Начнем с США
Там два, по сути, обвинения. Одно обвинение – что украли средства у института моего родного, которым я руководил 12 лет, прежде чем стал министром, в который вернулся после того, как обокрал его… Обычно предложений бывает много после государственной службы, и я не был в этом смысле исключением. И второе, соответственно – что ни с украденного, ни с чего-то еще не заплатили налоги. Как с бизнеса, так и с физических лиц. Здесь в прошлом году колесо в США остановилось - 6-го июня 2007-го года закончился суд в Питсбурге, который из 20 выдвинутых обвинений по 19 констатировал, что нет события преступления.
А по одному, по которому Марк Каушанский сразу сознался, что он не заплатил налоги, вкатали ему на полную катушку, и мы с удивлением узнали, что есть страна, в которой не заплативши 60 тысяч, можно получить больше года – ну, правда, это не тюрьма, это пионерский лагерь, но тем не менее, – нахождения под стражей. Достаточно дорогая путевка в пионерлагерь. Так что с США на этом все закончилось.
В Швейцарии против меня никогда никакое дело не возбуждалось. В Швейцарии я был арестован по запросу Кондолизы Райс и бывшего министра финансов Альберто Гонзалеса. Вот они направили запрос, предварительно сговорившись, видимо, с швейцарцами, чтобы они меня вытащили под предлогом претензий к моей дочери. Я и поехал по этому поводу. Так что в Швейцарии закрыли то дело, которое было открыто против моей дочери, поскольку ничего там найти не сумели и зная, чем закончился суд в США. Вот эти два сюжета.
Что делается здесь
Здесь то, что утверждало следствие с самого начала, то утверждает прокуратура до конца так, как если бы не было вообще никакого судебного слушания. Они говорят, что украли акции некоей компании, которые находились в федеральной собственности. Акции эти находились у американца – господина Бентона. Он разорился. Вместо господина Бентона очень хотел в эту компанию попасть господин Шустерович, и не видел я никаких причин, почему надо было мешать господину Шустеровичу.
Но была одна деталь – Шустерович считал, что его участие в российской стороне должно стоить 25% - не прибыли, а дохода. Но такого уровня комиссионных в мире не существует. Поэтому я считал, что так нельзя. Хотя если бы все прошло, было бы у него законно, - он парень достаточно разворотливый и пользовался хорошей поддержкой в наших отечественных властных структурах.
Мы сделали все для того, чтобы он туда не попал. Я попросил одного из ведущих директоров одного из наших ведущих научных центров, которого сейчас судят вместе со мной, лауреата Ленинской премии, государственных премий, члена нашей российской Академии, Письменного, чтобы он как человек к тому времени известный, как ведущий бизнес отрасли в США, чтобы он попытался на том же аукционе, где продавались эти акции, каким-то образом эти акции выиграть. Он воспользовался помощью своего знакомого бизнесмена и эти акции выиграл. Они никогда не принадлежали никакому российскому предприятию, тем более не были в федеральной собственности, они не могли быть украдены… Акции были выкуплены на открытом аукционе.
В нашей стране никто пострадать в этом случае не мог, поскольку была одна американская компания, которая владела акциями, после этого другая американская компания владеет акциями. Ни о какой федеральной собственности, ни о каких пострадавших в России речи быть не может.
Может ли такого уровня руководитель заниматься предпринимательством?
Я бизнесом занимался тогда, когда Горбачев нас всех призывал учиться рыночной экономике, и я, по-моему, не очень плохо учился, потому что сумел не только достойно содержать семью, близких, родственников и знакомых, но и когда сложная сложилась ситуация, когда этот Хронос, наше государство, начал поедать собственных детей в лице государственных предприятий. Те средства, которые были заработаны в бизнесе, они помогли сохранить эти предприятия на плаву. А перед тем, как перейти на государственную службу в 98-м году, я из бизнеса ушел. И эти документы есть в суде.
Я совмещал государственную службу, поскольку это не воспрещается, с научной деятельностью – я продолжал руководить нынешним советом, я приезжал в субботу или воскресенье разбираться с научными делами, занимался финансами, хозяйственной деятельностью. Тем, чем должен был заниматься…
Цитата двухлетней давности: «Нам грозит разложение изнутри».А что сейчас?
