Цена непрофессионализма и отказа от добрососедства. Исторический ракурс. Часть 6
Дата: 06/04/2021
Тема: Блог Булата Нигматулина


Начало, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5

Б.И.Нигматулин, д.т.н., профессор

На войне невозможно выдать поражение за победу. Сегодня в мирное время очевидные неудачи в экономике и социальное политике нередко замалчиваются, критические замечания игнорируются. В итоге стараниями провластных СМИ создается благостная картина, противоречащая действительности. Однако даже из уст Сталина звучали призывы к свободной дискуссии,  вовлечению в «работу головой» среднего и младшего комсостава.



СТАЛИН: «Некоторые выводы из этих игр не были достоянием среднего звена командного состава и особенно младшего состава. Здесь правильно товарищи говорили, что военная мысль не работает, нет журналов. У нас не бывает встреч, где люди могли бы совершенно свободно, не боясь, что их обвинят, выступить со своей точкой зрения, высказать свои мысли, чтобы военная мысль заработала [выделено, автор], а также, чтобы выводы игр стали достоянием широких масс. Выводы игр у вас были, опыты были, но они оставались в узком кругу, а те команды, которые участвовали в играх, были привлечены к этому, они ничего не знают».

ШАПОШНИКОВ: «Секретным считалось».

СТАЛИН: «На это нужно обратить внимание, без этого невозможно воспитывать командный состав. Командный состав должен работать головой. Он не может жить без головы, нужно развивать военную мысль. Нужно дело поставить так, чтобы командный состав работал головой, чтобы он не боялся, если его раскритикуют, за это привлекут к ответственности [выделено, автор]. Командный состав - способные люди, новые, знают организацию. Военная мысль должна работать. Журналы [военные специализированные] казенные, ничего нельзя выяснить, кружков нет, совещаний узкого или широкого масштаба нет, а поэтому военная мысль не работает… …Очень важные тактические вопросы не обсуждаются… …Надо дать возможность людям писать, обсуждать, собирать их[выделено, автор]. Ничего опасного нет, если раскритикуют устав или приказ № 000, если не годится этот приказ, его надо переделать, раскритиковать надо, а этого у нас нет. Вот почему у нас командный состав, средний командный состав оказался в таком положении. Он не приучен думать, он приучен читать приказы и преклоняться перед ними. Но разве можно в приказах все уместить [выделено, автор]».

Здесь Сталин делает абсолютно правильную негативную оценку командному составу Красной Армии. Но это прямой результат инициированных самим Сталиным массовых политических репрессий высшего и старшего командного состава Красной Армии в 1937-1938 гг. Они нанесли тяжелейшую травму всей Красной Армии. Естественно, за один год от нее невозможно излечиться. Отсюда пассивность, нежелание проявить инициативу, проявиться, никаких самостоятельных мыслей – и все это усугубленное низким образовательным и профессиональным уровнем, и, что особенно трагично, всего чуть больше года до начала Великой Отечественной войны.

ШАПОШНИКОВ: «Мы мало сделали за то время в отношении оперативной и штабной подготовки. На штабных командиров надо сильно налечь и в особенности, что здесь правильно отмечалось, что от всех нас требуется и от штабных командиров — это говорить правду.

Я хочу закончить тем, что те промахи и недочеты, которые были у нас, которые Ставке под непосредственное практическое руководство товарища Сталина были известны во время войны [выделено, автор], должны быть нами в армии всеми сообща устранены безусловно. Потому что дальше мы должны готовиться к серьезным испытаниям … …быть всегда готовыми для того, чтобы выполнить указания Правительства, нашей партии и самого товарища Сталина».

Ниже приводятся выдержки из выступления командующего и члена Военного совета, неудачно воевавшей 15-ой армией.

М.П. КОВАЛЕВ (командарм 2-го ранга, командующий Белорусским особым военным округом (БОВО), в начале января 1940 г.  назначен командующим южной группой 8-й армии,преобразованной в 15-ю армию. Во время Великой Отечественной войны командующий тыловым Забайкальским военным округом, генерал-полковник, 1943 г.): «Пару слов скажу о том, как мы отправляли войска[БОВО]. Боеспособность войск снижалась в процессе формирования и отправки их на финляндский фронт в связи с тем, что отправка производилась наспех и в процессе отправки мы вынуждены были доукомплектовывать части почти со всех частей округа.

Я имею претензии к Генеральному штабу в следующем… …Спешка, с которой мы отправляли, отсутствие ориентировки командующего…[БОВО], о том, какие части в ближайшие хотя бы 10-15 дней могут быть взяты на финский фронт привели к тому, что войска отправлялись недостаточно сколоченными. Начальствующий состав не успевал в должной степени ознакомиться с тем составом, который мы давали в части». Это претензия не только к Генштабу (Шапошникову), но и к командующему ЛВО (Мерецкову) и наркому обороны (Ворошилову). Однако главный виновник плохой подготовки Красной Армии к войне – Сталин, который никак не предполагал, что Финляндия даст отпор.

