И приходит к выводу: чернобыльская авария - это крупнейшая техногенная авария мирного времени, которую превратили в настоящую войну, в которой есть и эвакуации населения, скота и птицы, и мобилизация резервистов, и битва за «саркофаг», и брошенный город, и массовый героизм людей, и огромные потери в «живой силе и технике».
Об авторе
Евгений Васильевич Миронов родился в январе 1939 года в Ленинграде в семье рабочих. В конце 1941 года вместе с заводом «Красный Треугольник», на котором работали его родители, был эвакуирован из блокированного врагом Ленинграда.
После снятия блокады семья Мироновых вернулась в Ленинград. Вернулся из эвакуации и завод «Красный Треугольник». Окончив школу, Евгений работал лаборантом в химической лаборатории завода и одновременно учился в химико-технологическом техникуме.
В 1961 году он уехал в Северодвинск. Там Евгений работал лаборантом-химиком и, как говорил он сам,
«дослужился до звания старшего лаборанта». Именно в Северодвинске началась его работа, связанная с атомной энергетикой.
С 1973 года Е. В. Миронов жил в городе Сосновый Бор. Работал в 972-м отделе ВНИПИЭТ (до 1976 года - ГИКИ) в должности инженера, затем - старшего инженера. Без отрыва от работы в 1977 году Евгений Васильевич окончил Северо-Западный заочный политехнический институт. В 1980 году он успешно защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук, стал старшим научным сотрудником ВНИПИЭТ. Позже Евгений Васильевич стал начальником Бюро хими ко-технологического сопровождения процессов дезактивации, которые проходили испытания на стендах отдела.
Неоднократно Е. В. Миронов выезжал в командировки на Дальний Восток в составе группы сотрудников института, целью которых было устранение внештатных ситуаций на АПЛ.
После катастрофы, происшедшей 26 апреля 1986 года на четвертом блоке Чернобыльской АЭС, Евгений Васильевич был срочно командирован на ЧАЭС старшим бригады сотрудников института. Там он занимался подготовкой города Припяти к дезактивации.
В октябре-ноябре 1987 года он вновь был командирован на ЧАЭС. Предстояла подготовка дезактивации помещений и оборудования третьего энергоблока.
С октября 1990 года по 31 декабря 1991 года Евгений Васильевич работал в городе Припяти начальником отдела технологического и радиационного контроля, занимался дозиметрической разведкой разных областей Украины.
В 1992 году Е. В. Миронов вернулся в Ленинград, работал на разных должностях в государственных и коммерческих структурах.
В этот период времени Евгений Васильевич стал часто болеть. Считается, что болезнь Е. В. Миронова связана с полученными дозами радиационного облучения.
Евгения Васильевича Миронова не стало 3 июля 2014 года.
Глава 3. "Битва за саркофаг"
Действующие лица и организации:
Б.Е.Щербина - председатель Правительственной комиссии, заместитель Председателя Совета Министров СССР. Ему на смену приезжали И.С.Силаев, Ю.К.Семенов, Г.Г.Ведерников, В.И.Воронин, В.Г.Маслюков, В.К.Гусев,
Е.П.Славский - министр среднего машиностроения,
Л.Д.Рябев - замминистра среднего машиностроения,
И.А.Беляев - начальник управления министерства среднего машиностроения,
К.Н.Москвин - начальник 17 ГУ,
A.Н.Усанов - заместитель министра среднего машиностроения по строительству,
Л.В.Забияка - главный инженер 17 ГУ,
B.И.Рудаков - начальник 12 ГУ,
В.С.Андриянов - главный инженер монтажного ГУ,
В.А.Легасов - академик,
Е.В.Рыгалов - начальник УС-605 первой вахты, В.Т.Шеянов - главный инженер УС-605 первой вахты,
Р.Н.Канюк - заместитель начальника УС-605 первой вахты,
Г.Д.Лыков - начальник УС-605 второй вахты, В.П.Дроздов - начальник УС-605 третьей вахты,
П.Н.Сафронов - заместитель начальника УС-605 третьей вахты,
Е.П.Павкин - главный механик УС-605,
Ю.Ф.Юрченко - директор НИКИМТ (Научно- исследовательский и конструкторский институт монтажных технологий)
В.А.Курносов - главный инженер ВНИПИЭТ (Всесоюзный и научно-исследовательский и проектный институт энергетических технологий), В.М.Багрянский - заместитель главного инженера ВНИПИЭТ,
Е.В.Цуриков - главный инженер-конструктор, И.К.Моисеев, С.С.Меркурьев, И.И.Белицкий, Ю.Н.Сорбин, В.А.Иванов и другие специалисты-проектировщики ВНИПИЭТ,
геодезисты: В.И.Зайцев и другие,
Е.Н.Корсун - заместитель министра Минэнерго,
В.П.Гора - начальник стройки на ЧАЭС со стороны Минэнерго,
В.И.Завидий - бригадир коллектива из 73 человек, будущий Герой Социалистического Труда, и многие, многие другие строители и рабочие, машинисты бетононасосов и водители автобетоновозов, армия, активно участвовавшая в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, «партизаны»» - военнослужащие, призванные из запаса для работ на Чернобыльской АЭС и многие другие, кто прямо или косвенно помогали в строительстве объекта «Укрытие».
До аварии на Чернобыльской АЭС Роман Нестерович Канюк руководил подразделением, которое занималось строительством второго и третьего энергоблоков Игналинской АЭС в Литве. Неожиданно из Министерства среднего машиностроения на его имя пришел вызов. Вызывал замминистра по строительству А.Н.Усанов.
