Итак, столичная медицина продемонстрировала неготовность к
пандемии. Реформа с оптимизацией привела к проблемам работы инфекционной службы,
дефициту медицинских кадров и коечного фонда. Очевидны проблемы с диагностикой
и исследованиями. Но, как говаривал незабвенный нарком Лазарь Каганович, "у каждой аварии есть имя, фамилия и должность".
Нам представляется, что пришло время
назвать по именам антигероев нашего времени. Начнем с Леонида Печатникова, бывшего руководителя департамента
здравоохранения Москвы.
15 апреля корреспондент
Би-би-си Олег Болдырев расспросил Л. Печатникова, бывшего руководителя
департамента здравоохранения Москвы, вице-мэра Москвы и ныне советника мэра по
вопросам социального развития и декана факультета управления здравоохранением и
медициной РАНХиГС о том, что он думает по поводу готовности московского
здравоохранения к борьбе с эпидемией.
Ректор Высшей школы
организации и управления здравоохранением (ВШОУЗ), д.м.н., МВА Гарвардского
университета в области управления здравоохранением Гузель Улумбекова считает,
что заявления Л. Печатникова циничны, невежественны и перекладывают на
медицинских работников ответственность за его собственные грубые провалы в
управлении московским здравоохранением.
1) Л.П.: «Эпидемия – это стихийное бедствие… Вы не можете
держать в каждом доме лодку на предмет возможного потопа. И в каждом дворе –
пожарную машину».
Г.У.: «В корне неверно. Государство обязано
быть готовым и на предмет потопа, и пожара, и эпидемии, чтобы спасать
жизни своих граждан. Готовность к эпидемии подразумевает поддержание в
активном состоянии служб экстренного реагирования:
санитарно-эпидемиологической, медицины катастроф, борьбы с инфекционными заболеваниями.
Должны быть резервные мощности больничных коек, лабораторий, медицинских
кадров, а также запасы лекарств, дезинфицирующих средств и индивидуальной
защиты. Должны быть протоколы действий гражданских медицинских организаций в
экстремальной ситуации, заранее продумана система управления внутри отрасли и
координации с другими ведомствами. Именно так было в Советской системе
здравоохранения. А если управленец этого не знает, не понимает и не делает,
значит Л. Печатников был ошибочно назначен на свою бывшую и нынешнюю
должность».
2) Л.П.: «Проблем, связанных с каким-то недостатком коек или
недостатком оборудования - таких проблем в системе московского здравоохранения
сейчас быть не должно…»
Г.У.: «Снова неверно. Читаем сайт Департамента
здравоохранения Москвы (ДЗМ) от 13 апреля 2020 г.: «Оценивая текущую
ситуацию, оперативный штаб прогнозирует, что несмотря на включение в работу все
большего числа государственных, федеральных и коммерческих клиник, в ближайшие
две-три недели возможен дефицит коек в перепрофилированных госпиталях».
https://mosgorzdrav.ru/ru-RU/news/default/card/3770.html»
3) Л.П: «Ни одной койки в инфекционных больницах сокращено
не было… за все эти годы количество инфекционных коек не только не уменьшилось,
но даже увеличилось».
Г.У.: «Это верх беспардонности и прямой обман. От
момента начала реформ, инициированных Л. Печатниковым (с 2011 г. по 2018 г.), в Москве
обеспеченность инфекционными койками для взрослых и детей сократилась почти
в 2 раза (с 4,7 тыс. до 2,5 тыс., данные ДЗМ). И это произошло на фоне
роста смертности от инфекционных болезней на 11% за этот же период (с
12,5 до 13,9 на 100 тыс. населения, данные Росстата). И еще нелепость,
инфекционная служба была переведена на финансирование в систему ОМС. А
это означает, что финансирование инфекционных больниц стало зависимым от числа
пролеченных больных. Есть больной – учреждение получит деньги, нет больного –
не получит, соответственно будет вынуждено сокращать свой бюджет, а значит –
сокращать койки, кадры и другие важнейшие статьи расходов. Это нонсенс для
инфекционной службы, находящейся в режиме ожидания».
4) Л.П.: «Общая коечная мощность московских больниц – а они
все сегодня работают в системе ОМС - я думаю, не меньше 80 тысяч коек».
Г.У.: «Надо отвечать за
себя, а не уповать на других. В ДЗМ в 2011 г. было 82 тыс. койки,
а после реформ стало на 30% меньше (57 тыс.). А обеспеченность и вовсе упала
в 1,7 раз (соответственно с 7,7 до 4,5 на 1 тыс. населения). Всего за время
реформ имени Л. Печатникова было закрыто 13 взрослых и 2 детских больницы, 7
поликлиник, 7 роддомов, более 100 отделений в больницах и поликлиниках. А
на федералов и частников уповать не надо. Федеральные койки, как правило,
обслуживают пациентов по ВМП из других регионов. А частные койки,
включая Европейский медицинский центр, который он в свое время возглавлял,
предназначен преимущественно для лечения пациентов с высокими доходами (судя
по прейскуранту). Надо обратиться к Л. Печаникову, чтобы он обеспечил
участие этого центра в массовом приеме экстренных пациентов, инфицированных
Covid-19, естественно за счет плановых больных».
5) Л.П.: «Называется отделение "гинекологическое",
но если вы поменяете табличку на "пульмонологическое", то не нужно
будет для этой больницы ничего дополнительно закупать, все есть…. В данном
случае речь идет о тяжелых пневмониях с дыхательной недостаточностью».
