В чем не согласен с академиком Саркисовым
Дата: 16/09/2014
Тема: Обращение с РАО и ОЯТ


В.А.Перовский, Санкт-Петербург

Тема ядерного наследия, доставшегося Северо-Западу России, неисчерпаема. Разделка построенных в советское время атомных подводных лодок формально завершена, но из-за несовершенства принятой модели утилизации почти половина блоков (реакторный отсек и два смежных) продолжают оставаться на плаву.

Налицо успешная деятельность СевРАО в Гремихе, в площадку достижений Росатома превращается Сайда, но по-прежнему источником тревожных новостей остается губа Андреева. На поле утилизации и реабилитации появились новые игроки, чья деятельность вызывает много вопросов.



Награды розданы, планы утверждены, проблемы остаются

Президент РАН Владимир Фортов как-то заметил: «Ученые должны заниматься наукой 24 часа в сутки и семь дней в неделю» [«Российская газета», 03.07.2014]. Неизвестно, как следовали этому принципу ученые московского Института проблем безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ), но в феврале 2014 г. за разработку научно-технических основ и информационно-аналитическое обеспечение ликвидации ядерного наследия на Северо-Западе России трое руководителей ИБРАЭ (директор, его первый заместитель и научный руководитель темы – советник РАН академик А.А. Саркисов) получили премию Правительства РФ. По всем признакам именно так был оценен разработанный учеными ИБРАЭ Стратегический мастер-план (СМП) комплексной утилизации ПЛА и реабилитации радиационно опасных объектов атомного флота в Северном регионе (формально к работе привлекались эксперты профильных институтов и международные консультанты, но тон задавали специалисты из ИБРАЭ). Ученые регалии авторов, их громкие заявления с трибун различных форумов способствовали небывалой для атомного сообщества рекламе. Складывалось впечатление, что вся деятельность в сфере утилизации ПЛА и обращения с корабельными ОЯТ и РАО началась лишь после появления в 2007 г. Стратегического мастер-плана.

Но факты говорят о другом. Только за период 1990-2005 гг. (т.е. задолго до разработки СМП) по 3-х отсечному варианту произведена утилизация 87 ПЛА Северного флота, из них заводами ВМФ – 23 ПЛА, судпромом – 64 ПЛА.

За этот же отрезок времени было выгружено ОЯТ из реакторов 83 ПЛА, из них плавучими базами флота выгружены активные зоны (а.з.) из 66 ПЛА, плавбазой Мурманского пароходства «Имандра» - из 12 ПЛА, береговым комплексом ЦС «Звездочка» - из четырех ПЛА, силами СевРАО в Гремихе извлечено ОЯТ (ОВЧ) из двух ПЛА пр.705. На момент выхода в 2007 г. Стратегического мастер-плана процесс утилизации ПЛА Северного флота был близок к завершению – разделаны 105 кораблей из 120 запланированных. И стратегические цели (если этот термин применим к ликвидации самой мощной за всю историю России атомной группировки ВМФ) были уже достигнуты.

Сходная картина складывалась и с реабилитацией бывших береговых технических баз (БТБ), хотя до полного экологического благополучия было еще далеко. При всей неоднозначности выбранных вариантов (об этом говорилось в «Атомной стратегии» 52/2011, 64/2012, /2014 и повторяться не имеет смысла) по объектам в губе Андреева, пос. Гремиха, пос. Сайда-Губа к 2007 г. уже были проведены радиационные исследования и экспертизы, сверстаны планы, запущена реализация первых контрактов. Авторам СМП оставалось лишь продублировать принятые решения, не вступая в споры с коллегами-разработчиками по поводу традиционного завышения прогнозируемых РАО, неспешных сроков разгрузки аварийных хранилищ ОЯТ, неопределенности с разборкой и захоронением внутриреакторных устройств, нарастающей концентрации неперерабатываемого ОЯТ на площадке «Атомфлота» в Мурманске.

Рекомендательный статус СМП не повлиял на существующую правовую базу. Заметим, что общий порядок вывода из эксплуатации отслуживших свой срок ПЛА и передачи их на слом были определены еще Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10.09.1986 г. № 095-296 (кстати, именно здесь был определен основополагающий принцип – разборка реакторной установки не предусматривалась). Одним из первых документов, который конкретизировал порядок утилизации атомных лодок и устанавливал стартовый перечень из 13 ПЛА, явилось постановление Правительства РФ от 24.07.1992 г. № 514 «О мерах по организации опытной утилизации подводных лодок и надводных кораблей, выведенных из состава ВМФ».

