Истории о Сайда-Губе от Михаила Ковальчука
Дата: 11/05/2016
Тема: Обращение с РАО и ОЯТ


В.А.Перовский, независимый эксперт, ветеран подразделения особого риска

Развитие ядерных технологий стало темой предновогодней встречи Президента РФ В.В.Путина с президентом НИЦ «Курчатовский институт» Михаилом Ковальчуком, известным гражданам РФ по телевизионной программе «Истории из будущего». Cвой доклад президент НИЦ «Курчатовский институт» начал с достижений в ликвидации ядерного наследия на Северо-Западе России. Радужные публикации о расчистке Арктической зоны от радиации не замедлили появиться на первых полосах популярных изданий.


«Российская газета» 8 декабря 2015 г. так процитировала рассказ М. Ковальчука о работах по очищению Арктики от радиоактивных отходов:

«…За последние годы эта огромная зона была превращена в уникальный центр по утилизации, обработке и хранению радиоактивных отходов. 74 блока атомных лодок выставлены на длительное хранение. Все, что было заражено радиацией, полностью перерабатывается. Здесь огромное количество ноу-хау, здесь идеология, научное руководство и разработка методик и технологий. Фактически в Арктике создан мощный экологический центр...  Все это «Курчатовский институт» передал в эксплуатацию «Росатому»…»

Казалось бы, какие могут быть сомнения в словах, произнесенных на всю страну в кабинете Президента. Но реальная картина смотрится иначе. 

Об очищении Арктики

Если М.Ковальчук имел ввиду деятельность по подъему затопленных реакторов и удалению радиационно-опасных объектов из омывающих Россию арктических морей, то начинать придется издалека. Отцы-основатели атомного флота предвидели отрицательную роль побочных процессов – накопление активности, появление радиоактивных отходов, образование ОЯТ. Поэтому вслед за первой ПЛА началось строительство объектов, предназначенных для переработки радиоактивных сред, в первую очередь жидких РАО.

Справка Уже к 1962 г. на технических базах флота в гб Андреева и п. Гремиха были воздвигнуты комплексы по переработке жидких РАО, включая заглубленные накопительные емкости (4000 м3) и резервуары для высокоактивных пульповых остатков (2400 м3).  Но выпаривать радиоактивные воды не пришлось. По разным причинам построенные сооружения в эксплуатацию не были введены, а все образующиеся от деятельности атомного флота отходы стали сливаться в море.

В период 1961-1991 гг. в арктические моря было слито 140 тыс. м3 жидких РАО – все, что было получено от предприятий Северодвинска, баз Северного флота, атомфлота Мурманского морского пароходства. За эти же 30 лет в море были сброшены в упаковках и без 25 тыс. м3 ТРО. Часть ТРО затапливалась вместе со списанными кораблями и плавсредствами (Северный флот – 9 затоплений, предприятия Судпрома – 8, Мурманское пароходство – 4). Наконец, в промежутке 1965-1988 гг. в районе Новой Земли было захоронено 16 аварийных реакторов, из них 5 – с невыгруженным ОЯТ (также экранная сборка а/л «Ленин» со 125 ОТВС). Вопреки утверждениям Михаила Ковальчука очищением Арктики пока никто не занимается, и все результаты многолетней деятельности Судпрома, Северного флота, «Атомфлота» продолжают покоиться на дне Ледовитого океана.

В 2005 г. вышла монография «Радиоэкологические последствия удаления РАО в арктические и дальневосточные моря» («Белая книга – 2000», М.: ИздАт, 2005, 624 с.). Многостраничный труд, по сути, оправдывает политику ведомств в части морских захоронений. По оценке авторов монографии, все затопления РАО и отсеков атомных подлодок должны оставаться на дне моря. Но существуют не менее убедительные доводы по подъему затопленных объектов, прежде всего ПЛА «К-27».

