Это жуткое слово «терроризм»
Дата: 28/10/2005
Тема: Физики против терроризма


В.Р.Арсеньев, кандидат исторических наук, Санкт-Петербург

В наше время нет более повторяющегося слова, чем «терроризм» – в разных его комбинациях: чаще всего «мировой», «международный», «исламский». Встречаются локальные и этнические уточнения, но в любом случае, это нечто, от чего веет ужасом, что готово в любую минуту ворваться в нашу повседневность, неся с собой катастрофические последствия.

Когда-то мы в России повторяли эти магические, завораживающие, сковывающие волю и будоражащие эмоции слова: «международный терроризм», – с оттенком отчужденности. Это казалось где-то далеко. В 1960-80-е гг. в континентальной Европе действовали «красные бригады», в Северной Ирландии – вооруженные формирования противников и сторонников унии с Великобританией, в Испании – баскские и каталонские сепаратисты. Партизаны Латинской Америки, бойцы сопротивления Палестины, повстанцы Юга Африки снабжались техническими и финансовыми средствами от различных центров влияния разделенных на два противостоящих блока мировой политики. Фактически блоков и центров влияния было значительно больше, но в те времена это было не так уж и важно. Главное – «мировой терроризм» как определение, как некий «бренд» был придуман в пропагандистских целях для обвинения СССР и его союзников по Восточному блоку в содействии подрыву стабильности на Западе, равно как и в зонах его влияния и жизненных интересов. В полном разгаре шла третья мировая – «холодная война». И в ответ звучали громкие обвинения по поводу «государственного терроризма». Адресат был понятен.

Война после войны

Известно, что «холодная война» выступала, в первую очередь, как война политических и экономических стратегий, а средства ее лежали в области устрашения: количеством и качеством вооружений, рассредоточением и возможной оперативной концентрацией сил и средств на стратегически важных направлениях… Так реализовывались сценарии берлинских кризисов, войны в Корее и во Вьетнаме, Суэцкий и карибский кризисы, война в Афганистане и многое другое, что происходило, как правило, на дальней периферии зон основного противостояния, лишь иногда переходя в ближние пространственные сферы основных конкурентов. «Холодная война» была чаще всего, своего рода, «пробой пера», репетицией войны большой, борьбой за «территориальное превосходство», когда зримость, внешний эффект действий влиял и на геополитические, а с ними и на геостратегические возможности противостоящих сторон. Известно, что это была «война нервов». А, по сути, и по основным средствам, это была война идеологическая и психологическая.

Понятие «терроризм» в его сегодняшнем словоупотреблении и есть наследие той ушедшей, казалось бы, эпохи, той проигранной Восточным блоком войны.

«Холодная война» завершилась неожиданно и для «победителей», и для «проигравших». СССР «сдал игру», имея еще немало ходов в запасе. Из главного противника Запада «историческая Россия» превратилась в партнера, донора огромных финансовых средств, поставщика стратегически важных материальных и интеллектуальных ресурсов, потребителя значительной части промышленной и сельскохозяйственной продукции. Вчерашний враг стал союзником. Но военная машина НАТО не остановилась ни на миг. Нарастание военных расходов происходит из года в год и побивает все рекорды самых жестких периодов противостояния. И это вполне объяснимо: уже давно констатировано, что военный бизнес является одним из самых доходных, самых гарантированных, а посему и самых масштабных. Тем более что все развитие технической мысли XX века шло преимущественно в русле разработки военных и военно-космических технологий. Выиграв войну, Запад не сумел и не пожелал изменить роль и место БПК в определении судеб стран НАТО. В то же время и ВПК не мог отказаться от основы своего существования. Через уже сложившиеся во времена «холодной войны» структуры, воздействуя на устоявшиеся стереотипы страха и ожидания военного противостояния как в среде массовых избирателей, так и в политических элитах, военный бизнес стал лихорадочно искать новый «источник военной угрозы». Его наличие, его обнаружение гарантировало бы военные заказы, оплаченные через бюджетные средства на оборону.

По законам рынка, «спрос рождает предложение». Новая угроза миру, источник вселенского страха, воплощенное мировое зло было предсказано и раскрыто основными теоретиками и конструкторами политики стран «золотого миллиарда». Это – «страны-аутсайдеры» с их неизбежно возникающими радикалистскими идейными течениями и организациями, вступающие в борьбу с «естественной неизбежностью истории». Предпосылкой таких умозаключений явилось очевидное наступление эры глобализации, т.е. всемирное торжество единой и универсальной модели развития человечества на основе рыночных капиталистических принципов организации экономики, индустриального и информационного направлений научно-технического прогресса. Мир превращался в единый хозяйственный, политический, информационный организм, где главенствующая роль принадлежит наиболее сильным, передовым, «продвинутым» по соответствующим параметрам странам и финансово-хозяйственным группам. Все, кто не согласен с этим «новым порядком», автоматически становятся врагами прогресса, врагами истории, носителями зла. Зло необходимо было обнаружить, и оно было обнаружено.