Месяцем позже вышло еще одно постановление Правительства РФ от 31.08.1992 г. № 644-47, которым утверждались Программа и план-график вывода атомных лодок из эксплуатации с перечислением мер по созданию объектов и средств обеспечения процесса утилизации. За флотом оставалась выгрузка ОЯТ, транспортирование и хранение реакторных отсеков, но эта деятельность не подкреплялась бюджетными обязательствами.

Ситуация радикально изменилась с выходом постановления Правительства РФ от 28.05.1998 г. № 518, которое определило Минатом России (ныне ГК «Росатом») государственным заказчиком-координатором работ по комплексной утилизации ПЛА с освобождением от этих функций ВМФ. 

Заметим, как и до выхода постановления № 518, разделку корпусов ПЛА применительно к Северному региону выполняли 5 судоремонтных заводов Мурманской и Архангельской областей (35 СРЗ, 10 СРЗ, СРЗ «Нерпа», ЦС «Звездочка», ПО «Севмаш»),   выгрузку активных зон из реакторов производили моряки плавучих баз перезарядки реакторов ВМФ, а также специалисты Мурманского пароходства (плавбазы «Имандра» и «Лотта») и берегового комплекса выгрузки при ЦС «Звездочка». Этими же силами осуществлялось формирование эшелонов для вывоза ОЯТ за пределы региона из двух пунктов – Мурманска и Северодвинска. Но организацию всей этой деятельности, привлечение ресурсов и кооперацию между различными ведомствами взял на себя именно Минатом России. При этом бюджетное финансирование утилизации ПЛА более чем на половину покрывалось экспортной выручкой предприятий Минатома.

В развитие постановления № 518 распоряжением Правительства РФ от 29.02.2000 г. № 220-р радиационно-опасные объекты Минобороны России были преданы Минатому, на месте расформированных БТБ СФ было создано Северное федеральное предприятие по обращению с радиоактивными отходами – ФГУП «СевРАО».

В 2001 г. на правительственном уровне была утверждена Концепция комплексной утилизации атомных подводных лодок и надводных кораблей с ЯЭУ, в 2004 г. – Концепция экологической реабилитации бывших БТБ ВМФ (основным разработчиком документов и научным руководителем процесса являлся НИКИЭТ им. Н.А. Доллежаля). В рамках Федеральной целевой программы «Промышленная утилизация вооружения и военной техники на 2005-2010 гг.» действовала подпрограмма «Реабилитация береговых технических баз» с отдельной строкой бюджетного финансирования.

Приведенный выше перечень организационно-распорядительных документов подтверждает, что утилизация ПЛА и реабилитация БТБ осуществлялись не вслепую. Первоначально в  ГТУ ВМФ, далее в Минатоме России (ГК «Росатом») были созданы управленческие структуры и службы, в частности, проектный офис «Комплексная утилизация АПЛ и НК с ЯЭУ». Аналогичные подразделения появились и в НИКИЭТ. Эксплуатация и утилизация порождают различные технологии, но основу их составляют одни и те же физические принципы и явления. Потому не случайно во вновь созданные подразделения были приглашены бывшие офицеры-подводники с опытом эксплуатации ядерных энергетических установок, навыками штабной работы в соединениях и управлениях ВМФ, умением досконально разбираться в тонкостях текущего и перспективного планирования. И уж точно это кадровое приобретение «Росатома» не нуждалось в мастер-планах со стороны. 

Главной идеей специалистов из ИБРАЭ было утверждение, что разработка Стратегического мастер-плана станет особой формой международного сотрудничества в сфере комплексной утилизации ПЛА. Однако юридическая основа Глобального партнерства сформировалась задолго до инициатив ИБРАЭ и появления СМП. При встрече Президента РФ В.В. Путина с канцлером ФРГ Г. Шредером в Екатеринбурге (октябрь 2003 г.) была достигнута договоренность о выделении 300 млн евро для оказания содействия в ликвидации ядерного оружия путем утилизации атомных подводных лодок, выводимых из состава ВМФ России. В развитие этого соглашения появилось распоряжение Правительства РФ от 22.06.2004 г. о сооружении за счет ФРГ пункта длительного хранения (ПДХ) реакторных отсеков в районе пос. Сайда-Губа (Мурманская область).

В 2003 г. 11 государств подписали Многостороннее соглашение о ядерно-экологической программе в Российской Федерации (МНЭПР) – юридическую основу взаимодействия участников Глобального партнерства. И уже в рамках МНЭПР госкорпорацией «Росатом» были подписаны первые контракты с Англией (06.12.2002 г.), Германией (21.11.2003 г.), Швецией (18.03.2003 г.), Италией (20.07.2006 г.), Канадой (30.07.2004 г.), Францией (17.03.2005 г.) [Cборник материалов «Атомная энергия, общество, безопасность. Форум-диалог» 2009, СПб.].

