Об алчных монополистах, порушивших ФЦП
Дата: 07/05/2008
Тема: Машиностроение


В.А. Янчук, ведущий инженер ОКБ ОАО «Ижорские заводы»

Чудны дела твои, Господи! Забылся, кажется, чернобыльский перепуг,  вокруг только и слышишь про атомный ренессанс. Некто Рендель так  обеспокоился тем, кто изготовит реакторы для ЛАЭС-2, что статью в «СПб Ведомостях» тиснул. Оказалось, что об атомном ренессансе наслышаны даже не самые продвинутые члены нашего общества - гайцы. Останавливают меня. Пробили по базе. На Ижорском, говорят, работаете. Читали, читали. Вы там в «зелени», как в сору роетесь. Делиться надо. Еле отбрехался. Если вы про работу мою знаете, то, может, и о зарплате справки наведете?


Спасибо Екатерине Жигаловой. Ровно через месяц опубликовала она статью в той же газете под заголовком «Главное, чтобы были заказы. Ижорские заводы загружены сегодня только наполовину». Вроде как опровержение Ренделя вышло. Ошибочка, правда, и к ней вкралась, что Ижорские заводы – это целый «город в городе». Откуда ей знать, что этот гордый трейд-марк находится теперь за последним рубежом обороны из сетки рабица. А периметр этого рубежа вплотную прилегает к двум цехам бывшего гиганта советской индустрии. Генеральный директор, наверное, постеснялся ей это сообщить. Не знаю, о чем они там с Екатериной говорили, но следующие слова она закавычила, как прямую речь: «У нас есть возможность выпускать и по четыре энергоблока в год, – утверждает генеральный директор Ижорских заводов Виктор Шевченко. – Но на данный момент у нас есть заказы в среднем на полтора блока в год. А ведь на нас смотрит весь мир: как мы работаем и по атомному производству, и по поставкам для машиностроения».

 А мы и за последним рубежом из рабицы не унываем. Будет и на нашей улице праздник. Варежку раскрыли, карман оттопырили. Ждем, значит, атомного ренессанса. И тут, как обухом по голове. Спасибо, – это вернул нас к реальности Асмолов Владимир Григорьевич – директор по научно-технической политике концерна «Росэнергоатом». В третьем номере одноименного глянцевого журнала, наверное, в соответствии с принципом Петра Великого, дал он высказаться лично руководителям Атомэнергопрома. И тут выяснилось, что не будет никакого ренессанса, пока не уничтожат главное препятствие на пути к нему – монополистов, то есть нас. Короче, чего сидите, чего ждете? Идите, делом займитесь. Не умеете торговать, так посторожите чего-нибудь. Вон сколько вокруг вашего Колпина складов, то бишь логистических центров, строится. Скоро и на вашей бывшей территории будут. Сказали же вам, – рынок у нас, РЫ-НОК.

Первым взял слово Сергей Обозов – заместитель директора ОАО «Атомэнергопром». И сразу расставил точки над i. Правильный рынок – это значит, когда продавцов много, а покупец ОДИН. Мазанул, так, походя, производителей оборудования. Дефекты ваших некондиционных парогенераторов мы выявляли, мол, в процессе эксплуатации. Однако, проведя полтора года в кресле главы концерна «Росэнергоатом» – главной эксплуатирующей организации, можно было выбрать более убедительный пример. Насколько мне известно, среди причин отказов парогенераторов числится ровно наоборот – низкое качество эксплуатации. Далее что-то про правила игры и жадных монополистов, желающих поставить в тупик заказчика и слупить с него как можно больше бабок. Потом про прозрачность каждой строчки плановой калькуляции и выбор оптимальных методов поиска и устранения потерь на рабочих местах. Выбирать почему-то отправились на ГАЗ. Видать, скоро из его ворот покатят атомобили. Интересно, сколько на одни командировочные перевели. Не лучше ли было размножить советских букварей по организации промышленного производства, да отправиться в какой-нибудь приличный технический вуз. Глядишь, и преподам на бедность что-то перепало бы.

