Данная тема уже освещалась
на нашем сайте А.Я. Благовещенским, д.т.н., профессором Военно-Морского
Политехнического Института ВУНЦ ВМФ «Военно-Морская Академия», заслуженным деятелем
науки РФ, капитаном I-го ранга в отставке. Поводом вернуться к её
обсуждению стал выход в свет «Стратегии развития ядерной энергетики России до 2050 г. и перспективы на период
до 2100 г.»,
подготовленной Госкорпорацией «Росатом».
- Анатолий Яковлевич, хотелось бы знать Ваше
мнение о данном документе с таким много обещающим названием. Считаете ли Вы,
по-прежнему, что атомная стратегия в отечественной энергетике отсутствует?
- Мои
оценки опираются как на содержание самого документа [1], так и на разъяснения,
сделанные одним из основных его разработчиков В.Г.Асмоловым, советником
Гендиректора «Росатома» [2, 3], исключающие разночтение отдельных положений.
Нельзя не согласиться с тем, что проделана большая работа, дающая представление
о сегодняшнем состоянии отрасли и её перспективах. В своем ответе я ограничусь
принципиальными категориями.
Безусловно
стратегической направленностью отличается часть документа, посвященная
двухкомпонентной ядерной энергетике (ЯЭ), опирающейся на сочетание энергоблоков
с реакторами на тепловых нейтронах (ВВЭР) и на быстрых нейтронах (БН). Успешная
реализация двухкомпонентной ЯЭ позволит благодаря осуществлению замкнутого
ядерного топливного цикла (ЗЯТЦ), обеспечить в максимальной степени
энергетическую безопасность этой сферы народного хозяйства. Остальные положения
важны, но я бы отнёс их не к стратегии, а к алгоритму выживания отрасли
(конкретно ЯЭ) в нынешних непростых условиях. Отмеченные в предыдущем интервью
[4] болевые точки сохраняются, и не затронуты в рассматриваемом документе.
Говоря о
гибкости стратегии, В.Г. Асмолов ввел понятие «развилок» (всегда восхищаюсь
яркостью его языка) по типу сказочных «налево пойдёшь…, направо пойдёшь…». Одна
из «развилок» касается решения вопросов о том, чему отдавать предпочтение –
атомному или «органическому» энергоблоку, сравнивая их по показателю «что
дешевле».
С этой позицией трудно
согласиться. Концептуально следовало бы опираться на то, что атомная энергетика
безальтернативна и требует устойчивого развития. Под этим термином понимается
не столько наращивание мощностей, сколько улучшение всего комплекса важнейших
характеристик энергоблока на базе последних достижений науки, техники
(технологии) в той степени, которая делает его наиболее привлекательным как в
отечественной энергетике, так и для зарубежного заказчика. Известно, что ЯЭ проигрывает по стоимости установленного
кВт органической энергетике (ОЭ) (например, парогазовому направлению ПГУ). Но
на протяжении жизненного цикла проявляется преимущество ЯЭ по топливной
составляющей, и она становится более предпочтительной. Представляется
неосмотрительной применительно к ЯЭ, требующей непрерывного развития,
ориентация на нестабильное положение «чашек сравнительных весов», зависящих от
многих быстро меняющихся факторов.
Наращивание
мощностей ЯЭ в будущем должно стать актуальным. Но на данном этапе эволюции
народного хозяйства (термин, более соответствующий сегодняшнему дню, чем
«развитие экономики»), мы имеем невесёлую самоуспокоенность – рост
энергопотребления отсутствует, что обеспечивается существующими генерирующими
мощностями (в ряде случаев с использованием индивидуальных источников
электрогенерации владельцами предприятий). Невольно вспоминаются слова В.Высоцкого:
«бег на месте общепримиряющий». В рассматриваемом аспекте
документ предельно реалистичен, объективно отражает насущную задачу до 2035 г.: строительство новых
энергоблоков ЯЭ практически не увеличивает их суммарную мощность, а
обеспечивает замещение выводимых из эксплуатации. В условиях отсутствия
государственного плана, предусматривающего создание современных
энергопотребляющих предприятий различного назначения и географию их размещения,
невозможно определить по шкале времени начало интенсивного наращивания электрогенерирующих
мощностей, как ОЭ, так и ЯЭ. Но такой момент неизбежно
наступит в рамках текущего столетия. И чем же предлагает ГК «Росатом»
«оснащать» в перспективе текущее столетие? Всё теми же тиражируемыми в России и
за рубежом ВВЭР-1200 (с некоторыми улучшениями - ВВЭР-ТОИ, ВВЭР-С). При этом
полностью закрывается одноконтурное направление, не
планируется создание энергоблоков с корпусными кипящими реакторами, по которым
имеется масштабный зарубежный и достаточно богатый отечественный опыт.