Все вопросы международного сотрудничества проходили через созданный в ГК «Росатом» отдел координации и реализации международных программ с неизменным начальником А.В. Григорьевым, пришедшим в атомную отрасль из подводного флота. Анатолий Владимирович прочувствовал всю мощь западной бюрократии, и с упорством бывшего командира БЧ-5 РПКСН пр. 941 продолжает разруливать прихоти международных консультантов, управляющих комитетов, организаторов тендеров и прочих европейских структур, включая Банк реконструкции и развития (ЕБРР).

Недавний пример: чтобы вывезти из Гремихи 240 упаковок с ТРО, понадобилось на средства Швеции приобрести 10 двадцатифутовых контейнеров, заказать постройку судна «Россита» фирме «Финкантьери» (за малотоннажное судно итальянцы взяли из кассы «Глобального партнерства» 75 млн евро), доставить контейнеры с ТРО в Сайду для переработки на технологическом оборудовании из Германии. И за всеми этими пертурбациями стоит отдел реализации международных программ, для которого наличие Стратегического мастер-плана от ИБРАЭ совсем не очевидно.

С уважением отношусь к команде А.В. Григорьева, но, перефразируя Ремарка, трудно понять, почему «на фронте в губе Андреева без перемен». Свои резоны у специалистов «Росатома», конечно, есть. И повернуть процесс вспять, когда он же запущен, бывает исключительно сложно. Тем более что в последнее время в ряде публикаций начинает преобладать запредельно победный настрой.

23 июня с. г. большая группа представителей МАГАТЭ (посланцы 15 государств, включая готовящихся стать атомными державами Алжир, Египет, Иорданию, Вьетнам, Кувейт, Турцию, Саудовскую Аравию, Никарагуа и т.д.) посетила Сайда-Губу – демонстрационный центр «Росатома» с площадкой хранения реакторных отсеков. В сообщении на эту тему [«Российская газета», 02.07.2014 г.] доминирует мысль, что проблемы прошлого наследия успешно решаются и не перекладываются на плечи будущих поколений. Но так ли это?

Очертания расставленных на стапельном поле Сайды-Губы секций ПЛА впечатляют. Именно будущим поколениям  через 70 лет (некоторые разработчики называют цифру в 100 лет) предстоит извлечь из этих секций корпуса реакторов с сохранившейся на многие годы активностью и переместить их в места для окончательного захоронения. Так что с ядерным наследием не все просто. И изначально предполагался несколько иной способ содержания РО в той же Сайде-Губе [«Атомная стратегия», август № 2014]. Тогда инициаторы создания пункта хранения реакторных отсеков в Сайде не могли и подумать, что в таком искаженном (зато очень эффектном) виде  будут реализованы их предложения.

Но время работает на новые подходы к обращению с конструкциями выведенных из эксплуатации корабельных ЯЭУ, и тому есть удивительные примеры. В декабре 2012 г. в Гремихе была завершена небывалая в истории перезарядок реакторов операция по выгрузке активной зоны (ОВЧ) из блока «900» - оставшейся части ПЛА с жидкометаллическим теплоносителем «К-64» пр. 705к. Реактор типа ОК-550 вместе с активной зоной был извлечен из блока, установлен на стенке дока, перевернут на 180º, освобожден от активной зоны через вырезы в днище и вновь (без ОВЧ) возвращен на прежнее место в реакторный отсек блока. За счет остроумных конструкторских решений (ОКБМ «Африкантов», НИКИЭТ, «Курчатовский институт», Гремихинское отделение СевРАО) извлечение реактора не потребовало громоздких защитных устройств и не привело к облучению при кратковременных операциях с открытым источником.

Уникальный эксперимент открывает возможность перехода к модели прямого захоронения корпуса реактора, минуя длительное (но временное) хранение в составе РО. И только в этом случае у наших потомков не будет головной боли от доставшегося им наследия. При операциях с блоком «900» максимально использовалась инфраструктура советского периода: сухой док СД-10 (постройки 1959 г.), портальный кран г/п 75 тонн (продукция завода ПТО им. С.М. Кирова, 1960 г.), тр. «Серебрянка» (образца 1974 г.) и др.

Конечно, для восстановления старой техники потребовались немалые усилия и средства. Однако подобные ремонты на БТБ в Гремихе и гб. Андреева проводились постоянно, чему автор живой свидетель и «толкач» (перебирались редукторы, выборочно менялось электрооборудование на всех кранах, нивелировались подкрановые пути, ремонтировались ботопорт и камеры СД-10 и т.д.).