Незадолго до встречи Президента РФ с руководителем «Курчатовского института» состоялось заседание Президиума РАН со знаковой повесткой «Проблема ликвидации радиоэкологических последствий холодной войны в Арктическом регионе» (портал «Научная Россия» 02.12.15.). Взгляды корифеев науки кардинально расходились с заявлениями профессора М. Ковальчука, а ключевой темой обсуждения являлся подъем затопленных объектов, где первой по списку значилась атомная лодка «К-27».

Справка. Атомная лодка «К-27» пр.645 была первой советской ПЛА, оснащенной реактором с жидкометаллическим теплоносителем. В состав флота «К-27» вошла 30.10.1963 г., разработчики новой ЯЭУ получили Ленинскую премию. В 1964-1965 гг. лодка совершила два похода на полную автономность, в 1967 г. на «К-27» была произведена плановая перезарядка обоих реакторов. 24 мая 1968 г. на режиме полного хода произошла авария реактора левого борта (образование окислов по тракту теплоносителя). Экипаж был облучен, 9 человек погибли. Своим ходом корабль вернулся на базу, в море больше не выходил и числился в резерве 17 дивизии ПЛ в Гремихе. В сентябре 1982 г. «К-27» была затоплена в Карском море.

У пишущего эти строки к «К-27» особое отношение. На этом корабле командиром дивизиона БЧ-5 служил мой друг и однокурсник Юрий Комов. Другой однокурсник Николай Сальков руководил первой (и пока единственной в ВМФ) перезарядкой реакторов. Автору в качестве дежурного по живучести 17 дивизии не раз приходилось бывать на «К-27» и поражаться образцовому содержанию материальной части и ухоженности корабля в целом. Надежды на реанимацию лодки сохранялись. Но участь «К-27» была предрешена.

На сегодня ПЛА «К-27» покоится на глубине 33 м у северо-восточного побережья Новой Земли (Ш=72о31 сев., Д=55о30 вост.), в обоих реакторах содержится по 160 кг делящегося материала с обогащением по урану-235 более 90 %. Тема подъема «К-27» вспыхивает с сезонной периодичностью.

74 блока выставлены на длительное хранение

Фраза М. Ковальчука о 74 блоках требует обращения к предыстории. Во всех решениях по выводу отслуживших свой срок ПЛА разборка реакторной установки не предусматривалась. Для захоронения реакторных отсеков предполагалось использование недостроенных подземных выработок. Затея не удалась, процесс утилизации ПЛА пошел по обходным схемам и свелся к вырезке и содержанию РО на плаву в составе трех и более смежных отсеков. Пунктом временного отстоя плавблоков с РО была определена гб Сайда.

Справка В отличии от баз перезарядки реакторов (гб Андреева, п. Гремиха) облик поселения Сайда-Губа в западной части Кольского п-ва во времена СССР определялся исключительно рыбным промыслом. Когда-то здесь была финская община, которая после череды преобразований трансформировалась в процветающий рыбоконсервный завод. Находившаяся поблизости дивизия консервации надводных кораблей, а еще ранее бригада дизельных ПЛ не влияли на гражданскую деятельность коренного населения. И только появление в соседней бухте Ягельная объединения стратегических ПЛА круто изменило панораму бывшего рыболовецкого поселка, причалы которого стали отстоем списанных кораблей. Первые плавблоки с РО (без ОЯТ и вырезанных ракетных шахт) поступили в Сайду в 1990 г.

Процесс утилизации отечественных ПЛА начинался истерично, и нелепые для подводников заголовки вроде «190 списанных атомоходов таят смертельную опасность» украшали страницы различных изданий. Хлесткие выражения о ржавых лодках и брошенных отсеках обрели канонический смысл. Картинка из Интернета (рис.1), наглядно подтверждающая факт упорядоченного содержания плавблоков, вряд ли развеет полюбившиеся мифы про опасное наследие подводного атомного флота.



