Д. А. Тайц, к.ф.-м.н. 

Двенадцать лет с помощью редакции АС я готовлю и регулярно публикую материалы, связанные с темой  устремленности человека к постижению  мироустройства. Наука о природе – это, прежде всего, физика, – это установил Аристотель, и то, о чем я писал, конечно, связано с современными представлениями этой ответственейшей наидостовернейшей после математики науки.

Просматривая замечания на эти публикации, я обнаружил, что многих откликнувшихся волнует не научное содержание и сознательно выделяемый метафизический аспект. Неизменная тема откликов – оповестить мир о всемирном заговоре злонамеренных, хитроумных интеллектуалов с целью сбить науку с пути «истинного, естественного» познания, подсунув картину мира в «упаковке» КМ и особенно ОТО. Зачастую заговорщики-нобилеанты умышленно разрушают «оматемативая» естественное мировосприятие и, ради наживы, навязывают человечеству извращенную потребность в технологических новациях.

Знаковыми именами в связи с этим часто упоминаются «Эйнштейн» и «Фейнман». Недвусмысленно обозначается, что источник пагубных веяний – потомки «гонимого Авраамова племени», уличаемые во всеобщем плагиате, в частности, «всех теорий относительности» и повсеместном их насаждении при помощи Ротшильда. Было бы преувеличением, или даже незаслуженным комплементом, называть такого рода комментарии к моим публикациям «воем беотийцев» и, тем не менее, настоящей статьей я опять (уже в который раз!) предоставляю возможность очередной попытки воспроизведения этих нападок.

Согласно мнению Аристотеля, первым великим философом-физиком был Фалес из Милета (640/624 — 548/545 до н. э.). Он основал науку «натуральную философию», науку о природе, которой Аристотель дал название «Физика». С тех пор эта единственная наука точного проверяемого ответственного знания отыскания «истины», знания, которое осознанно не оставляет без внимания и не отвергает возможность ошибки, и исходит из верховенства воспроизводимого (!) опыта. Это особая наука, принимающая, включающая в свой канон принцип «фальсификации», т.е. осуществление реального опыта, допускающего опровержение. Никогда, начиная с самой древности, в отличие от других наук и учений, физика не включала в свой свод магических, мистических, ритуальных действий. Вместо этого, все это в этой культуре знания заместила математика. На протяжении более тысячелетия аргументом и опорой в  поиске закономерности была мера: геометрическая длина, площадь, объем, форма, сила – вес.

Время, как свойство интимного самоощущения, с одной стороны, и, с другой, грандиозного космического проявления: смен времен года, смен фаз Луны, регулярности движения Солнца и звезд, т.е. могущественная внеземная сущность, не представлялось физическим параметром, тем более, доступным управлению и манипулированию смертными. Времени в идущей от греков физике не было, тем более, как варьируемого параметра опыта. Оно появилось в физике Галилея. То, что это гениальный прорыв в постижении мира – очевидно, но это не самое главное. Это Божественный дар науке, знанию, цивилизации для последующих времен. Он выражен в понятии скорости, как физической функции для выделенного элемента физического объекта. Именно это обеспечило возможность Науке выразить и обосновать понятие импульса, силы, энергии, массы, периода, теорий периодичности (колебаний), кинематики, динамики, термодинамики, ЧТО, ОТО, астрофизики, КМ – ВСЁ, что достойно именоваться наукой, а самой физике обрести цивилизационную миссию.

А ведь Галилей, по существу, совершил некое «преступление» по отношению к «меченосному ордену естествоиспытателей». Время – это не мера. Что предоставляет бревно или камень, лежащий на дороге – это не мера 1000 канонических шагов Римского легионера. Это интимнейшее, трудновыразимое, ускользающее от эталонирования переживание размышляющей личности. Если Вы поставили чайник на газ, и спокойно сели в ожидании, что через 5 минут он закипит (вы можете даже забыть включить газ), – это ваше бездеятельное переживание и есть время. «Форма внутреннего созерцания» – по мудрому Канту.

Естественная внечеловеческая «Объективность» (точнее, «внесубъективность») науки о природе была нарушена. Галилей: Первая спиритуалистическая революция в физике. Это стало очевидным через четыре столетия, когда границы объективности и субъективности в системах постижении мира, охватываемого нашим сознанием, становятся не четкими. А материалистические определения – слишком грубыми и несовместимыми с принципами реализма экстремальных состояний и взаимодействий, открывшихся в ХХ веке. Реальный Призрак спиритуалистической сущности точного проверяемого знания, впущенный в науку через параметр времени Галилеем, скрывался, точнее, как «Призрак» был незаметен в блеске великих открытий и триумфальных предсказаний.

Но этот призрак с невероятной взрывной мощью ворвался в науку, и дал о себе знать через простенькое, почти «плебейское» в своей «примитивной», не украшенной, изысканной, утонченной математической символикой, трехбуквенне уравнение Гейзенберга. Это вторая спиритуалистическая революция. И если и существует сложность и трудность в подходах к освоению, хотя бы частично, картины, которую предлагает нам современное состояние Науки, то это не столько из основополагающих открытий Эйнштейна, Планка, Бора, де Бройля, сколько из синтетического смыслового принципа обобщения законов Природы и Мира на ее исходном, предельно опущенном к «основанию» базового уровня существования реальности, как физической сущности. «Соотношении неопределенности Гейзенберга». Воздержимся от эмоциональных оценок следствий этого уравнения (Закона Природы). Их удивительные следствия и глубинная значимость для размышляющего об охвате и сути существования досконально описаны и проанализированы.  Интересно, что в рамках раскрытия особенностей этого закона, массив постижимого возрастает и ширится вместе с объемом, недоступным пониманию, но, тем не менее,  оптимистическим даже в своей недоступности  для мыслящего, озабоченного своей конечностью. «Шаги за Горизонт» – так назвал это Вернер Гейзенберг.

Так или иначе, из закона Гейзенберга (а он, по сути, основа всех принципов построения КМ) следует, что для любой частицы, из которой составлены мы и Мир, выявление истинного, т.е. «собственного значения» (а оно, «таки», существует, ибо незыблемы законы сохранения!), неизбежно следует, что частица оказывается где угодно в любом месте Вселенной. Возможно, а в определенном смысле это так, смерть личности – обретение состояния «собственного значения» и существование, как трансформация в транскрипции законов сохранения применительно к сознанию физиком отбрасываться не может.

Сознание и его наполнение, в частности, ощущение собственного существования, – неоспоримая физическая реальность личности, а через нее действительность и для Вселенной. И, примеряя к самосознанию незыблемые природные принципы «сохранения» и трансформации, мы получаем не безнадежную возможность рассуждать о длении личностной экзестенции. Конечно, эти три фразы  не могут быть обоснованы. Но то, что нам дает Гейзенбергово трехбуквие – железное основание принять его за начало Второй Спиритуалистической Революции в науке о Природе, а, значит, обоснование нашего права рассуждать в ее отсвете даже о БЕССМЕРТИИ.