Но пример Гремихи не для всех. В той же губе Андреева ВНИПИЭТ долго трудился над проектом «Создание инфраструктуры обращения с ОЯТ и РАО на территории ПВХ в гб Андреева». В результате, пока реабилитация бывшей 569 БТБ СФ свелась к большой стройке. В интервью от 08.10.2007 г., академик А.А. Саркисов о выгрузке ОЯТ из хранилища бывшей БТБ сказал следующее: «Я не устаю повторять, что содержание топлива в таких условиях, которые там (в Гб Андреева) сложились, абсолютно недопустимая вещь. Наши организации и международная помощь должны быть сосредоточены на скорейшем решении накопившихся в гб Андреева проблем». Но и спустя 7 лет после сказанного ни одной топливной сборки (а их не менее 20 тыс.) в аварийных хранилищах не тронуто.

 

Академики тоже ошибаются

Патриарх корабельной ядерной энергетики  к теме ядерного наследия советского/российского ВМФ обращается часто. В недавней беседе с корреспондентом «Российской газеты» [«РГ» от 28.05.2014 г.] Ашот Аракелович сказал следующее: «Во времена холодной войны атомный советский флот строился особенно интенсивно. Однако потом тот же флот не менее интенсивно выводился из эксплуатации. Но в стране не было ни заводов по утилизации, ни комбинатов для переработки ядерного топлива». Это заявление академика требует пояснений, особенно последние строчки.

«Не было комбинатов для переработки ядерного топлива». В 1977 г. для радиохимической переработки ядерного топлива на комбинате «Маяк» вступил в эксплуатацию завод РТ-1, который остается пока единственным предприятием России, где производится регенерация ОЯТ от лодочных и ледокольных реакторов, реакторов АЭС с ВВЭР-440, БН и исследовательских установок. Проектная мощность РТ-1 рассчитана на переработку 400 тонн ОЯТ/год, но никогда не превышала 250 т/год. Начало вывозу корабельного ОЯТ в Челябинск (до ввода завода РТ-1 в штатный режим) положил первый рейс «Лихтера-4», доставивший из Гремихи в марте 1973 г. 273 ОТВС в 39 контейнерах типа «11» с совокупной массой урана 305 кг. Поставщиком ОЯТ считалось Техническое управление флота, передача ядерных материалов представителю ПО «Маяк» производилась на территории подчиненных ТУ СФ складах (234 БТИ в Мурманске), где разворачивался пункт перевалки контейнеров в ж/д транспорт.

28 августа с.г. по ТВ каналу «Культура» демонстрировался фильм «Дорога на Маяк» о деятельности самого знаменитого предприятия атомной отрасли. Первую партию ОЯТ от Северного флота в 1973 г. принимал М.И. Шаров, ныне почетный гражданин Озерска. Появление Михаила Ивановича произвело неизгладимое впечатление. Кабинет автора мигом превратился в крохотный чулан, когда в дверях показался двухметровый импозантный франт в начищенных до блеска башмаках. Помимо яркой внешности и красивого баритона посланец «Маяка» продемонстрировал высокий профессионализм. Передаваемый груз подсчитывался до сотой грамма, на каждую ТВС заводился паспорт (20 позиций), картограммы, радиометрия и т.д. Вместе с М.И. Шаровым удалось создать отлаженный алгоритм взаимодействия, который продержался 30 лет.

 

За первую пятилетку (1973-1977 гг.) несамоходным «Лихтером-4» (командир мичман Антон Денищик, экипаж из 5 матросов) было выполнено 24 рейса (по 12 в Гремиху и губу Андреева) и доставлено 880 контейнеров с ОЯТ, которое 23-мя эшелонами было отправлено на ПО «Маяк». В дальнейшем к вывозу подключился переоборудованный сухогруз «Северка», имевший собственный ход и вдвое большую вместимость. Бытующее мнение о низких темпах вывоза не подкрепляется реальными фактами. Только в 1979 г. 8-ю эшелонами на переработку было отправлено почти 4 тыс. ОТВС (17-18 среднестатистических отработавших зон). Всего за 1973-2000 гг. базами Северного флота было идентифицировано, упаковано и загружено в ж/д транспорт) более 79 тыс. ОТВС – 146 эшелонов. С территории ММП вывоз ОЯТ начался только с 1995 г.

Большая наработка ОЯТ обусловливалась активными действиями атомной группировки нашего Военно-морского флота. В период 1979-1982 гг. ПЛА третьей дивизии Северного флота» «К-38», «К-481», «К-369», «К-417», - несли боевую службу в субтропиках Индийского океана, по сути закупорив Аденский и Оманский заливы Аравийского моря. Продолжительность боевой службы доходила до 180 суток со сменой экипажей на базе в Эфиопии (о. Дахлак). Наплаванность стратегических ПЛА из Гаджиева привела в 1984 г. к перезарядке 16 реакторов на ракетоносцах пр. 667 с выходом соответствующих объемов отработавшего топлива. Активизация деятельности по вывозу ОЯТ иллюстрируется копией справки-доклада о движении эшелонов в 1982-1983 гг.