Рис.1. Отстой плавблоков с реакторными отсеками. На заднем плане строящийся ЦКДХ

Не вдаваясь в детали компоновки ЯЭУ, остановимся лишь на конструктивных барьерах, предотвращающих выход активности в среду обитания.

I барьер – корпус реактора, изготовленный в виде толстостенного цилиндра из углеродистой стали с расчетом на давление в 250 атм. После выгрузки ОЯТ и уплотнения штатной крышкой корпус реактора гарантирует защиту от излучающих внутриреакторных устройств – экранов, футеровок, компенсирующих решеток.

II барьер – окружающий реактор бак ЖВЗ (многослойная железоводная защита), а также закладки из защитных материалов – карборит, свинец, чугунная дробь.

III барьер – корпус отсека из хромоникелевой молибденовой стали АК-25 с толщиной листа до 40 мм и скоростью коррозии 1  мкм/год.

Сказанное подтверждает простую истину о безопасном нахождении реакторного отсека в любой среде. Но вернемся к начальному этапу утилизации ПЛА, когда акватория гб Сайда превращалась в безразмерную флотилию реакторных блоков. Для служилых людей, заставших плавающий подводный флот, растерзанные остатки боевых кораблей стали объектом стыда и презрения. Самым удручающим фактором была не безопасность, а технологическая незавершенность и разорванность процесса. Абсурдность ситуации красноречиво проясняет рис.2, когда для обеспечения плавучести к вырезанному реакторному отсеку привариваются кормовой и носовой понтоны, затем удаляемые на втором этапе утилизации. Уход от бессмысленных издержек автор видел в содержании РО на суше с переходом к модели поточной утилизации ПЛА.



Рис.2. Реакторный отсек с понтонами плавучести на твердом основании, гб Сайда

Началось все с Международного семинара по утилизации ПЛА (Москва, РАН, 19-21 июня 1995), где мне, главному специалисту ВНИПИЭТа, довелось выступить с докладом «О приповерхностном хранении реакторных отсеков в прибрежной полосе Кольского п-ва». Приведу отдельные тезисы выступления:

- корпус реакторного отсека рассматривается как контейнер, предотвращающий выход накопленной активности до ее естественного распада (300 лет);

- наиболее пригодный вариант наземного хранения РО – прибрежная полоса гб Сайда;

- близость судоремонтного завода к площадке хранения формирует поточную линию, на одном стапеле выгружается ОЯТ, разделываются оконечности, отделяется реакторный отсек;

- далее работает схема: «передаточный док – судопоезд – стапельное поле гб Сайда».

Бурной реакции на доклад не последовало, поскольку собравшихся более захватывали идеи ликвидации РО на Новой Земле, захоронения в подземных штольнях, глубокой утилизации (в президиуме семинара были академики Лаверов, Хлопкин, Саркисов). И лишь начальник ГТУ ВМФ вице-адмирал В.С. Топилин и главный инженер СРЗ «Нерпа» В.Н. Зиновенко идею наземного хранения РО одобрили. Реакция адмирала была незамедлительной и конструктивной – объекты по Сайде были включены в оборонзаказ 1996-1997 гг.

Для историков утилизации (а они появляются) представляю краткую хронологию событий по гб Сайда:

1996 г. – трое офицеров Технического управления СФ (кап. 1 ранга В.М. Деркач, контр-адмирал Е.К. Рогачев и автор статьи) в инициативном порядке выполняют ТЭИ по обоснованию полигона для РО – выбор места, инженерные решения, транспортные схемы и т.д.

1997 г. – ГТУ ВМФ открывает финансирование на разработку предпроектной документации по полигону в гб Сайда (ЦКБ «Рубин», 23 ГМПИ, ЦНИИТС, СКК-Мурманск).