При осуществлении серьёзных проектов заказчик вправе узнать, кому и за что он заплатит денежки. Не надо ходить к гадалке за предскзанием, как поступит в этом случае российский рыночный топ-менеджер. «Топ» у нас – это тот, кто ворочает не своими личными деньгами. Правильно, – он оплатит независимый аудит. О чем нас и уведомил в своем интервью Сергей Обозов. А какова цель «независимого» рыночного аудитора? Тоже правильно, – написать отчет, который готов оплатить заказчик. Круг замкнулся. Довелось мне как-то читать один подобный отчет. Когда узнал, во сколько он обошелся, слюнями изошел. Да мне бы, да я бы! Главное с чем был не согласен, так это с выводами, – это же прямой путь к развалу предприятия. Теперь-то понятно, почему нас не спрашивали.

Часть следующего абзаца вынужден процитировать: «Позиция производителей монопольного оборудования привела к тому, что рост цен на основное длинноцикловое оборудование за 5 лет увеличился в 3 раза (сам-то понял, что сказал?), причем 2/3 этого роста обусловлены объективными факторами: цена металла выросла в 2 раза, никеля – в 9 раз! При этом 1/3 зависит от субъективного фактора, связанного с желанием людей получать необоснованно высокую заработную плату…». Выходит, потанинские 9 раз обоснованные, а газпромбанковская 1/3 – фиг. Впрочем, не думаю, что у потанинских рабов зарплата за последние 5 лет выросла в 9 раз, а Газпром прозрачно обосновал каждую строчку калькуляции цены газа, что горит в печах на ижорской промплощадке.

Дальше тоже не обойтись без цитат. «Например, Ижорский завод может изготовить в год максимум 2 комплекта оборудования с учетом того, что он «пропустит» весь гигантский заказ по нефтехимии, контракты по которому уже подписаны, и не предъявит нам к оплате инвестиционные затраты на сумму в 10 млрд. Данную огромную сумму государство «Атомэнергопрому» не выделяет. Поэтому мы активно ведем работу поиска альтернативных поставщиков, устанавливаем контакты со «Шкодой» (с целью заказа одного комплекта в год), с «Атоммашем», изучаем технические возможности, проблемы с лицензией, кадрами. Всерьез рассматривается вопрос создания СП на Дальнем Востоке, где могли бы заказывать реактор».

Маленький абзац родил ворох вопросов. Во-первых, как-то он не очень стыкуется с прямой речью генерального директора Ижорских заводов, опубликованной 23 апреля текущего года. Кто-то из двух интервьюируемых, по-видимому, не совсем в курсе дела. Работники Ижорского завода, заглянув в свои расчетные листочки или вставив карточку в банкомат, могут точно определить, что это не их нынешний гендиректор.

Во-вторых, что касается огромных инвестиционных затрат, то, как можно увидеть в конце интервью, госбюджет был, скажем так, раскручен втемную на сумму более 700 млрд. с обещанием внести аналогичную сумму в инвестиционную программу госкорпорацией Росатом самостоятельно. На этом фоне сумма в 10 млрд. как-то не впечатляет. С другой стороны, если вам кажется, что ижорцы уж слишком толсто губу раскатали, а завод действительно является «бутылочным горлышком» программы, то почему бы Росатому самому не осуществить инвестиционную программу на этом предприятии из собственных средств под жестким контролем и с минимумом затрат? Вместо этого затевается длительная возня по смене собственника с давлением в виде приостановки размещения заказов. Какая разница, какого цвета кошка, – говаривал дедушка Дэн, – лишь бы мышей ловила. Следует отметить, что во время переговоров о покупке предприятия называлась цена меньше озвученной суммы потребных инвестиций. Таким образом, следует предположить, что по завершении инвестиционной программы вопрос о смене собственника мог бы решиться автоматически.