(рис. 1).

 

 

Рис. 1. Копия справки-доклада о движении эшелонов 1982-1983 гг.

Примечание. 1). В. Тихонов – направленец ГТУ ВМФ по вывозу ОЯТ. 2). В. Гуськов – командир 234 БТИ (временный пункт перевалки ОЯТ в Мурманске). 3). Б. Копылов – главный инженер 574 БТБ (Гремиха). 4). К. Гандзицкий – главный инженер 569 БТБ (гб Андреева). 

 

Вопрос интенсификации вывоза корабельного ОЯТ рассматривался на самом высоком уровне. Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР от 04.02.1988 г. № 180-60 в целях бесперебойного вывоза ОЯТ с баз ВМФ поручалось изготовление в 1987-1990 гг. 16 вагонов и 50 транспортных контейнеров типа 18. Уже в 1989 г. первыми образцами изготовленных вагонов ТК-ВГ-18 (г. Тверь) и контейнеров ТК-18 (г. Колпино, «Ижорский завод») была вывезена отработавшая а.з. стенда-прототипа ЯЭУ в Сосновом Бору.

По объемам переработки ОЯТ обратимся к официальным документам. Из адресованной в Совет безопасности справки от 12.07.1994 г. «Ввоз, хранение и переработка ОЯТ на ПО «Маяк» (завод 235)» следовало, что с АЭС России и Украины в 1992 г. было переработано 116 тонн, в 1993 г. – 124 тонны, в 1994 г. – 98 тонн ОЯТ. С зарубежных АЭС с советскими реакторами ВВЭР-440 переработано: 28 тонн (1992 г.), 42 тонны (1993 г.), 104 тонн (1994 г.), то есть суммарный годовой объем не превысил 202 тонны (50 % проектной величины). От ВМФ топливо в этот период не принималось, поскольку РТ-1 (он же завод 235) с 01.01.1991 г. перешел на самоокупаемость со 100 % предоплатой оказываемых услуг. Флот из-за безденежья встал к причалам. Так что проблемы с ОЯТ у Военно-морского флота возникли не по причине отсутствия мощностей по переработке, а из-за стремительной коммерциализации атомной отрасли.

Показательный для ситуации тех лет факт. Автору статьи пришлось выбивать эшелон для губы Андреева в кабинете зам. министра А.Г. Мешкова. Суровый и неравнодушный к флоту Александр Григорьевич усадил меня за стол, вручил чистый лист бумаги и заставил написать докладную. Челобитная обросла резолюциями чиновников, но через неделю эшелон с порожними контейнерами был уже в Мурманске (рис.2).

 

Рис. 2. Копия докладной заместителю министра А.Г. Мешкову (21.06.1991 г.).

 

Сказанное дополним некоторыми цифрами. В свое время, специалисты Минатома В. Короткевич и Е. Кудрявцев сообщили, что по состоянию на 2002 год ПО «Маяк» переработал ~3500 тонн ОЯТ, из них 120 тонн – корабельное топливо [«Бюллетень по атомной энергии», 12/2002]. На данный момент, с вкладом ОЯТ от утилизации ПЛА эта цифра приближается к 180-185 т – 50 % годовой проектной производительности РТ-1.

В США при утилизации ПЛА вопросов с ОЯТ не возникало, поскольку из-за экологических проблем, связанных с использованием Пурекс-процесса, и экономической нерентабельности, наши друзья-противники переработкой ОЯТ не занимаются (свое убыточное предприятие они закрыли в 1992 г.).

«В стране не было заводов по утилизации». Подобное утверждение А. А. Саркисова не подкрепляется реальными фактами. Только судоремонтные мощности в Северодвинске (ЦС «»Звездочка» и ПО «Севмаш») позволяли одновременно утилизировать не менее трех атомных лодок любых проектов не в ущерб плановому ремонту и новому строительству кораблей.

Судоремонтный завод «Нерпа» (Снежногорск) до момента массовой утилизации помимо 300-метровой глубоководной набережной с кранами г/п 32 тонны располагал эллингом с двумя килевыми дорожками и доком «Паллада» с килевой дорожкой в 162 м. Позднее на «Нерпе» были оборудованы два открытых стапеля, на одном из которых до сиз пор находится так и не ставший музеем первенец атомного флота ПЛА «К-3».

Судоремонтный завод в Полярном (10 СРЗ ВМФ) имел открытый плавдок ПД-63 с длиной килевой дорожки 118 м и г/п 18300 тонн, а также закрытый композитный док ПД-73 с длиной дорожки 160 м. В Мурманске на 35 СРЗ ВМФ имелось два открытых дока для работы с ПЛА – большая камера с длиной стапеля 225 м и малая камера со стапелем в 179 м.

