Люди, ракеты и память
Дата: 01/03/2012
Тема: Время и судьбы


Борис Евсеевич Черток и его книга «Ракеты и люди». К 100-летию со дня рождения (01.03.1912)

Feci, quod potui, faciant meliora potentes  (лат.)- 
Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше


Борис Евсеевич Черток – доктор, профессор, академик, лауреат, Герой. И прочая, и прочая. Зарабатывать свой хлеб он начал электромонтером на кирпичном заводе. Потом – уже с дипломом инженера-электрика - на заводе, где собирали первые туполевские бомбардировщики, те самые, неуклюжие, с неубирающимися шасси, за полетами которых одни смотрели с восторгом и гордостью, другие – с тревогой.


Как специалист по электрооборудованию, навигации и связи, снаряжал и провожал первые воздушные экспедиции к полюсу.  В холодном и голодном сорок втором готовил к полетам БИ-1- наш первый реактивный перехватчик. Обычные ЯКи, сражавшиеся на фронтах, во многом благодаря ему получили надежное электрооборудование, не забивавшее своими помехами радиосвязь. В мае сорок пятого он расписался на рейхстаге.

Там, в Германии, начал собирать остатки ФАУ, чертежи и документы, собирать и обустраивать уцелевших и не попавших в руки американцев немецких ракетчиков. За считанные месяцы он развернул целый научный центр – будучи «всего лишь» электриком. Конструкторы, двигателисты и прочие прибывали из Союза - с заводов и из наркоматов. Из тюрем и «шарашек» тоже прибывали. В октябре 45-го приехал человек в погонах подполковника, но без единой награды – Королев.

Королев называл Чертока то «электриком», то «заржавленным электриком», то «неисправимым электриком». Будущий первый заместитель Главного конструктора действительно был технарем до мозга костей. И как многие неисправимые технари - заядлым грибником, альпинистом и байдарочником.

Он поднял двоих сыновей. Дождался четырех правнуков.

Большая, честная и счастливая жизнь – сто лет без трех месяцев. Он ушел от нас 14 декабря 2011 года.

***

Книга «Ракеты и люди» - это тоже дело его жизни.

Том «От самолетов до ракет» - это становление отечественной авиационной промышленности и опытные работы по реактивной технике. Завершается книга событиями 1947 года – принятием принципиального решения о развертывании в СССР работ по созданию управляемых баллистических ракет большой дальности.

«Подлипки – Капустин Яр –Тюратам» - период с конца сороковых и все пятидесятые годы. Это книга о том, как создавалась «империя Королева» - НИИ, КБ, заводы, полигоны, как за считанные годы, начиная с Р-1, с копии трофейной Фау-2, была создана целая серия ракет, включая первую ракету-носитель ядерного заряда и первую ракету морского базирования. Главный итог этого периода – создание ракеты Р-7, «семерки», первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты; ракеты, ставшей первым в мире космическим носителем, выведшим на орбиту первый спутник и ставшей основой для целого семейства космических ракет – «Востока», «Молнии», «Союза». Конец пятидесятых – это первые «лунники», первые попытки «выстрелить» по Марсу и Венере.

«Горячие дни холодной войны» – шестидесятые. Это рассказ о логике и динамике развития ракетно-ядерных вооружений, о соперничестве ракет кислородных и азотнокислотных, жидкостных и твердотопливных, о боеголовках моноблочных и разделяющихся, о ракетах и антиракетах, и о людях - создателях того, что потом было названо «ракетно-ядерным щитом» - о таких академиках, как Келдыш и о таких министрах, как Устинов. И одновременно шестидесятые – это начало и триумф пилотируемой космонавтики. Это «Восток» и Гагарин, это начало работ по «Союзу».

Четвертая и последняя книга – «Лунная гонка», это период с конца шестидесятых по начало «нулевых». Это книга действительно про драматическое соревнование двух сверхдержав за первенство на Луне, и одновременно про становление и расцвет открытого нашей страной целого направления пилотируемой космонавтики – долговременных станций; направление, апофеозом котрого стало создание станции «Мир». Затопление «Мира» - это конец четвертой книги и всей эпопеи.

***

Книга «Ракеты и люди» - это действительно книга о ракетах и о людях. Примечательно, что, будучи по жанру и по стилю в основном мемуарами и отчасти –научно-популярной, книга содержит элементы научной монографии, в частности – алфавитные списки в каждом томе.

