Оказались на «переломе эпох». Это когда либеральный капитализм исчерпал себя, а главный организатор и вдохновитель, он же мировой полицейский, почувствовал, что его перестают слушаться. И одним из основных смутьянов оказалась Россия. Они – то думали, что с ней покончено, что наконец сбылась вековая мечта англосаксов. Ан – нет! Оказывается, не померла и в колонию не хочет превращаться.

Прошлое – это локомотив, который тянет за собой будущее. В.Пелевин

О чем разговор

Россия опять претендует на самостоятельность, да ещё и других склоняет к неподчинению мировому полицейскому. Этого они, конечно, стерпеть не смогли. В этой ситуации позволить России подняться, да ещё Китай рядом – это невозможно. И началась беспрецедентная по масштабам атака на Россию, та самая гибридная война, и политическая, и экономическая и «горячая» - пока чужими руками. Цель этой войны всё та же – уничтожить нас, как нацию, как государство. Для продолжения господства англосаксов в мире.

Чтобы выстоять в этой войне, - а это уже будет победа! – надо разобраться с внутренними проблемами – либеральным наследием 90-х. Не в последнюю очередь это вопрос о так называемой «пятой колонне». Это не только проплаченные Западом НКО с их навальными, ройзманами, шендеровичами, но и множество чиновников в правительственных и около кругах, выросших на «либеральных ценностях». Эти люди внутренне не согласны с противостоянием Западу, с отрицанием западных ценностей, где главные – это лицемерие и деньги. Не снизив их влияния на внутреннюю и внешнюю политику до нуля, трудно будет избавиться от необходимости на каждом шагу выслушивать, что «скажет княгиня Марья Алексеевна». К тому же необходимо серьезно «поправить» экономику. Чиновники либеральной школы здесь не помощники. В связи с этим некоторые персонажи, в этом числе имеющие прямой доступ к государственным СМИ, начали вспоминать Сталина. Вот, де-мол, сделаем как Сталин: сверстаем может быть даже пятилетний план строительства, развития, возрождения производств промышленного оборудования, станков, транспортных средств, авиации, дорог, морских портов и т. д., и т. п. Затем под жестким контролем правительства и правящей партии начнём его выполнять.

Вот тут – стоп! Сначала эти энтузиасты должны вспомнить как устроена власть, у кого реально она в руках. Пошевелив мозгами, они вспомнят, что с незапамятных времён и по сей день власти находятся в руках денежных мешков, т.е. тех, кто реально владеет материальными и финансовыми ресурсами. В результате госпереворота в 1917 году большевики произвели гигантское перераспределение собственности, лишив её прежних владельцев – капиталистов, помещиков, акционеров и т. п., - обратив эту собственность якобы в общенародную. Под вывеской борьбы за социализм/коммунизм партия большевиков присвоила все эти материальные средства, землю, природные богатства, финансовые ресурсы. Под названием диктатуры пролетариата развилась и укрепилась власть одного диктатора – генерального секретаря ЦК ВКП (б). Только в этих условиях стала возможна та индустриализация и то развитие транспорта, которые сделали Советский Союз промышленной державой в 30-х годах прошлого века.

Власть составляла планы, она же, обладая необходимыми ресурсами, их и выполняла. А что мы имеем вместе с этими энтузиастами? Тот самый капитализм, где большая часть материальных богатств принадлежит этим самым денежным мешкам. Они объединены общими интересами защиты своих богатств не только внутри страны, но с зарубежными денежными мешками. А эти могут оказаться и покруче внутренних. Так что ни о каком патриотизме местных олигархов говорить не стоит.

Итак, власть в лице правительства поняла, что для выживания в нынешних условиях необходима новая индустриализация, нужно создавать новые современные производства, возродить, наконец, машиностроение, в том числе авиастроение и станкостроение. Всё это было благополучно порушено под руководством западных «партнёров» в 90-х годах. В связи с этим возникает вопрос об исполнителях: как может правительство быть самостоятельным в своих действиях, если на ключевых постах типа минфина и центробанка сидят люди, поставленные денежными мешками, международными и отечественными. А гарант конституции вынужден с этим мириться. Средства, необходимые для реализации таких планов, большей частью – в руках этих денежных мешков. На протяжении последних десятилетий что-то не было замечено стремления местных, а тем более зарубежных олигархов развивать промышленное производство в России.

