Вышла в свет книга Б.И.Нигматулина и В.А.Пивоварова «Реакторы с тяжелым жидкометаллическим теплоносителем. История трагедии и фарса». Подробнее 

Но что было бы, если авария в Маркуле привела к утечке радиоактивных частиц, которые дувший в тот день мистраль мог отнести к находящемуся в 30 км от комплекса Авиньону? И еще один, более общий вопрос, который встал перед нами после того, как трагедия на Фукусиме показала, что невозможное возможно: как бы велась ликвидация последствий подобной атомной аварии во Франции?

По словам Жана-Люка Годе (Jean-Luc Godet), руководителя департамента ионизирующего излучения и здравоохранения Агентства по ядерной безопасности, «Чернобыльская авария показала пределы вероятностных расчетов», согласно которым статистическая вероятность аварии настолько мала, что этим не стоит даже заниматься.

Авария на украинской АЭС заставила власти, наконец, разработать и французскую доктрину на случай аварии… тридцать лет спустя после строительства первого атомного реактора во Франции, как раз в Маркуле. Тогда появились Особые планы действий (ОПД), на каждом атомном объекте их выполнением должны были руководить префекты, впоследствии был принят указ по ОПД 2005 года. Основной принцип этих планов: изоляция населения, возможная эвакуация и прием таблеток йода.

Эти ОПД сформировали необходимую, но все же ограниченную базу для действий в чрезвычайной ситуации. В Японии были эвакуированы жители деревень в радиусе 50 км от АЭС Фукусима. Во Франции эти планы распространяются на зону, не превышающую 10 км, а иногда и 500 метров для некоторых объектов, жалуется Ролан Деборд (Roland Desbordes), председатель Независимой комиссии по исследованию и сбору информации о радиоактивности. За пределами этой зоны никаких мер для защиты населения не предусмотрено.

И это не единственный их недостаток. В Маркуле, например, зона покрытия ОПД разделена между префектами департаментов Гар и Воклюз, со всеми вытекающими отсюда рисками получения противоречивых приказов.

Однако основные сомнения существуют по поводу применения ОПД и их эффективности для борьбы со всеми возможными последствиями. Возьмем первоочередные меры, т.е. изоляцию: «После аварии на химическом заводе AZF в Тулузе префект приказал всем жителям закрыться у себя дома. Однако в некоторых домах были выбиты стекла. А в сельских районах, если отключить электрическое питание вентиляции на фермах, могут погибнуть все животные», - объясняет Реймон Сене (Raymond Sené), физик-ядерщик и член Группы ученых по сбору информации об атомной энергетике.

ОПД также предусматривают раздачу таблеток йода, которые позволяют защититься исключительно от заражения радиоактивным йодом, вызывающим рак щитовидной железы. Однако инцидент на атомном комплексе в Маркуле показал, что этот механизм не сработал: «Это был полный провал», - утверждает Александр Писса (Alexandre Pissas), председатель Локального информационного комитета на этом объекте. «Руководство всех затронутых этой аварией населенных пунктов не забрали предназначенный для них запас йода, да и некоторые жители тоже, так что в аптеках пропали целые упаковки йода…» К тому же, по словам Ролана Деборда, «теперь запрещено запасаться йодом вне весьма ограниченной зоны, на которую распространяется ОПД».

Остается еще один чувствительный вопрос – об эвакуации. В ОПД совсем не предусмотрены действия в случае серьезной аварии, подобная Фукусиме. А ведь многие АЭС построены вблизи от крупных скоплений населения – АЭС в Бюже находится в 35 км от Лиона, АЭС в Ножане-сюр-Сен – в сотне километров от парижского региона… По словам Ива Коше (Yves Cochet), депутата группы Европа Экология – Зеленые, «если на АЭС в Ножане произойдет серьезная авария, при этом ветер будет дуть на запад, и будут заражены грунтовые воды и Сена – тогда последствия коснутся 12 млн. жителей региона Иль-де-Франс. На данный момент не предусмотрено никаких действий в случае такого развития событий, но в любом случае, быстро эвакуировать Париж и его пригороды невозможно».

