Карбалевич: Пакет соглашений о строительстве атомной электростанции должен был быть подписан еще в первом квартале 2009 года. Но прошла половина уже этого года, а пока ничего не получается. Может, причина в том, что нынешний политический момент не очень благоприятный для начала реализации этого проекта. Конфликт между руководством России и Беларуси достиг своего пика. Так все же – причины политические или экономические?

Суздальцев: Причины политические, и связаны они с тем, что Лукашенко – недоговороспособен. Отношения Беларуси и России находятся в состоянии масштабного кризиса. Поэтому все кредиты Минску находятся под жестким контролем. В российском политическом классе есть мнение, что белорусское руководство рассматривает российские кредиты как помощь, то есть –   их можно не возвращать. Поэтому с июня 2009 года Россия прекратила кредитование Беларуси. И теперь Москва жесткими условиями обусловливает выделение займа Минску на АЭС. Чтобы застраховаться по поводу возвращения кредита.

Злотников: Думаю, здесь присутствуют и экономические, и политические, и идеологические причины. Руководство РФ очень критично относиться к белорусской модели развития. Поэтому боится, что Беларусь скоро станет неплатежеспособной и не сможет вернуть эти кредиты. Второй момент. Тенденции развития Беларуси могут привести к тому, что существование АЭС в Беларуси может стать рискованным, в том числе для России. Мы знаем примеры с Ираном, Северной Кореей.

Карбалевич: То, что кредитор выставляет условия, – это обычная практика. Россия отказывается от подписания пакета соглашений о строительстве АЭС до тех пор, пока не будет создано совместное предприятие для сбыта электроэнергии. В чем смысл российских требований? Станцию еще не начали строить, а Россия уже делит шкуру неубитого медведя?

Суздальцев: Построить АЭС несложно. Россия одновременно строит несколько энергоблоков за рубежом. Проблема в контроле. Атомный объект будет находиться за 800 км от Москвы, 160 км от Калининграда. И он будет в руках авторитарного лидера, который быстро меняет свою позицию. И это опасно. Требование, чтобы Россия имела 50% в совместном предприятии для сбыта электроэнергии, –  это гарантия того, что кредит будет возвращен. Кроме того, в этом не очень индустриальном регионе в течение 7–8 лет будет построено несколько АЭС. В феврале этого года Россия начала строительство Калининградской АЭС. Литва планирует построить свою станцию на деньги ЕС. Поэтому скоро здесь будут излишки электроэнергии.

Карбалевич: Мысль о том, что опасно давать в руки авторитарного лидера АЭС, может, и правильная. Но почему Россия до сих пор этого не замечала? Почему она отдала в руки такого лидеру 50 млрд. долларов? Почему защищала его от критики международного сообщества?

Злотников: Международная практика показывает, что нередко страны не возвращают кредиты. В таком случае их списывают. Поэтому Россия и хочет контролировать доходы АЭС, чтобы вернуть кредиты.

Карбалевич: Но выгодно ли Беларуси строить АЭС на таких условиях? Чья это будет станция? Если доходы делить пополам, то тогда и расходы по строительству делить пополам. Зачем, чтобы делиться доходами, строить очень рискованный с точки зрения и экологической, и финансовой безопасности объект?

Суздальцев: Это проблема белорусского руководства. Именно оно захотело строить АЭС. Если Минску не нравятся такие российские условия, пусть строит за свои деньги.

Карбалевич: Г-н. Суздальцев, вы подвели к выводу, что проект с белорусской АЭС, скорее всего, будет убыточным, так как в регионе строятся несколько АЭС. Если да, то какой смысл создавать совместное предприятие по продаже электроэнергии, если заранее известно, что проект убыточен?

Суздальцев: Россия не может влиять на решение руководства Беларуси строить АЭС.

Злотников: Если доходы делить пополам, то логично и расходы делить пополам. Российское условие, может, и логично. Но только до тех пор, пока не будет возвращен кредит. А если Беларусь рассчитается с Россией, то тогда совместное предприятие должно быть ликвидировано, и продажа электроэнергии останется в руках белорусской стороны.

Суздальцев: Думаю, Россия не согласится на такие условия.

Карбалевич: У меня есть сомнение, что этот проект хоть когда-нибудь окупится. В мире АЭС в значительной степени субсидируются государством. Строительство белорусской АЭС – это проект не коммерческий, а скорее политический.

Злотников: АЭС может окупиться. Основная часть электроэнергии, выработанной станцией, будет потребляться в Беларуси. И можно установить такие цены, которые будут выше мировых, чтобы компенсировать затраты на строительство АЭС.

Карбалевич: Тогда в чем смысл этого проекта? В таком случае белорусская продукция будет неконкурентоспособна на мировых рынках.

Злотников: Можно компенсировать убытки за счет высоких коммунальных тарифов для населения.

Суздальцев: С самого начала строительство АЭС было политическим проектом. Лукашенко хочет превратить его в свой политический пиар. Введение каждого энергоблока было бы политической победой президента. Это было бы долгосрочной легализацией его власти. Важно было запустить строительство АЭС под выборы. Из-под него выплывают четвертый, пятый, шестой президентские сроки Лукашенко. А с точки зрения экономической АЭС может заменить только 15–20% электроэнергии. И еще один момент. Как говорил Лукашенко, страны, имеющие АЭС, не бомбят. Он понимает, что угроза его режиму может появиться только извне. Таким образом, он страхует свою власть.

Опубликовано на сайте ИноСМИ 04.08.2010