[16/12/2013] Готовимся к схватке на внешних рынках
Старший вице-президент по управлению проектами объединенной компании ОАО НИАЭП — ЗАО АСЭ Александр Полушкин рассказывает о перспективах развития атомной отрасли после «Фукусимы», о современных российских технологиях сооружения АЭС и делится экспертным мнением.
— Есть ли перспективы у атомной генерации в свете событий на «Фукусиме» и решений немецкого правительства закрыть атомные станции?
— Германия объявила о намерении к 2022 году закрыть все атомные станции. Повлияло ли это на экономику страны? Конечно повлияло. Во-первых, это негативно отразилось на крупнейших немецких энергокомпаниях — RWE и E.On. Они уже обращались к германскому правительству с просьбой компенсировать экономический урон, причиненный вследствие политического решения о прекращении работы АЭС. Во-вторых, в стране постепенно растут цены на электроэнергию, что оказывает негативное влияние на весь бизнес и на частных потребителей.
Мы еще не знаем, как отказ Германии скажется на общей европейской площадке. Возможно, что и никак, потому что соседние государства — Чехия, Польша, Венгрия, Словакия, другие страны — развивают атомную генерацию. Да и сама Германия остается активным потребителем атомной энергии, только теперь электричество приходит с чешской АЭС «Темелин».
Потом, до 2022 года еще далеко — политическая ситуация в стране может сильно измениться, и неизвестно, каким будет решение в отношении атомной энергетики к 2022 году. Будем надеяться, что известные во всем мире немецкий прагматизм и практичность возобладают.
Мы знаем, что Япония остановила все атомные станции. Это произошло буквально сразу после аварии. Но и Япония не намерена отказываться от использования атомной генерации, о чем неоднократно заявляли и министр экономики страны, и премьер-министр. Поэтому глобальных последствий японских событий для развития атомной энергетики в мире я не вижу. Наоборот, некоторые страны, которые до аварии на АЭС «Фукусима» настороженно относились к атомной генерации, в первую очередь Великобритания, сегодня делают все более уверенные шаги к ее развитию.
— Значит, развитие атомной энергетики будет продолжаться? В том числе и в России?
— Наша выработка в России на АЭС — 16–17 процентов от общего объема генерации — держится уже несколько лет. Каких-то объективных предпосылок для изменения этого баланса нет.
В свое время, до 2008 года, ожидали бурного роста энергопотребления при сокращающемся объеме генерации за счет остановки старых станций. Появилось даже такое выражение — «крест Чубайса». Тогда появлялись планы форсированного развития энергетики страны, главным образом за счет атомной генерации. Ее долю планировалось довести до 22–23, даже до 25 процентов к 2030 году. Такой прогноз остается актуальным и сегодня, но многое будет зависеть от экономики страны и роста энергопотребления в целом.
— А в мире у отечественного атома есть какие-то перспективы?
— Некоторое время, года три-четыре назад, мы вполне искренне считали, что потенциал рынка сосредоточен исключительно в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Китай, Индия, Бангладеш, Вьетнам, Иордания, Турция — те страны, в которые мы сегодня уже вышли со своими предложениями, в которых мы уже сооружаем или планируем сооружать станции. Оказывается, нет, мы недооценили потенциал рынка. Сегодня вполне конкретный интерес мы чувствуем и со стороны ряда европейских государств.
— Кто может быть вашим конкурентом на мировом атомном рынке?
— Из реальных конкурентов отмечу Корею, которая в последнее время активна на рынке. Проект корейцев очень конкурентоспособный по цене. И еще Китай. Динамика, которую мы видим сегодня в Китае, настораживает. Они создали промышленность за пять-шесть лет, и такие темпы очень впечатляют. Они создали заводы, гораздо более сильные, более оснащенные, более производительные, чем во многих странах с развитой атомной инфраструктурой. И если сейчас китайцы начнут выходить на рынок со своей собственной технологией третьего поколения и со своей низкой себестоимостью, это и будет главным вызовом, к которому мы должны быть готовыми.
— Как готовитесь? Можете обозначить хотя бы основные направления?
— Во-первых, мы разработали и постоянно совершенствуем свою собственную технологию управления проектами — Multi-D. Она позволяет жестко контролировать три ключевых параметра любой стройки: бюджет, сроки, качество.
В основе — визуальная 3D модель, к которой добавлены такие измерения, как время (календарно-сетевые графики), оборудование, финансы, трудовые ресурсы.
Иными словами, Multi-D является источником информации для систем управления закупками и поставками, благодаря ей мы точно определяем нужные нам даты поставки оборудования в монтажные зоны по системам just-in-time и open-top, что позволяет эффективно использовать необходимые ресурсы.
Это экономия не только на стоимости строительства, но и на сроках. Возможности, предоставляемые системой, создают условия для ускорения таких времязатратных процедур, как внесение изменений в проект, согласование этих изменений. Кроме того, благодаря единому информационному пространству, в котором находятся и заказчик, и проектировщик, и подрядчик, можно начинать готовить рабочий персонал заранее, отрабатывая отдельные процедуры виртуально. В результате к моменту развертывания работ строители, монтажники, сварщики уже четко понимают, что и как делать. Более того, на площадке есть информационные киоски с оперативным доступом к документации по проекту. То есть любой специалист может быстро уточнить свое задание, а при желании — скачать себе на планшетный компьютер.
Нормативный срок строительства, который у нас записан во всех документах и который был принят в советское время, в дочернобыльские времена, — 60 месяцев. Пять лет. Отсчет начинается от заливки первого куба бетона в основание станции, в фундаментную плиту, и кончается пуском. В проекте ВВЭР-ТОИ мы поставили задачу уложиться в 48 месяцев. То есть сэкономить год.
— Вы упомянули ВВЭР-ТОИ. В чем его отличие от предыдущих проектов?
— Это следующий этап развития нашей технологии ВВЭР. ТОИ означает «типовой, оптимизированный и информатизированный». Это принципиально новый шаг в развитии — и в области безопасности, и в области экономики. Во-первых, мы надеемся, что будем строить быстрее, чем строили раньше. Во-вторых, ожидается, что проект будет подешевле, хотя сохранит все преимущества предшественников, которые работают сегодня в России. Более того, в нем предусмотрен существенно больший уровень безопасности, с учетом опыта «Фукусимы». Он уже впитал этот опыт. А главное, проект сделан в совершенно новой — информационной — среде. Мы ушли от простейших программных продуктов проектирования и создали проект в Multi-D среде — технологии управления проектами, аналогов которой, пожалуй, в мире и нет.
|