В-третьих, длинноцикловое оборудование АЭС, которое производит Ижорский завод, включает корпуса ядерных реакторов с ВКУ, парогенераторы (совместно с ЗиО), компенсаторы давления и гидроемкости САОЗ. Как следует понимать, альтернативных поставщиков именно этого оборудования ищет или собирается искать господин Обозов. Это подтверждается и словом реактор в конце абзаца, а также свидетельствует о том, что говорящий, как бы помягче выразиться, не знает, на каком дереве булки растут. Позволю себе процитировать академика И.В.Горынина. «Как показывает мировая практика, конструкционные материалы, способные обеспечить безопасную и долговременную эксплуатацию оборудования АЭС, являются национальным достоянием страны, так как определяют технический прогресс в конкретной отрасли не менее чем на ближайшие 40-60 лет». От себя добавлю, что реакторные установки с ВВЭР также являются нашим национальным достоянием. Объяснять, почему производство нашего национального достояния было безвозмездно, т.е. даром, передано чехам, надеюсь, не требуется. Трудно представить, что, то же самое может быть проделано в отношении некоего СП на Дальнем Востоке. Передача огромного массива технической документации – это отдельный вопрос. Но выполнить миссию, аналогичную той, которая осуществлялась десятками ижорских специалистов в Волгодонске, Краматорске, Пльзене и даже под обстрелом в Бухаресте, сегодня без длительной остановки производства на Ижоре они просто не в состоянии. Из этого можно сделать следующие выводы – либо чиновники Атомэнергопрома  не смыслят в предмете переговоров с зарубежными партнерами, либо речь идет не о ВВЭР.

В-четвертых, в самом начале своего интервью господин Обозов заявил, что считает недопустимой конкуренцию между предприятиями Атомэнергопрома при размещении заказов на оборудование и в то же время говорит об установлении прямых контактов с Атоммашем и Шкодой, которые рассматриваются, как поставщики, альтернативные Ижорскому заводу. По-видимому, он полагает, что тем самым удастся не только сбить цену, но и улучшить качество изделий. Бог с ним, с Атоммашем, но Шкода сегодня такое же структурное подразделение ОМЗ, как и Ижорский завод. Наверное, это заявление следует списать на счет «рыночного» мышления.

Дальнейшее чтение интервью вынуждает протереть глаза и взглянуть на календарь. Какой сегодня год на дворе? «До 2010 года нам необходимо иметь 12 комплектов реакторного оборудования, 2/3 которого можно будет изготовить на «Ижоре». Длинноцикловое оно на то и длинноцикловое, что продолжительность его изготовления составляет до трех лет. Протерли глаза, – батюшки, дык на дворе аж 2008 год! А в работе только два комплекта для НВАЭС-2. Значит для изготовления остальных шести «Ижоре» оставлено не более полутора лет. И это притом, что с завода продолжают утаскивать не самые сложные и, по-видимому, более рентабельные изделия. В интервью упомянуто создание СП с одним из германских предприятий по производству штампосварных улит ГЦНА. Не туда ли отправятся и трубные сборки ГЦК?

Упрек в адрес Ижорских заводов и ЗиО, касающийся более высоких цен на их продукцию, чем у зарубежных компаний, не может не вызвать удивления после прочтения предшествующего абзаца. А в этом абзаце как раз не очень внятно о том же только относительно быстроходных и тихоходных турбин. В этом случае вопрос о сравнении цены как-то замят для ясности.

Под следующими словами с удовольствием подписался бы, но как-то неловко простому инженеру после высокого начальства. «Однако при этом не следует забывать, что мы, как заказчики, представляем не частную компанию, а государство, которому, кроме строительства атомных энергоблоков важно не уронить авторитет отечественного атомного машиностроения». Как это перекликается с приведенными выше словами Виктора Шевченко, – «на нас смотрит весь мир». Смущает только ссылка на некое государство, не выделяющее огромных сумм на модернизацию отечественного атомного машиностроения.

Следующим в корпоративном издании отметился Кирилл Комаров – заместитель генерального директора ОАО «Атомэнергопром». После прочтения предыдущего интервью уже заголовок этой статьи заставляет припомнить «Яму» А.И.Куприна: «Возникли два новых пароходства, и они вместе со старинными, прежними, неистово конкурировали друг с другом, перевозя груз и богомольцев. В конкуренции они дошли до того, что понизили цены за рейсы с семидесяти пяти копеек для третьего класса до пяти, трех, двух и даже одной копейки. Наконец, изнемогая в непосильной борьбе, одно из пароходных обществ предложило всем пассажирам третьего класса даровой проезд. Тогда его конкурент тотчас же к даровому проезду присовокупил еще полбулки белого хлеба». Такое впечатление, что даровой проезд и полбулки белого хлеба до сих пор не дают покоя поклонникам конкуренции.

