Д. А. Тайц, к.ф.-м.н. 

Его научные достижения, более того, уже ставшие  учением, чрезвычайно ценимы не только самыми высокими представителями точных наук, но и биологами, социологами и даже историками.  Исследователи,  которым близки технические науки,   инженеры-разработчики,  даже  использующие высшие достижения современной физики (но не химии), почти не сталкиваются с его учением.  

В отличие от  имен Планк,  Бор, Эйнштейн…  его имя упоминаемо не столь часто в популярной литературе.  И, конечно, любители науки  безмерно бы удивились, если бы не возмутились, услышав, что лет через 30, а может, и раньше, целый массив наук, и не только точных,  объединяющий физику (механика, кванты, астрономия, электродинамика), термодинамику, биологию, геологию, палеонтологию, социологию, искусствознание,  историю не столько будут объединены в одну общую науку, хотя, в определенной степени и так, сколько станут использовать понятия и технику новой фундаментальной науки о природе. Эта наука будет связана с именем, а может, и станет носить имя  мыслителя, отмеченного Нобелевской премией и …жалованным дворянством. 

Илья Романович Пригожин

Блистательному корпусу  физико-математических наук о природе,  которые зародились в античном мире, мы обязаны невиданной, в определенном смысле сегодняшней роскошной жизнью миллиардов людей: свет, тепло,  транспорт, связь, досуг, продолжительность жизни… Сказочные возможности.  (Не дочитав в Риме начатую за чашкой кофе газету,  вы очутитесь  в Нью Йорке!). Физика Галилея-Ньютона, классическая механика  могли объяснить все, что мы видим на Земле и Небе, объясняя, в принципе, все разнообразие наблюдаемых явлений реализацией первичного Божественного толчка. Законам классической  физики Ньютона подчинялся весь материальный мир от пылинки до звезд, т.е. сущее,  совместимое с понятием количества движения. (Но не «красота» или «зло», исходящие от личности).  Она учреждает  абсолютное время без начала и конца,  не различая разного –  вселенского и личностного времени.   Мыслитель (личность) заброшен и одинок в чуждую  телу и душе Бездну. (Ужас Паскаля!). Пьер Лаплас предложил картину еще более ужасающую.   Гениальный математик представил человека автоматом, чье поведение предопределено заданным исходным  состоянием движения составляющих его корпускул.     Никакой возможности  подключить сюда волю (свободу) или иную сущность, не связанную с  внеположенным, безапелляционным автоматизмом.   Физика  оставалась  описанием работы Вселенского Автомата  даже тогда, когда к ней присоединились электродинамика,  теория относительности и даже квантовая механика! Нечто, напоминающее «запоминающее устройство», допускающее воспроизводить прошлое и будущее как   перераспределение  исходного количества движения (импульса) и энергии во Вселенной. Время –  всегда параметр, «нумерующий» последовательность событий    относительно равноправных направлений  прошлого  и будущего. При всей феноменальной, прямо-таки «божественной», познавательной мощи классической физики с присоединением науки  Нового Времени,  при всем ее математическом вооружении и обогащении  результатами тончайших опытов, мы не надеемся  отыскать   причину однонаправленного течения времени и, тем более, природу этого феномена. Классическая механика  не дает нам ни малейшего основания объединить то, что мы ощущаем в себе как время и тем параметром счета событий в науке, когда она  использует  этот термин. Ничего общего с  феноменом мышления, дарующим  понятие «прошлое», «будущее», существование с его иррациональной мерой    «рождение – смерть». Возможность некоего сближения  чувственного понятия «дления» и времени науки мы находим в термодинамике. Термодинамика включает механику Ньютона, но не наоборот.  О чем эта наука? Конечно, о теплоте, законах преобразования и связи энергии и материи. Термодинамика провозглашает закон о непреложном, устремление сущего как целого без всякого исключения, к достижению предельного равновесия, абсолютной нивелировке,  безструктурности,  исчезновению различий и событий. Этим объясняется однонаправленность стрелы времени. Все  процессы, которые мы наблюдаем в окружающем  мире, в соответствии со взглядами науки   20 века «являют  разрастание   энтропии и деградацию. А что значит  обращение в хаос, исчезновение структуры, достижение максимальной энтропия для какой-либо конкретной структуры вещи? Прекращение существования. Смерть» (М. Эйген). Но Мир существует с незапамятных времен. Почему он существует? Почему существуют и на наших глазах возникают  удивительные,  необычайной структуры сложные вещи? В конце концов, мы сами возникли как хрупкая, уязвимая, но живучая термодинамическая аномалия.  