Так что имеем всё тот же вечный русский опрос: что делать? Про «кто виноват» поговорим в другой раз. Для реализации этих необходимых для России планов правительство должно располагать огромными средствами уже сейчас. А тут ещё специальная военная операция на Украине, которая – как выяснилось позже, чем нужно – подготовилась к войне с Россией. Началось открытое военное противостояние с коллективным Западом. Здесь рассчитывать на патриотический порыв наших олигархов в стремлении помочь правительству не приходится – не те люди с их специфическими интересами. О союзниках типа батьки и говорить нечего. Ситуация сложная, чем-то напоминает 1941 г. – Советский Союз против всей континентальной Европы. Тогда хоть англосаксы помогли, потому что больше испугались Гитлера, а сейчас они – враг номер один. Мы – в начале третьей мировой войны. Война – это мобилизация людей и ресурсов, прекращение либеральной расслабухи. Похоже, грядёт революция сверху. Снизу – едва-ли, мы их уже наелись. Без революции не получится необходимого перераспределения собственности и власти.

Когда эти энтузиасты вспоминают Сталина, они старательно закрывают глаза на методы, которыми большевики создавали промышленность, новую инфраструктуру страны. Они видят только результаты, да и то только те, которые выпячивались сталинской пропагандой. По планам пятилеток была создана тяжелая промышленность: производство средств производства и военной техники. Это так называемая «группа А». «Группа Б» такого развития не получила, это то самое производство средств потребления, т.е. во что одеваться, что есть, где жить, на чём сидеть и спать – на всё на это средств не хватало. Колхозникам нечем было платить за их труд. Председатель правительства В.Молотов говорил, что, если платить колхозникам нормально, то на пушки денег не хватит. Находясь в госсобственности, «группа Б» не могла одеть и накормить население страны. В то же время, вернее чуть раньше, НЭП вполне справлялся с этой задачей. 

Тогда, в начале 20-х «вождь мирового пролетариата» понял, что с его левацкими затеями можно потерять и власть, и страну. Решил «поступиться принципами»: позволил капитализму преодолеть революционную разруху, восстановить производство, накормить страну. Однако существование такого ограниченного капитализма противоречило цели партии большевиков: от мировой революции в том или ином виде они никогда не отказывались. Основоположник утверждал, что социализм/коммунизм может победить только в мировом масштабе. Так что с НЭПом надо было заканчивать, что и было успешно проделано в конце 20-х путем налогов, запретов и других похожих мероприятий, включая посадки/ссылки. 

Следующее десятилетие – от коллективизации до пакта Молотова – Риббентропа – окончательно сформировало систему власти, основанную на двух взаимосвязанных механизмах: террор для поддержания нужного уровня страха + оглушающая пропаганда, где все успехи приписываются гениальному вождю, а неудачи списываются на происки врагов. У обывателя оставался небольшой выбор: либо поверить (или сделать вид, что поверил) во все громогласные обещания «светлого будущего» - а сейчас потерпеть! – либо как-то выразить своё несогласие. В этом случае последствия известны – от ссылки до «высшей меры социальной защиты», если будешь упорствовать в своих «заблуждениях». 

От коллективизации до пакта 

Ключевые слова начала 30-х – это коллективизация, индустриализация, ликвидация кулачества как класса. Причём индустриализация ускоренная. Чтобы её осуществить, требовалось накопить ресурсы. Источников немного, основной – это сельское хозяйство. В середине 20-х Сталин выступал за развитие фермерства, т.е. за поддержку кулака. Предлагал даже провести денационализацию земли, либо сделать аренду долгосрочной, до 40 лет. «Есть люди, думающие, что индивидуальное хозяйство исчерпало себя, что его не стоит поддерживать… Эти люди не имеют ничего общего с линией нашей партии.» Председатель правительства Рыков в июле 1928 г.: «развитие индивидуальных хозяйств является важнейшей задачей нашей партии».