1998 г. – в преддверии приезда на СРЗ «Нерпа» высокой комиссии автор передает директору П.Г. Стеблину демонстрационные материалы по гб Сайда. Отложив заводские проблемы, Стеблин доложил трем министрам (и только назначенному Министру РФ по атомной энергии Е.О.Адамову) суть предложений. У гостей был лишь один вопрос: «Где задание на проект?».

2000 г. – ПФ «Союзпроектверфь» разрабатывает инвестиционный проект «Комплекс длительного хранения РО на береговой площадке гб Сайда». Но денег на стройку нет.

2003 г. (октябрь) – Президент РФ В.Путин и Канцлер ФРГ Г.Шредер в Екатеринбурге договариваются о выделении 300 млн евро для содействия в утилизации атомных лодок, выводимых из состава ВМФ России (вклад ФРГ в Глобальное партнерство).

 2004 г. (июнь) – распоряжение Правительства РФ № 840-р о сооружении пункта длительного хранения (ПДХ) реакторных отсеков в пос. Сайда-Губе за счет средств ФРГ. На проектном поле появляются новые игроки – немецкая фирма «EWN» и «Курчатовский институт» (министр А.Ю.Румянцев был выходцем из «КИ»).

2006 г. (август) – в эксплуатацию вводится пусковая очередь объекта (на 28 отсеков).

2015 г. (декабрь)на стапельном поле в гб Сайда размещены 74 реакторных отсека (на плаву либо в стадии разделки остаются еще 45 плавблоков). На объекте используется годами наработанная в судпроме схема: «передаточный док – береговой стапель – судовозные рельсовые пути с тележками – кильблоки на твердом основании».

Когда в 1995 г. офицерами Северного флота была предложена модель наземного хранения реакторных отсеков, их последующая разборка не предполагалась. Если не углубляться в цифры, спад активности в конструкционных материалах, применяемых для внутриреакторного оборудования, растягивается на сотни лет. Площадка в Сайде рассматривалась только как место хранения реакторных отсеков (без ОЯТ) и никакой инфраструктуры вроде цехов покраски и участков разборки РО не предполагалась. Не исключалось, что в окончательном виде стапель с отсеками будет перекрыт и обвалован.
Действительность внесла большие коррективы в намерения первопроходцев. Завершенный в 2011 г. российско-германский проект пункта длительного хранения РО в гб Сайда поражает не только стоимостью, но и масштабами (150 мест для отсеков ПЛА), качеством стапельного поля и высокой оснащенностью транспортными системами.

А как, у «друзей» американцев? Имея сходную проблему, в США быстро определились с наземным хранением РО, и уже в 1986 г. первый реакторный отсек утилизируемой ПЛА был доставлен на площадку в Хэнфорд. Транспортирование отсеков осуществлялось по протяженному маршруту с тремя перевалками: стапель дока верфи в Пьюджет-Саунд – океанская баржа (вдоль тихоокеанского побережья и по р. Колумбия) – трейлер (автодорога 30 км) – площадка в Хэнфорде. Сейчас там содержится до 100 отсеков, причем незамысловатое оборудование площадки заметно отличается от наворотов ПДХ в гб Сайда. Кроме пункта хранения РО американцы никаких промышленных объектов в ходе утилизации ПЛА не создавали и считали, что технология демонтажа и утилизации ПЛА является простой и пригодной по своим возможностям для любой крупной верфи. Утилизация ПЛА США выполнялась на одной верфи (Пьюджет-Саунд) в рамках отраслевой программы Минобороны США. Есть сведения, что со временем все отсеки в Хэнфорде будут засыпаны грунтом. Без высоких технологий и каких-либо помутнений экспертного сообщества.

«… Что было заражено радиацией, полностью перерабатывается…»

После этих слов М.Ковальчука стране ничего не остается, как облегченно вздохнуть от изрядно наскучивших проблем с радиоактивными отходами на Кольском п-ве. В спор с уважаемым профессором вступать не будем и лишь коснемся некоторых правовых основ в части обращения с РАО.