СТАЛИН: «А ваш округ знал свои дивизии?»

КОВАЛЕВ: «Знали, но дивизии сколачивались так; мы в начале приготовили две дивизии для Финляндии - 113-ю и 164-ю. В полном составе эти дивизии были готовы за 20 дней, т.е. они были уже хорошо сколочены, но потом эти дивизии сняли и вместо них отправили 4-ю и 8-ю, причем пополнения в эти дивизии дали за счет 113-й и 164-й дивизий, раздели 113-ю и 164-ю дивизии по указанию Генерального штаба и отправили их на фронт. Не успели эшелоны 4-й и 8-й дивизий выйти из округа, приказано было отправлять 113-ю и 164-ю дивизии.

Отсюда 50% состава 113-й и 164-й дивизий пришлось укомплектовать за счет других частей округа». Явная спешка, отсюда и ошибки в работе Генштаба, на который давил Сталин.

СТАЛИН: «Вы же избегали связи. Есть радио, но вы не считали нужным ответить штабу Военного совета. К 8-й армии была радиопередача, вы могли связаться через 8-ю армию. Вам посылалось из Главного штаба несколько телеграмм, а вы не отвечаете, вам плевать на связь с Москвой.

…Вам говорят, что надо доносить в Главный штаб в Москву. Вы имели возможность доносить через 8-ю армию, у которой была связь с Москвой. Вы же не дали ни ответа, ни привета. Как можно представить, чтобы командующий армией избрал для себя местопребывание в 3 км от линии огня. [Это, конечно, прямое упущение в работе Ковалева] Вы могли расположиться подальше от линии огня, а вы находитесь на расстоянии 2-3 км от линии огня. Это называется командующий армией.

…Тов. Ковалев, вы человек замечательный, один из редких командиров гражданской войны, но вы не перестроились по-современному. По-моему, первый вывод и братский совет - перестроиться. Вы больше всех опоздали в этой перестройке. Все наши командиры, которые имели опыт по гражданской войне, перестроились. Фролов хорошо перестроился, а вы и Чуйков никак не можете перестроиться [выделено, автор]. …Рычагов - член Военсовета, человек способный и наблюдательный, и он сказал, что Чуйков не командует. Он так и сказал...

…Это первый вывод. Вы способный человек, храбрый, дело знаете, но воюете по-старому, когда артиллерии не было, авиации не было, танков не было, тогда людей пускали и они брали. Это старый метод. Вы человек способный, но у вас какое-то скрытое самолюбие, которое мешает вам перестроиться. Признайте свои недостатки и перестройтесь, тогда дело пойдет».

КОВАЛЕВ: «Есть, тов. Сталин».

Н.Н. ВАШУГИН (корпусной комиссар, член Военного совета 15-й армии). Осенью 1940 года назначен членом Военного совета Киевского Особого военного округа (с началом Великой Отечественной войны – Юго-Западный фронт).28.06.1941 года застрелился, в возрасте 41 год, не вынеся разгрома советских танковых корпусов в битве за Дубно — Луцк — Броды, когда требовал незамедлительно ввести в бой неподготовленные части, без разведки и при разрыве линий коммуникаций[1]): «Последний месяц войны я работал в 15-й армии, созданной частично из окруженных, частично из не окруженных, но понесших большие потери дивизий южной группы 8-й армии.Я считаю, что опыт, печальные уроки истории окружения и борьбы с этими окружениями наших дивизий, нам, товарищи, нужно очень тщательно изучить для того, чтобы эти уроки учесть. [К сожалению, не учли, и все в точности повторялось в первые годы Великой Отечественной войны].

…Прежде всего для меня совершенно ясно, что не было одноактного окружения ни одной из наших частей и дивизий. Финны окружали наши части не сразу. Окружение происходило постепенно. Второй вывод, который следует сделать, — это то, что финны [очень часто]окружали наши дивизии небольшими частями.…Это окружение создавало психоз у окруженных [выделено, автор].… Когда я ехал в 15-ю армию, всюду только и говорили, что 18-я дивизия окружена, 168-я дивизия окружена. Естественно, что это сыграло большое значение. Я очень подробно выяснил окружение 97-го стрелкового полка 18-й дивизии, который был выведен из «окружения» 15 февраля тов. Ковалевым. Что из себя представляло окружение 97-го стрелкового полка? Командир полка заявил, что с запада было около роты противника, с востока было меньше усиленного взвода, с севера были регулярные войска - около батальона, который занимал укрепленные позиции в лагере, но в последнее время наши ходили в разведку в этот лагерь и не находили там совсем противника. Они нигде противника не видели. С юга же противника никогда не было».

ГОЛОС: «И считали себя в окружении».

