[06/08/2020] О самом важном
Г.Ю. Никольский
Нам важно
знать, что там будет после смерти, так как от этого знания зависит наше
отношение к жизни. Лев Толстой писал: «Ничто так не расширяет взгляда,
не даёт такой твёрдой точки опоры, как сознание того, что эта жизнь есть только
тот кусок её, который открыт нашему взору. Мне радостно думать о том, как я
проснусь к той жизни так же точно, как я просыпался к этой в раннем детстве. …Смысл
жизни в совершенствовании. То, что совершенствуется, только изменяет форму.В
материальном мире ничто не исчезает, ни материя, ни энергия. Как же думать, что
уничтожается духовное существование?».
«У
геркулесовых столбов лежит моя дорога. …Меня оплакать не спеши, ты подожди
немного». О каком странствии идет речь мы понимали, когда слышали песню в
исполнении не автора, а физика-лирика Алика Серебрякова. Выбирая свой путь в
жизни, мы полагались на более или менее явственно выраженное влечение,
внутреннее чувство, зависящее от разных преходящих внешних влияний. Влияния эти
меняются часто быстрее, чем наша внутренняя ориентация. Когда мы выбирали свой
путь по жизни и связывали его с наукой, а конкретно с физикой, мы или многие из
нас находились во власти романтического энтузиазма. Физика, в какой-то мере
была властительницей дум в связи с тем, что казалась властительницей мира,
который можно разрушить с помощью ее новых открытий. Физики убеждали всех в
том, что поняли, как устроена Вселенная, воссоздавая ее с помощью разных
теорий, типа «Теории большого взрыва». По крайней мере, они смогли убедить в
этом самих себя и сформировать гильдию единомышленников. Но они не смогли понять
Вселенную, заключенную в человеке, и все, что связывает сознание и материю.
По-видимому, понимание и ответы на вопросы носят характер не общий, а
индивидуальный, заключенный в судьбе каждого человека. Особенно, когда мы
говорим о человеке с разносторонними дарованиями.
Александр
Серебряков посвятил свою жизнь естественной науке – физике, которая вовлекает
человека в отношения с сообществом, при которых разрывается связь с
естественным чувственным восприятием мира. Чувство же связи с высшей эфирной сущностьюоткрывает
путь для лирика – поэта, пророка, который «живет один». Алик выбрал физику,
ограничив свои контакты с миром горним, поэтическим. Вот как он сам пишет об
этом в предисловии к сборнику своих стихов «Две тысячи лет»: «Всю жизнь я
работаю в области прикладной ядерной физики и верю в то, что мне удалось
кое-чего достичь на этом нескучном поприще. Во всяком случае, я часто испытываю
от своей работы то знаменитое чувство глубокого удовлетворения».
Мы
его друзья испытывали столь же возвышенные чувства, когда слышали в его
исполнении бардовские песни. Причем, как правило, трудно было понять исполняет
ли он песню собственного сочинения или удивительным образом раскрывает смысл
слов известного поэта. Он признавал, что «…был генетически предрасположен к
литературному и музыкальному творчеству. Мне кажется, что вся прелесть жизни состоит
в богатстве переживаемых ассоциаций, а жанр бардовской песни в невероятно емкой
форме дает нам возможность ощутить эту прелесть». Но ему недостаточно было
раскрытия прелестей и проблем жизни. Он полагал, что дело надо делать, всю
жизнь активно занимаясь физикой. Физика, ее законы и практическая польза
применения научных знаний дает или нам так кажется опору в жизни общества,
которое в последние десятилетия реформ и псевдореформ приходит в состояние
нарастающей энтропии.
Я
искал разгадавших секрет
Самых
древних невидимых сил,
Что
зажгли нам немеркнущий свет
За
пределами наших могил.
В
обществе, погружающемся в хаос, особую важность приобретало сохранение
общности, создавшейся в студенческие годы. Алик Серебряков был важнейшей скрепой, не дающей нам потеряться,
сохранить веру в устойчивость дружеских связей.В песнях, посвященных Владимиру
Высоцкому и Булату Окуджаве, главной темой проходит святое чувство духовной
дружеской связи, чуждой какой-либо корысти. Дружба теперь часто не выдерживает
испытания на прочность под давлениемматерии самой низменной – денежной. В нашем
уходящем поколении такое случалось весьма редко и не так драматично. Дружба,
работа, семья – все это ради возможности отдавать себя. Когда Серебряков
отдавал себя поэзии, авторской песне, мы его друзья получали от него то, что
невозможно оценить материально. В этом смысле он не уступал признанным бардам и
не соперничал с ними, а просто ощущал духовное родство.
