«Открытость – основа доверия»
Дата: 16/06/2011
Тема: Атомная энергетика


7 июня 2011 года в рамках Международного форума «АтомЭкспо 2011» в Центральном выставочном зале «Манеж» в Москве состоялась панельная дискуссия «Развитие атомной энергетики: пауза или продолжение». Участники дискуссии-руководители атомных ведомств России, Японии, Венгрии, Аргентины, Литвы, Канады, представители французской компании АREVA и Джон РИТЧ, генеральный директор Всемирной ядерной ассоциации – международной организации по продвижению атомной энергии и поддержки компаний отрасли, были единодушны. Они смотрят в будущее ядерной индустрии с оптимизмом… и с оглядкой на общественное мнение.


Каждый участник дискуссии в конце неё отвечал на вопрос:

- Что необходимо для доверия атомной энергетике?

- Мы должны обеспечить две вещи, – сказал Леонид БОЛЬШОВ, директор Института проблем безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ) РАН. – Первое – во всём мире должны эксплуатироваться только достаточно безопасные станции. Международный режим должен это дело гарантировать. Второе – мы должны говорить с народом: объяснять, тратить время, силы, средства, чтобы вырабатывать язык, понятный населению, не перегружать его техническими деталями и вместе с тем давать максимальное количество информации в регулярной жизни, и – особенно в случаях любых инцидентов – информация должна быть моментальной и точной.

- Мы, я имею ввиду Госкорпорацию «Росатом», – говорил Александр ЛОКШИН, первый заместитель генерального директора ГК «Росатом», – считаем, что доверие населения завоёвывается только предоставлением ему всеобъемлющей и предельно честной информации. Для этого должны использоваться все возможные средства, включая посещения наших объектов, теледебаты и другие. Все поступающие к нам вопросы должны получать исчерпывающие ответы. Мы не имеем права говорить населению: «Поверьте нам, это безопасно». Мы должны сделать всё, чтобы каждый, кто задаёт нам вопрос, сам пришёл к такому выводу.

После этого заявления Александр ЛОКШИН ответил на все вопросы журналистов, которые поджидали его на выходе из зала, где проходила панельная дискуссия «Развитие атомной энергетики: пауза или продолжение».

- Какова будет судьба РБМК? – был мой вопрос.

-  Мы сейчас об этом думаем. Возможно, не будем продлевать эксплуатацию блоков с этим типом реактора так надолго, как предполагали раньше. То есть будем выводить их из эксплуатации по мере замещения новыми блоками. На площадке Ленинградской АЭС замещающая станция уже строится. Так что изменения касаются Курской и Смоленской станций: если раньше мы планировали строить новые блоки на новых площадках, то сейчас в первую очередь будем строить на площадках Курской и Смоленской АЭС. Но это решение ещё не принято. Только обсуждается. Тема достройки на Курской АЭС пятого блока с РБМК, видимо, будет закрыта. Скорее всего, мы будем строить там блок новой конструкции.

- Можно сказать, что энергоблоки с РБМК реабилитированы усилиями российских атомщиков в результате крупномасштабной модернизации, которую они осуществили после Чернобыля?

- Безусловно. Первый блок Курской станции проходил международную экспертизу, в которой участвовали ведущие специалисты крупнейших ядерных держав и Европейского банка реконструкции и развития. Вывод всех экспертов был однозначный – после внедрения мероприятий, сформированных по результатам аварии на Чернобыльской АЭС, этот блок безопасен.

- Тем не менее, есть проблемы, связанные с состоянием активной зоны РБМК. Насколько вы контролируете процессы, которые там происходят, и управляете ими?

- Если бы мы не контролировали эти процессы и не управляли ими, мы остановили бы реакторы.

- Что думаете об РБМК вы? – спросила я и Владимира АСМОЛОВА, первого заместителя генерального директора концерна «Росэнергоатом».

- РБМК сыграли свою роль в развитии атомной энергетики России. К сожалению, нет никакого зарубежного опыта, который можно почерпнуть, эксплуатации этих реакторов. Если взять ВВЭР, то перед Чернобылем мы знали процентов двадцать пять от того, что нужно было знать. Столько же знали за рубежом. После Чернобыля все исследования велись уже консолидировано Россией и западом. И сегодня мы знаем приблизительно процентов девяносто пять от того, что необходимо, чтобы быть уверенными: мы используем нормальную технологию, которой можем управлять в любом случае, даже при тяжёлых авариях. По РБМК ситуация была примерно такая же, только не было «западной» части. После Чернобыля наши ребята работали здорово, и добрали ещё приблизительно процентов двадцать. Но уровень незнания – как я его оцениваю – сегодня больше половины. И это не позволяет спать спокойно. Поэтому моя позиция такова: мы дадим доработать блокам с РБМК по лицензиям на продлённую эксплуатацию, полученным в результате их модернизации и углублённой оценки безопасности, и, изменяя нашу дорожную карту новых блоков, будем строить их рядом с РБМК. Как один из руководителей «Росэнергоатома» я уже получил запрос руководства Госкорпорации «Росатом» о разработке такой карты, исходя из новых резонов. Как человек, который пришёл в эксплуатирующую организацию из Курчатовского института, откуда в 1986 году был командирован в Чернобыль научным руководителем проекта саркофага, а с 1988 года отвечал за программу исследований тяжёлых аварий, считаю, что с эксплуатацией РБМК надо бы заканчивать быстрей. Всё равно мы не можем тратить на реактор этого типа столько денег, сколько нужно, чтобы узнать о нём всё, потому что новых блоков с ним строить не будем, а действующим осталось доработать максимум десятилетие. Чтобы они проработали нормально, все исследования, которые для этого нужны, будут продолжаться, все абгрейты будут делаться.

- Как вы оцениваете ситуацию на Ленинградской АЭС?

- В последние годы я уделял очень большое внимание Ленинградской атомной станции. Честно говоря, был не сильно доволен тем, что там происходило. После четырёх случаев срабатывания АЗ (аварийной защиты) приехал и снял главного инженера, потому что не видел Олега ЧЕРНИКОВА в этом качестве. Сегодня я им страшно доволен на новой позиции – первого заместителя директора концерна «Росэнергоатом» по производству и эксплуатации АЭС. Мы с ним работаем сейчас очень хорошо. Для меня это один из близких людей, которые имеют ту же ментальность, что и я. Затем ушёл директор ЛАЭС Валерий ЛЕБЕДЕВ, человек моего возраста, которого я давно знал. Пришёл Владимир ПЕРЕГУДА, новый человек, с Курской станции – из провинции в столичный город. Это был тяжёлый эксперимент. На сегодняшний день я вижу – не по цифрам и фактам, сколько там было отказов – что ситуация на Ленинградской АЭС улучшается, доволен, в частности, тем, как идут работы по подготовке к замене ТСТ (телескопических соединений трактов технологических каналов). Если мы с ЗАО «ДИАКОНТ» реализуем его методологию замены ТСТ, это будет прорыв для концерна и миллиарды рублей экономии. Ленинградская АЭС идёт впереди в этом большом деле. Думаю, что тяжёлые времена на станции закончились, но переходный период продолжается. Как специалист по переходным процессам могу сказать: если Ленинградская АЭС выскочит с позитивом из этого transient, я буду абсолютно спокоен за её безопасность.


Спрашивала Ольга ПЕТРОВА






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=3075