ВАШУГИН: «Они считали себя в окружении. Если я не ошибаюсь, командир полка посылал телеграмму на имя товарища Сталина с просьбой, чтобы его выручили из окружения».

ГОЛОС. «А кто его оттуда выводил?»

ВАШУГИН. «Мы его выводили очень просто. Пришла пара разведчиков, которые сказали, что полку приказано выйти из окружения. (Смех). 97-й полк по команде поднялся. [Это яркий пример неподготовленности командира 97-го полка к своей должности. Такое положение сплошь и рядом случалось и в начале Великой Отечественной войны].

…Между прочим, беспечность - это большое зло, которое можно было наблюдать и в 7-й, и в 15-й армии. Мы вынуждены были вести большую борьбу с беспечностью. … 97-й полк перешел на высоту 95,4. Ему было приказано там организовать круговую оборону. Туда же привезли кухню. Полк выставил пулеметы, а пулеметчики от пулеметов все ушли к кухне. Финские разведчики, которые за ними, очевидно, шли, это учли …подошли и обстреляли, нанесли еще потери.

…Можно ли было вывести части [18-й и 168-й дивизии] из окружения [до организации 15-й армии]? Я считаю, …можно было, для этого были … очень значительные силы. … четыре дивизии…Но я считаю, что причина неуспеха действий этих четырех дивизий, пытавшихся освободить попавшие в окружение наши гарнизоны [окруженные части], не только в том, что они вводились мелкими частями, а вводились в бой действительно крайне неумело [выделено, автор]. Приходил на машине взвод- взвод. вводили в бой, приходила рота - роту вводили в бой, приходил батальон - батальон вводили в бой. Терпели большие потери, а эффекта не получилось. [Яркий пример неумения управления войсками командирами полков, дивизий, корпусов и командующим 15-й армией].

…Но дело в том, что была забыта одна истина, которую нам с тов. Мерецковым тов. Сталин перед началом войны крепко вдалбливал [выделено, автор]. Во-первых, мелкими отрядами не действовать, а действовать соединениями, крупным кулаком, а во-вторых, не дробить дивизии. Это не было соблюдено в южной группе 8-й армии [преобразованной в 15-ю армию, выделено, автор].…Приходила дивизия на фронт - эту дивизию немедленно расформировывали таким образом, что один полк этой дивизии передавали в другую дивизию, а из другой дивизии передавали полк в эту дивизию. [Такое управление войсками, а именно судорожная реакция на действия противника, почти всегда обречено на поражение. Победу можно одержать только таким управлением, когда противнику навязываются вынужденные ответные действия].

… В результате, когда формировалась 15-я армия, у нас не было ни одной дивизии, которая имела бы полностью свои части. …Это нарушало управление, не давало возможности управлять своими дивизиями, [кроме того,] эти дивизии вводились без достаточного использования артиллерии.

…Вообще плохих дивизий я не видел, когда по-настоящему ими руководили, когда по-настоящему организовывали бой [выделено, автор]. 25-я кавдивизия была введена так в бой: ночью сосредоточились сабельные полки, а артиллерия не подошла и все же, без артиллерии, кавалеристов бросили в бой. Они понесли[огромные] потери не в контратаках противника, а именно потому, что они наступали на оборонительные пункты противника без артиллерийской поддержки. … Было отсутствие настоящей организации боя.[однако] героизма она [25-я кавдивизия] проявила очень много.

…Мне кажется, что большая беда южной группы 8-й армии заключалась в том, что управление в южной группе по-настоящему организовано не было [по сути, целая армия управлялась из рук вон плохо, выделено, автор]. В Лодейном Поле находился зам. командующего комбриг [Г.А.] Ларионов [помощник командующего 8-й армии по тылу], который характеризовал мне управление этой группы следующим образом: «Оно построено по принципу «соловья-разбойника». На дороге поставлен «соловей-разбойник» в ранге комдива [М.С. Шумилова, командира 11-го корпуса], и то, что мне удается организовать в снабжении, он по мере своих сил дезорганизует. Он управляет следующим образом: «Стой, куда везешь?» - «В 11-ю стрелковую дивизию». –«Как? Там не надо». Причем угрожает, поворачивает и сваливает, что везли». По мере того, как Ларионов организовывал, тов. Шумилов по мере своих сил дезорганизовывал, потому что он связи не имел ни с кем, и определял потребности частей по своему усмотрению. [Такая несогласованность между командирами соединений Красной Армии, была одной из причин такого тяжелого хода войны с Финляндией].

…Блокированные гарнизоны [окруженные части] вели себя исключительно нервно и панически [выделено, автор]. Между прочим, тов. Курдюмов совершенно правильно указал на то, что на командном пункте 18-й дивизии панику больше всего и первым ввел Кондратьев - комбриг 34-й легкотанковой бригады. Бригада была неплохая и дивизия неплохая, а вот начальники оказались неподходящими [выделено, автор]. Кондратьев ставил вопрос о том, чтобы, не дожидаясь выхода 18-й стрелковой дивизии, самим идти и бросить материальную часть.