 Фактически Северо-Запад России (Архангельская и Мурманская области) располагал избыточной судоремонтной базой, позволявшей в кооперации одновременно утилизировать по 10-12 атомных лодок в год. Весь набор судоразделочных операций, включая демонтаж реакторного отсека (РО), судпрому был хорошо знаком [«Атомная стратегия», № 2/2008 «Об утилизации без прикрас»]. Еще в Северодвинске в 1964 г. был заменен РО на первой ПЛА «К-3». Затем подобные операции были выполнены на ПЛА «К-11», ПЛА «К-19» и ПЛА «К-5» при модернизации паро-производящих установок в период 1963-1966 гг.

Да и американцы, благодаря традиционному прагматизму, никогда не усложняли проблему утилизации своих атомных лодок. В отчете ВМС США от 1993 г. говорилось: «Работы по демонтажу, утилизации и захоронению, разработанные ВМС, не содержат никаких сложных технологий, используют основные инженерные принципы и общую промышленную практику. Технология демонтажа и утилизации АПЛ является простой и пригодной по своим возможностям для любой крупной верфи».

Этого вряд ли не знал академик А.А. Саркисов, утверждая в аналитической записке (1998 г.): «Вывод из эксплуатации АПЛ представляет сложную в экономическом, техническом и организационном плане проблему… Обращение с реакторными отсеками является одной из наиболее сложных научных и технических проблем».

По мнению академика, наиболее сложные проблемы обеспечения ядерной и радиационной безопасности приходятся не столько на период работы реактора, сколько на период вывода из эксплуатации объектов, использовавших их работу: «Угрозы атомной энергетики возрастают после завершения службы реактора».

 

Предсказания очередного Чернобыля в местах отстоя снятых с эксплуатации ПЛА являются любимой темой эмоциональных литераторов. С подобными заявлениями выступают и лица при больших должностях, и высоких ученых регалиях. В пленарном докладе на Международной конференции «Экологические проблемы утилизации ПЛА» (Северодвинск, 2001 г.) прозвучало: «снятые с эксплуатации ПЛА с ОЯТ на борту угрожают затоплением с риском возникновения крупных радиационных и ядерных аварий, затрагивающих обширные регионы страны и большие группы населения». Но вот о чем говорит статистика. За весь период масштабной утилизации ПЛА произошло лишь одно затопление – изношенная атомная лодка I поколения «К-159» (проект 627) с бездействующей ЯЭУ затонула с 10 членами экипажа при переходе из Гремихи к месту своей утилизации в г. Полярный. Случившаяся трагедия на входе в Кольский залив произошла из-за головотяпства руководителей этой операции. Что касается наиболее тяжелых ядерных аварий, то они случились при непосредственном вмешательстве персонала в процесс обслуживания ЯЭУ по месту строительства, ремонта и перезарядки реакторов ПЛА (радиационная авария на ПЛА «К-19» произошла в море из-за отказа техники).

 Табл. 1. Перечень наиболее тяжелых аварий ядерных реакторов при строительстве, ремонте и перезарядке АПЛ.

Дата, место

Объект, процедура

Характер происшествия, причина

Последствия

07.02.1965 Северодвинск

АПЛ «К-11», плановая перезарядка реакторов

СЦР, нарушение технологии подъема крышки при вскрытии реактора

Реакторный отсек восстановлению не подлежал, затоплен вместе с ППУ

17.08.1968 Северодвинск

АПЛ «К-140», текущий ремонт

СЦР, ошибочные действия заводского персонала при монтаже сетей КР (перефазировка)

Реактор восстановлению не подлежал, был демонтирован из корпуса АПЛ и затоплен

Январь 1970 Н.Новгород, «Красное Сормово»

АПЛ «К-320», новое строительство

СЦР, ошибочные действия заводского персонала при гидравлических испытаниях I контура

Реактор восстановлению не подлежал и был заменен на новый аппарат. Значительный выброс радиоактивности и облучение персонала

10.08.1985 Бухта Чажма, Приморский край

АПЛ «К-431» зав.175, ремонт с плановой перезарядкой реакторов

СЦР, ошибочные действия л/с при опрессовке и повторном подъеме крышки реактора

АПЛ выведена из состава флота, аварийный блок с остатками а.з. захоронен. 10 человек погибли в момент аварии, большой выброс радионуклидов в окружающую среду

 

Приведенные в табл.1 аварии объединяют два характерных признака. Во-первых, случившееся было обусловлено вмешательством персонала в состояние реакторов, когда отдельные элементы безопасности собирались по временным схемам. Во-вторых, действия персонала по ряду причин были ошибочные, вели к нарушению правил ядерной и радиационной безопасности и заканчивались аварийным исходом.