«Левая» оппозиция возмущалась таким положением.

Л.Троцкий: «Единственный выход из такой политики мог бы состоять в том, чтобы в обмен на вывозимое за границу фермерское сырьё ввозить готовые изделия. Но это означало бы строить смычку не между крестьянским хозяйством и социалистической промышленностью, а между кулаком и мировым капитализмом. Не стоило для этого производить октябрьский переворот».

«Левая» оппозиция настаивала на проведении коллективизации. Правительство придерживалось «линии партии». Попытались в 1927 г. форсировать накопления. Для этого старались удержать закупочные цены на зерно на низком уровне. В результате крестьяне сорвали план хлебозаготовок, лишив таким образом власти значительной части средств для закупок оборудования на индустриализацию. Правительство пытается решить вопрос административными методами – других оно не знает и не умеет – однако результат отрицательный. Крестьяне отказываются продавать хлеб по патриотически низким ценам. «Аграрный сектор не выдерживал той нагрузки, которую возлагала на него экономическая политика государства».

В. Куйбышев летом 1930 г. на XVI съезде ВКП (б): удваивать объем капиталовложений ежегодно и увеличивать производство на 30 %. И. Сталин в феврале 1931 г.: выполнить пятилетку по основным показателям за три года. Тот самый случай, когда желания не учитывают возможностей, происходит дестабилизация производства, бардак разрастается.

Вместо выявления и устранения действительных причин неудач, вместо понимания в принципе обычных экономических процессов власть приводит в движение всю репрессивную мощь государства, встаёт на путь «закручивания гаек» и репрессий.

Так что началом коллективизации можно считать провал хлебозаготовок 1927 года и поездку Сталина в Сибирь, где он показал, как надо действовать – просто отнимать «излишки» у кулаков и зажиточных крестьян. А чтобы создать себе опору в деревне, отдавать четверть изъятого беднякам, т.е. в основном тем, кто не умеет и не хочет работать на земле – создать комбеды, которые потом вместе с ОГПУ/НКВД обеспечат ликвидацию кулачества как класса. Уже в 1928 г. НЭП в деревне был ликвидирован, его сменила политика «военно-феодальной эксплуатации крестьянства», т.е. произошло возрождение крепостного права. В начале 1929 года число колхозов выросло с 1,7 % до 3,9 %, в 1930 г. – до 23,6 %, в 1931 г. – до 52,7 %, в 1932 г. – до 61,5 % крестьянских хозяйств.

Член ЦК ВКП (б) А.Андреев после посещения ряда областей Союза: «Сплошная коллективизация ввергла народное хозяйство в состояние давно небывалой разрухи: точно прокатилась трёхлетняя война».

Образование крупных сельскохозяйственных предприятий предполагало оснащение их тракторами и другой разнообразной техникой, соответствующее изменение квалификации работников. Это было возможно на временном интервале в десятилетия, как это, видимо и предполагалось в середине 20-х годов. Так что этот шаг партии и правительства, т.е. начало коллективизации, был оценен «левой» оппозицией как «закономерный переход от оппортунизма в авантюризм». В результате авантюры с коллективизацией пострадало около 10 млн человек (В. Молотов), в том числе около 700 тысяч лишились жизни. Сопровождавший эту авантюру голод унёс около 7 млн.

Происходило падение сельхозпроизводства, экономический кризис приобрёл всеобщий характер. Росло сопротивление крестьянства этой «новой» политике: в 1929 г. Произошло около 1300 «кулацких» восстаний. Такие события только углубили раскол в обществе, произошедший в результате Гражданской войны.

