Замминистра энергетики США — о перспективах российско-американского сотрудничества
На минувшей неделе Россию посетил
замминистра энергетики США ДЭНИЕЛ ПОУНМАН. О том, как Вашингтон и Москва планируют расширять двустороннее сотрудничество в энергетической сфере, он рассказал после завершения своего визита
корреспонденту “Ъ” ПАВЛУ ТАРАСЕНКО.
— Каковы были цели вашего визита в Россию?
— Их две. Во-первых, я принимал участие в министерской встрече форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), проходившей в Санкт-Петербурге. У нас была обширная повестка. Так, мы говорили о вопросах, связанных с использованием природного газа, развитием мирного атома, поддержкой экологически чистых источников энергии. Кроме того, мы подтвердили решимость к 2035 году снизить энергоемкость экономики в наших странах на 45%.
Вторая часть моего визита была связана с рабочей группой по ядерной энергетике и ядерной безопасности Двусторонней российско-американской президентской комиссии, начало которой положили в 2009 году Барак Обама и Дмитрий Медведев. Мы провели очень продуктивную встречу с сопредседателем группы Сергеем Кириенко, по итогам которой, в частности, подписали новый план действий. Российская сторона также сообщила, что предполагает осуществить конверсию одного-двух исследовательских реакторов, то есть перевести их с высокообогащенного топлива на низкообогащенное. Кроме того, в ходе встречи мы согласились, что неуклонно приближаемся к подписанию соглашения о научно-техническом сотрудничестве. Думаю, это произойдет до конца года.
— Зачем нужен этот документ?
— Хотя наши компании и являются конкурентами на международном рынке, наши правительства и ученые могут сотрудничать в области фундаментальных исследований по тематике материалов, топлива и технологий нового поколения, которые будут разработаны в последующих десятилетиях. Соглашение о научно-техническом сотрудничестве очертит области взаимного интереса, в которых российские и американские лаборатории могут успешно сотрудничать. В частности, соглашение позволит совместно моделировать реакторы нового поколения, а также работать над инновационным топливом для них.
— В прошлом году Россия и США подписали другой важный документ — так называемое Соглашение 123. Что оно дало вашей стране?
— Главное — оно позволяет нам нормализовать отношения в области мирного атома и представляет собой основу для совместной работы ученых и представителей индустрии двух стран над куда более амбициозными проектами, чем ранее.
— Можно ли сказать, что подписание соглашения — это один из результатов российско-американской «перезагрузки»?
— Я бы говорил здесь о более продолжительном историческом контексте. Переговоры и дискуссии заняли годы. И когда российско-американские отношения в атомной сфере достигли определенного уровня зрелости, мы смогли подписать это соглашение.
— Прошлогодняя авария на японской АЭС «Фукусима-1», очевидно, повлияла на видение будущего атомной энергетики. Каким вы представляете этот рынок, скажем, через десять лет?
— Многие страны, в том числе США, извлекли уроки из событий на «Фукусиме-1». На министерской встрече мы как раз обсуждали необходимость того, чтобы все регуляторы делились между собой опытом и были готовы справиться с резкими потерями энергии. Говоря о будущем, стоит сказать, что многие страны рассматривают ядерную энергию как часть стратегии перехода к низкоуглеродной экономике. Так что атомная энергетика будет развиваться. С другой стороны, она будет сталкиваться с немалой конкуренцией, так что должна будет продолжать соответствовать условиям рынка, а также требованиям нераспространения и безопасности.
— В прошлом году США и РФ объявили о том, что рассматривают возможность строительства на американской территории по российской технологии завода по обогащению урана. (Об этом, в частности, в марте 2011 года говорил глава Росатома Сергей Кириенко.) На какой стадии находится этот проект?
— Я знаю обо всех подобных проектах, но ничего подобного никогда не слышал.
— А что можете сказать по поводу недавнего соглашения между Exxon и «Роснефтью», по которому, в частности, последняя получила право на работы в Мексиканском заливе?
— Мы приветствуем, когда наши компании совместно работают над проектами, которые служат интересам обеих сторон. Сделка между Exxon и «Роснефтью» является важным шагом на пути к усилению двустороннего сотрудничества в углеводородном секторе.
Поясню, какой мы видим роль правительства и роль индустрии. Власти устанавливают четкие правила игры, призванные обеспечить прозрачность контрактов. Мы всегда будем защищать права акционеров и следить за тем, чтобы они могли пользоваться преимуществами действующей системы законодательства. В то же время налаживанием связей друг с другом занимаются частные компании, а мы в этом процессе не наступаем им на ноги.
— Готовы ли США сотрудничать с РФ в сфере чистых технологий?
— Конечно. Есть множество новых технологий, которые могут быть использованы для повышения энергоэффективности, уменьшения стоимости батарей и увеличения объема возобновляемых ресурсов. Главный вопрос, который заботит правительство,— чтобы обмен «чувствительными» технологиями соответствовал законам. А так мы готовы сотрудничать, делиться технологиями и приближаться к будущему, в котором энергозатраты будут значительно меньше, чем сегодня.
— А как США относятся к проектам газопроводов из Средней Азии, которые пройдут в обход России, вроде «Набукко» и Транскаспийской газовой магистрали?
— Мы активно поддерживаем доставку обширных углеводородных ресурсов этого региона на рынки Востока и Запада, в том числе благодаря строительству новых трубопроводов.
Павел Тарасенко, "Коммерсант" 04.07.2012