Из воспоминаний Р.Н.Канюка, заместителя начальника УС-605: «А.Н.Усанов, руководители главков и другие специалисты только два дня как возвратились из командировки на место чернобыльской аварии. В министерстве обстановка тревоги и собранности одновременно. А.Н.Усанов принял меня до начала совещания. После короткого приветствия замминистра неожиданно спросил:
- Роман Викторович, за сколько дней на Игналинской АЭС вы бетонировали фундаменты под турбогенераторы?
- За двое суток четырьмя насосами укладывали почти 5000 кубических метров бетона, - ответил я.
- Так вот, Роман Нестерович, примерно такой объем бетона в сутки позволит нам возвести защитное "Укрытие" над четвертым блоком, - сказал Усанов.
Александр Николаевич показал от руки нарисованную схемку и небольшую спецификацию подсчета объема монолитного бетона, который может потребоваться для проведения строительства. И дальше продолжил:
- Отводится на эту работу два-три месяца. Обстановка на месте очень тяжелая, база строительной индустрии (БСИ) стройки ЧАЭС "заражена". Начинать надо с нуля, то есть, с БСИ, подъездных путей, готовиться к приему людей, техники, ну, и так далее.
В процессе разговора замминистра три или четыре раза прикуривал сигарету, несколько раз затягивался, в процессе разговора тушил сигарету, затем снова доставал из пачки новую и снова прикуривал. После очередной паузы сказал: "Мы подумали и решили направить вас заместителем по производству к Е. В. Рыгалову. На Чернобыльской АЭС нужен молодой человек, знающий станцию и особенно такой, который своими руками собирал армоблоки, монтировал их, готовил "посуду" и производил механизированную укладку бетона". Разговор длился не более 10 минут».
В кабинет А.Н.Усанова вошли начальники главков и все приглашенные. Разговор пошел о формировании стройки УС-605. На этом совещании был составлен «оброк», график- разнарядка по всем предприятиям министерства на поставку техники, людей и других ресурсов для работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. На этом же совещании Р.Н.Канюка ознакомили с приказом, подписанным министром Е. П. Славским о назначении на должность.
Результатом визита в министерство для Р.Н.Канюка стало передавшееся и ему состояние тревоги и огромной ответственности за порученную работу. В обмен на это он получил листок бумаги с эскизом будущего объекта «Укрытие» с размерами стен и небольшую спецификацию подсчета объемов монолитного бетона.
28 мая. Р.Н.Канюк прибывает в пионерлагерь «Голубые озера», в 110 километрах от Чернобыльской АЭС, и поселяется там.
29 мая. Чернобыль. Автовокзал. Это здание становится местом управления новой строительной организации УС-605. В здании несколько человек, в том числе и генерал Е.В.Рыгалов. После короткого знакомства генерал ставит Канюку первую задачу: за пару дней подготовить здание автовокзала под управление строительства.
А дальше все закрутилось, как в калейдоскопе. На основании схемы и данных, которые передал замминистра Р.Н.Канюк:
- наугад, скорее интуитивно, производит обсчет объемов бетонных, арматурных, опалубочных работ, работ по сварке, монтажу из расчета на срок строительства два-три месяца;
- готовит документ о закреплении районов за объектами с указанием основных объемов работ.
Документ о закреплении районов за объектами Канюк согласовал по телефону с А.Н.Усановым и вместе с Е.В.Рыгаловым выпустил его как приказ № 1 по УС-605.
Были организованы 12 строительных районов. Непосредственно на четвертом энергоблоке работали 1, 2, 3, 4 и 6-й строительные районы, 5-й и 8-й районы занимались изготовлением бетона и перегрузкой бетона на узле перегрузки, остальные районы занимались строительством объектов обеспечения вне зоны отчуждения.
1-й строительный район комплектовался из работников Южноуральского Управления строительства и занимался работами с северной стороны центрального зала четвертого энергоблока.
2-й район комплектовался из работников УС «Сибхимстрой» и занимался работами по бетонированию территории с западной стороны четвертого блока и бетонированию контрфорс- ной стены.
3-й район комплектовался из работников Томского УС «Химстрой» и занимался работами с южной стороны четвертого блока и перекрытием четвертого блока (наравне с монтажным районом).
4-й район комплектовался из работников СУС города Сосновый Бор Ленинградской области и занимался возведением разделительной стенки между третьим и четвертым энергоблоками.
5-й район комплектовался из работников Новосибирского УС и занимался строительством и эксплуатацией бетонных заводов в 13 километрах от четвертого блока.
6-й район комплектовался из работников Среднеуральского УС и занимался устройством разделительной стенки между третьим и четвертым блоками в помещениях третьего блока и бетонировал каскадные стенки, затем устройством проходок для установки приборов контроля.
7-й район занимался строительством объектов соцкультбыта.
8-й район обслуживал узел перегрузки в 10 километрах от ЧАЭС.
9-й район занимался строительством военных городков в поселке Иванкове.
10-й район занимался строительством баз УПТК и жилпоселком в Иванкове, соответственно в 120 и 60 километрах от ЧАЭС.
11-й район обеспечивал работу бетононасосов.
12-й район занимался дезактивацией строительной техники и оборудования.
Для изготовления и монтажа контрфорсной стенки была привлечена Украинская монтажная организация из Киева - «Укрстальконструкция».
Кроме строительных районов, в составе УС-605 были УПТК, УМиАт, УЭС, УВСО, ОРС и другие обслуживающие подразделения.
Четко были поделены и зоны ответственности проведения работ:
1. Е.В.Рыгалов - начальник УС-605. Сфера его деятельности: прием и обустройство «ликвидаторов», техники и другие организационные проблемы.
2. В.Т.Шеянов - главный инженер. Сфера его деятельности: строительство бетонного завода, причала и решения других проблем, связанных с поставками бетона.
3. Р.Н.Канюк - заместитель начальника УС-605, непосредственно отвечает за строительство объекта «Укрытие».
Наиболее опасные условия работы были у 2,4 и 6-го районов.