Лишь
закрою глаза, слышу явственно я
Хрипловатый
отчетливый голос,
О
который внезапно отчизна моя,
Как об
острый клинок, укололась.
Капля
крови густой, звон хрустальный в ушах
И удар
от падения тела, –
От
отчизны моей отделилась душа
И к
полярной звезде улетела.
Физика
и лирика не кажутся разделенными полями битвы для разума, который естественно
проявляет себя в разных аспектах, отражая восприятие мира в стихе и песне или через
физическую гипотезу. Физика и лирика – разные специальности, позволяющие
человеку по-разному выразить свое мировоззрение. Даже если ограничиться только
двумя аспектами мировосприятия: рационального и образного мы обнаружим
противоречия, которые покажутся непримиримыми. Признаваемые в обществах
верования религиозные и представления, считающиеся научными, также изменяются
со временем, показывая относительность истин.
Ортодоксальная академическая
наука ничего не может сказать о душе, от нее ускользает и вся материя жизни.
Приведу высказывание, которое Дмитрий Быков расценивает как один главных
выводов романа «Жизнь и судьба» Гроссмана: «Математические решения обскакали
физику, я не знаю захочет ли физика частиц втискиваться в мои уравнения». Автор
и главный герой романа испытывают растерянность, так как из новой физики
исчезает материя. «Физика жизни перестала слушаться математики; уравнения
уравнениями, а живая природа ведет себя непредсказуемо …и не желает вписываться
в уравнения. О прелестях и проблемах жизни может сказать что-то сущностное не
столько физик, сколько лирик или прозаик, который ощущает немеркнущий свет
всвоей душе и близких ему по духу людей.
Имеют
ли смысл теоретические споры о фундаментальном. Различия мировоззрений
имеютсмысл, если побуждают людей не к вражде, а к разговору, спору за бокалом
вина. Можно признавать и опровергать математические гипотезы и теории.
Возможность и допустимость различных представлений о мироздании, самым
естественным образом выражаются через песни и стихи.
…У
смерти множество обличий – всех не счесть,
Но темы
есть –Любовь, предательство и честь,
А
смерть затем – как исполненье точных схем.
Шампанского,
немедленно, мой друг, в бокалыбрызни,
Мой
доблестный, прославленный, мифическийкорнет!
Поднимем
за сторонников потусторонней жизни,
Хотя и
есть сомнения, что жизни этой нет.
Но
разве внялРассудку кто-то до меня?
Кому
хватило трезвой логики ума
В
разгаре дня,
Поклонниц
творчеством пьяня,
Предполагать,
что твой финал – слепая тьма? ...
Мировоззрение мировоззрением, песни песнями, но ведь
и дело делатьнадо. Под руководством Серебрякова разрабатывалась и
активно внедрялась аппаратура для анализа элементного состава веществ на основе
эффекта флюоресценции, стимулированной рентгеновским излучением. Созданный в
его лаборатории прибор позволял анализировать: образцы любых твердых и жидких
материалов, в частности, крови и иных субстратов человека для определения
содержания тяжелых металлов и других токсичных элементов, а также вещественных
доказательств в экспертно-криминалистических центрах; образцов произведений
искусства с целью их атрибуции. Приборы в настоящее время работают: в Институте
Прикладной Химической Физики (Черноголовка), Институте Биофизики (Москва),
Университете им. А.И.Герцена и Государственном Русском Музее (Санкт-Петербург),
филиале ЦНИИ Электроприбор в Гатчине, в Аграрном Университете (Ставрополь).
Разработчик получил положительные отзывы этих организаций о работе
анализаторов. Производитель ЗАО «Комита», Санкт-Петербург. Подробная информация
о приборе имеется на сайте: http://www.x-art.comita.ru/. Ознакомиться с работой анализатора можно в лаборатории по
адресу: ул. Рентгена, 1.
Эта
информация нуждается в комментарии, говорящем уже не столько о приборе, сколько
об ученом канд. ф.-м. н. Александре Серебрякове, который сумел организовать
разработку аппаратуры и ее внедрение в условиях разрушенных связей с
государственными предприятиями – потенциальными заказчиками и, по сути,
упраздненной базой исследований – бывшим РИАН. Остались стены какое-то
оборудование на основательно загрязненной территории, которую следовало закрыть
для работы. Работа велась на деньги коммерческого ЗАО «Комита», выступавшего в
качестве спонсора, поскольку приходилось платить также за аренду помещения.