Зубы дракона дают всходы

Итак, «холодная война» была, в значительной мере, войной идей, войной нагнетания страхов, войной психологической. А у психологической войны имеются давно отработанные технологии. К их числу относится, в частности, перевод противника в выгодную для себя кодовую систему, в мировоззренческое пространство, чуждое для противника, дезориентирующее его, разрушающее его основную систему ценностей, но дающее массу преимуществ для себя и своих союзников. Именно этим на протяжении десятков лет занимались небезызвестные «голоса». Этим же продолжают заниматься теоретики и стратеги политики глобализации. Причем лет двадцать назад поиск новых источников мировой «конфликтности» стал предвосхищенным заказом. Сработали и война в Афганистане, и негативные тенденции в СССР, и сложности энергообеспеченности стран Запада… «Провидцы» стали задумываться, а что потом? Колесо страха продолжало вращаться, навязывая свою логику действий и умозаключений. Ибо спрос на страх есть величина постоянная. И этот спрос реализуется, удовлетворяется, подтверждается бесконечными и только видимо «бессмысленными» актами жестокости, среди которых и «11 сентября», и «Норд-Ост» – лишь наиболее громкие, заметные. Вся система видения мира, преподаваемая в школе и вузах, воспроизводимая в СМИ «цивилизованных стран» довольно четко делится на элитную и массовую. Элитная подводит к целостному пониманию происходящего, но она для избранного меньшинства. Большинство же усваивает основы т.н. «фрагментарного» или «осколочного» мышления, в рамках которого люди не способны устанавливать сущностные связи между явлениями, соотносить и осмыслять происходящее за рамками банальностей, простых констатаций. Это культивируемая массовая шизофрения и неврастения общественного поведения. В головы людей вбиты базовые понятия по принципу «хорошо – плохо»: «демократия – диктатура», «свобода – тоталитаризм». И эти базовые понятия выступают опорными точками для манипулирования информацией, массовым поведением людей – причем не только чужих, потенциально опасных стран и культур, но и поведением собственных сограждан.

«Страшнее кошки зверя нет»

Попытаемся резюмировать сказанное по поводу «терроризма», всячески открещиваясь от какой бы то ни было попытки пропаганды или оправдания его.

Существует расхожая мысль: «террор – оружие обреченных». Можно ли загонять людей в угол? Можно ли навязывать им силой то, что лишает их возможности самого существования? Не порождает ли насилие – насилие? На теоретиков Запада нравственные рассуждения не действуют. Ведь логика истории, ее императив – высшая нравственность. Именно тем, кто говорит от имени истории и надлежит определять, где идет национально-освободительная война, а где – происки «мирового терроризма», «исламского», «красного» или какого-то еще. Логика двойных стандартов достаточно наглядно демонстрируется нашими «партнерами» на протяжении всего XX века, да и сейчас, в XXI-м. Наивно полагать, что Россия сумеет склонить западные элиты к устраивающему ее пониманию развития событий на Северном Кавказе. Здесь «терроризм» не пройдет. Разве, что для приличия могут поддакнуть.

Тем не менее, «терроризм» – это не миф, фигура речи, удобное клише пропаганды, оправдание применения и концентрации силы с угрозой ее применения. Можно много говорить о «коварных» мусульманских мудрецах, пытающихся водрузить при помощи «мирового исламского терроризма» зеленое знамя ислама над всем миром. Эти «мудрецы» не менее стратегов глобализма заинтересованы в незыблемости мировой экономической системы. Не столько из стремления насолить США они срочно конвертируют долларовые накопления в евро. Уж слишком беспокойно дыхание кризиса в американской экономике. И не его ли прорывом на поверхность явилось «11 сентября».

Сегодняшний «терроризм» – это страх, порождаемый самим страхом, и этот же страх, порождающий страх на будущее. Именно США сегодня главный экспортер «товара», имя которому страх. Мистический ужас, страх, парализующий волю и чувства, дезорганизующий управление и сопротивление – вот истинное значение слова «террор». Все остальные – производные: как и «терроризм» – действия, продуцирующие хаос, страх, оцепенение сознания. Наши «народники» XIX века применяли террор для устрашения власти, для дезорганизации управления, для побуждения народа к действию. У сегодняшнего террора – другой заказчик. Сегодня страх нужен сильному, если – не сильнейшему. Жизненно необходим. Иначе многое переменится…

Журнал «Атомная стратегия» № 12, июль 2004 г.





Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=173