Наличие ЯЭУ классифицирует подводный корабль как потенциально радиационно-опасный объект в любом положении – в море, при стоянке на базе, при размещении в эллинге СРЗ, у пирса в бухте отстоя. И, как это не парадоксально, именно в ожидании утилизации ПЛА представляет наименьшую угрозу для собственного экипажа и окружающей среды, поскольку:

- органы компенсации реактивности и аварийная защита зафиксированы в нижнем положении, активная зона реактора заглушена и находиться в подкритическом состоянии;

- исполнительные механизмы КР, АЗ, АР отключены от приводов, их перемещение заблокировано;

- реакторный отсек с паро-производящей установкой загерметизирован штатными средствами, выход радионуклидов из бездействующей ППУ во внешнюю среду маловероятен.

Перезарядка реактора силами и средствами флота была произведена в 1961 г. Всего подразделениями ВМФ к 2000 г. было осуществлено не менее 500 операций по вскрытию реакторов и замене активных зон (из них две работы привели к авариям). За 30 лет специалисты Северного флота 80 тысяч раз устанавливали перезагрузочный контейнер на вскрытый реактор ПЛА и поштучно освобождали внутреннюю часть реактора от высокооблученных отработавших ТВС (затем вручную загружали свежие ТВС и комплектовали новую а.з.). Таким образом, процесс выгрузки ОЯТ из реакторов утилизируемых ПЛА представлял набор рутинных процедур, являясь упрощенным вариантом плановой перезарядки действующих ПЛА.

Исключать возможность затопления ПЛА у причальной линии в бухте отстоя нельзя. Однако уровень внутренней защищенности отечественных корабельных реакторов таков, что при любых гипотетических сценариях внутреннего или внешнего воздействия на ПЛА, недопустимое радиационное влияние на обитателей водной среды и население прибрежных районов исключается (что подтвердила трагедия с ПЛА «Курск»).

Научный сотрудник «Курчатовского института» Б.Г. Пологих, доктор наук и лауреат Ленинской премии, в отличие от авторов апокалиптических прогнозов, провел обширные исследования по радиоэкологической нагрузке при утилизации ПЛА. Им были выполнены математические модели по выходу радионуклидов в окружающую среду для различных сценариев внешнего силового воздействия на корпус атомной лодки:

- затопления ПЛА у причала без ОЯТ;

- затопления ПЛА у причала во время отстоя с ОЯТ (с разгерметизацией I контура и контакте твэлов с морской водой);

- аварии со вспышкой СЦР во время выгрузки ОТВС

[доклад Б.Г. Пологих «Радиоэкологическая нагрузка на регион при утилизации ПЛА», материалы Международного ядерного форума, СПб, 2002 г.]. Из выводов его работы следует, что даже при гипотетических авариях на ПЛА с раскрытым реактором, невыгруженным ОЯТ и возможной вспышкой СЦР чрезмерной радиационной нагрузки и значимого экологического нарушения в живой природе не создается.

 

Вместо заключения

Авторы «Стратегического Мастер-плана» продолжили серию стратегических трудов монографией «Стратегические подходы к решению экологических проблем, связанных с выведенными из эксплуатации объектами атомного флота на Северо-Западе России» [С.В. Антипов, Р.В. Арутунян, Л.А. Большов и др. Под ред. акад. А.А. Саркисова; ИБРАЭ РАН. – М., Наука, 2010].

Складывается впечатление, что, пытаясь обосновать предыдущую работу, авторы не познакомились с подлинными документами той эпохи (личными делами ПЛА с отчетами по эксплуатации ЯЭУ, журналами перезарядки реакторов, оперативно-распорядительными документами и перепиской БТБ, ТУ СФ, ГТУ ВМФ по обращению ОЯТ и РАО, материалами по аварии в гб Андреева 1982-1983 гг., протоколами радиометрических измерений по хранилищам ОЯТ периода 1980-1990 гг.). Пожелтевшие страницы суточного плана БТБ могли дать больше информации, чем самые яркие воспоминания очевидцев. По-видимому, исходные разрозненные материалы не раз подвергались правке и представлению собственной интерпретации. Авторам не удалась даже описательная функция, не говоря уже о рекомендациях и советах. Несколько примеров в подтверждение сказанного.

 

№ стр.

Текст монографии «Стратегические подходы…»

Факты и реальные ситуации

64, 66

Состояние ОТВС в Гремихе характеризуется как крайне неудовлетворительное, отмечается неконтролируемое разрушение ОТВС и миграция радионуклидов, требуется создание временных укрытий и разработка «горячих» камер и робототехнических устройств для перечехловки сборок.