Справка Федеральный закон № 170-ФЗ от 21.11.1995 г. «Об использовании атомной энергии» (с изменением от 10.07.2001 г.), ст.3, определяет радиоактивные отходы как «ядерные материалы и радиоактивные вещества, дальнейшее использование которых не предусматривается». Государственный стандарт ГОСТ Р 50996-96 «Сбор, хранение, переработка и захоронение радиоактивных отходов» трактует переработку РАО как «комплекс технологических процессов, направленных на уменьшение образовавшихся РАО или их перевод в другую форму».

Из перечисленных определений следуют два важных положения:

- во-первых, при обращении с РАО не допустим термин «утилизация» (имея в виду его истинное толкование от лат. utilis – полезное), чем грешат ряд экспертов и политиков;

- во-вторых, переработка РАО не направлена на уменьшение их активности, поскольку убыль радионуклидов зависит от иных физических факторов и на практике рассчитывается по периоду полураспада Т1/2. И после полного цикла переработки спрессованные ТРО и доведенные до монолита ЖРО могут еще долго сохранять активность, убывающую по открытому 100 лет назад закону радиоактивного распада.

От физических законов и нормативов перейдем к реалиям. На момент встречи Президента РФ с руководителем «Курчатовского института» по всей линии базирования, судоремонта и утилизации атомного флота только в двух пунктах – Мурманске («Атомфлот») и Северодвинске (СРЗ «Звездочка») ведется переработка жидких РАО. Где-то в губе Оленья простаивает без дела технический тр. «Амур», поскольку размещенная на судне водоочистная установка для нужд Северного флота показала ничтожную эффективность. Что касается переработки ТРО, то деятельность в этой области пока сводится к первичной сортировке и хранению. Со стороны «СевРАО» наращиваются работы по упорядочению сферы обращения с твердыми отходами, но полный технологический цикл еще предстоит осваивать. В отличие от оптимизма М. Ковальчука, директор «СевРАО» Валерий Пантелеев был более сдержанным при официальном открытии Центра кондиционирования и долговременного хранения (ЦКДХ РАО) в губе Сайда. 26.11.2015 г. директор «СевРАО» заявил: «Строительство закончено, цех введен в опытную эксплуатацию, в течение года будем отрабатывать технологии. Выход объекта на полную мощность – 1000 кубометров ТРО в год – ожидается в следующем году». Не случайно 9-10 февраля 2016 г. российско-германский комитет на очередном заседании рассмотрел вопросы ввода в эксплуатацию ЦКДХ, включая подготовку персонала и гарантийные обязательства по обслуживанию оборудования с выделением со стороны Германии еще 2 млн евро (соответственно «Росатом» выделяет на эти цели в 2016 г. более 100 млн руб.).

Интернет пестрит фотографиями построек ЦКДХ РАО, который вместе с пунктом долговременного хранения реакторных отсеков (ПДХ РО) составили единый производственный комплекс на территории бывшего рыболовецкого поселения Сайда-Губа. Европейский дизайн, внушительные размеры и технологические нововведения разительно меняют представления об инфраструктуре, ранее выстраиваемой по остаточному принципу (рис.3).



Рис.3. Гб Сайда, ЦКДХ РАО

Не вызывает сомнений, что представленные руководителем «Курчатовского института» наглядные материалы по новому облику заполярной бухты произвели на Президента сильное впечатление.

Центр кондиционирования и долговременного хранения РАО как единое здание объединяет два громадных корпуса – цех кондиционирования твердых РАО и цех их хранения. В свою очередь, цех кондиционирования (от лат. condicio – условие, норма) включает участки (кессоны) для различных операций с радиоактивными отходами – сортировка, измельчение, прессование, резка металлов, жидкоструйная обработка, химическая и электролитическая дезактивация, сушка и т.д. Упаковки с отработанными ТРО направляются в цех хранения, оснащенный мостовыми кранами г/п 32 и 100 тонн и стеллажами для размещения 100 тыс м3 ТРО.