В процессе выполнения планов первой пятилетки, особенно при попытках ускорить это выполнение, руководство партии убедилось в низкой эффективности механизма управления экономикой (позже названного командно-административным), однако ничего лучшего взамен предложить не смогло: остался только усиленный надзор и прямое вмешательство в управление производством. Для этого после XVIIсъезда в 1934 году в аппарате ЦК были созданы производственные отделы. Аналогичные преобразования произошли и на уровне обкомов и райкомов партии, т.е. партия сама пытается управлять производством. Появляется новая структура – «партия – государство», которая и просуществует до полного своего исчерпания в конце 80-х. 

Все назначения «вплоть до мельчайших предприятий и элеваторов» утверждаются партийными органами. Создаётся «секретариат тов. Сталина» - этот внеконституционный орган оказывается выше Секретариата ЦК и Политбюро. В начале 30-х все сформировавшиеся в первые годы революции структуры демонтируются. Усиливается централизация во всём. Разрастается бюрократический механизм: увеличивается количество главков, отделений. Количество управленцев с примерно 300 тысяч в 30-х увеличивается до миллионов к началу войны. Процесс – естественный: размеры собственности, которыми фактически владеет партия, существенно увеличились в результате индустриализации, усложнилась структура собственности. Это вызвало как расширение бюрократии, так и укрепление опоры партии. 

За время существования коммунистической партии в Советском Союзе её реальная опора не менялась – это был класс советской бюрократии. Попытки увеличить долю рабочих в рядах партии никогда не приводили к доминированию и даже просто к количественному превосходству рабочих в рядах ВКП (б)/КПСС. В 1936 году принимается новая конституция, которая рассчитана в основном для внешнего употребления, для улучшения имиджа страны в глазах остального мира. По новой конституции государственная власть переходила к Советам как выборным органам представительной демократии. Однако основой власти остаётся ВКП (б) – руководящее ядро всех государственных и общественных организаций.

В связи с этим интересен вопрос о существовании государства как органа подавления охранения. В соответствии с марксистскими канонами при социализме оно должно отмирать, передавая свои функции общественным организациям сознательных граждан. С трибун съездов заявляется о том, что социализм построен, т.е. создано бесклассовое общество, правда, остались отдельные «недобитки» и «неслухи», которые мешают правильному течению жизни. Поэтому руководство партии/государства считает, что необходимо дальнейшее укрепление диктатуры пролетариата. Формально марксизм является в СССР государственной идеологией, однако с момента ухода Ленина – «ни одного марксистского исследования ни по экономике, ни по социологии, ни по истории, ни по философии». По Марксу под низшей стадией коммунизма, т.е. под социализмом понимается общественное устройство, которое по своему экономическому развитию уже с самого начала стоит выше самого передового капитализма. Так что в 30-х годах в Советском Союз не было никакого социализма, да и марксизма тоже. Большевики поняли, что без него лучше.

Замена рыночных инструментов административными вызывает необходимость глубокого оболванивания трудящихся, нарастает идеологическая обработка и формирование патриотического энтузиазма граждан. В начале, в первые годы это даёт эффект: за первую пятилетку было введено в строй около 1500 новых промышленных предприятий, хотя пятилетний план и не был восполнен. Уже к концу первой пятилетки происходит резкий спад темпов роста в тяжелой промышленности – с 23,7 % в 1928 г. до 5,5 % в 1933 г. Продукция сельского хозяйства сократилась на 14 % вместо обещанного роста на 55 %. Ни в 30-е, ни в 40-е годы в сельском хозяйстве не было роста продукции. Это результаты коллективизации и раскулачивания. Работа в колхозах за трудодни, которые либо плохо оплачивались, либо вовсе не оплачивались, так как колхоз не выполнял планы поставок – такая работа совсем не вдохновляла. К 1939 году власть вводит обязательную годовую норму трудодней на каждого колхозника. Невыполнение может повлечь лишение приусадебного участка – единственного средства существования. Вводятся налоги на садовые деревья, на огородные грядки, на пчелиные ульи.