Это
направление позволило бы снизить капитальные затраты на строительство АЭС
благодаря уменьшению металлоёмкости. Кроме того, оно было бы полезным в решении
проблемных вопросов по внедрению в будущем водяного теплоносителя при сверхкритическом
давлении (СКД). Применительно к двухкомпонентной ЯЭ на сегодняшний день имеются
все данные для того, чтобы остановиться на одном направлении реакторов БН, а не
откладывать это решение на будущее.
Отмеченные
в документе важные неэлектрогенерирующие направления развития ЯЭ носят лозунговый
характер, и ни к чему не обязывают.
Не отражены вопросы,
относящиеся к человеческому фактору, играющему важную роль в отрасли, имеющей
дело с потенциально опасными объектами. В этом
плане важны стабильность ведущих структур отрасли, исключение возможности проникновения
в сферу её деятельности случайных коллективов и непрофессионалов, подготовка
квалифицированных молодых кадров в условиях резкого сокращения в вузах
инженерных специальностей, важных для отраслей и др.
- По Вашей оценке рассматриваемый документ
нельзя считать стратегией, но в данной беседе предлагаю сохранять это название.
Вы считаете, что «Стратегия» замораживает развитие отечественной ЯЭ на базе
ВВЭР?
- Да,
именно так. Свою позицию я аргументирую следующими иллюстрациями. Нынешний энергоблок
ВВЭР-1000 (1200), и далее ВВЭР-ТОИ (с такими конструктивными решениями, как: петлевая
компоновка основного оборудования с длинными трубопроводами I контура, крупногабаритные горизонтальные парогенераторы,
высокая металлоёмкость конструкции, большие поперечные размеры, влияющие на
габариты защитной оболочки и т.д.) был создан полвека тому назад. Начиная с
Нововоронежской АЭС, он получил широкое распространение на отечественных и
зарубежных площадках. Конструкторами ОКБ «Гидропресс» и специалистами других
смежных предприятий была проведена огромная работа по улучшению его
эксплуатационных характеристик и повышению безопасности, включая запроектные
аварии. Сейчас решается сложная задача по введению
спектрального регулирования, которое позволит исключить борное регулирование и
увеличить воспроизводство ядерного топлива в активной зоне реактора. Это усовершенствование отражено в «Стратегии» - переход в
будущем к названию ВВЭР-С. Можно быть уверенным, что заслуженный конструкторский
коллектив с этой задачей справится. Больше ничего по линии ВВЭР на текущее
столетие не предлагается. Остаётся тот же конструктив (крупногабаритный «паук» I контура) с сохранением основных заложенных в прошлом
веке технических решений. Легкомысленно ожидать, что и дальше на этом консерватизме
ГК «Росатом» будет успешно завоёвывать зарубежные площадки для строительства
АЭС, даже при льготных для заказчика договорных условиях.
