Последствия той аварии жители Урала
испытывают на себе по сей день. Более того – сейчас опасность всерьез угрожает Челябинску
и близлежащим городам. Данные
об этой катастрофе долгое время скрывались под грифом «секретно», хотя атомного
взрыва там не было. Имел место взрыв резервуара с высокоактивными
радиоактивными жидкими отходами – это разные вещи. Не секрет, что
развитие атомной энергетики идет в вечной конфронтации сторонников и
противников. Я, как сторонник, не вижу перспективы производства энергии более
эффективным способом. Но следует учитывать ряд обстоятельств, которые повышают
не только стоимость такой выработки энергии, но и возможные последствия для
населения и экологии. Да, это действительно самый дешевый метод. Но вывод АЭС
из эксплуатации может занять десятки лет, а это почему-то не учитывается. За
время вывода энергия производиться не будет, а обслуживать станцию кто-то
должен. Не стоит забывать и о хвостовых водах, в которых собраны чуть ли не все
элементы таблицы Менделеева. Каких усилий и средств требует правильное
обращение с отходами атомной промышленности, я и расскажу на примере НПО
«Маяк».
Замечу, что этому
предприятию мы во многом обязаны нашей безопасностью. В 50-е годы здесь
разрабатывали уран-235 и плутоний-239, что позволило создать оружие сдерживания
и достичь паритета с США. НПО «Маяк» решили построить на Южном Урале неподалеку
от Кыштыма. В 1948 году госкомиссия приняла первый реактор, а в августе 1949
года здесь был произведен первый ядерный заряд. Всего на территории НПО «Маяк»
был построен в разные годы десяток реакторов различного назначения.
Поскольку
изготовление плутония нынче прекращено, сейчас работают лишь два реактора, которые
производят изотопы промышленного и медицинского назначения. Остальные же остановлены
и постепенно выводятся из эксплуатации. Этой работе придется посвятить
несколько десятков лет. Даже в Чернобыле до сих пор не окончено строительство
второго саркофага, а сколько прошло времени!
С самого начала
работы «Маяк» производил сбросы жидких радиоактивных отходов в окрестные озера.
В частности, в озеро Карачай, на берегу которого построили радиохимический
комбинат по переработке ядерного топлива и получению из него урана и плутония. По
результатам исследований, оказавшимся ошибочными, это озеро считалось
бессточным. В Карачай сбрасывали низкоактивные отходы, а высокоактивные
сливались в резервуары, один из которых, как вы уже знаете, «взлетел на
воздух». Еще до этого взрыва предприятие сбросило в близлежащие озера и реку
Теча порядка миллиона кюри долгоживущих радиоактивных изотопов: стронций,
цезий, плутоний. Период полураспада плутония, например, составляет 24 тысячи
лет.
Чтобы представить
опасность таких сбросов для окружающей среды, сравним: если после аварии в
Чернобыле территория в один кв. км была загрязнена 10 кюри по цезию-137, то
население эвакуировалось. А здесь миллион кюри!
Пойма реки Теча и
ее донные отложения загрязнены и ныне – количество радионуклидов там во много
раз превышает предельно допустимые концентрации. Иловые отложения в верховьях Течи
и вовсе считаются твердыми радиоактивными отходами.
Еще в 1956 году
был предпринят ряд мер для нормализации экологической обстановки. Вырыли
дополнительные водоемы, установили дамбы. Тогда же были созданы два канала с севера
и с юга для приема паводковых вод и сброса их в Течу, минуя радиоактивные
озера.
Но наступил 1957
год, и на «Маяке» прогремел тот самый взрыв… Хочу предостеречь читателя от
серьезных обвинений в адрес обслуживающего персонала предприятия. Все тогда
было в новинку, многого не понимали. В резервуары закачивались отходы в среде
очень агрессивных химических веществ – это азотная кислота, нитраты, ацетатные
смеси. Предположить, что произойдет радиационный перегрев и реакция этой нитратно-ацетатной
смеси и выделится большое количество газообразных продуктов, никто не мог. Да
еще и клапан сравнивания давления почему-то закис…
Как бы то ни было,
в результате взрыва произошел выброс продукта активностью 20 миллионов кюри.
Все познается в сравнении: чернобыльский выброс составил 400 миллионов кюри, но
там были и долгоживущие, и короткоживущие (доля которых оказалась от 70–80%)
продукты. На «Маяке» все продукты оказались долгоживущими. 90% радиоактивных
веществ выпало на территории комбината. Но остальная часть поднялась в воздух и
ветром понеслась на северо-восток. Так образовался восточно-уральский
радиоактивный след.