В статье обращают на себя внимание абзацы, начинающиеся словами «во-первых» и «во-вторых». В них речь о том, что мощностей отечественного атомного машиностроения недостаточно для выполнения ФЦП и при этом для всего сектора атомного и энергетического машиностроения характерны такие проблемы, как значительный износ технологического оборудования предприятий, дефицит квалифицированного персонала, проблемы с поставкой материалов и комплектующих от смежников, многие из которых были перепрофилированы, а также частичная утрата былой референтности и лицензий. Казалось бы, поставлен правильный диагноз – предприятия неконкурентоспособны. Тем более странным оказывается рецепт исцеления. Предприятия не только лишают прямых бюджетных инвестиций, но и стараются сделать все, чтобы вышибить инвестиционную составляющую из цены их продукции. Похоже на лечение дистрофика голодом. Качество, вне всякого сомнения, должно быть священной коровой атомного машиностроения. Поэтому требование конкурентоспособной цены при наличии перечисленных проблем является для предприятий, кроме всего прочего, искушением пожертвовать этой говядиной.

И, наконец, о, чудо! Окончательный приговор монополистам выносит, кто бы мог подумать, сам бывший гендиректор Ижорских заводов, а нынче директор Департамента единого заказчика ОАО «Атомэнергопром» Евгений Сергеев. Решил, видать, замолить свои прежние монополистские грехи перед бородатым авгуром честного рынка. Как тут не вспомнить «Яму», но уже по другому поводу. Короче, правильность рынка зависит от того, по какую сторону прилавка находится оценщик.

Негодные средства не могут дать желаемого результата, если под таковым подразумевать возрождение атомной энергетики страны. Можно к определенному сроку получить множество атомного недостроя, укомплектованного неизвестно каким оборудованием, и окончательно порушенную промышленность и строительный комплекс. А можно к тому же сроку получить несколько современных отечественных атомных энергоблоков, возрожденную конкурентоспособную промышленность и мощный мобильный строительный комплекс. Как тут не вспомнить анекдот про утопленника, который отказывался от помощи лодочников, говоря, – мне Бог поможет.
Когда при встрече с Господом, он стал упрекать его в том, что его упования не сбылись, Господь ответил, – я же тебе, дураку, три лодки посылал. Первую лодку нам послал из небытия Советский Союз. Это были контракты с Китаем и Индией. Можно условно присовокупить к этому и иранский контракт, поскольку его заключению, в каком-то смысле, также способствовал сам факт развала Союза. Куда ушли средства от выполнения этих контрактов мы можем только догадываться. Можно, конечно, спросить у Евгения Сергеева, а еще лучше у Кахи Бендукидзе. Нефтегазовая конъюнктура стала вторым нашим шансом. Третьего для нас у Бога, возможно, не предусмотрено.

Присоединенный ниже текст был написан до выхода в свет третьего номера журнала «Росэнергоатом».

Долгая и славная история Ижорского завода от пильной мельницы на реке Ижоре, поставленной еще по указу Петра I, до современного состояния к счастью удостоилась своей летописи. Спасибо сотрудницам Музея истории Ижорских заводов Г.А.Ефимовой и Л.Д.Бурим.  Любой желающий может получить информацию об истории предприятия, его продукции и людях из красочных пока еще периодически обновляемых альбомов. За почти три столетия своего существования завод пережил разные времена и состояния от бурного развития до почти полного разрушения. Период наиболее интенсивного роста предприятия пришелся на 60-е – 80-е годы прошлого века. К сожалению, с началом нынешнего история завода стала выписывать весьма замысловатую загогулину. К всемирно известному бренду начали лепиться разнообразные сокращения – АО, ОАО, ОМЗ вместе с претенциозным логотипом «Искусство построения машин». «Искусство» пришло вместе с утратой ремесла. Брак стал настоящей бедой производства, несмотря на аттестации, сертификации, писание политик и программ обеспечения качества и создание разнообразных структур, отвечающих за качество продукции. В чем же причина этой напасти? Быть может в том, что в результате новомодных реорганизаций и реструктуризаций были разрушены технологические связи? Или в длительном послечернобыльском застое атомной энергетики? Наверное, не без этого. Но все же коренная причина, на мой взгляд, состоит в том, что из организма предприятия практически вышибли мозги.

