С точки зрения участников красноярской конференции, реформа электроэнергетики с треском провалилась. Невзирая на проведенную децентрализацию управления и приватизацию, отрасль оказалась предельно монополизированной и работает на завышение тарифов даже тогда, когда для этого нет никаких оснований. Например, как рассказывает Олег Подкопаев, «ТГК-14 покупает уголь у СУЭК. То есть у самой себя. По цене в пять раз выше себестоимости».

Участники конференции предлагают свои варианты решения ценовой проблемы. Например, министр промышленности и энергетики Красноярского края Денис Пашков считает целесообразным вывести ГЭС из-под рыночного цено­образования и ввести долгосрочные контракты в тепловой генерации. Алексей Кочешков предлагает сделать ставку на долгосрочные контракты и жесткий контроль за тарифами через спотовые биржи, а также раздробить энергетический рынок страны по региональному принципу, подобно США, где существуют различные энергетические пулы с разными ценами. В регионах, подобных Красноярскому краю, это должно служить компенсацией удаленности от основных рынков и холодному климату в борьбе за конкурентоспособность продукции. Борис Мельниченко настаивает на введении отраслевых различий: «В животноводстве электроэнергия связана с теплом. Нужно из этого выводить какие-то коэффициенты для отрасли, если мы не хотим потерять свое животноводство».

И все требуют покарать монополии и убрать лишних посредников. В частности, необходимо ликвидировать механизм так называемой последней мили. По мысли представителей бизнеса, в отрасли слишком много посредников, надо стимулировать заключение прямых договоров. Резюмирует общее настроение первый заместитель генерального директора Института проблем естественных монополий Булат Нигматулин: «Расправа над монополиями должна носить показательный характер, быть публичной».

Пока же, по словам руководителя департамента исследований ТЭК Института естественных монополий Натальи Пороховой,«в энергетике действует принцип глупости: инвесторы хотят как можно скорее вернуть свои деньги, вложенные в покупку активов, потому что не понимают, что делается в отрасли».

Например, энергостратегия 2009 года предусматривает необходимость прироста мощностей генерации на 70–100 ГВт к 2020 году, что составляет 30–50% от существующего уровня. На 2030 год в соответствии с той же стратегией должно быть введено 160–220 ГВт новых генерирующих мощностей, что фактически означает их удвоение. Благо энергетики исходят из прогнозов уверенного экономического роста в России в течение ближайших двадцати лет.

Для реализации столь масштабных инвестиционных проектов нужны деньги. С точной суммой пока определиться не могут, но ясно, что это деньги немалые. Принятая в 2008 году «Генеральная схема размещения объектов электро­энергетики до 2020 года» оценивает необходимые затраты в 20,5 трлн рублей. Принятая в 2009 году «Энергетическая стратегия России до 2030 года» чуть скромнее. Она ограничивается потребностью вложить в электроэнергетику 11 трлн рублей.

Другой путь

Однако есть и другое мнение: столь масштабная инвестиционная программа, сопоставимая со знаменитым ГОЭЛРО, России пока не нужна.

Булат Нигматулин отмечает: «В России половина всей электроэнергии вырабатывается на газовых тепловых станциях. При этом КПД газовых ГРЭС в полтора раза ниже, чем современных парогазовых блоков. Мы варварски сжигаем дорогой газ!» По словам Нигматулина, у России пока есть колоссальный потенциал развития энергетики не по дорогому экстенсивному пути, но через сравнительно дешевую интенсификацию.

Например, увеличение коэффициента установленной мощности отечественных тепловых станций на 15–20%, то есть до среднеевропейского уровня, даст стране дополнительные 180 млрд кВт·ч в год. Без ввода новых станций. Реконструкция паротурбинных блоков до парогазовых, убежден Булат Нигматулин, даст прирост генерации на 100 млрд кВт·ч в год без строительства новых станций. При этом реконструкция газовой станции до парогазовой в три раз дешевле, а продолжительность работ в три раза меньше, нежели строительство нового энергоблока АЭС. Наконец, введение частотного регулирования электроприводов, замена старых электродвигателей и другого оборудования снизит потребление электроэнергии на 100 млрд кВт·ч до 2020 года. А снижение потерь в сетях с реальных 14% (112 млрд кВт·ч) до нормативных 8% (82 млрд кВт·ч) обеспечит экономию еще на 30 млрд кВт·ч.

Итого к 2020 году возможности увеличения выработки и энергосбережения могут составить до 400 млрд кВт·ч, или 40% от выработки 2010 года. По сути, масштабные инвестиционные проекты создания новых генерирующих мощностей станут ненужными. А значит, под них не надо и повышать цены.

И что особенно важно, реализация интенсивного пути развития, по мысли Булата Нигматулина, не потребует сильного роста тарифов: «В 2010 году финансовый объем рынка электроэнергетики оценивается в 1930 миллиардов рублей. Из них на неплатежи пришлось 180 миллиардов, на перекрестное субсидирование — 200 миллиардов. Реально на инвестиционные программы в год потрачено 700 миллиардов рублей. Так что отрасль имеет деньги на самостоятельное финансирование своего развития».