«А» - Алкснис Яков Иванович и Афанасьев Сергей Александрович.

«Б» - Бахчиванджи Григорий Яковлевич и Берг Аксель Иванович, Берия Лаврентий Павлович и Болховитинов Виктор Федорович, Браун Вернер фон и Брежнев Леонид Ильич.

С большой буквы «А» и до большой буквы «Я» - Генеральные секретари ЦК КПСС и слесари-сборщики, командующие фронтами и девушки- переводчицы, летчики-испытатели и военпреды, оберштурмбаннфюреры СС и премьер-министры Великобритании. Честное слово, один только это перечень имен – если не «энциклопедия жизни» XX века, то, по крайней мере, основа для толкового словаря по его истории.

Еще одна замечательная вещь – в книге содержатся точные ссылки на книги, в том числе на совершенно уникальные, вышедшие только что; вышедшие, судя по всему, ничтожными тиражами, и рассказывающие о совершенно закрытых до недавнего времени темах, о великих технических достижениях - таких, как создание системы ПВО страны.

Книги Бориса Евсеевича Чертока – это путеводитель, это ключ к дальнейшей работе, к дальнейшему чтению, к дальнейшим поискам.

***

Из собственно истории развития отечественной космической техники кажутся знаковыми и поучительными следующие сюжеты.

Уметь превращать препятствия в триумфы. Когда начались работы по ракете Р-7, траектория которой пролегала через космос, оказалось, что конструктор двигателей – Валентин Глушко  - пока просто не знает, как гарантированно запустить двигатель второй ступени в пустоте. Он может запустить его на земле, в нормальных условиях. А как одновременно запустить двигатели и первой, и второй ступени? Надо установить ступени ракеты не последовательно – вторая ступень над первой, - а параллельно. Так родилась идея «пакета»: центральный блок – это вторая ступень, окружающие его боковые блоки – четыре «боковушки» - первая. Боковушки, выработав топливо, отделяются, центральный блок с двигателем, запущенным на земле, продолжает полет. Так из неумения запускать ракетный двигатель в пустоте родилась схема, непревзойденная по энерговооруженности. А когда запускать двигатель в вакууме научились– то на «семерку» водрузили третью ступень, разгонявшую полезную нагрузку к Луне и к Венере.

Еще один триумф, рожденный из нерешаемой поначалу проблемы - спутник. Ракета Р-7 впервые успешно полетела в августе 1957 года. Но как боевая ракета она не состоялась – её головная часть не долетала до земли, разрушаясь от перегрузок и перегрева. Возникла задача создания тепловой защиты, на решение которой требовалось время, а показать ракету, показать всему миру и самим себе её возможности нужно было сейчас. Что можно с этой ракетой сделать такое, что пока не требует возвращения на землю? Можно вывести головную часть на орбиту вокруг Земли. И «пусть теперь охрипнет товарищ Левитан».

Второй урок, почерпнутый из воспоминаний Бориса Чертока: техника может успешно развиваться, если только разные области знаний и разные отрасли производства подпитывают друг друга.

Для «пакета» ракеты Р-7 пришлось создать стартовое устройство, в котором ракета не стояла, а висела, опираясь своей средней частью на опорные стрелы. Каждая такая стрела – рычаг. На одно – верхнее - плечо налегает своей массой тело ракеты, на другом – противовес. Своим весом ракета создает вращающий момент, стремясь повернуть каждую опору вниз, но, поскольку опор –четыре, то она своим же корпусом препятствует этому повороту, заклинивает опоры. При начале движения вверх ракета страгивает опоры, и они раскрываются под действием противовесов – как четыре шлагбаума, у которых отпустили веревки. Гениально и просто – самодействующая система. Но эту систему нужно отладить. Испытывали стартовое устройство «семерки» в одном из цехов Ленинградского металлического завода. Начало движения тела ракеты вверх, отбрасывающего в стороны опорные стрелы, производилось тянущим усилием подъемного крана. «Семерку» учили взлетать с помощью подъемного крана!

А когда в Крыму сооружали антенну дальней космической связи – раму с шестнадцатью параболоидами – то подъемно-поворотное устройство сконструировали на основе морской артиллерийской башни.