К настоящему времени все 898 ОТВС из Гремихи вывезены, из них 663 сборки соответствовали условиям для переработки и в 2008-2010 гг. отправлены на «Маяк». Укрытия и «горячие» камеры  специалистам СевРАО и «Курчатовского института» не понадобились. Конкретные цифры по объемам и скорости миграции радионуклидов отсутствуют.

172,249

ОЯТ с ЖМТ блока «900» извлекаться не будет в ближайшем будущем, необходимо перемещение РО с ОВЧ в гб Сайду на долгосрочное хранение …Разборку ОВЧ целесообразно производить в НИИАР (Дмитровград) или ФЭИ (Обнинск).

Вопреки рекомендациям ИБРАЭ, в 2012 году специалистами СевРАО первая ОВЧ (блок «900») была разобрана в Гремихе, все кассеты с уран-бериллиевым топливом в контейнерах ТУК-108/1 транспортом «Серебрянка» доставлены на «Атомфлот» в Мурманск. Подобные операции предполагается выполнять в Гремихе для остальных ОВЧ.

80

С 1985 г. функционирование БТБ в гб Андреева как объекта ВМФ, обеспечивающего эксплуатацию ПЛА, было прекращено, с этого же времени ОЯТ на переработку не отправлялось.

В действительности, в 1985 году в емкость 3 «а» были разгружены реакторы 14 ПЛА второго поколения, в том числе от 3 ПЛА пр.667 БДР (картограмма  и сведения по ОЯТ имеются), в 1986-87 гг. была загружена емк. 2 «а», в 1989 г. в емк. 2 «б» было принято ОЯТ из аварийного правого бассейна здания 5. Перед пишущим эти строки находится копия «Акта» о выполнении с 02 по 04 июля 1991 г. перегрузки 35 ОТВС из упаковок типа «6» в контейнеры типа «11». Все ОЯТ было отправлено на «Маяк» (тем самым эшелоном, прибытию которого посодействовал зам. министра А. Мешков).

243

Примерно 30 % хранящихся в гб Андреева активных зон выгружены в аварийном состоянии, при этом разгерметизация ОТВС достигала 50-70 %, 10 % ТВЭЛ имели дефекты большой протяженности.    

Из 80 тыс. выгруженных ОТВС только зоны первой загрузки ВМ-А на ПЛА пр.627 «К-3», «К-5», «К-11» имели проблемы при извлечении из реактора. Последующие повреждения сборок происходили в процессе хранения без фатальной деградации, иначе вывоз ОЯТ на «Маяк» был бы невозможен. В 80-е годы состоялась отправка нескольких ОТВС из гб Андреева на исследования в НИИАР (п/я М-5881). В полученном заключении УДК.621.039.500 от 16.04.1987 г. отмечалась в основном точечная разгерметизация ТВЭЛ.  Все размещенные в емк. 3 «а»  24 зоны ВМ-4, ВМ-4-1 признаков разгерметизации не имели. Причины высоких излучений в районе емк. 3 «а» за 15 лет не установлены (помимо 900 чехлов ВМФ в емк. 3 «а» находится один чехол а/л «Ленин»).

87

В процессе утилизации АПЛ наиболее опасной операцией является выгрузка ОЯТ, производящаяся через несколько лет после остановки реактора

Поштучная выгрузка ОТВС из реактора, что при плановой перезарядке, так и при утилизации, проводится по однотипной процедуре. Абсолютное большинство выгрузки ОЯТ из утилизируемых ПЛА выполнялось силами ПТБ Северного флота пр. 326М и пр. 2020 («ПМ-63» - Северодвинск, «ПМ-12» - Кольский залив). Никаких осложнений за весь период утилизации не отмечалось. 

85

При чрезвычайных ситуациях не исключены аварии, сопровождающиеся СЦР и гораздо большим поступлением радиоактивных веществ в окружающую среду, чем при аварии ПЛА в бухте Чажма в 1985 г.

Никакого апокалипсиса быть не может. Только предсказаниям ученых мужей поверить легко, но проверить трудно.

 

Нежелание авторов узнать какие-либо дополнительные подробности удивляет. 

Недоброжелательное отношение к персоналу бывших БТБ, нерадивость которого якобы и способствовала нынешнему состоянию объектов ВМФ, читается между строк монографии. К чести моряков, их деятельность не привела к массовому выходу радиоактивности во внешнюю среду, а случившаяся в 1982 г. авария со зданием 5 была локализована собственными силами. Основными предпосылками проблемного состояния в губе Андреева и Гремихе явилось несовершенство поставляемой техники и проектные ошибки при создании инфраструктуры технических баз Северного флота.

Что может предложить академическая наука? Самое большое – очередной и никого не устраивающий стратегический зуд. Ликвидация полукустарных сооружений с ОЯТ в гб Андреева - сугубо приземленная отраслевая задача. Все возможности для ее решения имеются.







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=5540