…Затем начинают поступать со всех концов панические радиограммы. Здесь правильно об этом говорили. А так как у нас много всяких начальников сидело в этом блокированном гарнизоне, то каждый считал своим долгом слать панические телеграммы. Начальник политотдела шлет телеграммы - погибаем, начальник особого отдела тоже пишет - погибаем, заместитель его - погибаем. Мы 23 февраля получили радиограмму из 18-й дивизии. Кондрашев, Кондратьев и два комиссара сообщают, что катастрофа началась, дожидаемся до 16 час. ответа на требование о выходе.

…Мы этот вопрос обсудили на заседании Военного совета армии и два условия поставили для выхода из окружения гарнизона - взять с собой раненых и уничтожить материальную часть [выделено, автор]. К стыду нашему, тяжело раненые были брошены на произвол судьбы, финны перестреляли и перерезали их[возможно, взяли в плен, т.к. практически все советские военнопленные были из 8-й (15-й) и 9-й армии, автор], а материальная часть не была уничтожена. Даже не могли три танка взять несмотря на то, что они были заправлены бензином, их можно было везти. Их финны взяли. Экипаж этих танков также был брошен начальниками и, кроме всего прочего, все вооружение было брошено...

…В чем причина неуспешных действий начального периода 15-й армии. Я несу за это ответственность, потому что 23 февраля я принимал участие в организации наступления вместе с тов. Ковалевым. Главная причина состоит в том, что нам не удалось тогда организовать правильного использования артиллерии и авиации[выделено, автор]. Если бы артиллерия и авиация были использованы - успех был бы другой. До организации 15-й армии в южной группе 8-й армии артиллерия использовалась так: огневые позиции артиллерии находились на удалении 4-6 км от линии фронта, никакого наблюдения за боевым порядком наступающей пехоты не было [выделено, автор]. Начальник артиллерии 8-го корпуса, на которого это дело было возложено, смотрел на меня как на чудака, когда я требовал, чтобы командир батареи был вместе с командиром роты и вел наблюдение…

…Нам в отношении дорог оказала большую пользу зима. Когда я ехал в 15-ю армию, то пришел почти пешком[дороги еще не замерзли]. Затем, когда приехал через некоторое время к нам тов. Кулик, то он ехал как по Невскому проспекту.

Я хочу сказать относительно политработников. …Их надо несколько больше готовить в военном отношении» [выделено, автор].

И.И. ПРОСКУРОВ (зам. наркома обороны, начальник 5-го Управления наркомата обороны И.И. Проскуров. В мае 1939 года Разведывательное управление РККА было преобразовано в 5-е Управление наркомата обороны , а с 26.07.1940 г. вновь передано в подчинение Генштабу и получило название 5-е управлеие Красной Армии.27 июня 1941 г. был арестован, расстрелян  без суда 28.10.1941г., реабилитирован в 1954 г.): «Ведь надо сказать, что толковой разведки у нас нет, значит ее надо разворачивать [выделено, автор], поэтому сейчас нужно больше людей, которые бы работали над разведкой. Мне так народный комиссар говорит, покажите прежде всего товар лицом, тогда дадим людей. Кто же будет показывать, некому показывать, людей недостаточно, они малоопытные, поэтому их надо готовить и иметь побольше». После репрессируй в 1937-1938 гг. 2/3 сотрудников Разведуправления опытных сотрудников осталось крайне мало, поэтому некому и нечего показывать.

СТАЛИН: «Разведка начинается с того, что официозную литературу, оперативную литературу надо взять из других государств, военных кругов и дать. Это очень верная разведка.

Разведка не только в том состоит, чтобы тайного агента держать, который замаскирован где-либо во Франции или в Англии, не только в этом состоит. Разведка состоит в работе с вырезками и с перепечаткой. Это очень серьезная работа. Смотрите, вот сейчас идет война, они будут друг друга критиковать и разоблачать, все тайны будут выносить на улицу, потому что они ненавидят друг друга. Как раз время уцепиться за это и сделать достоянием наших людей. Эта работа непосредственно разведки, самая серьезная».

Для такой работы требуется длительная серьезная подготовка сотрудников, а именно таких сотрудников было крайне недостаточно, после репрессий 1937-1938 гг., инициированных самим же Сталиным.

СТАЛИН: «Нужно создать группу при Генеральном штабе, чтобы она пользовалась всеми материалами, чтобы она имела возможность посылать своих людей за границу, которые бы присылали материалы открыто, никаких секретов нет».

МЕРЕЦКОВ: «Если посылаешь командира с посылкой за границу, командир боится идти в такую разведку».