В
«Стратегии» отмечается обострение конкуренции на экспортном рынке ЯЭ с ВВЭР, в
частности, формирование тандема Китай-США с реактором АР-1000 при льготном
кредитовании. Этот факт должен был бы стать серьёзным стимулом для активного
развития отечественных энерготехнологий с ВВЭР. Но ничего другого, кроме
отмеченного выше, «Стратегия» не предусматривает. Даже по решению насущных
задач с внедрением новых технологий ВВЭР приостановлены работы. Имеется в виду
ситуация, сложившаяся по энергоблоку средней мощности, которая подробно
обсуждалась в АС № 134. Совсем недавно кипели
«страсти» по средней мощности. Научно-технической общественностью отрасли по всем
показателям, включая экспортную ценность, предпочтение было отдано блочной
реакторной установке ВБЭР-600 (разработчик «ОКБМ Африкантов») с прямоточными
выемными парогенераторами, в которой синтезированы лучшие достижения
корабельной ЯЭ, получившие блестящую апробацию в натурных условиях
эксплуатации. А что дальше? Известно,
что «Росатом» не финансирует новые разработки, и эту, в частности. И здесь не
обойтись без В.Высоцкого – «Где деньги, Зин?».
В мемуарно-сравнительном плане
складывается неприглядное впечатление. В 1954 г., через 9 лет после Великой Победы в
страшной войне страна смогла первой в мире построить атомную электростанцию. Память
хранит восхищенно-завистливые выражения лиц американских сенаторов, допущенных решением
руководства Советского Союза на эту атомную станцию в 1955 г. Вскоре в т.н. «застойный
период» началось масштабное строительство атомных станций с реакторами на
тепловых нейтронах - РБМК и ВВЭР и на быстрых нейтронах - БН-600 и БН-350. Параллельно
финансировалось создание, испытание и эксплуатация натурных энергоблоков на
перспективу: АМБ-100 и АМБ-200 с ядерным перегревом пара на Белоярской АЭС,
ВК-50 с корпусным кипящим реактором ВВЭРК (BWR) в НИИАР (г. Дмитроград), создается уникальный Институт
(НИТИ им. А.П.Александрова) для испытаний и отработки
новейших образцов корабельной ЯЭ в наземных условиях.
- Как на этом историческом фоне выглядит сегодняшняя
ситуация с энергоблоком ВВЭР средней мощности?
- Однозначно
«перекрыт шлагбаум» на пути действительно прогрессивного развития главного
направления в ЯЭ – на базе ВВЭР. Куда подевались бойцовские качества «ОКБМ
Африкантов», если ни на прошлогодней МНТК в «Концерне Росэнергоатом», ни в этом
году на МНТК в ОКБ «Гидропресс» не было представлено ни одного доклада по РУ
ВБЭР-600?
- Возможно, была команда сверху «не возмущать
спокойствие»?
- В 1960-е
гг. по линии 1-го ЦНИИ МО военного кораблестроения я был тесно связан с ОКБМ,
осуществляя научно-техническое сопровождение работ в интересах Военно-морского
флота. Возглавлял тогда КБ выдающийся инженер, блестящий организатор и вообще
крупномасштабный человек – Игорь Иванович Африкантов. Был объявлен конкурс на
разработку проекта РУ для атомных подводных лодок (АПЛ) III поколения. Конкурентов было много. Зарекомендовав себя
как КБ, у которого слова не расходятся с делом (что изображено на бумаге,
быстро воплощалось в металле, благо на одной площадке был 92-й завод), приняв
все требования ВМФ по надёжности, безопасности и живучести, ОКБМ выиграло этот
конкурс. В результате Военно-морской флот, благодаря реализации самых
прогрессивных технических решений (в том числе и по прямоточным
парогенераторам), получил унифицированную РУ не только для АПЛ III поколения, но при некоторой модернизации и для следующих
поколений, включая самые современные проекты подводных лодок. Большую роль в
натурной обработке этой реакторной установки сыграли испытания и исслед
ования
на площадке НИТИ им. А.П. Александрова. Сегодняшняя ситуация с проектом ВБЭР-600 «ОКБМ
Африкантов» свидетельствует о том, что «Стратегия» не предусматривает
использования огромного потенциала знаменитого конструкторского бюро для обеспечения
прогресса стационарных энергетических технологий на базе ВВЭР. А ведь в
условиях одного государства и единой Госкорпорации можно объединить усилия «ОКБМ Африкантов» и ОКБ «Гидропресс» в
решении общей важной задачи. Но для нашего своеобразного времени это почти
утопия.