Монтажное управление выполняло работы по сооружению «саркофага» и разделительной стенки.
Разделение по районам было ориентировочным, так как освобождающиеся мощности и людские ресурсы при необходимости сразу же перебрасывали в другие районы.
Работы по захоронению блока и строительству объекта «Укрытие» предусматривали проводить вахтовым методом. Из-за высоких уровней радиации продолжительность вахты не должна превышать двух месяцев.
Если исходить из уровней радиации на Чернобыльской АЭС в конце мая - начале июня 1986 года, такая длительность вахты - безжалостное решение. Работа по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС вносила свои коррективы. Была принята предельно допустимая норма для всех работающих на станции - 25 бэр. При получении этой дозы человека выводили из зоны.
Первая вахта. Руководитель - Е.В.Рыгалов, главный инженер - В.Т.Шеянов. Разные люди по характеру и манере поведения. Задача: обосноваться, подготовить все, что потребуется для проведения работ. Руководителями служб и подразделений были: В.М.Бедняков, В.Д.Захаров, В.Е.Булат, Р.Н.Канюк, Г.М.Середа, Е.Н.Кокорин, А.В.Лукьянов, Б.С.Пономаренко, П.А.Жук, А.И.Бережной, В.М.Аверичев, А.Ф.Лызлов, Н.Л.Черников, М.И.Апакин, В.Г.Плохих, А.А.Богомолов, Г.А.Г ришман, Г.А.Виткин, Л.Ф.Беловодский, Н.К.Шибунин, А.М.Уразаев, Г.Б.Григорьев, С.М.Беляков, В.К.Сперанский, А.Ф.Чемерис, В.М.Федоров, В.И.Юрин, А.М.Волков, И.А.Ершов, А.В.Хигер, Э.К.Шишков.
Всего в смене было 5076 человек. Смена решала вопросы, связанные с размещением людей, базами, причалами, монтажными площадками, осуществляла первые вылазки в зону, проводила разведку на месте проведения работ, созданием медицинских пунктов, обеспечением работников питанием.
Спорили о надежности конструкций опор и решали массу других проблем, необходимых для расчетов и конструирования. Строители создавали базу: бытовые городки, бетонные заводы, причалы, разгрузочные эстакады, базы монтажных организаций, столовые, зоны дезактивации и массу других сооружений, без которых не мог начаться штурм. Конец мая-июнь были использованы для подготовки строительства объекта «Укрытие».
Одна из главнейших задач в начальный период для УС-605 - создание базы строительной индустрии (БСИ). Работы по организации БСИ и переработке приходящих грузов осложнялись тем, что использовать существующую местную мощную строительную базу и подъездные железнодорожные пути было совершенно невозможно из-за сильного радиационного заражения, и все попытки хоть как-то использовать эту базу не увенчались успехом. Нужно было все создавать заново.
В сжатые сроки необходимо было смонтировать бетонный завод, способный покрыть огромные потребности в бетоне. Местная железнодорожная станция не могла справиться с потоком грузов, лавиной хлынувших со всей страны. И потому первоначальная задача: за 15 дней расширить путевое хозяйство, чтобы принимать несколько составов цемента в сутки.
Параллельно с этим велись разработка проектов и сразу, «с листа», строительство бетонных заводов с причалом и насосной станцией, базы УПТК в Тетереве, жилых городков в Иванкове, пункта перегрузки чистого бетона в миксеры, работавших в грязной зоне, площадок для монтажа кранов, строительство санпропускников. Одновременно возводили щитовые домики, полностью обеспеченные сантехническими устройствами. Расширяли разгрузочные емкости по железной дороге, так станция Тетерев была расширена по путям в 5-7 раз. Построена эстакада для разгрузки цемента, огромный гараж для транспорта. Дороги день и ночь, как кровеносные артерии, работали, соединяя железную дорогу с объектом. Все сооружения вводили поэтапно и в кратчайшие сроки.
При возведении базы стройиндустрии на расстоянии 10 километров от ЧАЭС радиационный фон на поверхности земли составлял 300- 400 мР/ч. Использовали бульдозер, который срезал около 50 сантиметров грунта на достаточно большой площади. Затем уже на чистом месте возводили базы, бетонные заводы, рядом строили санпропускники. И на каждой оперативке рассматривали вопросы, связанные с ускорением строительства. Одно другому не мешало.
Было решено в самые сжатые сроки построить мощный завод, способный удовлетворять потребность в бетоне по объему и нужного качества при транспортировке смеси по трубопроводам на расстояние более 500 метров. Выбор пал на отечественный бетонный завод непрерывного действия - СБ-109.
Строительство шло умопомрачительными темпами. От начала выбора площадки и проектирования до пуска завода производительностью 120 кубических м/ч прошло всего полтора месяца! За это же время были построены причал для приема барж со щебнем и песком, склад инертных материалов, оборудованный необходимой техникой, автодорога от причала до бетонного завода протяженностью около семи километров.
15 июля завод выдал свою первую продукцию, а к середине августа вышел на производительность 5500 кубических метров в сутки. Это столько, сколько Северное управление строительства (СУС) Соснового Бора выдавало за месяц в доава- рийные времена.
Всем нашлась работа. Одному подразделению поручено организовать базу автомобильного транспорта, другому - строительство бетонных заводов. Одновременно подготавливали спецтехнику - бетононасосы, строили перегрузочные эстакады. Шла громадная подготовительная работа по возведению «саркофага».
На «голом» месте были созданы базы для приема и отгрузки материалов, склады, площадки, а также базы для автохозяйств и механизмов.