Мы позиционируем себя не истирающимися следами когда-то созданной исключительности, подобно истертой, отчеканенной в древности монете, но творцами и свидетелями возникающего разнообразия и сложности, более того, способными извлекать из неравновесного состояния природы  структуры более высокого порядка, преодолевая  разрушающую, нивелирующую тенденцию, на которую указывает термодинамика.  Брюссельский мыслитель «обнаружил, что в природе существенную роль играет далеко не иллюзорная, а вполне реальная необратимость, лежащая в основе большинства процессов самоорганизации. Необратимость и случайность отныне рассматриваются не как исключение, а как общее правило…. Как мы теперь знаем, необратимость может быть источником порядка, когерентности, организации. Жизнь предстает перед нами как своеобразное проявление тех самых явлений, в которых … небольшая флуктуация может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении». Создан ценнейший раздел ответственной науки, отвечающий современным представлениям точного проверяемого знания. В науку нового и новейшего времени, представляющую, по сути,  изучение принципов  взаимодействия элементов природы, сведение к законам  элементарных составляющих, введен немыслимый доселе принцип организации порядка, источником которого может быть  неравновесное состояние, турбулентность, катастрофический  катаклизм.  Изучение таких явлений, как рождения порядка из хаоса, становится  просто разделом  неравновесной термодинамики или физики, но,  мне представляется, физика станет ее разделом. Почему? Да потому, что новая наука в определенной степени проясняет то, что физика не делала: каким образом и как возникает то, что мы в «антропном» понимании называем существованием и временем. Бельгийский Ученый обратил свое внимание на те объекты вселенской природы, которые меньше всего занимали внимание физиков, и которые оказывались помехами для точного долговременного описания механических систем. Непредсказуемость, случайность, неупорядоченное, хаотическое поведение, разрушительные катастрофы, спонтанные потери устойчивости, динамическая неупорядоченность, масштабная турбулентность… – явления, безапелляционно и безоговорочно относимые к разрушителям порядка,  оказались созидающими структурами и системами более высокого организационного уровня, чем тот, из которого «творящий» хаос черпал свою силу. Брюссельский мыслитель открыл новую фазу развития науки – «включением  необратимости фактором действия в физику».    Он   доказал, что мощные необратимые процессы в открытых системах в условиях разрушения определенных структур толкают и осуществляют созидательные эволюционные процессы, продвигая более высокие формы сложности. Передо мной книга «Порядок из Хаоса», написана совместно с физиком и философом Изабеллой Стенгерс. Здесь приводится пример грандиозного  диссипативного, катастрофического процесса, приведшего к порождению более сложных, более развитых структур: «Как символ, явно случайный, массовой гибели в меловой период живых существ, исчезновения которых (с лица Земли) расчистило путь для развития млекопитающих – небольшой(!) группы крысообразных животных». Мы, разумные, будучи потомками тех крысообразных являем собой  продукт порядка более высокой сложности, чем уничтоженные или оттесненные грандиозным геологическим  катаклизмом на прозябание. Боже мой! Какой «океан» энтропии, этой ледяной «крови» хаоса,  был излит во Вселенную ради той ничтожной доли негоэнтропии, проявляющей себя в разуме! Зато эта  доля, эта «сущность», способна сама организовывать порядок, творя высокоорганизованные, «неестественные» структуры, такие как «Боинг» или «Эрмитаж». Ученые особенно подчеркивают  пример творящей силы самого символического разрушающего, диссипативного, самого «энтропиогенного» явления – огня. Удивительна творящая сила этого хаоса, символа  самой сути  разрушения и уничтожения. Но, сколь полезен нам, «воплощению  негоэнтропии», тот искусственно вызванный, творящий управляемый «хаос»!  В книге брюссельского мыслителя, на которую мы ссылаемся, дана цитата из алхимического текста: «Ignus mutat res» – огонь двинет  вещами (хотя можно понять как «сотворит»). Возможно, действительно, боги горшки обжигают? И формы, сотворенные  разрядкой грандиозной хаотичной неустойчивости, являющие собой порядок, становятся сами способными преобразовывать хаос, созидать вещи и порядок иного рода. Хаос бесполезно падающего потока воды, перехваченного турбиной, или порывы ветра, вращающие  мельничное колесо (продукты воплощенной мысли!) – неотразимый пример «творения» порядка хаосом. Бушующее море, бесформенные клочки облаков, рваные паруса на обломках мачты терпящего крушение корабля – все это трансформируется в систематическую воспринимаемую и понимаемую сущностную ценность совершенства и гармонии искусства.