Г.У.: «Неверное и противоречивое высказывание. Простое
гинекологическое или другое отделение просто так не переоборудуешь для лечения
больных Covid-19. Большинство пациентов с этой инфекцией нуждаются в
неинвазивной вентиляции легких или искусственной вентиляции легких (ИВЛ), то
есть там должно быть соответствующее медицинское оборудование и обученный
персонал. Нужны койки реанимации (интенсивной терапии). По подсчетам в Москве
таких коек на пике эпидемии по худшему сценарию потребуется дополнительно в
2,8 раза больше, чем имеется (плюс 7,8 тыс. к 2,8 тыс. имеющимся)».
6) Л.П.: «Главным диагностическим инструментом в эпидемии
является не ПЦР-тест, а компьютерный томограф».
Г.У.: «Неверно. Во время эпидемии используются и
ПЦР, и серологические тесты (для выявления антител у перенёсших
инфекцию), и рентгенография легких для клинической диагностики. По
данным американских специалистов, КТ не имеет дополнительной диагностической
ценности по сравнению с рентгеном легких для выявления пневмонии при Covid-19, https://journals.lww.com/em-news/blog/BreakingNews/pages/post.aspx?PostID=508».
7) Л.П.: «А чем сегодня московская система здравоохранения в
период эпидемии уступила немецкой?»
Г.У.: «А должен знать. В Московском здравоохранении
обеспеченность койками в 1,8 раза ниже, чем в Германии (соответственно
4,5 и 8,0 на 1 тыс. населения), обеспеченность врачами на 15% ниже, чем
у них (соответственно 3,7 и 4,3 на 1 тыс. населения). А финансирование
здравоохранения в 5 раз ниже, чем в Германии на душу населения
(соответственно 1500 и 5056 $ ППС). Таким образом, московская система при
эпидемии сталкивается с гораздо большими трудностями, чем немецкая. И
прямая «заслуга» в этом Л. Печатникова».
8) Л.П.: «Сегодня, где бы ни работали врачи, они падают в
обморок. Потому что очень тяжело работать в этих противочумных костюмах. Вовсе
не потому, что врачей мало…»
Г.У.: «Именно потому, что врачей не хватает,
установлены продолжительные смены. С момента реформ, проводимых Л.
Печатниковым, число врачей в системе ДЗМ сократилось на 4,3 тысячи (с 50
тыс. до 45,7 тыс.). А надо было, напротив, увеличить их число, вспомните забастовки
и демонстрации московских врачей при их сокращениях. Если бы этих
сокращений не было, то смены сегодня могли бы быть короче. И врачам не
приходилось бы так долго находиться с респиратором на лице, от которого
остаются кровавые следы, с памперсами, в костюмах, которые стесняют движение и
в любой момент могут порваться, подвергнув их риску заражения».
9) Л.П.: «Проблема с медсестрами иная. Их достаточно, но сестры
не дают клятву Гиппократа. И некоторые сестры - я это вижу - они вынуждены уйти
потому, что боятся».
Г.У. «Это заявление ложно и откровенно цинично.
Медицинские сестры уходят из-за огромной перегрузки. За время реформ Л.
Печатникова обеспеченность медицинскими сестрами в Москве сократилась в 1,5
раза (с 8,7 до 5,7 на 1 тыс. населения). Сегодня медицинских сестер в
московском здравоохранении на 20 тыс. меньше, чем положено по штату
(соответственно имеется 71 тыс., а необходимо 91 тыс.)».
10) Л.П.: «Начинают паниковать медики. Они начинают думать
о себе, хотя в такой ситуации не имеют на это права. Это, безусловно, может
начать сказываться на работе системы».
Г.У.: «В сбое системы виноваты бездумные реформы Л.
Печатникова, а не медики. В 2013 и 2014 гг. нами были направлены письма в
мэрию и предоставлены научные обоснования об опасности проводимых реформ,
особенно в случае эпидемии (копии можем предоставить). Но Л. Печатников и
слышать ни о чем не хотел, а сегодня винит наших коллег в собственных грубых
управленческих ошибках. В Ухане было заражено 63% медицинских работников.
Всего в Китае от этой инфекции умерло 23 медицинских работника, в Италии
– 120. Наши коллеги, выполняя свой долг, имеют право думать о
своей судьбе и судьбе своих близких, имеют право требовать от руководителей
органов здравоохранения выполнения всех обязательств, в том числе достаточных
средств для защиты. Все, участвующие в ликвидации эпидемии, от водителя до
врача, выполняют свой долг и находятся на передовой, а Л. Печатников – на
карантине, при этом еще цинично рассуждает о клятве Гиппократа».
11) Л.П.: «Я никогда не был в восторге от британской модели
организации здравоохранения, она мне слишком напоминала советскую…»
Г.У.: «Теперь ясно, почему досталось московскому
здравоохранению, оно было слишком советским. А советское здравоохранение,
пройдя горнило Великой отечественной войны, возвратило в строй до 70%
раненых бойцов, справилось с детской смертностью, эпидемиями,
продемонстрировало миру одну из самых эффективных систем производственной
медицины и первичного звена здравоохранения. Советское здравоохранение дало
бесплатное медицинское образование всем нам, врачам, в том числе и Л.
Печатникову».
Вопрос корреспондента: «Если
вы узнали бы о такой эпидемии, вы бы продолжали эту реформу?». Ответ
Л.П.: «Безусловно».
Г.У.: «Такой ответ означает, что руководство мэрии не
дало должной оценки действиям Л. Печатникова, который разрушал столичное
здравоохранение в течение семи лет, а теперь продолжает оставаться советником
мэра по вопросам социального развития».