Задание на проектирование ЦКДХ было выдано «Курчатовским институтом» и отражало консолидированную позицию исследовательских и проектных организации «Росатома». По облику сооружения и его технологическому насыщению авторство принадлежит немецкой стороне с опорой на решения, принятые компанией «Energiewerke Nord» при выводе из эксплуатации 5 блоков на АЭС «Nord». Не факт, что взятые для проектирования Центра в гб Сайда исходные данные полностью учитывают особенности утилизации объектов атомного флота. Преждевременно судить о результативности комплекса, проходящего этап опытной эксплуатации. Но некоторые вопросы уже проявились.

Казус «Володарского»
 
24 июля 2013 г. бывший сухогруз, ставший под флагом Мурманского пароходства («Росатомфлота») плавтехбазой «Володарский», был отбуксирован в гб Сайду для разделки на металлолом. Судно перемещалось по Кольскому заливу уже без надстройки и со срезанными мачтами. При солидном возрасте (постройка 1928 г.) «Володарский» еще 20 лет использовался для захоронения в море радиоактивных отходов, что совсем не означало считать предстоящую утилизацию судна сверхзадачей. Позволим чисто дилетантские рассуждения. На судне атомного технологического обслуживания (АТО), каковым является «Володарский», в отличие от ПЛА не было действующего реактора (и отсутствовала наведенная нейтронами активность), не хранилось ОЯТ (и не могло быть источников с высоким γ-изулчением). Перевозимые ТРО упаковывались в металлические контейнеры, которые если и имели поверхностное загрязнение, то в пренебрежимо малых величинах. К моменту утилизации «Володарского» в гб Сайда завершилось строительство Центра по обращению с РАО.  Губернатор Мурманской области Марина Ковтун не раз повторяла: «… в Сайда-Губе рождаются совершенно новые технологические решения по разделке, хранению, утилизации РАО… Мы не перекладываем проблемы на плечи будущих поколений, а решаем их здесь и сейчас» [27 заседание КЭГ МАГАТЭ, гб Сайда, 10.10.2013г.]. Вряд ли был лучший способ опробовать рекламируемые технологии, как пропустить «Володарского» по всей цепочке ЦКДХ и получить на выходе разрезанные, измельченные, спрессованные РАО и заодно очищенный металл. Но этого не случилось. Утилизация «Володарского» свелась к разделке оконечностей, а основная часть судна была превращена в две большие упаковки (рис. 4,5), содержимое которых предоставлялось заботам будущих поколений. Решение об утилизации подобным образом принималось в ГК «Росатом», проект разрабатывался НИПТБ «Онега», разделка выполнялась силами «СевРАО», последнюю точку в акте о разделке судна поставил главный инженер «Росатомфлома» 27.11.2014 г.



Рис.4. Начало утилизации ПТБ «Володарский»



Рис.5. Блок-упаковка ПТБ «Володарский»

Резоны идеологов блок-упаковок неведомы – либо имелись сомнения в возможностях ЦКДХ, либо в трюмах «Володарского» помимо ТРО находилось нечто, от чего желал избавиться «Росатомфлот».

Справка Последнее захоронение ТРО в Карском море состоялось в сентябре 1991 г. – с борта тр. «Амур» было сброшено 150 контейнеров (318 м3) с общей активностью 35,6 Ku. Позднее запрещение на захоронение твердых РАО было закреплено постановлением Правительства РФ от 23.07.1993 г. № 710.

При запрете на сбросы в море мурманский «Атомфлот» последние годы складировал образующиеся ТРО (и заодно проблемное оборудование) в трюмах «Володарского», которые далее перекочевали в Сайду и осели в блок-упаковках. При наличии высокотехнологичной линии переработки РАО стоимостью в 263 млн евро трудно понять логику объемных упаковок, где смешались ТРО различных групп активности, загрязненное оборудование и чистые корабельные конструкции. Дурной пример заразителен, и по варианту блок-упаковок уже запланирована утилизация ПТБ «Лепсе» и «Лотта», атомных ледоколов «Сибирь», «Арктика», «Россия». Приватизировав площадку Северного флота гражданский «Росатомфлот» выстраивает в губе Сайда город мертвых кораблей и саркофагов с отсроченным наследием.

