавника» выходили флагмех В.Долгов, главный конструктор проекта Ю.Н.Кормилицин, его заместитель Д.А.Романов, представители СМП – ответственный сдатчик В.М.Чувакин и сдаточный механик Э.П.Леонов, и ещё ряд товарищей, кому посчастливилось в своей биографии достичь километровой глубины в Мировом океане. Это был рекорд для боевой атомной подводной лодки. Глубина погружения 1050 метров сама за себя говорит.

Ввиду значительности этого события для Военно-морского флота на пирсе Западной Лицы «Плавник» встречал командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец, принявший СФ от адмирала А.П.Михайловского. Командованию соединения и флотилии он отдал приказание о представлении личного состава к наградам.

В возглавляемом вице-адмиралом Е.Д.Черновым походном штабе флотилии мне была предписана роль флагманского инженера-механика, что не без внутренней гордости я отмечаю для себя. А оставшийся на руках «Контрольный лист» – память о том времени, когда глубоководная подводная лодка, единственная не только у нас, но и во всем мире, завершала опытную эксплуатацию одним из ответственных маневров «Аварийное всплытие с рабочей глубины». 800 метров – это глубина! Конечно, есть глубины и побольше, но покорение их пока может оставаться только мечтой для многих.

Кораблями обеспечения испытаний числились океанский буксир, несущий службу на рубеже мыс Нордкап – о. Медвежий и подводная лодка К-358 под командованием Леонида Катухина со старшим на борту заместителем командира соединения Михаилом Моцаком. Обоих воинских начальников я знал со времен, когда они тандемом - командир и старпом пошли служить на ПЛА К-517.

Во времена их службы на К-517 была установлена система порохового продувания балласта для обеспечения маневра «Аварийное всплытие» с глубины 300 м. Не знаю, совпадение или нет, что именно им, имеющим опыт в этом деле, пришлось обеспечивать испытание «Плавника».

Задача буксира заключалась в закрытии района испытаний, а подводников – в отработке новых тактических приемов с лодкой, способной решать широкий круг задач, в число которых входили поиск, обнаружение, длительное слежение на глубине, не досягаемой для традиционных видов оружия. Какой-либо помощи при экстремальной обстановке у нас на борту со стороны АПЛ Катухина ждать не приходилось, кроме как обозначения нашего места пребывания да, возможно, морально-психологической поддержки по линии связи, в том числе и звукоподводной.

Запомнилось первое на данном выходе погружение на глубину 800 м. Вглубь океана уходили не спеша. Это позволило увидеть, как работают люди и техника. На глубине свыше 400 м в результате изменения конфигурации прочного корпуса лодки из-за обжатия ее забортным давлением вертикальные стойки легких конструкций (пиллерсы) жилых помещений приняли вид интеграла. Натужное чавканье осушительной помпы в трюме вызывало ощущение, что с уходом на глубину она просто не выдержит. Струйка забортной воды толщиной в мельчайшую иголку, пробившаяся сквозь микронеплотность фланцевого соединения одного из выдвижных устройств на глубине до 100 м, глубже определялась лишь по появлению влаги на поверхности осколка зеркала.

На глубине 485 м не включилась дополнительная ступень уплотнения дейдвудного сальника. Командующий приказывает мне убыть в седьмой отсек и «уговорить» коварное устройство, не позволяющее уходить дальше на глубину. Прежде чем заняться дейдвудным сальником, пришлось выслушать в седьмом командира электротехнического дивизиона  о неисправности в пусковой станции циркуляционного насоса первого контура, не позволяющей его запуск на большой скорости. Такая неисправность, по сути, мелочь, не позволит при необходимости поднять мощность главной энергетической установки более 40% от номинальной. Предлагаю продолжить изучение электрической схемы, чтобы выявить причину неисправности, а сам ныряю в трюм и в корму к корпусу дейдвудного сальника, там дела первой очереди.

На массивном корпусе дейдвудного сальника находится переходная трубочка диаметром 10–12 мм, соединяющая две ступени сальника, да еще и с невзрачным подпружиненным «клапанчуком». На такой глубине, когда давление внутри их равно забортному и составляет около 50 атм, предпринимать какое-либо усилие абсолютно не хочется. Ясно представляю, что может произойти при нарушении их герметичности. Отсек в мгновенье будет заполнен солевым туманом из забортной воды, что приведет к образованию проводных солевых мостиков, а далее – к «коротышам» и пожару.