Одним из оригинальных решений стало строительство в считанные дни и часы железнодорожной эстакады на подъездных путях станции Тетерев для разгрузки вагонов (хопров) с цементом. Здесь одновременно непосредственно в цементовозы разгружали два хопра. Масштабы строительства (все вдруг и сразу) поражают. Идет круглосуточная работа бригад по подаче и разгрузке вагонов. Около ста цементовозов курсируют из Тетерева в Чернобыль (расстояние около 120 километров) ежесуточно туда и обратно и перевозят до 1500-1700 тонн цемента, необходимых для обеспечения бесперебойной работы бетонных заводов. В свою очередь, бетонные заводы тоже за сутки изготавливали до 5000 кубических метров бетона, а сотни бетоновозов доставляли его на строительство «саркофага». Таких объемов производства бетона на одном объекте предприятия подобного типа еще не достигали.
Из-за усталости и переутомления бывали и происшествия. Переворачивались бетоновозы-смесители, цементовозы. Один водитель цементовоза в ночное время заснул за рулем по пути в Чернобыль. Машина на скорости съехала с дороги, протаранила стену двухкомнатной хаты, въехала в первую комнату и остановилась. В другой комнате спали хозяева. К счастью, обошлось без жертв. Однако дом пришлось срочно восстанавливать.
Для обеспечения такими объемами материальных ресурсов из многих предприятий Минсредмаша были мобилизованы опытные организаторы снабжения, водители и экипажы машин и механизмов. Круглосуточно работали несколько сот бетоновозов, цементовозов, большегрузных и специальных машин, а также всевозможные механизмы, чтобы принять и разгрузить в сутки до ста вагонов с грузами, развести все по базам, расположенным недалеко от Чернобыльской АЭС.
Приготовление бетона в больших количествах породило проблему его вывоза в «грязную» зону. Для этого была построена эстакада. Чистые бетоновозы и самосвалы заезжали на грунтовую эстакаду высотой 9,5 метров от уровня земли и сваливали бетон в бункера с затворами, снизу эстакады заходили «грязные» бетоновозы, работавшие в зоне ЧАЭС, где их загружали бетонной смесью из бункеров. Вот мнение машиниста крана В.Н.Маркова: «Пункт разделял бетоновозы на "чистые" и "грязные". Кто проектировал - не знаю, но мысль гениальная».
Вот как было найдено решение.
Вспоминает В.М.Бедняков (из книги А. Беляева «Цемент марки "Средмаш"»): «Принять 115 тысяч тонн цемента, разгрузить его из железнодорожных вагонов-контейнеров, не имея механизированных складов, было невозможно, а построить такие склады в заданные сроки было нереально. Решение нашли, как всегда, случайно. У станции Волга мы увидели старую, заросшую кустами железнодорожную эстакаду, на которой когда-то селяне разгружали из вагонов комбикорма. Остановились, полазили и решили, что, имея в Тетереве один железнодорожный путь, поднятый на высокой насыпи, мы могли бы построить эстакаду для приемки цемента. Мы вернулись на станцию Тетерев, обмерили пути, проверили заброшенную автодорогу к этому месту, а вечером того же дня закипели проектные работы.
На следующий день мы имели для себя довольно ясную картину. Надо было построить четыре мощные железобетонные опоры, смонтировать металлические мостовые конструкции (решетки) из двухтавровых балок высотой 55 сантиметров, и по ним продлить поднятый железнодорожный путь. Оборудовать надежные упоры в тупике и тем самым обеспечить одновременную подачу трех вагонов хопров с цементом на эту эстакаду. Загрузку шести автоцементовозов цементом непосредственно из вагонов можно было осуществить через нижние люки, используя брезентовые рукава, чтобы избежать разлета цементной пыли по всей территории. Дело было довольно рискованным, но и выхода другого не было».
Одновременно надо было проложить бетонную дорогу длиной 800 метров, чтобы пропускать за сутки 75 автоцементовозов с цементом. Решение было принято, выполнение этих работ было поручено участку В. А. Любшина (1 СМТ).
Срок строительства - 10 дней, к пуску бетонного завода в Чернобыле.
Заказы на металлоконструкции железнодорожного моста были размещены на Житомирском заводе металлоконструкций. На заводе были прекращены работы по всем заказам, и за четыре дня круглосуточной работы конструкции были изготовлены.
Сложней оказалось с бетонированием опор. Где взять товарный бетон?
Вспоминает В. М. Бедняков (из книги А. Беляева «Цемент марки "Средмаш"»): «Выход из положения нашел В. П. Высотин, организовавший изготовление бетона непосредственно в бетоновозах - "миксерах" на базе "КамАЗа". Загрузку цемента, щебня и песка стали производить экскаваторами, ковши которых являлись одновременно дозаторами цемента и инертных материалов. Загрузку проводили через бункер, который для этой работы изготовили сами. Работали круглосуточно и на эстакаде, и на дороге, и к концу восьмого дня тепловоз поставил первые шесть вагонов с цементом под погрузку. Первые автоцементовозы, серые от цементной пыли, ушли по новой дороге на бетонные заводы УС-605 в город Чернобыль. Эстакада выдержала разгрузку почти 2000 выгонов с цементом, ни разу не сорвав бетонирование конструкций для "саркофага"».
Аналогичным способом, только с помощью кранов, выполняли на этом комплексе и перегрузку других грузов, большим потоком шедших на строительство объекта «Укрытие».
Но и это еще не все.
В течение одного месяца был построен целый комплекс перегрузочного узла с необходимыми раздевалками, санпропускниками, медпунктом, столовой, туалетами и другими бытовыми условиями для нормального функционирования узла. Ввод в эксплуатацию комплекса сразу снял массу проблем по транспортировке больших объемов бетона и других грузов в «грязную» зону.
Проектирование
Чтобы принять концепцию, общую структуру, направление проектирования, понадобилось около пяти суток. Даже когда забывались в коротком сне, проектировщикам снилось, как решить ту или иную задачу, чтобы потом не раскаиваться в содеянном. Некоторые решения были приняты сразу, некоторые опаздывали, но ни одно проектное решение не должно было задерживать ход работ, ход монтажа. Посторонним казалось, что все это проектировалось заранее. Но это было не так.