СТАЛИН: «Не надо связываться с сетью, а одиночкой действовать, как турист».

МЕРЕЦКОВ: «Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры».

ПРОСКУРОВ: «Командиры говорят так, что если в личном деле будет записано, что был за границей, то это останется на всю жизнь [выделено, автор]. Вызываешь иногда замечательных людей, хороших и они говорят - что угодно делайте, только чтобы в личном деле не было записано, что был за границей». Пребывание за границей очень часто было поводом обвинения в шпионаже в пользу страны пребывания. Вот такая была «охота на ведьм» - шпиономания, которая под эгидой Сталина непрерывно насаждалась НКВД в 1930-е, да и в последующие годы.

СТАЛИН: «Есть же у нас несколько тысяч человек, которые были за границей. Ничего в этом нет. Это заслуга».

ПРОСКУРОВ; «Но на практике не так воспринимается. Все-таки нам кое-что удалось сделать. У нас были замечательные агенты - радиоосведомители, которые приносили сведения, сидя в тылу за 70 км, присылали замечательные радиограммы. Вот я зачитаю несколько выдержек (Читает).

Это не войсковая разведка, это люди, которые прыгали с парашютом, ходили по тылам и сообщали сведения через радиосредства. Правда, как я уже сказал, больше половины таких людей погибло, к сожалению. Почему? Прежде всего, мы вынуждены были бросать людей вдали от населенных пунктов. Спускается он, берет лыжи и идет, видит ответвление от дороги, лыжный след, но ведь население организовано, войска нацелены, его по лыжным следам обнаруживают и нагоняют, а поскольку глубокий снег, без лыж нельзя идти, его ловят.

Трудности были колоссальные и особенно на Карельском перешейке, где плотность войск была колоссальна».

СТАЛИН: «Надо было в мирное время насадить».

ПРОСКУРОВ: «В мирное время было насаждение. Разведотдел здесь допустил большую ошибку, рассчитывали, что движение войск будет похоже на то, какое было во время западной компании, и послали туда агентов, дали явку не на нашу территорию, а на пункты, находящиеся на территории противника. Через 10 дней, мол, придем в такой-то пункт и доложишь материал, а выхода наших частей в эти пункты не состоялось».

СТАЛИН: «Глупо».

ПРОСКУРОВ: «Конечно, глупо. Надо сказать, что наши разведчики были заражены тем же, чем и многие большие командиры, считали, что там будут с букетами цветов встречать, а вышло не то.
Поэтому, я прошу разрешить коренной вопрос относительно хозяина разведки. Хозяин разведки в Красной Армии должен быть, и командиры всех степеней должны будут заниматься разведкой по существу. Иначе мы будем и дальше сталкиваться с таким же делом, как и теперь. Тысячи товарищей с мест пишут, что войсковые разведчики занимаются всем, чем угодно, он и ординарец, он и временно замещает командира, уходящего в отпуск, из оперативного и прочих отделов.

Кроме того, нам нужно, тов. Сталин, убедительно прошу, создать в мирное время под различными шифрами такие учебные роты, учебные подразделения [выделено, автор],которые были бы готовы вести разведку в военное время».

СТАЛИН: «В мирное время сажайте людей, заранее надо сажать людей».

ПРОСКУРОВ: «Меня очень много ругали за то, что я организовал диверсионно-партизанские группы и отряды. Было большое сопротивление. Тов. Шапошников дал указание штабам, чтобы никаких таких отрядов не организовывать. А некоторые организовали и получили колоссальную пользу».

ШАПОШНИКОВ: «Нет такого указания».

ПРОСКУРОВ: «Это так точно. Есть такое указание, свидетелями являются Смородинов и Тимошенко. Нужно создать такие отряды обязательно, а то в военное время активным путем добивались средств разведки. Не надо этого бояться». Это был успешный опыт создания партизанских отрядов, которые широко действовали на оккупированных территориях во время Великой Отечественной войны. Они поставляли огромный объём разведданных.

СТАЛИН: «Сколько людей вы послали в Финляндию теперь в мирное время? Не посылали и не думаете посылать».

ПРОСКУРОВ: «Разведчиков посылаем».

СТАЛИН: «Вы не засекречивайте это дело, а докладывайте. Мы хотим знать, кого вы посылаете. А то вы возьмете русских во время войны, перебросите их в тыл, а языка они не знают. Ведь вы в хайло бросаете. Он два слова не скажет, сразу его возьмут и разоблачат. Надо знать, кого бросать, надо делать это умело». [Этой репликой Сталин постарался унизить Проскурова, пытаясь показать перед всеми его некомпетентность].