Форсированная индустриализация вместе с коллективизацией приводят к падению жизненного уровня населения страны. Материальные ресурсы закачиваются в оборонку. Это вызывает трудности с производством в «гражданской» промышленности. В 1939 г. На оборону уходит четверть бюджета, в 1940 г. – одна треть, в 1941 г. -43,4 %. Появляется тенденция полной милитаризации промышленности, которая теперь способна производить такую же продукцию как на Западе. Но так как командно-административная система не была ориентирована на последующее развитие, этим закладывались основы будущего отставания.

Ускоренная индустриализация – это когда 83 % капиталовложений в производство «группы А», а в производство «группы Б» - 17 %. Система приспособлена к решению производственно-технических задач, а не к повышению благосостояния людей.

Для партии важно было выработать у трудящихся мировоззрение, соответствующее замыслам руководства и его пониманию сущности социализма. Поэтому в 30-е годы появляется стремление насильно переделать человеческую натуру. В связи с этим тотальный террор был направлен не только против открытых противников власти, но и против лояльных граждан. Чтобы не расслабились.

В 1934 г. завершилось формирование мощного репрессивного аппарата. В состав НКВД вошли все, кроме армии, военизированные структуры. Численность внутренних войск к 1940 году выросла до 200 тыс. человек.

В 1923 по 1939 г. в стране различными судами было осуждено 39,1 млн человек, т.е. каждый третий трудоспособный житель. За это время УСЛОН плавно перерос в ГУЛАГ, который обеспечивал бесплатной рабочей слой «великие стройки коммунизма», добычу угля под Воркутой, золота на Колыме и лесоповал по всей Сибири.

А.Чудаков: «Несмотря ни на что по теме «30-е годы» основной историей нашего государства, конвой этой истории, её внешностью, образным рисунком, тем, что входят в учебники, останется та история, которая запечатлена в газетах, фильмах «Весёлые ребята», «Волга – Волга», в песнях Дунаевского, Утёсова, Шульженко, во встречах Чкалова, челюскинцев. А о лагерях, замученных и расстрелянных миллионах будет несколько абзацев – подобно тому, как историю Египта мы знаем по истории царей, а про безвестных строителей пирамид знаем только одно: они были, мучились, построили… 

Не любит человеческая психика хранить в памяти плохие события, постыдное поведение, приспособленчество как карьерный рост. Видимо, это какая-то защитная реакция организма».

Варлам Шаламов: «Память вовсе не безразлично «выдаёт» всё прошлое подряд. Нет, она выбирает такое, с чем радостнее, легче жить. Это как бы защитная реакция организма. Это свойство человеческой натуры, по существу, искажение истины. Но что есть истина?». 

Вот эту самую натуру партия и пыталась переделать с помощью культурной политики. Она заключалась в том, чтобы все головы были повернуты в одну сторону: как там конкретно это ни называлось – соцреализм, марксистко-ленинский подход, партийность литературы, борьба с космополитизмом – все это не имело значения. Важно, что «шаг в сторону – побег, конвой стреляет без предупреждения». Интересно, что этот немногочисленный «конвой» в виде всяческих секретарей от ГБ в творческих и иных союзах/организациях легко справился с задачей. Это происходило потому, что основная масса членов этих союзов/организаций, - того самого Союза писателей СССР – состояла из людей, признанных партией за «верных ленинцев» или что-то в этом роде. Эти люди прекрасно понимали, что их благоденствие напрямую зависит от поддержки партии. Так что они сами следили за «чистотой рядов», именно их руками чинились препятствия другим талантливым, но не выражавшим «беззаветной преданности делу коммунизма» писателям, поэтам, художникам, артистам и т.д. 

Например, В. Высоцкого не печатали и не принимали в Союз писателей потому, что такие деятели как Евтушенко, Рождественский и иже с ними, прикормленные партией, не считали его поэтом. Сами разъезжали по заграницам «представляя советскую культуру», а таких как В.Высоцкий не выпускали. 

Или Ю.Визбор, всеми любимый бард, автор множества популярных песен, актер, снявшийся в известных фильмах. Стоило ему написать «Зато мы делаем ракеты…» как на десять лет исчез с телеэкранов и из радиопередач.