После разрушения оболочки реактора четвертого энергоблока мощность экспозиционной дозы приближалась к астрономической цифре 10 ООО Р/ч. Несмотря на это, и своя общественность, и зарубежная, да и практическая целесообразность требовали сооружения объекта «Укрытие» над развалом четвертого блока. Перед проектировщиками, а затем перед строителями вставали проблемы одна сложнее другой. Как уменьшить дозы, чтобы можно было подогнать технику поближе к аварийному блоку? Как определить расстояние между опорными конструкциями, насколько можно нагрузить их? И еще множество других, не менее сложных вопросов. В распоряжении строителей имелись телевизионные камеры и возможность проводить наблюдение с вертолетов, но они не могли ничего потрогать руками, свободно, без опасности для жизни заглянуть в укромные уголки завала. Вся работа должна быть сделана дистанционно, без сварки на месте. Ставить собранную конструкцию нужно было за один раз и сразу в проектное положение. После дистанционного расцепления конструкции с крюком крана повторно ее уже не застропить. Все это надо было учитывать в первую очередь проектировщикам.
Через несколько дней после решения о строительстве объекта «Укрытие» появился графический проект «Принципиальные решения по захоронению четвертого блока ЧАЭС». Основными их разработчиками были «Оргстройпроект» и ВНИПИЭТ. С этого момента началась конкретная проработка возведения фундаментов, стен и контрфорсов.
На основании осмотра аварийного блока, анализа проработок проектировщиков были приняты основные инженерные и конструктивные решения по сооружению объекта «Укрытие».
Было разработано и рассмотрено 18 проектно-конструктивных решений, которые сводились к сооружению над разрушенным блоком двух типов перекрытий:
- арочного, пролетом 230 метров, или купольного сводчатого, пролетом до 1230 метров;
- перекрытия из конструктивных элементов пролетом 50 метров, с использованием сохранившейся стены, и перекрытия здания в качестве опор.
Проработки и технико-экономические расчеты показали, что работы по первому варианту потребуют полтора-два года, тогда как работы по второму варианту займут несколько месяцев. Этот вариант и был принят для реализации.
С учетом сложной радиационной обстановки необходимо было разработать и специальный комплекс защитных мер. В первую очередь должны быть созданы перегородки, отделявшие поврежденный четвертый энергоблок от третьего, а также защитные стены по периметру четвертого блока из железобетона. Толщина стены с северной стороны должна составлять шесть метров и восемь метров с южной и западной сторон блока, что позволяло, по расчетам проектировщиков, снизить радиационную опасность до уровня, при котором было возможно проведение строительно-монтажных работ. Сохранившаяся западная стена четвертого энергоблока снаружи должна быть закрыта стеной с контрфорсами.
Северная защитная стена должна быть выполнена из бетона в виде уступов, «каскадов» высотой до 12 метров. Каждый последующий уступ должен быть выполнен с возможно большим приближением к разрушенному блоку. Внутрь уступов можно будет укладывать изношенные и поврежденные металлоконструкции, то есть, использовать их как надежное хранилище радиоактивного мусора.
Для создания перекрытия над центральным залом разрушенного блока и деаэраторной этажеркой необходимо было найти опоры для установки новых несущих конструкций. По результатам исследований строительных элементов блока «В», сохранившихся после взрыва реактора, в качестве опор были приняты:
- по западной стороне - сохранившаяся монолитная стена;
- по северной стороне - вновь возводимая каскадная стена;
- по восточной стороне - две сохранившиеся шахты;
- со стороны деаэраторной этажерки (южная сторона блока) - металлическая балка пролетом 70 метров, высотой около б метров, шириной 2,4 метров.
Сооружаемое верхнее покрытие над разрушенным реактором должно представлять собой следующую конструкцию: поперек металлических балок, идущих вдоль центрального зала (ЦЗ), должно быть уложено 27 металлических труб диаметром 1220 миллиметров, длиной 34,5 метров, над которыми должна быть устроена кровля из профилированного настила. Кровли, примыкающие к центральному залу с северной и южной сторон, предполагалось выполнить из крупногабаритных металлических щитов. Новое покрытие должно быть возведено и над разрушенной частью машинного зала (М3).
Над разрушенными сооружениями энергоблока необходимо возвести конструкцию, исключающую выброс радиоактивных аэрозолей и попадание внутрь блока атмосферных осадков.
Работы по строительству «саркофага» велись с «горячего листа» параллельно с проектированием. Это позволяло резко сокращать сроки строительства. Но одновременно отнимало у проектировщиков право на ошибку.
Вот один из примеров решения проблем в районе Чернобыльской АЭС.
Вспоминает Ю.М.Тамойкин, заместитель начальника ПО «Энергоспецмонтаж» 12 ГУ, который участвовал в работах по возведениию теплообменника под разрушенным четвертым блоком: «Утром 16 мая стало известно, что Правительственная комиссия поручила Минсредмашу совместно с шахтерами Минугля сооружение плиты теплообменника под фундаментом реактора четвертого блока. Нахожу главного инженера ВНИПИЭТ В.А.Курносова, рассказываю ему обстановку. Он незамедлительно поручает своим специалистам приступить к разработке принципиальной схемы теплообменника и его конструкции. Уединяемся, и на листе из блокнота появляются первые прикидки теплового расчета теплообменника, его конструктивные особенности. Приходим к мнению, что теплообменник должен быть выполнен в форме блюдца, в которое наливают горячий чай из самовара, тогда содержимое блюдца будет остывать быстрее. Чтобы удержать расплав, в теплообменнике не должно быть зазоров. А это сложно, почти невозможно осуществить. Останавливаемся на том, что теплообменник должен быть выполнен из нержавеющих труб, зазор между которыми не должен превышать 1 миллиметр. Трубы свариваются на заводе в регистры, из которых и собирается плита теплообменника. Для выравнивания поверхности после монтажа и сварки теплообменник должен быть покрыт плитами из графита и засыпан графитовой крошкой.