За спиной настороженно перешептываются специалисты, в чьем заведовании находится дейдвудный сальник. Прошу кувалду – чисто «русский инструмент», что еще больше настораживает окружение. Ею слегка притрагиваюсь к мощному титановому корпусу дейдвудного сальника, зазвеневшему, как натянутая струна. Постукивая по корпусу сальника в районе указанных деталей, прошу Центральный пост осуществить маневр по глубине в пределах 20-30 м. При изменении глубины раздается щелчок, устройство сработало! Корабль может продолжить прерванное погружение.

По трансляции объявление: «Глубина 800 метров, осмотреться в отсеках». К этому времени я уже в безлюдном четвертом, реакторном отсеке. В нем, глубоко под биологической защитой ядерная энергия превращается в тепловую. Проверив корабль на рабочей глубине, всплываем для сеанса связи на перископную глубину. В Центральном посту обобщаются доклады о результатах тренировочного погружения на 800 м. Особых замечаний нет. Раз пиллерсы распрямились – значит, все в норме.

В кают-компании командиры боевых частей, начальники служб, командование корабля и соединения докладывают о готовности к испытаниям. В своем докладе дополнительно объявляю меры безопасности «Контрольного листа». После разбора спешу в Центральный пост. Сквозь окуляр перископа наблюдаю за уходящим в точку обеспечения буксиром и следующей параллельным курсом на дистанции 1,5 мили от нас подлодкой Катухина.

Срочное погружение – мы уходим на глубину 800 м в назначенную точку старта. Корабль с дифферентом на нос круто идет на глубину. Слишком медленно тянется время, ограниченное технологией погружения на глубину 800 м. В общей сложности маневр занимает более 30 минут. Для подводника один закон – на любой глубине лодка должна быть удифферентована. Центральный пост начал принимать доклады о готовности к работе. Скорость подводной лодки 12 узлов.

Доклад штурмана: «До точки старта одна минута. Глубина 800 метров». Ощущается растущее напряжение в ожидании чего-то неизведанного. Люди в отсеках находятся согласно расписанию по боевой тревоге. У приводов клапанов вентиляции цистерны главного балласта, где размещены пороховые генераторы, выставлены бойцы в готовности к действию в случае непредвиденных отказов пороховых генераторов на одном из бортов. Это опасно. При продувании балласта только одного борта может возникнуть значительный крен подлодки. Объявляется готовность 10 секунд, что свидетельствует о включении протяжки в системах регистрирующей аппаратуры. Пошел отсчет «09, 08...02, 01 – Пуск! Продуть балласт аварийно!» – это команда для командира дивизиона живучести на включение системы генераторов пороховых газов. Запускаю секундомер, по показаниям которого фиксирую, как с интервалом менее двух секунд с пушечным грохотом срабатывают один за другим пороховые газогенераторы. Слышно, как с глухим шипением раскаленные газы вытесняют воду из балластной цистерны, облегчая на десятки-сотни тонн подводную лодку. Сквозь пальбу и шум улавливаю доклад командира дивизиона живучести: «Конец продувания!»

По росту дифферента на корму, быстрому движению стрелки глубиномера и нарастанию скорости по лагу ощущаем ускорение стремительного всплытия. Тысячетонная масса корабля летит к поверхности океана, и не дай Бог в эти мгновения ей встретить что-либо на своем пути!

Всего через несколько минут останавливаю секундомер, когда лодка, как бы подпрыгнув над водой, плюхнулась обратно и стала медленно покачиваться на океанской зыби. В надводное положение всплыли за 4 минуты 56 секунд, проскочив стометровую глубину, на которой планировали погашение инерции и задержку всплытия. Напряженные лица расплываются в улыбках. Следуют поздравления конструкторам, друг другу. В уголке Центрального поста скромно примостился заместитель главного конструктора Дмитрий Романов, на долю которого выпала основная тяжесть опытной эксплуатации «Плавника».