Представьте нам список кого куда посылаете. Мы хотим знать. Если вы говорите, что получены сведения из источника, то это на нас действия не производит, мы смеемся над этим [выделено, автор]. Давайте нам список в Главный военный совет». Это явное нарушение регламента работы с зарубежной агентурой, главное условие безопасности – минимальное количество людей, имеющих доступ к таким спискам, при этом никаких общих списков. Из этой реплики Сталина видно с каким недоверием он относился к сведениям, полученными агентурным путем. В этом была одна из причин, почему Сталин не поверил агентурным данным, что Германия нападет на Советский Союз 22 июня 1941 г.

ПРОСКУРОВ: «Я рад, что этим вопросом вы интересуетесь, потому что после этого дело пойдет лучше. Здесь говорили, что надо посылать корреспондентов, мы это делаем».

Заместитель наркома обороны, руководитель военной разведки, герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации И.И.Проскуров стал еще одним «козлом отпущения» за неудачи Красной Армии в советско-финляндской войне.

А.Н. ЕРМАКОВ (комбриг, командир 100-й стрелковой дивизии. В годы Великой Отечественной войны: занимал последовательно должности командира стрелкового корпуса, командующего 50-й армией, заместителя командующего Брянским фронтом, командующего 20-й армией. С сентября 1943 по май 1945 г. командовал рядом стрелковых корпусов, генерал-лейтенант): «Я считаю, что нужно будет обратить внимание на следующее: наши райвоенкоматы должны вести точнейший учет наших военных квалифицированных кадров. Мы получали пополнения совершенно неподготовленные, и нам приходилось на фронте обучать их [выделено, автор]. Это было не только в 100-й, но и в 123-й, и в ряде других дивизий. Поэтому нам нужно завести строжайший учет подготовки наших кадров [в запасе].

Наконец, надо обратить внимание на то, что нам для обучения отпускается мало снарядов. Например, мин отпускается 6-7 на год. Здесь надо сказать, что в результате этого минометчики не могли стрелять, когда это нужно было, а некоторые боялись вести огонь. В течение января месяца нам пришлось готовить наших саперов, стрелков, автоматчиков и т.д.

Необходимо обратить внимание также на подготовку таких специалистов, как пулеметчики, наводчики, радисты. Это очень ценные и незаменимые люди. Их надо готовить и вести учет.

…Об использовании раций. Рация между командиром роты и командиром батальона быстро выходит из строя, потому что запас элементов мал. Поэтому нужно подумать над увеличением запаса энергии, чтобы командиры могли иметь продолжительный разговор».

…45-мм пушка прекрасная. Эта пушка очень крепко помогла пехоте. Мне кажется, что полковой артиллерии нужно дать аккумуляторное освещение. Нужно дать фонарики, те, которые сейчас получили по линии связи. Мы ими потом пользовались, это прекрасное освещение для ночной стрельбы, а первое время мучились».

В.Д. ГРЕНДАЛЬ (командующий 13-й армией, командарм 2-го ранга, умер 16.11.1940 г. от рака легких в возрасте 56 лет в звании генерал-полковник): «Я во время войны с белофиннами командовал войсками 13-й армии, а за 10 дней до заключения мира был назначен начальником артиллерии Северо-Западного фронта. Поэтому в своих выводах я буду касаться и общевойсковых, и артиллерийских вопросов.

13-я армия организовалась из правой группы 7-й армии путем включения в состав этой группы сначала некоторых дивизий 7-й армии, а потом, с образованием Северо-Западного фронта и с началом подготовки прорыва основной «линии Маннергейма», путем включения в состав армии ряда дивизий из числа приходивших в состав Северо-Западного фронта.

[перед наступлением 11.02.1940 г.]из состава 12 дивизий[13-й]армии перегруппировкой остались незатронутыми только две (49-я и 150-я). Корпус тов. Акимова (23-й ск) имел плотность 78 орудий на 1 км фронта на участке главного удара 13-й армии[то есть одно орудие на 13 м фронта].

…Артиллерия Красной Армии безусловно доказала, что она способна решать сложные задачи, она достаточно сильна, мощна, благодаря правильной заботе отца, тов. Сталина, и она действовала с честью [выделено, автор]. Такая же роль предстоит нашей артиллерии и в ближайшие годы.

СТАЛИН: «Вы считаете, что расход снарядов слишком большой».

ГРЕНДАЛЬ: «Можно было бы гораздо меньше расходовать, но финны ничего так не боялись, как нашей артиллерии, это и пленные говорили, они об артиллерии говорили так, что это чертово колесо, не разберешь, где земля, где небо, как мельница вертится».

СТАЛИН: «Артиллерия разве только по группам стреляла».

ГРЕНДАЛЬ. «Я дальше скажу, - и по тылам, и сопровождала пехоту. …Выяснилась возможность в экономии снарядов за счет применения тяжелых орудий на близкие дистанции. Здесь применялась 152-мм пушка.

Относительно сопровождающей артиллерии. В качестве батальонного сопровождения были 45 и 76-мм пушки и даже 122-мм гаубичные батареи, а с места сопровождали даже тяжелые гаубицы. Так что огонь сопровождения значительно расширяется.