Нужны были такие, не имеющие прямого отношения к космосу, цеха с кранами; такие корабли с такой артиллерией – нужен общий уровень, общее состояние промышленности и экономики, нужен потенциал. Кстати, об артиллерии. Если в авиапроме собственно конструкцию – планер – самолета было позволительно изготовлять с погрешностями, устраняемыми в ходе сборки – «подгонка «по месту», - то у создателей артиллерийских систем ракетчики переняли принцип: готовность и взаимозаменяемость отдельных деталей и сборочных единиц должна быть абсолютной. А это – уже не просто особая технология, это уже особая культура.

Многоканальную телеметрическую систему «семерки» - «Трал» - спроектировали в «альма матер» Бориса Чертока – в Московском энергетическом институте.

***

Откровенно и точно Борис Евсеевич пишет об авариях, катастрофах и просто о неудачах. Очень поучительна история полета Георгия Берегового на «Союзе-3» в октябре 1968-го. Он должен был состыковаться с беспилотным «Союзом-2» и не смог этого сделать, по существу, провалив первоначальную программу полета. Но начинать сближение и стыковку он должен был сразу после выведения на орбиту – после стартовых перегрузок, в состоянии стресса, не адаптировавшись к невесомости, над ночной стороной Земли – в тени! Составители программы полета и создатели системы навигации сделали все, что в их силах, чтобы человек не справился.  И такие ситуации, когда неудача или даже авария запрограммированы усилиями проектировщиков, нередки в самых разных областях, и самая известная их них – Чернобыль.    

Советскую действительность Борис Черток вспоминает без розовых очков. Рассказывает, что в лунной гонке американцы обошли нас, пользуясь нашим же, казалось бы, оружием – плановостью, жесткой дисциплиной по срокам и по деньгам, четким распределением полномочий и ответственности – НАСА занималось только космосом и на военные дела не отвлекалось, «вояки» не отвлекались на лунные дела. Плюс идеологической накачкой. Лунная программа США началась с пламенной речи Джона Кеннеди.

У нас же было и распыление ресурсов, и дублирование работ, и неопределенность планов, и соперничество Главных конструкторов, каждый из которых стремился создать своё удельное княжество и даже на космодроме иметь все «своё» - от монтажных корпусов до жилья. Была неуправляемость Глушко и амбициозность Челомея, который рвался в пилотируемую тематику, был роковой просчет Королева, который без стендовых испытаний вышел на летные испытания лунной ракеты Н-1. Все запуски Н-1 были аварийными. Правда, справедливости ради нужно сказать, что всё, что в этой обстановке создали советские конструкторы – летает до сих пор. И королевская «семерка», и челомеевский «Протон», а американцы со своей четкой организацией труда создали две подряд тупиковые системы: «Сатурн-Аполлон» и «Шаттл». И покупают глушковские двигатели.

Подробно и откровенно Борис Евсеевич написал и о наших тогдашних политических и экономических нелепостях, о секретности, переходящей всякие разумные границы, об официальной лжи, о том, как Гагарину, человеку цельному и талантливому, создали ситуацию «золотой клетки» - его могли выдернуть из Центра дальней космической связи и отправить на какую-нибудь говорильню, олицетворять собой преимущества советского образа жизни.

Он рассказывает о том, как его не приняли в институт –непролетарское происхождение, и на вечернее отделение МЭИ он пришел после кирпичного завода. На кирпичный завод он не обиделся – он просто и спокойно рассказал о реалиях той системы, той жизни и того времени. Подводя баланс страшного и великого, черного и светлого, он просто и спокойно ставит тому времени и той стране однозначный и огромный «плюс»

Не потому ли, что сама система и само время позволяли человеку – и даже заставляли его – находить счастье и смысл бытия в познании и в труде? Что через все тогдашние тернии были видны звезды?

Не будем заниматься схоластикой и рассуждать – то ли само то время потребовало и создало таких людей, как Борис Евсеевич Черток и его товарищи,  то ли это они создали ту эпоху.

О нем и о его поколении можно сказать словами римской максимы:  сделал всё, что мог.

Не будем сегодня о грустном – о сегодняшнем дне и о его героях.

История жизни Бориса Евсеевича Чертока – это не просто путеводитель по истории XX века, не просто ключ к дальнейшим поискам по книжным полкам и сетям. Это живой пример того, что значит жить честно и счастливо. Это, извините за высокий штиль, наставление для многих поколений «юношей, обдумывающих житье». Это ключ к пониманию того, как же нам, наконец, обустроить Россию.


Николай Кудряков






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=3605