Где взять радиоактивные отходы для Сайды

Пять лет назад в статье под таким названием («Атомная стратегия», №52/2011) автор высказал сомнение в достоверности сведений, закладываемых в проекты по гб Сайда.  Вынесенный в заголовок вопрос своей актуальности не утратил. Вновь обратимся к тексту задания на проектирование ЦКДХ, утвержденного 09.11.2007 г. первым заместителем руководителя ГК «Росатом» (тогда еще Федеральное агентство) И.М. Каменских, п. 1.8: «…ЦКДХ РАО должен обеспечить возможность окончательной разборки и утилизации реакторных отсеков и других ТРО, которые подлежат переработке и возникают при разделке кораблей на предприятиях утилизации и объектах реабилитации (42000 м3), а также радиоактивных отходов, которые образуются при разделке РО после длительного хранения (52000 м3)…».

Начнем с последней цифры 52 тыс. м3 – доли ТРО, ожидаемых при разделке реакторных отсеков.  Величина, сопоставимая с объемом принимаемых на хранение отсеков (120 ед.), включая находящийся в них воздух. Вот что сказал директор «СевРАО» В.Н. Пантелеев после открытия Центра в Сайде: «На открытой площадке уже стоят 74 реакторных отсека… В специальных гнездах они будут стоять 70 лет. За это время радиоактивные вещества естественным образом распадутся… Значит через десятки лет в народное хозяйство вернутся тысячи тонн металла...» [«РГ» 29.12.2015]. Валерий Николаевич совершенно прав – через 70-100 лет при разделке РО какие-то отходы появятся, но только не радиоактивные, и если демонтаж отсека не коснется корпуса реактора с баком ЖВЗ. Можно лишь удивляться, почему эта очевидная истина не была принята в расчет при формировании задания на проект ЦКДХ.

Вернемся к первой по тексту цифре 42 тыс. м3 – доли ТРО, зарезервированных при утилизации НК с ЯЭУ, судов АТО и реабилитации бывших баз СФ в гб Андреева и п. Гремиха. Если иметь в виду слова руководителя «СевРАО», что производительность цеха кондиционирования составляет 1000 м3/год, то очередь на эту группу отходов растянется на 42 года.

В последнее время накопление РАО на объектах наследия Северного флота заинтересовало большую науку. Эксперты ИБРАЭ считают, что в ходе утилизации кораблей и реабилитации сооружений в гб Андреева и Гремиха образование РАО постоянно увеличивается и к 2025 г. достигнет 140 тыс. м3 [Л.А. Большов, В.А. Высоцкий, А.А. Саркисов, СПб, II Международный форум]. Названная учеными цифра превышает в 6 раз сбросы ТРО в период 1960-1990 гг.. На семинаре в Оксфорде, чей университет дал 50 нобелевских лауреатов, представитель России доложил, что только от реабилитации гб Андреева поступит 48,1 тыс. м3 ЖРО и 8 тыс. м3 ТРО [«Локальный центр РАО в гб Андреева», М.М. Кашка, Оксфорд, 2007 г.]. В обоих случаях объемы прогнозируемых РАО достигли сюрреалистических масштабов. Если вернуться  в реальность, то приращение РАО (НК с ЯЭУ, суда АТО, бывшие БТБ СФ) составит не более 10-12 тыс. м3. Эра больших объемов РАО канула в историю.

Кому верить?

Михаил Валентинович Ковальчук исхитрился будущее перенести в настоящее. Не с ним одним случались такие проколы, поскольку «хлестаковщина» в России по-прежнему процветает пышным цветом.