Причиной спонсорства явились дружеские отношения между руководителем ЗАО
Федьковым и Серебряковым, который прежде руководил дипломной работой Федькова и
настоятельно советовал ему заняться вместо физики каким-нибудь другим делом.
Благодаря этому и семейной поддержке Федьков в конце 90-х выбрал бизнес и
преуспел в нем, сохранив почтение к науке и к своему бывшему наставнику.
Получается, что только лишь в силу таких особенных обстоятельств у нас могла
осуществиться важная и полезная научная разработка, которая в значительной мере
держалась на энтузиазме ее вдохновителя.
Что
могло сыграть роковую роль в судьбе Алика, в его неожиданном и мучительном
уходе? Можно предполагать, что на территории РИАНа сработала «бомба,
замедленного действия». Очень редкая внезапная болезнь миастения – это
фатальный сбой тонкой настройки иммунной системы, которая начинает проявлять
излишнюю агрессивность. Значительно чаще случаются нарушения, вызванные
неоправданной толерантностью иммунитета, когда бесконтрольно размножаются
инородные раковые клетки. Можно только предполагать, сколько бывших сотрудников
института, работавших на старой площадке, испытали на себе последствия
радиационного воздействия на свой организм, на иммунную систему. Вряд ли
кто-нибудь скажет, сколько ученых преждевременно ушли из жизни, проводя
многочисленные эксперименты с радионуклидами на территории старого РИАН, где
случались также аварийные ситуации. Не знаю о статистике,
но знаю о том, что эта редкая фатальная болезнь иммунной системы (миастения)
постигла еще одного сотрудника института.
Старую
площадку РИАН на Рентгена 1 надо бы рассматривать, как особую зону, которую
нельзя использовать для долговременной работы. Положение в центре города, риск,
связанный с героизмом ученых при раскрытии тайн атома, все это наследие
прошлого могло бы послужить площадкой для интригующего музея –кладбища радионуклидов, где каждый посетитель смог бы
почувствовать себя немного сталкером при самом ничтожном риске при единичном
посещении. Именно здесь делалась настоящая практическая физика, а не в головах
теоретиков, создавших свои мифологемы, лишенныеживого чувства восприятия мира и
понимания философииприроды.Кому-то кажется, что формулы и уравнения отмечены
печатью абсолютной истины, будто бы давая точное знание или хотя бы вероятность
приближения к нему. Но числа не отражают глубинный смысл явлений, который
остается непознанным.
Социология,
не далеко ушедшая от физики, предоставила нам образец того, как с помощью
манипуляции числовой информацией по голосованию можно извращать представление о
внутреннем состоянии общества. Корпоративный сговор в любой науке основывается
на единомыслии большинства, которое выбирает приоритетную гипотезу, отвергая и
даже запрещая рассмотрение альтернатив.
Наука –
это коллективная деятельность, в которой каждый участник должен следовать
жестким требованиям согласования приобретаемых знаний сучеными советами. Для
творческих личностей со свободным образным мышлением эти требования не
приемлемы. Творческие достижения в различных сферах деятельности, как и
открытия науке совершаются отдельными личностями без согласования с учеными
советами институтов. Наука считается путеводной звездой развития цивилизации,
лишь постольку, поскольку способствует развитию технологий производства. Но она
скорее разрывает нашу связь с природой и не позволяет найти ответы на самые
важные вопросы. Человек безуспешно тщится восстановить эту связь и найти ответы
через те аспекты сознания, которые не затронуты, а вернее парализованы
требованиями научного подхода. Получается, что ученый – это самый несвободный
человек по сравнению с людьми иных творческих профессий таких, как музыкант,
поэт, писатель. Чтобы реализовать свой потенциал и добиться успеха человек
сосредотачивается на какой-то узкой сфере деятельности. Возможно, ближе всех к
истине подбирается поэт, особенно знающий физику не понаслышке. Рабочий орган поэта – его душа, для которой
открывается доступ к первоисточнику эфирной информации. Физик же мыслит в
заданных рамках на основе информации, вторичной, переработанной и признанной
ученым сообществом. Общаясь с Аликом, я видел, что его уважительное отношение к
признанным теориям приобретало иронические ноты при выражении через стихи и
песни. Душа поэта при соединении с рациональным умом физика, создает алмазный
сплав, в котором действительность отражается во множестве сверкающих
граней. Поэт с чувством юмора помогает
физику увидеть парадоксальность мироустройства.
В
больном воображении ученых
Безжалостно
устроен этот мир,
Он
создан из предметов, обреченных
На
гибель в жутком жерле черных дыр.