По словам Ива Коше, армия все же разработала «почти секретный» план действий на этапе, следующем за объявлением чрезвычайного положения, в котором, в частности, предусмотрено, если быстрая эвакуация невозможна, «разделить население на тех, кто уже получил сильную дозу заражения и подлежит эвакуации, и тех, кто сможет уехать сам. Это довольно пугающая дискриминация…» В любом случае, кроме первых дней после аварии, ни в одном документе не рассматриваются последующие действия, заверяет Жан-Люк Годе.

Тем не менее, предусмотрен финансовый пакет на борьбу с ущербом, нанесенным в случае атомной аварии, в размере 1,5 млрд. евро, при этом около половины из этой суммы должна выплатить эксплуатационная компания. Председатель Независимой комиссии по исследованию и сбору информации о радиоактивности считает, что этой суммы недостаточно: «У атомной энергетики нет страховок. А выделенные деньги соответствуют лишь стоимости саркофага, который был выстроен вокруг Чернобыльской АЭС».

«Продумать последующие действия»

Для того чтобы заполнить эти пробелы, Агентству по ядерной безопасности было в 2005 году поручено обдумать действия по ликвидации последствий в среднесрочном и долгосрочном периодах. «В то время мы проводили учения, на которых префект отдавал приказ отправить людей в укрытие, и на этом все заканчивалось, он не знал, когда ему отзывать этот приказ… Логично, что нужно было продумать последующие действия», - объясняет Жан-Люк Годе.

На протяжении шести лет Руководящий комитет по управлению на поставарийном этапе привлекает около 130 членов – представителей ассоциаций, депутатов, Локальный информационный комитет, санитарные управления, европейских экспертов по радиозащите, представителей компаний, управляющих АЭС и т.п. – для работы над этой комплексной проблемой. В ходе, которой возникает огромное количество непростых вопросов: как производить очистку домов в зараженных городских зонах? Что делать с радиоактивными объектами и отходами? Как закапывать или куда перевозить зараженный верхний слой почвы? Как реабилитировать земли, потерявшие свою сельхозпроизводительность?

Один из первых успехов Руководящего комитета по управлению на поставарийном этапе – это разбивка территории на зоны в случае аварии: сначала идет зона «отчуждения» с радиусом в несколько километров; затем зона «защиты», в которой «лучше остаться, чем уехать», по словам Ж.-Л.Годе, и в которой население будет жить в очищенных квартирах, не потребляя растущие в зоне овощи и фрукты; затем зона «наблюдения» в радиусе около 60 км, в которой максимально допустимый уровень радиоактивного заражения продуктов питания может быть превышен.

Однако на сегодняшний момент Руководящий комитет по управлению на поставарийном этапе еще не рассматривал сценарии катастрофы, подобной Чернобылю или на Фукусиме. Его работа основывается на симуляции двух аварий, самая серьезная из которых могла бы привести к выбросу радиоактивных отходов в течение не больше 24 часов, тогда как на Фукусиме утечки не удается взять под контроль и спустя полгода после аварии!

Изучение более серьезной и сложной аварии будет проводиться на следующем этапе, после публикации первой доктрины по ликвидации последствий аварии средней тяжести в начале 2012 года, а также после того, как будут извлечены уроки из аварии на Фукусиме, обещает Жан-Люк Годе.

И еще одно слабое место Руководящего комитета по управлению на поставарийном этапе: несмотря на попытки согласования действий ассоциаций и местных властей, многие выступили против недостаточного привлечения к его работе местного населения и ограниченности его влияния. Например, Независимая комиссия по исследованию и сбору информации о радиоактивности отказалась участвовать в этом комитете Агентства по ядерной безопасности.

В частности, потому, что, по их мнению, Руководящий комитет по управлению на поставарийном этапе отдал «ключевую роль такой ассоциации, как Центр изучения оценки защиты в ядерной сфере, в который входят компании «Areva», «EDF»,Комиссариат по атомной энергетике и Институт радиозащиты и ядерной безопасности, по сути, представляющие собой ядерное лобби».

Более того, как говорит Ролан Деборд, «по сути, Руководящий комитет по управлению на поставарийном этапе выстраивает свою работу на основании европейских исследовательских программ по Чернобылю – «Ethos» и «Core» - которые пришли к заключению, что в зараженных зонах, грубо говоря, вполне можно организовать жизнь, во многом умаляя существующие проблемы радиоактивности и состояния здоровья населения. Он хочет принять во Франции за основу тот же модуль».