Будущий теплообменник уместился на двух листах блокнота. А дальше в кратчайший срок предстояло разработать технический проект, конструкторскую документацию и запустить все это в производство».
Проектирование объекта «Укрытие» удалось осуществить в течение мая-августа 1986 года, то есть, работы по проектированию и по строительству объекта «Укрытие» вели практически одновременно. Проектную документацию по мере готовности передавали строителям, ее по мере необходимости уточняла и дополняла бригада авторского надзора. Непосредственно работами проектировщиков руководил главный инженер ВНИПИЭТ Владимир Александрович Курносов. Ему помогали: Евгений Петрович Цуриков - главный конструктор, Вадим Михайлович Багрянский - заместитель главного инженера, специалисты И.К.Моисеев, С.С.Меркурьев, И.И.Белицкий, Ю.Н.Сорбин, В.А.Иванов и другие.
Проектировщики ВНИПИЭТ, их руководитель В.А.Курносов (ныне покойный) укрепили свой и без того высокий авторитет среди строителей «саркофага». Владимир Александрович руководил комплексной бригадой ВНИПИЭТ с привлечением всех проектных организаций министерства. Хороший организатор и отличный инженер, В.А.Курносов затратил много здоровья, изучая обстановку непосредственно на развале четвертого блока из вертолета и «батискафа». Проектировщикам принадлежит огромная заслуга за ответственные и оригинальные решения по проектированию «саркофага», выполненные технически грамотно и в чрезвычайно короткие сроки. Инженеры ВНИПИЭТ не довольствовались при проектировании материалами в виде фотографий, а выходили на место, в радиоактивную зону, проявляя при этом личное мужество и самоотверженность. Таким был и Вадим Михайлович Багрянский, заместитель В.А.Курносова, в организации, проектировавшей «саркофаг» и осуществлявшей авторский контроль за строительством. Это был смелый и решительный инженер, не боящийся принимать ответственные решения.
Рабочее место проектировщиков располагалось в деревянном строении, в непосредственной близости от УС-605, и, когда бы туда ни приходили люди, они всегда получали внимательный прием и четкое решение по интересующим их вопросам. Это был хорошо отлаженный, настроенный на работу, целеустремленный коллектив.
Мобилизация
Для выполнения ответственного задания по строительству объекта «Укрытие» необходимо было не только создать мощную строительную базу, обеспечить строительство различными видами автотранспорта, механизмами, специальной техникой для работы в условиях радиации, но и создать трудовой коллектив, собрать команду грамотных и самоотверженных специалистов, способных справиться с нестандартной работой. И такие специалисты уже ехали со всех концов страны в район чернобыльской аварии. Их надо было принять, обустроить, накормить и организовать. Информированы приезжающие в зону Чернобыльской АЭС были по-разному.
Верхний эшелон руководства (сверху вниз до начальников районов) уже четко представлял масштабы аварии и вчерне - подходы к решению задачи.
Вспоминает главный инженер УС-605 В.Т.Шеянов: «Мой чернобыльский период начался с момента вызова меня в министерство 19 мая 1986 года без указания причин вызова. Такие же вызовы получали и многие другие руководители строек нашего министерства. На совещании министр Е.П.Славский со своими помощниками объяснили серьезность положения на ЧАЭС и необходимость срочного захоронения разрушенного четвертого блока ЧАЭС, с целью предотвращения дальнейшего радиоактивного заражения территории Украины и прилегающей к ней республик».
Отбор руководителей верхнего уровня проводили достаточно тщательно. Варианты кандидатур на руководящие должности, по крайней мере для первой вахты, были продуманы руководством Минсредмаша 20-23 мая еще в Чернобыле, а в Москве уже готовили приказы и вели краткие переговоры с назначенцами и проводили их инструктаж. Отбор на руководящие должности проводили с особой тщательностью.
Вспоминает Р.В.Канюк, заместитель начальника УС-605: «Только 30 ноября 1996 года в Москве, на научно-практической конференции по случаю 10-летия окончания строительства "саркофага", узнал от бывшего работника министерства, что я был в "связке" с двумя другими кандидатами на должность. Более того, значился под № 3. То ли по болезни, то ли по каким-то другим причинам конкуренты отпали, и был утвержден я».
Среднее руководящее звено информацию об аварии на Чернобыльской АЭС получало из различных источников. Каждый интерпретировал полученные сведения в зависимости от уровня понимания проблем аварии на объектах атомной энергетики. Как правило, среднее управленческое звено просто отправляли на Чернобыльскую АЭС, как в обычную командировку. И особых возражений со стороны этих людей не было. В случае отказа «срабатывала» административная машина. «Отказника» признавали «трусом» или «паникером», увольняли со службы в армии или работы, члена КПСС исключали из партии. Таким образом, в условиях советской системы на человеке ставился крест. Дальнейшая карьера становилась невозможной. Многие не могли себе этого позволить и соглашались ехать.
Рабочие и рядовые специалисты, как и весь советский народ, об аварии на Чернобыльской АЭС были информированы плохо. Однако, повинуясь общему патриотическому подъему, большинство на командировку соглашалось. Позднее, когда правда о чернобыльской трагедии стала докатываться до различных районов страны в виде рассказов реальных участников ликвидации последствий аварии, пошли уже коллективные отказы от поездки на Чернобыльскую АЭС. Рабочим было не страшно потерять работу. Рабочих рук в стране всегда не хватало. Выход и здесь был найден. Рабочим и специалистам стали предлагать выбрать из двух зол: или добровольная командировка на два месяца в район Чернобыльской АЭС, или то же самое по линии военкомата. В этом случае «отказника» призывали на военную службу и все равно отправляли на ликвидацию последствий аварии опять же на Чернобыльскую АЭС. Мало кому хотелось на полгода уходить от семьи, и потому выбирали добровольно-принудительную командировку.