В процессе импровизированного митинга в Центральном посту, после выступлений командующего, поздравлений экипажа по громкоговорящей связи, всеобщего ликования в отсеках атомохода каждый смог сполна ощущать минуты всеобщего подъема и гордости за корабль и Отечество. От теоретического представления о возможном существовании эффективного средства аварийного всплытия с больших глубин каждый на своем личном опыте смог убедиться, что оно есть и действует великолепно. В этот миг ощущение успешно сделанного дела объединяло и роднило нас, как самая большая удача и самый большой успех. В эти минуты я несколько раз пробубнил про себя: «Счастливого плавания тебе, могучий наш корабль, и вам, люди, оседлавшие его!».

Через год после этого похода, в феврале 1987 г. я расстался с кораблями флотилии атомных подводных лодок Северного флота и гарнизоном, который приютил меня на двадцать четыре с половиной года. Выход на «Плавнике» был одним из последних в моей флотской биографии и одним из самых примечательных.

Снова на флот по делам службы я попал в феврале 1989 г. Навестил родную мне базу. Прогуливаясь по улицам городка, встретил группу веселых, жизнерадостных мичманов, сообщивших о том, что в конце февраля они уходят в море на «Плавнике», получившем именное название «Комсомолец».  Пожелал им счастливого плавания.

Уезжал из гарнизона после посещения братской могилы подводников, погибших в 1967 г. на первенце атомного подводного флота «Ленинском комсомоле». Вспомнил, как в вместе с Виталием Васильевичем Зайцевым (заместителем ГК ВМФ – начальником ГТУ ВМФ) после метели сначала на УАЗе, а затем пешком по пояс в снегу еле пробились к мемориалу. Это он потерял 39 человек в огне пожара в первом и втором отсеках атомохода. Сам лишь чудом остался жив. В каждый приезд он старался прийти сюда, чтобы поклониться боевым друзьям, кого не удалось уберечь в ту роковую ночь. На всех занимаемых им постах после этой аварии – от командира БЧ-5 атомохода до заместителя Главнокомандующего ВМФ – он старался сделать все, чтобы подобное никогда не повторилось.

За успешное освоение уникальной, боевой глубоководной атомной подводной лодки «Плавник» весь экипаж корабля командованием соединения и объединения был представлен к наградам, командир подводной лодки капитан 1 ранга Ю.А.Зеленский – к званию Героя Советского Союза. Но награждение членов экипажа, отдавших пять лет делу успешного освоения уникальной глубоководной ПЛА, так и не состоялось. Каждый раз решением Военного совета Северного флота представления к наградам не утверждались и возвращались в объединение подводных лодок. Спустя некоторое время по результатам боевой подготовки были награждены несколько членов экипажа, среди них и командир капитан 1 ранга Ю.А.Зеленский. Он был удостоен ордена Красной Звезды.

7 апреля 1989 г. я только что вернулся с Северного флота, где по линии ВМУЗ ВМФ возглавлял руководство стажировкой и практикой курсантов морских училищ. Целый день не удалось послушать радио. Вечером в транспорте услышал чей-то разговор о том, что в Норвежском море потерпела катастрофу подводная лодка «Комсомолец»…

Включаю телевизор, чтобы прослушать последние известия. Диктор сухо зачитал сообщение ТАСС: «7 апреля 1989 г. в 11 час. 41 мин на торпедной подводной лодке с атомной энергетической установкой примерно в 180 милях юго-западнее острова Медвежий в нейтральных водах в одном из отсеков произошел пожар. Несмотря на принятые меры, в 17 час. 15 мин подводная лодка затонула на глубине свыше 1500 метров. Личному составу экипажа оказывается помощь надводными кораблями и судами, имеются человеческие жертвы. По заключению специалистов, радиоактивное заражение среды исключается. Для расследования причин аварии назначена Правительственная комиссия».

В своих бумагах дома нахожу «Контрольный лист». То же Норвежское море, широта 73^о 43’ 04’’, долгота 13^o 08’ 00’’, координаты испытаний и катастрофы почти совпадают...

Душу рвут звуки реквиема по «Комсомольцу», который уже никогда не возвратится из похода в родную базу, так же как и 42 члена его экипажа.

Литература

1.История отечественного судостроения в 5 т. (под  редакцией  акад. И.Д. Спасского) том 5.- СПб.: Судостроение,1996.

2.Подводные лодки России. Иллюстрированный справочник/ В.Е. Ильин, А.И. Колесников. –М.: ООО «Издательство Астрель»,2001.-288 с.

3.Щербина Н.Я. Атомные подводные монстры. –СПБ.: НИКА, 2007.-344 с.