Очень хорошо была подготовлена кавалерия. Это чудесные войска по дисциплине, по порядку и по своему снаряжению и подготовке.

Я говорил о танках. Этот род войск в условиях финского театра войны не получил размаха в смысле применения крупных танковых соединений в оперативном масштабе, как мыслимо это в теории и как это имело место в войне Германии с Польшей; в условиях данного театра войны, в условиях Финляндии нельзя было применить крупные танковые соединения [выделено, автор].

Относительно авиации. Авиация долгое время не получала правильного направления и только после того, как тов. Сталин сказал, что авиацией достаточно заниматься в тылах, работа авиации была перестроена [яркий пример неэффективного управления, когда без одобрения Сталина ничего не происходило, выделено, автор]. Тов. Сталин сказал - пусть авиация работает при войсковых частях. Авиация перестроилась, и в соответствии с этим основная масса авиации была передана командованию армии. Об одном можно пожалеть, что у нас нет настоящей бомбардировочной авиации [выделено, автор], что мы хорошо бомбили днем, а ночью самолеты бомбили плохо, в то время как противник был более подготовлен к ночным полетам.

Что касается роли авиации в разрушении оборонительной полосы, то я должен сказать, что авиация играла подчиненную роль, потому что разбить ДОТ авиация может лишь только случайным попаданием. Тем не менее отрицать роль авиации и здесь нельзя.

Мы имеем целый ряд героических подвигов бойцов нашей пехоты на финском фронте. Но нужно одновременно признать, что ее [пехоты] боевая подготовка была чрезвычайно слаба. Это относится также к комсоставу, особенно к командирам батальона, к командирам роты - к приписному составу, младшему, начальствующему составу [все это отрицательно сказалось на ходе боевых действий в первые годы Великой Отечественной войны, выделено, автор]. По существу, младшие командиры — это бывшие обычные рядовые бойцы.

Индивидуальная подготовка нашего бойца пехоты слаба [выделено, автор].В этом отношении нужно сказать определенно, что подготовка финского [немецкого в Великой Отечественной войне] бойца в смысле технической и тактической выучки была выше [выделено, автор]. Один финский боец, снабженный автоматическим оружием, работает как отделение. Боец умеет маневрировать [важнейшие качества подготовки солдат, выделено, автор].

Наш боец зачастую был недостаточно грамотным в знании техники, знании оружия [выделено, автор]. Нам приходилось обучать бойцов во время войны овладевать станковым пулеметом, ручной гранатой, ручным пулеметом. Это ненормальное положение. Так в дальнейшем не должно быть.

Чего не было в армии, так это этапной службы, ни одной этапной роты. Это большой промах, ибо без этапной службы армейский тыл воевать не может [выделено, автор], ибо нужно перевозить пленных, кормить, поставлять пополнения и т.д., ибо здесь масса идущих вперед и назад армейских частей и без походных кухонь обойтись нельз я[выделено, автор].

В заключение хочу сказать относительно штабной службы. Мне кажется, что из всех отделов штаба, у нас лучше поставлена работа в первом оперативном отделе [выделено, автор]. Здесь хорошие работники и никаких недоразумений здесь не встречается, разве то, что много стратегов, но это для пользы, пусть работают.

Относительно разведывательной службы. Здесь тов. Проскуров говорил, что и агентурная, и войсковая разведки никуда не годятся [выделено, автор]. Согласен с тов. Проскуровым полностью. Даже наша разведывательная рота не выполнила своих функций, их неправильно направляют и обучают [результат массовых репрессий сотрудников Разведуправления 1937-1938 гг., выделено, автор]

Относительно тыла. Я бы сказал, что по линии тыловой службы, если Красная Армия испытывала недостатки, то не в боеприпасах, не в фураже, а в техническом снабжении. Армия моторизована, а ремонт автомашин был поставлен из рук вон плохо. И наш автотранспорт простаивал зря, не использовался, потому что машины были не боеспособны и выпустить их было нельзя [выделено, автор].

СТАЛИН: «В разведку ходили табунами».

А.И. ЗАПОРОЖЕЦ (армейский комиссар 2-го ранга, член Военного совета 13-й армии, во время Великой Отечественной войны член военного совета Южного, Волховского, Ленинградского фронтов, 60-й и 63-й армий, закончил войну членом Военного совета Северо-Кавказского, затем Донского военных округов, генерал-лейтенантом): «Пока в лесу идут вместе, еще ничего, но как только оторвутся немного, отдельный взвод или рота самостоятельно действовать почти не могут [выделено, автор]». Это яркий пример неподготовленности командиров взводов, рот и батальонов. Именно это отмечал Маннергейм в своих мемуарах.[2]

ЗАПОРОЖЕЦ: Я хотел бы доложить относительно подготовки нашей пехоты. Я считаю, что пехота у нас, если брать тройчатки, по существу не подготовлена [выделено, автор]».