Современная «каноническая физика» способна услышать космическую «музыку небесных сфер» (по Кеплеру), ей под силу «слышать и видеть, как кашляют блохи» (Мюнхгаузен Шнорра). Однако  при всей свей одинаковой доброжелательности к постижению ничтожного и грандиозного, она неспособна отличить «Эрмитаж» от груды кирпичей. Она, физика, способна понять спиральность Галактики или пятен на Солнце, но бессильна  объяснить происхождение табуретки.  Наука  мыслителя, столетие со дня рождения которого мы отмечаем, дерзостная наука о творении, именно для этого и создана.

«На наших глазах возникает новое единство: необратимость – есть источник порядка на всех уровнях. Необратимость – есть тот механизм, который создает порядок из хаоса».   

Это Большая Физика. Это   «дополнение – просветление»,  противовес «хмурого» Больцманова учения.

Поводом этой заметки стало столетие Ученого.  До этих строк я  не называл его имя, чтобы произнести его один раз, не стирая яркость  повторением. Признаюсь, ощущаю  дополнительное удовлетворение от его русского звучания: 

ИЛЬЯ РОМАНОВИЧ ПРИГОЖИН!                    

Илья Пригожин – выпускник Брюссельского Свободного Университета. Выдающийся физик. Мыслитель,  создатель определенной концептуальной ветви неравновесной термодинамики. Открывший   созидательные свойства неравновесных диссипативных  явлений в природе. Создатель науки, включающей методы,  пригодные для анализа систем  духовных и физических аспектов бытия. Он построил Знание, сохраняющее безукоризненную строгость точной науки, содержащее и открывающее   новации  на использование в  культуре, искусстве, истории социологии, палеонтологии, биологии... Он осмелился доказать и показать, что турбулентность – не хаос, и может быть условием не только разрушения, но и творения. Не только в природе (физике), но и в обществе.

Илья Пригожин объясняет и развивает идеи Тюринга и Шредингера. Источник: alluremedia.com.au

Не более чем полвека тому назад  возникла экспериментально подтвержденная теория «6-ти рукопожатий». Каждому живущему на Земле достаточно цепочке из 6-ти промежуточных рукопожатий, чтобы вступить в контакт с любым человеком. Да, наука подтверждает эту либеральную концепцию общности совершенно чужих друг другу жителей планеты. Это забавно, но ничего душевного, ценного или веселого я в этом не нахожу. Другое дело, когда высоко ценимая дорогая твоему сознанию и душе личность оказывается рядом не в смысле физического контакта, но в форме живого общения с собеседниками хотя бы, через рукопожатия посредников.

 Нобелевский лауреат  Илья Пригожин родился в Москве в 1917 г. и с 10 лет жил и учился в Брюсселе. Если позволительно говорить о никогда не встречавших Илью Пригожина, но бесконечно ценивших великого мыслителя, и счастливых даже «контактом» с ним через одно рукопожатие, то, помимо автора этой заметки, нужно  назвать видного международного социолога профессора Бориса  Докторова (Беркли, США). Наш «медиатор» –   Борис Григорьевич Кузнецов, посетил Илью Пригожина в 1982 году в Брюсселе по его приглашению. Несколько дней длилась их встреча. В беседах принимала участие соавтор и помощник  Пригожина – Изабелла Стенгерс.  Мы знаем, что эти  беседы затрагивали проблемы времени. Двое ученых (Илья Пригожин и Борис Кузнецов) могли хорошо понимать друг друга. В том числе и потому, что Борис Григорьевич Кузнецов провел свое раннее детство в Брюсселе. У нас есть основания так полагать …

(Отпечатанное «курсивом» - цитаты из книги «Порядок из Хаоса». И.Пригожин,    И.Стенгерс. УРСС Москва 2000.

PS. Невозможно не отметить, что вселенский принцип рождения порядка из хаоса, ставший научно обоснованным принципом в учении Ильи Пригожина, всегда ярко осознавался Художниками – творцами искусств. Микеланжело видел и мог извлечь из бесформенной (хаос) глыбы  мрамора совершенное произведение, рожденное его воображением, еще до того как он брал в руки инструмент. Анна Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…». Как точны слова! Растут… В прекрасной, метафорической форме с непревзойденным юмором этот принцип продемонстрировал Анатоль Франс в «Острове Пингвинов». «В тот день св. Маэль сел на берегу океана на камень и почувствовал, что камень горяч. Он решил, что это от Солнца, и возблагодарил создателя, не подразумевая, что здесь только что  сидел диавол».