PRoAtom

(Всего: 0)
от на 06/03/2013

Комментарий к примечанию Е.А.Катковского: ”Полномасштабная модель оператору 4-ого блока ЧАЭС ничем не помогла бы”.
Вы правы, поскольку и тогда, и даже сегодня таких моделей пока нет. Однако функции ”мониторов риска” не предполагают ”сверхреального масштаба моделирования (сопровождения)” процесса работы РУ. Задачи моделирования – дело разработчиков РУ и проектантов АЭС. Результаты моделирования вносятся в регламент эксплуатации и служат основой для создания вероятностной модели РУ и АЭС. Никаких суперкомпьютеров для “мониторов риска” не требуется. Если разработчики и проектанты чего-то не заметили, или что-то упустили по недомыслию или другим причинам в конструкции или регламенте эксплуатации, то и “мониторы риска” об этом не знают. Примерами могут служить тот же плотностной эффект реактивности в РБМК, знак которого “вдруг” стал понятен уже после Чернобыля, укорочение графитовых вытеснителей стержней СУЗ в РБМК для уменьшения высоты здания реактора, эксплуатация РБМК на пониженной мощности с повышенным расходом воды с тем, “чтобы ее хватило”. Список можно продолжить, хотя это уже никому не интересно. Должен заметить, что и КОРСАР, и другие моделирующие комплексы пока еще “вязнут в болоте детерминизма“. Уж кто как не физики должны понимать, что любое математическое моделирование привносит новую информацию только при условии оцененной дисперсии результата с учетом дисперсий всех исходных данных, всех начальных и граничных условий. Об этом писал еще “отец кибернетики” Норберт Винер. Резюмируя, могу сказать, что информационной базы для создания “мониторов риска”, которым могли бы доверять эксплуатационники, пока, к сожалению, еще нет.
С уважением, А.Н.Румянцев (НИЦ КИ)