- Изменилась ли Ваша оценка ситуации с одноконтурным
направлением в отечественной ЯЭ?
-
Изменилась в негативном направлении. В 2018 г. сохранялись ещё некоторые иллюзии продолжения
этого важного направления в ЯЭ в связи с большим опытом, полученным на РУ с
канальными уран-графитовыми реакторами, и ценными результатами испытаний РУ с
ВВРК: ВК-50 и ВАУ-6с. «Стратегия» внесла в этот вопрос полную ясность –
направление закрыто. А ведь создание энергоблоков с ВВЭРК позволило бы успешно
решить задачу удешевления РУ. Ещё один важный момент, касающийся
одноконтурности в ЯЭ - это использование водяного теплоносителя при
сверхкритическом давлении, фигурирующее в «Стратегии». И здесь мы имеем тот же
«разрыв непрерывности»: нельзя всерьёз заниматься освоением СКД в одноконтурном
направлении, не развивая одноконтурность при докритическом давлении в РУ с
ВВЭРК. У этих направлений много общего в вопросах обеспечения ядерной
безопасности. Но при сверхкритическом давлении эта задача значительно сложнее.
В проблеме
освоения СКД в ядерной энергетике наша атомная отрасль, участвующая в
международных программах, сейчас далека от лидерства. Хотя могла бы, так как
начало работ было положено ещё в 1960-е гг. крупным учёным С.М. Фейнбергом.
Задача по освоению СКД носит безусловно проблемный характер, требующий
грамотного централизованного научного руководства и управляемости по всему
комплексу взаимосвязанных аспектов. Пока же работа носит скорее
инициативный, факультативный характер. Видимо, этим можно объяснить те
«шероховатости», которые имеются в «Стратегии» по данной теме. В частности, на первое место поставлена металловедческая проблема,
так как температурный уровень в реакторе увеличивается ̴ на
250 K. Эта задача сложная, но
решаемая. В своё время Ижорский завод совместно с ЦНИИ КМ «Прометей» справились
с не менее сложной задачей создания технологии изготовления блока корпусов
перспективной корабельной РУ.
Главная задача освоения
СКД – это создание безопасного реактора с водяным теплоносителем, который ни
при каких обстоятельствах не выйдет на мгновенную критичность (неконтролируемый
разгон) во всём диапазоне нормальных и аварийных динамических режимов,
приводящих к изменению массового водосодержания в активной зоне. Это положение я неоднократно озвучивал и ранее, делая
упор на то, что ВВЭР и СКД не совместимы. Причина в том, что в ВВЭР вода
выступает в двух ипостасях: как теплоноситель и как замедлитель нейтронов,
приводя к существенному влиянию её содержания в активной зоне на реактивность. По
этому вопросу имеется богатый экспериментальный материал как по ВВЭРД, так и по
ВВЭРК. Тем не менее, во всех авторитетных документах, включая рассматриваемую
«Стратегию», в качестве перспективного направления фигурирует ВВЭР – СКД. С
позиций научно-технической грамотности одна буква «В» из аббревиатуры этого
перспективного направления должна быть исключена.
- Почему Вы считаете, что применительно к
двухкомпонентной ЯЭ пора остановиться на каком-то одном типе реакторов БН?
- Моё
мнение базируется на следующих соображениях. Наша
страна лидирует в мире по направлению реакторов БН с натриевым теплоносителем. На Белоярской АЭС мы имеем опыт успешной сорокалетней эксплуатации
БН-600, с 2016 г.
- БН-800 и в перспективе БН-1200. На этот опыт можно уверенно опираться и
ориентировать ЗЯТЦ на БН с натриевым теплоносителем. Относительно направления
БРЕСТ со свинцовым теплоносителем, опираясь на мнение специалистов и личный
опыт в натурной отработке технологии тяжёлого теплоносителя (ТТТ)
«свинец-висмут» в НИТИ им. А.П.Александрова, я высказывался отрицательно.