В канун 2000 г. на «Саммите тысячелетия» в ООН, наш Президент заговорил об энергии будущего. С подачи министра Е.О.Адамова, на удивление политической элиты, В.В. Путин предложил исключить из использования в мирной ядерной энергетике обогащенный уран. Это притом, что все блоки АЭС, которые наша страна сооружает за рубежом, работают (и будут работать до конца столетия) на уране, обогащенном изотопом U-235.

Евгений Адамов, с присущим ему даром трибуна, продавил принятие пакета законопроектов, разрешающих ввоз ОЯТ в Россию. Адамов убеждает, что переработка и временное хранение 20 тыс. тонн этого топлива позволит России за 10 лет заработать 20 млрд $, из них половина пойдет на финансирование социальных программ. И где же это так и не привезенное ОЯТ? И эти обещанные деньги? Евгений Олегович уже руководит программой «Прорыв», главным объектом которого является реактор со свинцовым теплоносителем «БРЕСТ-300». Кстати, идею этого реактора разделяют не все, в том числе и ученые «Курчатовского института». 

И сам глава «Росатома» С.В.Кириенко, крайне сдержанный и аккуратный в публичных высказываниях, недавно впечатлил Совет Федерации. Выступая в СФ, Сергей Владленович показал на ладони что-то вроде плоского камушка и сказал следующее: «У меня в руках «черепашка» (пластина солевого сплава, от автора). Совсем недавно она была литром радиоактивных отходов, уровень концентрации цезия-137 в котором был в 15 тыс. раз выше предельно допустимого. Сейчас я ее спокойно беру в руки, она не фонит. Это благодаря компактизации радиоактивных отходов примерно в тысячу раз» [«Страна Росатом», №8 (232), март 2016 г.]. Или отменяется открытый Э. Резерфордом и Ф.Содди закон о радиоактивном распаде, или основная часть сплава с цезием-137 (Т1/2 – 30 лет) все-таки от главы ГК «Росатом» спрятали.

Заключение

1.      Последние 40 лет ушедшего столетия на персонал технических баз Северного флота было переложено всё неумение промышленности создать технологии для обращения с корабельными РАО. Из-за проектных ошибок оказались невостребованными и саморазрушились комплексы по переработке радиоактивных сред. Военные моряки обходились доморощенными средствами с экологическим риском и издержками для окружающей среды.

2.      На обломках прежних БТБ выстроена современная инфраструктура (гб Сайда – ПДХ РО, ЦКДХ РАО; гб Андреева – сооружения топливного цикла) и сформирована принципиально новая ей культура обращения с РАО и ОЯТ, в чем немалая заслуга управленческого аппарата «СевРАО» – выходцев из офицерской среды атомщиков Северного флота.

3.      Есть надежда, что тяга к гигантизму не повредит разрекламированному комплексу ЦКДХ РАО в гб Сайда, но для выхода на устойчивый режим полного цикла переработки понадобится время и большие усилия.

4.      Недавний вариант блок-упаковок птб «Володарский» на фоне имеющихся технологий в Сайде гб выглядит анахронизмом и противоречит фундаментальному принципу обращения с радиоактивными отходами – удержание их образования на нижнем уровне и максимальном сокращении объема на финальной стадии хранения.

5.      Финансирование проектов по Сайде гб осуществлялось Германией как содействие в утилизации атомных лодок, выводимых из состава ВМФ России («Глобальное партнерство») и не распространялось на наследие гражданского флота. Запланированные упаковки судов АТО и АЛ в гб Сайда выглядят со стороны «Росатомфлота» как экспансия резервов Северного флота.

6.      Периодически возникающие дискуссии о подъеме «К-27» становятся привычными. Поднять легендарную ПЛА - это не только смыть пятно позора с истории нашего ВМФ, но и использовать мультипликативный эффект для развития отечественных подводных технологий.






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=6736