Организация производства никогда не была сильной стороной завода. Даже в период его бурного развития. Не надо было даже присутствовать на так называемых рапортах в кабинетах руководителей самого разного ранга, чтобы понять, что никто из них не то, что не интересовался разнообразными забугорными методиками, но, похоже, даже не подозревал о существовании отечественных учебников по организации промышленного производства. Если и была какая-то организация, то чисто внешняя, заложенная при проектировании самого предприятия. Характеристики сооружений и оборудования, транспортные связи и энергетика предприятия с начала 60-х годов стали определяться потребностями большой энергетики и, в определенной мере, обороны страны. Тогда о каком мозге речь?

Ижорский завод всегда был чем-то вроде большой кустарной металлической мастерской или кузницы страны, где работали по принципу «чего изволите». Сегодня – лемех, завтра – борона, а послезавтра – груда подков. Из упомянутых выше исторических очерков можно получить лишь слабое представление о том насколько разнообразной была номенклатура продукции завода. Одно это понуждало службы, связанные с подготовкой и инженерным сопровождением производства, постоянно находиться в тонусе.

Размещение на заводе производства оборудования для ядерных установок большой энергетики и флота явилось, с одной стороны, признанием способностей этих служб, а, с другой, – огромным импульсом к их развитию. Заводу пришлось не только осваивать производство новых изделий, внедрять множество новых технологий, вплоть до таких экзотических на то время, как электронно-лучевая сварка в вакууме, но и впервые столкнуться с совершенно несвойственными для кустарной мастерской требованиями к качеству продукции. Ответом на эти требования стало не только массовое внедрение неразрушающих методов контроля, которые кажутся рутиной сегодняшнего дня. Инженерные службы завода не только выросли численно, но и изменились качественно. Практически сформировались все доли инженерного мозга предприятия. Конструкторские бюро с подразделениями, занимающимися инженерными расчетами, технологи, металлурги, специалисты по сварке, лаборатории и испытательные стенды.

Результат не заставил себя долго ждать. В том, что после робких шагов 210 – 365 – 440 ядерная энергетика страны сделала качественный скачок 440 – 1000 несомненная заслуга инженеров Ижорского завода. Инженерные службы завода работали с массой контрагентов. Специалисты завода непосредственно участвовали в разработке разнообразных нормативных документов. А руководители инженерных служб входили в редколлегии ведущих технических журналов. Сказывались также особенности плановой экономики. Вместе с ростом объемов производства росли и директивные отчисления предприятия на ОК и НИР. Собственные разработки, привлечение контрагентов с постановкой задач и анализом результатов их работы – все это содействовало повышению уровня инженерных служб завода.

С началом «рыночных» преобразований некогда единое мощное предприятие было разодрано на множество предприятий-уродцев. Ни одно из этих предприятий не в состоянии иметь структуру крупного машиностроительного завода, а тем более поддерживать прежнюю голову Ижорского завода, перегруженную мозгами. Эти предприятия, как правило, вообще лишены настоящих инженерных служб, а имеют только конторы, которые расплодились на территории, прежде принадлежавшей Ижорскому заводу, как грибы поганки. Наверное, кому-то (и не только прямым бенефициариям) это выгодно. Ведь, при кратном снижении физических объемов производства каждый междузаборный чих этих предприятий зачисляется в ВВП и облагается налогом. Как результат – болезнь Альцгеймера. Мозги Ижорского завода стали усыхать. А следствием усыхания мозга стали прочие проблемы предприятия.

Единственное лекарство, которое можно предложить в этом случае – это восстановление нормального образа жизни. Срочное размещение заказов на оборудование для нескольких блоков ВВЭР-1000, а в перспективе возврат всей номенклатуры изделий энергомашиностроения, когда-либо изготавливавшейся на предприятии, включая роторы турбин и генераторов, привода СУЗ, крупногабаритную арматуру, ТУКи и т.п. Более того, наверное, полезно было бы и сборку парогенераторов перенести с ЗиО на Ижорский завод. По крайней мере, это позволило бы несколько сгладить остроту проблемы с их транспортировкой. Срочное заключение договоров на ряд проектных работ, выполняемых ОКБ Ижорского завода. И, как итог, последовательная пересборка с восстановлением целостности предприятия.






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=1336