Таких «вольнодумцев» как филолог А.Чудаков не выпускали за рубеж на конференции по специальности потому, что его взгляды на творчество А. Чехова отличались от таковых «инженеров человеческих душ». Все эти запреты производились руками коллег. Это говорит лишь об одном: власти удалось не задорого купить всю эту так называемую творческую интеллигенцию. Как говорится, на корню!

О том, что именно так, легко убедиться, взглянув на её поведение при развале Советского Союза и запрета компартии Ельциным. Где коллективные или индивидуальные протесты «творческой интеллигенции», где хоть какие-то телодвижения в защиту СССР и КПСС!? Ничего этого не было. Могу представить, что эта «интеллигенция» лишь сожалела об исчезновении кормильца. Однако не без её усилий создавался тот самый «гомо советикус», который говорит одно, думает другое, а делает третье.

Тридцатые годы – это не только ускоренная индустриализация, это ещё и появление, и укрепление германского фашизма: в начале 1933 г.

Национал-социалистическая рабочая партия во главе с Гитлером пришла к власти в Германии. Фашизм во всех его проявлениях рассматривался коммунистами как наиболее опасный враг. Поэтому рассчитывать на сохранение, а тем более улучшение отношений с Германией в том виде, как они сформировались во времена Веймарской республики, не приходилось. Гитлер обрёл диктаторские полномочия и получил экономическую поддержку со стороны в том числе и от англосаксонского капитала. Они рассчитывали руками Гитлера уничтожить коммунизм вместе с Советской Россией. Для этого надо было завоевать Советский Союз. Похоже, они этого до конца не понимали. Потом, когда Гитлер овладел всей континентальной Европой, до них дошло, что покори Гитлер СССР, он окажется реальной угрозой англосаксонскому государству.

Формальное сравнение режимов Гитлера и Сталина – это давно уже проделали западные аналитики и публицисты – показывало тождество характеров этих диктатур. Разница заключалась в основном в том, что национал-социализм уничтожал по национальному признаку (всех неарийцев, прежде всего евреев), а интернационал-социализм (он же коммунизм) – по классовому признаку (всех, кто не рабочие, не крестьяне. Правда, этим тоже досталось как классово неполноценным). Но мы, советские граждане – и старшие, и помладше – не принимали такого подхода. За Гитлером мы признавали все его преступления против человечества, а уж тем более против евреев и славян. Вот – де, создал систему уничтожения с помощью лагерей смерти, массовых расстрелов и т.п. деяний. 

А вот что проделал тов. Сталин со своим народом мы старались не вспоминать. А если кто-то начнёт раскапывать, ему тут же покажут протоколы НКВД, где указано, когда и сколько было расстреляно народу. Моя, вообще-то меньше 1 млн, всего-то. Про систему ГУЛАГ стараются не вспоминать, хотя там уничтожение людей особенно в 1937-38 годах было поставлено не хуже, чем у Гитлера. Хотя и без душегубок, газовых камер и крематориев. Просто в лагерях, особенно на Севере, на Колыме создавались такие условия существования заключённых, что выживали в основном «блатные», уголовники по бытовым статьям УК, а 58-я статья УК чаще всего была смертельным приговором. Однако лагерь всегда был заполнен – вновь прибывшие заполняли «пустоты», образовавшиеся от вымирания предшественников. Никаких протоколов с именами/датами этих превратившихся в лагерную пыль вы никогда не найдёте.

Варлам Шаламов: «Сказать вслух, что работа тяжелая – достаточно для расстрела. За любое самое невинное замечание в адрес Сталина – расстрел. Промолчать, когда кричат «ура» Сталину – тоже достаточно для расстрела. Молчание – это агитация, это известно давно.

…Ни о каком перекуре не может быть и речи. Перекур в 1938 году был политическим преступлением, саботажем, каравшимся по статье пятьдесят восьмой, пункт четырнадцатый».

Окончание следует