Вспоминает А.П.Борисов, машинист крана «Демаг»: «Информация о том, что творится в Чернобыле, была настолько скудной, что мы стали считать чернобыльскую катастрофу легкой аварией. И когда нас вызвали в отдел кадров: меня, В.Каширина, В.Иванова, Н.Алексеева и сказали: "Собирайтесь-ка, ребята, в Чернобыль", мы поняли: дело серьезное. Условие было на выбор: или добровольная (считай - обязательная) командировка на два месяца, или на полгода по линии военкомата. Конечно, выбирали первый вариант».
Реальная работа по ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС постоянно вносила свои коррективы. В частности, за выполнение особо важного задания для военнообязанных - было возможно досрочное увольнение в запас. Для штатских в связи с выбором 25 бэр предполагались вывод из «грязной» зоны в «чистую», медицинское обследование и продолжение работ до окончания командировки в относительно «чистой» зоне. Каждый человек на Чернобыльской АЭС был на счету.
И все-таки большинство людей в начальный период, связанный с ЛПА, добровольно и с энтузиазмом делали свой выбор.
Вспоминает Николай Васильевич Рахманов, начальник смены на ликвидации последствий аварии: «Лететь или не лететь в Чернобыль для меня, как, наверное, и для многих будущих "ликвидаторов", вопроса не было. Надо - значит надо. Просто отказаться я бы не смог.
Не позволяли моя совесть и мое воспитание» (выделено мною. - Е.М.).
И это была чистейшая правда! Именно это основная причина, по которой большинство «ликвидаторов» оказались в зоне Чернобыльской АЭС.
БытНа работу по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС хлынул огромный поток людей. И всех надо было где-то устроить, накормить, обеспечить им хотя бы минимальный комфорт.
Размещением прибывающих специалистов, подготовкой бывших пионерских лагерей, баз отдыха и других структур, способных принять людей, занимался полковник В.П.Поставничий.
Специалистов размещали в зонах отдыха недалеко от станции Тетерев в 110 километрах от Чернобыля и в районе Иванкова, что в 60 километрах от Чернобыля. Устраивали по разному. Вот высказывания «ликвидаторов», в разное время побывавших в зоне чернобыльской аварии.
Вспоминает кандидат технических наук И.К.Степанов: «Следует отметить, что жилищнобытовые условия в доме отдыха "Строитель" были хорошими. Группа расположилась в двух деревянных домиках, в комнатах располагались по два-три человека. На территории был летний душ, в 30-50 метрах протекала речка».
Вот мнение заместителя начальника четвертого района Ю.М.Александрова: «Начальник отдела кадров УС-605 Е. И. Кокорин оформил положенные документы и сказал, что жить в Тетереве негде, и, погрузив в автобус, отправил нас в Чернобыль, в школу-интернат. Приехали в Чернобыль - он весь во тьме, только у входа в школу светила одна лампочка, в самой школе было грязно, кое-где внутри помещений свет. Нам отвели две комнаты, которые были отремонтированы, на полу постелен пластикат. Получили у старшего офицера кровати и постельные принадлежности и легли спать. Это произошло 12 июля 1986 года.
20 июля освободилось место в пионерлагере "Интурист", туда я и переехал. Там были комфортабельные условия, в том числе и телевизор».
«29 июля 1986 года мы (начальник четвертого района А.М.Кондратьев и главный инженер района В.В.Трушанов) прилетели в Киев, потом на электричке добрались до станции Тетерев и пешочком - до дома отдыха "Голубые озера", где находилось управление строительства УС-605. Быстро оформились, получили одну койку на двоих (мест не было) в доме отдыха. Правда, сказали, чтобы очень не переживали. Люди должны уехать. Будет нам и вторая койка. Со временем так и получилось. Вечером встречали земляков».
Все в районе Чернобыльской АЭС, в том числе и люди, находилось в постоянном движении. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Причем этот процесс происходил ежедневно. Естественно, были и накладки. Но в целом все как-то приспосабливались и не роптали. Понимали, что ситуация чрезвычайная. Да и в деле обустройства людей делалось действительно многое.
Сложности продолжались до тех пор, пока не стало спадать напряжение в строительстве (а это уже октябрь-ноябрь) и не подоспело время заселения вновь построенных общежитий в Иванкове. Эти общежития были более свободными и благоустроенными. Здесь можно было получить комнату на троих, помыться в душе. Имелись туалеты и умывальные комнаты.
Однако после сдачи «саркофага» положение снова ухудшилось.
В 30-километровой зоне были развернуты медицинские подразделения Главного управления Минздрава СССР. Стационар был один - для «ликвидаторов», которые набрали 25 бэр. Стационар располагался в Тетереве. Украина имела в Чернобыле поликлинику и медицинский пункт в здании Правительственной комиссии Совмина СССР.
В Зеленом Мысе была развернута многопрофильная поликлиника, оснащенная на тот период современным оборудованием и укомплектованная высококлассными специалистами, в том числе по реабилитации и неврозам. Вопросов с обеспечением медицинских учреждений мед- обрудованием, медикаментами, медицинским персоналом не было.
В помещении оперативного персонала третьего энергоблока были установлены тренажеры. На заседании Правительственной комиссии обсуждали и такие вопросы, как музыкальное оформление столовых и автобусов.