Сейчас у нас страна настолько успокоена высокими ценами на нефть и настолько заболтала тезис о том, что надо развивать высокие технологии, что создается впечатление, что тенденции положительные. На самом деле, много положительных тенденций, но не в этой сфере.
Наш институт сохранил тот же средний возраст, который был, когда я в него пришел после чернобыля в 86-м году. Ну, на 2 года старше – был 41, сейчас 43 года. Это означает, что молодежь туда тоже приходит. Это первое. И второе – если всерьез задача поставлена, та же кадровая, то через 5 лет появляется первый выпуск специалистов.
Почему прокурор требует 9 лет?
Есть то, что незаметно оказалось для нашей масс-медиа, просто потому что последний день суда проходил до 9 вечера. До этого времени не многие журналисты доживают на процессе, и те немногие, которые остались, они не заметили того информационного повода, который, если бы они заметили, был бы сегодня бомбой не только в эфире - сейчас я ее постараюсь взорвать, - но и в других масс-медиа. Оказалось, что фрейдистские оговорки свойственны и обвинению.
И обвинение сделало ясным, что все, что здесь затеяно, все, что так неудачно начиналось – способ клин клином вышибают - не самый лучший способ, на мой взгляд. Но наверное хотели-то хорошего, не будем сейчас ругать тех людей, которые это сделали, - потом эта вся фабула была начинена вполне определенными лицами, которые у нас в просторечии называются рейдерами. Только у нас в России это рейдерство делается очень просто. Для того, чтобы захватить компанию или активы, кого-то объявляют уголовником, и после этого, пока разбираются, может, он и не уголовник, уже этих активов нет. Так вот, это было сделано в международном масштабе.
Человек, который был заинтересован в том, чтобы ему за это дело не попало очень сильно, когда это станет ясно, потому что дело перешло в Стокгольмский суд… Потому что в Стокгольме произошла совершенно необычная вещь – арбитражный суд вдруг ссылается на то, что он имеет дело с уголовником. В арбитражных судах ведь не рассматриваются уголовные дела. Это все было начинено отсюда, и дело, которое ведется здесь, оно для того и начато… Цель рейдеров – захват уранового бизнеса России. Потому что та компания, которая разорилась, эта компания была заменена на частную компанию, которая сейчас принадлежит господину Письменному. Одна американская на другую… Ее попытались сначала просто украсть. После этого ее выкинули из бизнеса, оставили с ее потерями, и вместо того, чтобы разобраться с этим, как цивилизованно полагается – скомпенсировать потери и так далее, - ее бросили. Это и есть рейдерство. Это объяснения, зачем это дело здесь организовано.
Это уголовщина, которую совершили люди, которых я называю околовластными манипуляторами, эти люди пытаются свои уголовные преступления прикрыть, создав квазиуголовное дело. Мы такие примеры видели в истории. Чем они кончались, мы знаем. Только манипуляторы были куда как более значимые. Можно как угодно к господину Гусинскому относиться, и мы помним, кем он манипулировал, но этот человек создал лучшую тогда телевизионную компанию НТВ, создал спутниковое телевидение и за ним что-то стоит.
За теми манипуляторами, которые создали здесь это дело, кроме знакомства с Барсуковым-Кумариным ничего особенного не стоит. А претензии очень большие – что они могут решать такие вопросы с помощью прокуратуры. Вот опять, вспомним американцев – там дело вроде бы было уголовное, а за спиной стояли спецслужбы, которым я был нужен на одну ночь. И их не очень беспокоило то, что потом все развалиться. А у нас в данном случае используют прокуроров не в интересах государства и не по команде с самого верха, и используют эти самые околовластные манипуляторы.
Смирнов Владимир Александрович – человек, который руководил «Техснабом», был назначен туда уже после меня, человек, который хотел увести в личную собственность компанию ГНСС. Он попал в ситуацию, когда с хозяйственным по сути дела преступлением начал разбираться суд в Стокгольме. Тогда он решил, что надо этот суд напугать и использовал все возможности своих питерских знакомств для того, чтобы начинить дело в Стокгольме уголовщиной. Его сняли с этой должности… Он еще и миллиард с России требует, и запугивает этим власть. У власти нет времени разбираться с этим. Власть в лице каких-то фигур верит этому человеку.
Е.О.Адамов, бывший министр атомной промышленности РФ