Оправдание теистической установки предоставляет известное изречение  Канта: «… Моральный закон внутри себя». Ради Бога! Удержитесь от насмешек, за банальное повторение заезженного изречения.  Тогда, когда Кенигсбержец  использовал слово «мораль» не существовало понятия видовой эволюции и естественного отбора, борьбы за существование, поэтому не предполагалось возможность природной причины морали как инструмента  сохранения и выживания не отдельного индивида, но популяции. Действительно, обретение морали можно понимать как полезное, нужное приобретение, подобное стереоскопическому зрению или слуху (можно ведь обойтись одним глазом и ухом!). Мораль, проявляемая в сообществе, усиливает  его стабильность и выживаемость. Это следствие естественных причин. Проявление морального поведения, альтруизма можно наблюдать у животных, защита потомства, стада. Наблюдалось, например, как на природе семейство волков подкармливает  старого заболевшего члена стаи. Я наблюдал как бродячие собаки «дежурили» у пострадавшей в аварии, и как воробьи,  очутившиеся за плотной сеткой в зоопарке, подкармливали прилетавших снаружи сородичей. Так, что проявление морали, как и  фиксация звезд на своде небес недостаточны для безоговорочного признания необходимости Первосущности с исходным свойством разума. (Животные, вероятно, тоже видят звездное небо, по крайней мере, предполагают, что птицы могут ориентироваться по звездам.)

Но Кант не был бы Кантом, если бы предмет его  удивления был поведенческий факт проявления морали, тем более многое  достойно удивления, например, умение видеть и различать цвета… Не мораль сама по себе, но то, что ее находят и выделяют как понятие в собственном сознании, именуют (определяют Словом) вот  чудо равносильное мирозданию, которое вместе с моралью отмечается мыслью и Словом («звездное небо»).  Кант фиксирует мысль, закон внутри себя – Логос. Опорное слово «внутри себя». Животное проявляет моральное поведение, но знает ли оно это? Они, конечно, многое знают, но знают ли, что знают? 

Если не подавлять потребность в самоопределения своего «Я» в мире сознающих себя, то не обойти аргумент в пользу теизма, следующего из  содержания трехсловной формулы: « Я знаю, что существую». (Согласитесь, что можно существовать, не зная этого.) Здесь «Я знаю» - знание истинное, достоверное, абсолютное. Знание, которое невозможно опровергнуть. «Я знаю, что знаю». Это и есть та отправная точка поиска источника исходной   Первосущности – Начала обусловившего появление моего разума хотя бы с единственной достоверной мыслью: «Я знаю, что обладаю свойством знать». Разум это то, что обречено постигать и «облачено» постижением и  через это  неизбежно приходит к беспредпосылочному Началу -  потенциалу мысли, сознания. Началу невыразимому, генетически связанному с понятием идеи. Так или иначе, но в каждом размышляющем «сидит Платон». Как не примерить  любое размышление, навеянное метафизикой  (или ее корнем, без «мета»), к высказыванию математика и  философа  Уайтхеда: «Вся европейская философия есть лишь примечания к Платону».

Мнение о возможности случайного обретении разума как некого выигрыша полезного признака дающего в борьбе за существование шанс на лучшую выживаемость –  противоречиво. Действительно, ум как инструмент обретенный в борьбе предоставляет колоссальные преимущества. Ум, который себя обнаруживает в сознании, вынужден констатировать, что его обретение было дозволено природой, которая тем самым выявила потенциально уже в ней содержащееся. Именно это показывает, что в вопросе происхождения разума биология должна быть, если не заменена, то дополнена метафизикой или наоборот. Любая лотерея, сколь бы маловероятен не был выигрышный исход должна, иметь в банке  реальную сумму которую надлежит выплатить. Из того, что личность получила такой выигрыш  как разум, следует: природа уже содержала эту возможность, позволила счастливчику этот дар взять, убедиться в его реальности и предъявить, хотя бы самому себе. Это самопредъявление - явность Первосущности, Вспышка, исходящая от реализма того, что невозможно выразить, но предстоящее перед внутренним взором как  осознанное.  Это конечно - Теизм. Его авторитетное достоинство еще и в том, что обоснования не нуждается в легендах и чудесах житейского уровня.

Хотелось бы внести уточнение в текст «Уже в начале было…». В качестве примера исчезающе малой вероятности случайного сотворения осмысленной вещи, которую с помощью разума можно сотворить «по слову», например «Боинг» или лопату, мы привели бесконечную вселенную, которой предоставлена возможность «творить» в рамках  известных нам законов, при не ограниченной возможности  комбинаторики, без ограничения времени, но без вмешательства Разума-Слова. Так вот, слова «исчезающее малая вероятность» принципиально не верны. Вся мощь бесконечностей, располагающая материей, энергией, пространством и временем неспособна без оплодотворения Логоса что либо произвести!  Из тех миллиардов «Боингов» которых напортачит «не разумная», удручающая бесконечность надо отбросить те у которых «нос» соединяется с «хвостом», а туалет поставлен вверх ногами… Для выявления «брака» потребуется Разум, носитель Идеи – Логос.

Ничего не может быть (бытьё) без творящего субстрата  идеи-мысли-сознания (эти слова произнесены из-за  невозможности или неумения выразить иначе «железную» реальность Невыразимого).

Многозначные слова Канта, почти стертые, почти потерявшие смысл в «глубокомысленных» повторениях не к месту, тем не менее, не теряют и сохраняют грандиозный космологический и житейско-экзистенциальный смысл: мы не пылинка, отшелушенная с могучего Мироздания, наш голос не попискивание в копошении ничтожнейшего обустройства. Мы и есть вся Вселенная, что знали давно, до нас. Она в нас, а мы в ней. Любая вера в существование Высшей Силы обусловлена желанием установить свое отношение к бесконечности и бессмертию. Одно то, что личность выделила в сознании эти категории,  «дало им слово», присвоив имя, говорит о многом, также как о многом, если не бесконечном, говорит другое слово-имя: смерть…Иммануил  Кант, которого уже более двухсот лет рассматривают в микроскоп в поисках заблуждений, не утверждал, что со смертью все кончается. Он полагал, что смерть – прекращение существования во времени. Время, по Канту, форма априорного внутреннего созерцания. Ох, как легко согласиться с Кенигсбержцем, открыв современный учебник физики.