Столовых было много, и кормили в них отменно. В этом мнении все «ликвидаторы» были единодушны. Столовые были и по месту жительства, и в Чернобыле - их называли «кормоцех». Позднее появилась столовая и на самой ЧАЭС. Пользовались, если была необходимость, и солдатскими столовыми.
О еде стоит рассказать особо. Всем выдавали талоны на питание: завтрак, обед и ужин. По этим талонам «ликвидаторы» заходили в столовую, пройдя предварительный радиационный контроль. В столовой отдавали один из талонов и выбирали все, что можешь съесть, хоть три вторых и пять третьих. Икра красная, черная, балык были нормированы, но и они попадали нередко на стол, иначе вряд ли бы это запомнилось. Несколько раз выдавали по рюмке вина по воскресеньям и на праздники. Фрукты, особенно яблоки, стояли на отдельных столах, и их брали столько, сколько позволяла совесть. Минеральную воду брали на работу ящиками, в ней также недостатка не было.
Пища была разнообразна, по кухням (украинская, белорусская, молдавская, прибалтийская, русская), так как персонал столовой был из всех республик СССР. Изобилие овощей, разносолы, десерты и выпечка. Хотелось попробовать всего, что приводило к перееданию. Не хватало под такой обед кружечки пива или «фронтовых» ста граммов, но с этим было строго. Сухой закон контролировали жестко, и попавшегося нарушителя в тот же день отправляли восвояси.
Персонал столовых работал прекрасно, отношение было корректным, а раздача - быстрой, пища - вкусной и качественной, столы и посуда - чистыми.
Правда, после подписания акта о сдаче объекта «Укрытие» деликатесы из меню исчезли, появились проблемы и с минеральной водой.
Были в Чернобыле и привилегии. В специальном помещении при кафе «Дорожное», в пристройке-вагончике, располагался небольшой зал с тремя столами, где питались руководство стройки и московские гости. Здесь было все, кроме спиртного. А в курортном местечке «Приборск» имелось небольшое гостиничного типа строение, приспособленное для достаточно комфортного проживания. Обеденный зал хорошо меблирован, с отличной посудой и хрусталем, с музыкальным центром и хорошим телевизором. Была хорошая кухня с отличным обслуживающим персоналом, были персональные спальни, души, туалеты - для министра, его замов, начальников главных управлений, начальника стройки. Для заместителя начальника стройки - уровень комфортности пониже, то есть, то же самое полагалось на двоих.
Распорядок дня
С первых дней пребывания на станции были установлены следующие правила: ни один человек без респиратора, без спецодежды, очков для защиты глаз от бета-излучения (потом от них отказались) не имеет права находиться на стройплощадке. Выходя из пионерлагеря, или базы отдыха, или места проживания, «ликвидатор» обязан быть в спецодежде. Отработав смену и помывшись, командированный получал чистую одежду и садился в автобус. По прибытии на место жительства проходил дозиметрический контроль. И если уровень «загрязнения» спецодежды, которая выдавалась после мытья в санпропускнике, был недопустимый для места проживания, то спецодежда менялась столько раз, сколько это было необходимо. За первый месяц пребывания было приобретено спецодежды для всей стройки на 52 миллиона рублей.
Работа на строительстве «саркофага» шла круглосуточно. Руководители рангом выше начальника смены работали с утра, у них ненормированный рабочий день. Для остальных сутки были разбиты на смены. Работали «ликвидаторы» в 4 смены по б часов: первая смена - с 8 до 14 часов, вторая - с 14 до 20 часов, третья - с 20 до 2 часов ночи и четвертая смена - с 2 до 8 часов утра.
Ежедневный распорядок дня, например, для утренней смены: подъем в 5 утра, завтрак в 5.30, выезд в Чернобыль в 6 часов. Ежедневно караван легковых машин и автобусов в 6 утра на большой скорости мчится в сторону Чернобыля. В Чернобыле пересадка на закрытые освинцованные автобусы, которые везут строителей до санпропускника. В санпропускнике «ликвидаторы» переодевались, получали «карандаши» или «таблетки» (портативные дозиметры, которые прикреплялись на спецодежду) и затем приступали к работе. В смене, как правило, было 4-5 инженерно-технических работника (ИТР), 3-4 прораба, начальник смены и 40-50 «партизан», в зависимости от объема работ и предполагаемого уровня радиоактивного излучения. У каждой смены и у каждой службы на Чернобыльской АЭС был свой «закуток» для отдыха.
Вспоминает А.С.Филиппенков, машинист экскаватора: «Наша смена состояла из 30 механизаторов, и размещались мы на втором этаже здания хранилища жидких технических отходов (ХЖТО) ЧАЭС. Здесь же размещался и бункер. Ребята с "Демагов" - на третьем этаже. Помню тяжелую бронированную дверь в помещение нашей конторки. Там две кровати, стол, вешалка с телогрейками, бушлатами, свинцовыми фартуками, полумрак и прохладная сырость. Эта конторка - наша комната отдыха, в которую "ныряешь" после часа работы (это расчетное время для меня в кабине экскаватора). Рядом с нами - помещения дозиметристов. Ряд окошечек, в которых выдают и принимают дозиметры. Карандаши-дозиметры выдавали на каждую смену, но часто дозиметров не хватало, особенно последним в очереди на их получение».
И у рабочих, и у руководителей времени в обрез. Подъем, отъезд, приезд. Время на дорогу туда и обратно отнимало 5 часов. Безумно много. И потому такой режим работы и отдыха выматывал всех. Говорить всерьез о каком-то отдыхе в процессе этой чрезвычайной командировки не имело смысла, так как ликвидаторы возвращались на базу в лучшем случае к программе «Время». Вполглаза смотрели ее - это был как ритуал, без которого просто нельзя. Превозмогая себя и усталость, мылись и, едва коснувшись подушки, засыпали «мертвецким» сном.