Считаю, что как теплоноситель из-за высокой температуры плавления (327оC) свинец не технологичен, и эксплуатационный персонал с
ним не справится. Мажорные заявления «Стратегии» в формате: «реализация
технологии БРЕСТ-300 позволит показать ключевые преимущества реакторов со
свинцовым теплоносителем», - ничем не подтверждаются, в отличие от богатого
эксплуатационного опыта БН с натриевым теплоносителем. В далекие 1990-е гг.
заманчивость БРЕСТ`а опиралась на мнение, что реактор будет предельно
безопасным, исключающим разгон на мгновенных нейтронах. Впоследствии на научных
конференциях разработчики стали привязывать свойство «естественной
безопасности» только к большому БРЕСТ`у без подтверждения его для БРЕСТ-300. Сменились
приоритеты, во главу угла была поставлена привязка к ЗЯТЦ. Спрашивается, зачем это нужно в условиях успешно
развивающегося направления БН с натриевым теплоносителем при остром финансовом
дефиците? Считаю, что БРЕСТ – это «Прорыв» в никуда (точнее – в более глубокую
бессмысленную финансовую яму).
Не могу
согласиться и с высказыванием В.Г.Асмолова: «По проекту «Прорыв» тоже всё
очень чётко: надо пускать БРЕСТ-300 и смотреть, чудо ли это. Если чудо, все
скажут спасибо» [2]. Допущу некоторую бестактность (надеюсь неподсудную). Зная
Владимира Григорьевича как профессионала высочайшего класса, думаю, что сам он не верит в это «чудо», а приведённый фрагмент -
следствие корпоративной солидарности с главным идеологом и лоббистом БРЕСТ`а
Е.О. Адамовым, который в структуре подготовки «Стратегии» также был
заместителем руководителя рабочей группы.
- Анатолий Яковлевич, не могли бы Вы конкретизировать
своё отношение к неэлектрогенерирующим направлениям развития ЯЭ в «Стратегии»?
- Ранее эти
направления считались важными и успешно развивались. Атомное теплоснабжение на
базе двух блоков АСТ-500 (по проекту «ОКБМ
Африкантов») под Нижним Новгородом было доведено до состояния готовности
станции к загрузке активных зон, но в начале 1990-х было преступно разрушено Б.
Немцовым. Сам проект, выполненный под руководством академика Ф.М. Митенкова,
отличающийся простотой, надёжностью, отвечающий всем требованиям по
безопасности, сохранился и остался не реализованным до сих пор.
По «высокопотенциальному
теплу» велись работы в рамках проекта ВТГР (высокотемпературный газоохлаждаемый
реактор) с широким размахом экспериментальных исследований. Эти работы также были приостановлены.
По
опреснению морской воды имелся натурный опыт на БН-350 в г. Шевченко (в
Казахстане, тогда ещё в составе СССР). Всё было и ничего не стало. Так в чём же
ценность «Стратегии», которая кроме перечисления этих направлений не даёт ни
одного ответа на вопросы: «Что? Где? Когда?». Думаю, ответ ясен.
- Ваше мнение по поводу отсутствия в «Стратегии»
вопросов, относящихся к человеческому фактору?
- Эту тему
мы подробно обсуждали на прошлой встрече. Она является одной из тем
стратегической направленности. Огорчительно, что проводимые реструктуризации,
перепрофилирования предприятий, придание им несвойственных ранее функций под
флагом оптимизации приводят к нарушению стабильности и чёткости слаженно
работающего механизма, нанося ущерб качеству.
- Анатолий Яковлевич, чем бы Вы хотели
закончить это интервью?