Радиоактивные
вещества разнесло на сотни квадратных километров. Территория его с плотностью
загрязнения стронцием-90 составила 23 тысячи км2, были заражены 217 населенных
пунктов с общей численностью населения 272 тысячи человек. От радиационного
облучения только в течение первых 10 дней погибли около 200 человек, общее
число пострадавших оценивается в 250 тысяч человек, авария была оценена в шесть
баллов по международной семибалльной шкале.
Жители прибрежных
сел подверглись как внешнему облучению, так и внутреннему. Продукты же не
распались и лежат там по сей день. Комбинат между тем продолжал
функционировать, выполняя правительственное задание по созданию оружия. Отсутствие
опыта, недостаток информации о воздействии излучения на организм человека
способствовали тому, что значительная часть сотрудников предприятия, особенно
радиохимического завода, в первые годы получила очень высокие дозы облучения. Из
них порядка 10 тысяч человек стали инвалидами. Около четырех тысяч умерли от
острой лучевой болезни.
Наступил 1967 год.
И тут уже природа преподнесла сюрприз, которого никак не ждали. Случилась
неожиданно бесснежная зима, для этих районов – исключительный случай. Весна и
лето оказались аномально жаркими. Водоемы стали высыхать, в том числе и озеро
Карачай. Налетели ветры, смерчи, некоторые достигали у основания 20 метров.
Такие столбовые подъемные потоки подняли высохшие иловые отложения и разнесли
их по округе. Было поднято порядка 600 тысяч кюри на площадь 2 600 км2. Радиоактивные
отходы накрыли 63 населенных пункта, в которых проживали 42 тысячи человек. 18
тысяч из них эвакуировали. Озеро Карачай и сейчас – головная боль экологов.
Представьте: в нем сосредоточены отходы с активностью в 120 миллионов кюри! Эти
продукты проникли в подземные воды и сформировали активную обширную линзу,
которая с приличной скоростью передвигается в сторону Челябинского водозабора.
Специалисты-экологи говорят, что ситуация сегодня вышла из-под контроля, и
ждут, когда радиоактивные отходы окажутся в чайниках жителей Челябинска…
Но и это еще не
все. Три аварийных ситуации на территории НПО «Маяк» повлекли процесс облучения
жителей близлежащих сел. Люди долгое время не подозревали, что же с ними
происходит. И лишь когда гораздо позже начались медицинские обследования,
жителей начали переселять в новые дома. Многие села разобрали и увезли для
захоронения. Желающим выделили деньги для того, чтобы перебраться в Челябинск.
Мне довелось в
2012 году участвовать в экспедиции, организованной Европейской Экологической
Комиссией. Мы прошли наиболее загрязненный участок. Естественно, в пробах воды
и грунта были обнаружены долгоживущие продукты в количествах, которые требуют
немедленного вмешательства. Но какое у нас может быть вмешательство? Поставили забор,
вдоль реки натянули заграждения. Везде установлены указатели, с местными
жителями ведут разъяснительную работу. Но и здесь безошибочно работает русский
«авось»! Приведу несколько трагикомичных примеров. Шоссе пересекает реку Теча.
Неподалеку – съезд к реке. Висит щит: «съезд запрещен, радиация, опасно!».
Стоят «Жигули», парень ловит рыбу… Очень надеюсь, что если он кого и поймает,
то есть не станет. Едем дальше, видим поселок. Вдоль реки натянуто ограждение,
в котором имеется брешь метра в четыре. Поинтересовались у местных, что же это
такое. Оказывается, коровы через это отверстие на водопой ходят! Такие дела…
Сейчас «Маяк»
принимает и перерабатывает жидкие отходы с атомных электростанций. По информации
все хранилища на 85% заполнены. А хранилища Ленинградской и Кольской АЭС
задействованы полностью. ЛАЭС транспортирует часть своих отходов в район
Красноярска, там есть приемный пункт. Жидкие отходы упариваются до высокой
активности, из них получаются твердые блоки. Но ведь есть станции, где и
твердые блоки уже ставить некуда. Поэтому если мы сегодня не займемся развитием
отрасли атомной промышленности, которая касается утилизации, Россия вскоре
натянет на себя «ядерное одеяло».