И даже
света малая частица,
Летящая
в просторах пустоты,
Не
может ускользнуть и уклониться
От этой
нехорошей черноты.
И
гаснет свет, и меркнет небо,
И
никому спасенья нет,
И ты
глотаешь, как плацебо,
Библейский
сказочный сюжет.
Там
сказано: вначале было слово,
И это
было слово об Отце,
Хотелось
бы его услышать снова
Сейчас,
а не когда-нибудь в конце.
Хотелось
бы сейчас определиться
Со
смыслом этой жизни на земле,
Ведь
жизнь, как улетающая птица,
Бесследно
растворяется во мгле.
И
меркнет свет, и гаснут свечи,
И
никого во храме нет,
Но в
темноте в углу замечен
Багровый
дьявольский просвет.
Там
прячется Создателя соперник –
Преступный
падший ангел Люцифер,
Он смел
и хитроумен, как Коперник –
Крушитель
схоластических химер.
В
холодной бесконечности вселенной
Он чует
– есть сознания волна,
Но нет
нигде материи нетленной,
Она
темна и больше не видна.
И храм
сожжен, и пепла горсти
С
ладоней вихрем сметены.
Здесь,
на Земле вы были гости
Из той
загадочной волны.
Из той
божественной волны.
В одном человеке заложены разные способности
чувствовать, мыслить и по-разному выражать то, что он чувствует и мыслит, а
также по-разному прочитывать и воспринимать приведенные слова песни. К
сожалению, невозможно донести до читателей интонации автора-исполнителя,
передающие глубину смысла.
Наверно каждый, кто слышал Высоцкого, понимает, как
меняется восприятие его песен при подмене исполнителя, слыша вроде тот же язык
и те же слова. И все же мы стремимся понять через слова и размышление внутри
себя что-то самое важное. «Размышляющее
сознание всегда устремлено к видению того, что находится по ту сторону, вне
мимолетного потока непосредственно данных вещей; того, что обладает реальностью,
ожидающей своей реализации; …тому, что придает значение всему преходящему, само
же ускользает от понимания» (А.Уайтхед и открывший его Д.Тайц). Это одна из
множества догадок великих мыслителей о полевой информации, открываемой
сознанием души.
Беседы с самим собой внутри собственного сознания
обретают значимость после соединенияи обмена информацией с другими сознаниями. В
общении с другими сознаниями мы можем, как приобретать, так и терять самость.
«Беседы» между сознаниями с разной ориентацией принимают зачастую непримиримо
враждебный характер. Различие ориентаций тех, кто верит в бессмертие души и
непримиримых атеистов обнаружилось даже при виртуальном прощании с Аликом. К
примирению нас привел Лев Николаевич Толстой, который, как известно, не был
ортодоксальным верующим. В дополнение к преамбуле приведу еще несколько
высказываний великого писателя о смерти бессмертии.
…Удивительна непредвиденность людей, не думающих о
смерти и потому не думающих о жизни. То, что срок нашей земной жизни не в нашей
власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами, и ничто
больше этого забвения не извращает нашей жизни7.Если бы думали о
ней, видели бы, что она неизбежна. Тогда смысл жизни другой становился бы, не жили
бы одной телесной жизнью, которая кончается. Искали бы другого смысла, который
со смертью не кончается. Жили бы нравственно.
Мы смотрим на смерть как на что-то не только совсем
особенное от жизни, но как на что-то прекращающее жизнь, а она такое же
будущее, как следующий год, и так и надо уметь смотреть на неё. Нехорошо не
желать умереть, бояться смерти, как бывало в молодости, нехорошо желать
умереть, как... бывает в минуты слабости, но поставить коромысло весов так,
чтобы стрелка стояла прямо и ни одна чаша весов не перевешивала, это — лучшее
условие жизни. Хорошо обращаться с людьми так, как будто ты прощаешься с ними
перед смертью. И тут не будет ошибки. Разве не всё равно, что тебя отделяет от
смерти полчаса или полвека. В виду смерти как-то особенно хорошо, нежно и
спокойно любишь людей, чувствуя, что люди проходят, но не проходит та связь
любви, которая соединяет с ними. Смерть, как и рождение, — непременное условие
жизни. Если жизнь — благо, то и смерть должна быть благом.
Литература.
1. А.С. Серебряков. «Две тысячи лет». Неизданный
сборник стихов и песен. 105 стр.
2. Л.Н. Толстой. О смерти и бессмертии. rossasia.sibro.ru.
Подборка Максима Орлова из Полного Собрания Сочинений в 90 т. 1928 г.
|