- Заключительный
фрагмент нашей беседы будет несколько выходить за рамки рассматриваемой
«Стратегии». Атомная отрасль (и конкретно энергетика) является в нашей стране
самой высокотехнологичной отраслью, опирающейся на новейшие достижения науки и
техники. Несмотря на трудный период перехода к новой экономической формации,
она (при определённых потерях ранее завоёванных ценностей), сохранила своё
лицо, лидерство на мировом уровне по целому ряду направлений
ядерно-топливо-энергетического цикла. Не умаляя роли «Газпрома» в экономике
страны, которому присвоен статус «Национального достояния», представляется, что
этого титула в большей степени заслуживает атомная отрасль, явившаяся продуктом
интеллектуального потенциала всего народа, а не просто освоения Богом данных
запасов органических энергоносителей.
Главой нашего
государства поставлена задача – в кратчайшие сроки перейти от сырьевой
экономики к высокотехнологичной. И в этом плане приоритет принадлежит атомной
отрасли, которая не растеряла и продолжает наращивать высокий
научно-технический потенциал. Сохранилась (с определённой долей деформации)
созданная сеть НИИ, КБ, проектирующих организаций и др. Все они функционируют в
непростых условиях финансового дефицита. Важность развития отрасли, в том числе
повышения экспортной ценности нашей ЯЭ, требует пересмотра отношения к ней
высших эшелонов власти и формирования «Стратегии» на государственном, а не
отраслевом уровне, с гарантированной финансовой поддержкой её главных
направлений. Пока в этом плане складывается не совсем понятная ситуация. Свежий
пример: 19 мая с.г. Президент РФ утвердил важнейший стратегический документ под
названием «Доктрина энергетической безопасности Российской Федерации».
Атомная
энергетика с самого начала своего существования рассматривалась как один из
главных факторов энергетической безопасности страны. Одним из стратегических направлений
в развитии АЭ является реализация ЗЯТЦ. В «Доктрине энергетической безопасности»
в деталях отражены вопросы органических энергоносителей (транспортировки по
трубопроводам, проблемы сжиженного газа и т.д.), возобновляемых источников
энергии, и нет раздела, касающегося атомной энергетики. Ей посвящен только один
подпункт 26 б в редакции: «Обеспечение безопасности при использовании атомной
энергии».
О чём это говорит?
Либо в стране имеется могущественное лобби магнатов, владеющих органическими
энергоносителями, которое в своих интересах возводит непробиваемую стену между
руководством атомной отрасли и высшими эшелонами власти; либо руководство
«Росатома» проявляет слабость при защите интересов самой высокотехнологичной
отрасли РФ - атомной энергетики на государственном уровне.
Сегодня нет
ни Минсредмаша, ни Министерства атомной энергии, но министр энергетики РФ,
вероятно, согласовал и визировал проект «Доктрины…» без участия «Росатома». В юбилейный
65-й год пуска Первой в мире АЭС приходится констатировать, что атомная отрасль
в части ЯЭ находится в России в униженном, придавленном, я бы сказал, оскорбительном
состоянии для памяти тех великих людей, кто стоял у истоков отечественной
атомной энергетики. Их имена хорошо известны. В нынешней ситуации, вспоминая притчу
«Сколько ни повторяй: халва, халва, халва – во рту слаще не станет», применительно
к нашей теме трансформируем её: «Сколько ни повторяй: стратегия, стратегия,
стратегия – положение дел в лучшую сторону не изменится».
- Спасибо за откровенные, неравнодушные ответы
по столь чувствительной теме перспективы развития атомной энергетики в нашей
стране.
Беседовала Т.А.Девятова
Литература
1. Стратегия
развития ядерной энергетики России до 2050 года и перспектива на период до 2100
года. ГК «Росатом», 2019 г.
2. Асмолов
В.Г. О «Стратегии развития ядерной энергетики России до 2050 года и перспектива
на период до 2100 года» // «Страна РОСАТОМ», 05.02.2019 г.
3. Асмолов
В.Г. Стратегия 2018 // Труды 11й МНТК «Обеспечение безопасности АЭС с ВВЭР»,
21-24 мая 2019, Подольск, Россия
4. Благовещенский
А.Я. О некоторых фрагментах «атомной стратегии» в отечественной энергетике и
немного шире. // Атомная стратегия XXI №134, январь 2018 г.