Тройчатки – это дивизии, которые при мобилизации развертывались из одной в три. Такое формирование дивизий себя не оправдало. Так, 82-я сд сразу после боевого развертывания в районе реки Халхин-Гол, в первом же бою сразу побежала с поля боя. Оно было отменено Постановлением Совета Народных Комиссаров № 1355-279сс, от 2 сентября 1939 года[3].

ЗАПОРОЖЕЦ: «Кадровые дивизии - подготовлены, но что получилось с частями? Старослужащие - красноармейцы были хорошо обучены, но маскироваться умели плохо и в первых боях выбывали из строя. [Свежемобилизованные] красноармейцы были плохо обучены стрельбе из ручного оружия, из пулеметов, материальной части не знали [выделено, автор] и поэтому очень часто получалось - или в снегу лежит головой вниз, или по крайней мере не действует. И такой вопрос напрашивается, тов. Курдюмов. Мы все готовили очень много пулеметчиков, а с некоторых пор это дело забросили; их не учим, и только теперь тов. Щаденко [заместитель наркома обороны, начальник УКНС РККА] организовал несколько пулеметных училищ, а вообще командные кадры пулеметчиков растранжирили куда угодно и только теперь их начинаем собирать.

Или возьмите такой вопрос, как снайперы. Что мы видим? Финны прекрасно стреляли, а наших снайперов не было. И поэтому нам приходилось по указанию Ставки, по указанию Военного совета фронта в процессе войны обучать по 8-9 снайперов в роте. Спрашивается, куда девалась большая масса снайперов, которых мы раньше готовили? …Но на войне их теперь почему-то не оказалось. Артиллерии и авиации приходилось вывозить всю тяжесть».

ГОЛОС: «Не учитывали».

ЗАПОРОЖЕЦ: «И учет действительно никуда не годится. Мы знаем, как проходит комплектование. В первую очередь комплектуются войска НКВД, танковые, артиллерия и уже все то, что остается, идет в пехоту. Учет специалистов в военном комиссариате очень плохой [выделено, автор]».

СТАЛИН: «Очень слабое звено – военкомат [выделено, автор]».

ЗАПОРОЖЕЦ: «Пополнение, которое нам прислали (маршевые батальоны), было в плохом состоянии [выделено, автор]. Во-первых, возрастной состав не подходил. Приходилось беседовать с ними, они говорят: «Неужели всеобщая мобилизация в стране, мы имеем по 45 лет и считаемся рядовыми бойцами, а молодежи у нас много. …Кроме того, они были плохо обучены и с ними пришлось очень много возиться для того, чтобы привести их в порядок.

Младших командиров, по существу, не было. Плохо обстояло дело со средним комсоставом, младшими лейтенантами, старшими лейтенантами. Командиров батальонов, капитанов почти не было [выделено, автор]

Несколько замечаний о работе штабов... …вообще работа штабов заставляет желать много лучшего, потому что, как правило, они отставали от жизни. Возьмите такой вопрос, как сводки, само содержание сводок… …одно убожество. Наши штабы отстают от жизни и часто теряют связь с частями [выделено, автор]. И когда провода порвутся, больше другой связи почему-то нет.

В части радиостанций. Надо сказать, что они просто игнорировались, а кое-где их бросали на дороге».

ГОЛОС: «Радиостанции хорошо работали».

ЗАПОРОЖЕЦ: Но ими очень плохо пользовались, я сам видел много радиостанций, валявшихся на дороге.

Вот один пример из работы штабов, может быть не совсем удачный. Мы считали, что штабы во время подготовки должны действовать как орган в целом, но потом, когда нужно проверить подготовку войск на главном направлении удара, проверить работу нижестоящих штабов, то в вышестоящих штабах на месте должны остаться работники в минимальном количестве, остальные же должны пойти и проверить, что и как делается в нижестоящих штабах.

СТАЛИН: «Мы сами виноваты, у нас штабная работа не ценилась [выделено, автор]. Теперь только поняли, что без штаба работать нельзя». Однако в начале Великой Отечественной войны сам относился к Генштабу наплевательски.

ГОЛОС: «Штаб нужен артиллерии, авиации».

СТАЛИН: «Как же, без этого нельзя».

МЕРЕЦКОВ: «Нужно готовить не в кабинете, а в поле, со средствами связи».

СТАЛИ:. «И там, и там».

ЗАПОРОЖЕЦ: «О работе разведывательных органов.

То, что мы не знали линии Маннергейма как следует, - это относится прямо или косвенно к работе Разведуправления Красной Армии [Проскуров в своем выступлении показал, что это не совсем так, автор]... …Здесь правильно тов. Проскуров поставил вопрос, что ими надо заниматься как следует.

…Много было самострелов и дезертирства» [выделено, автор].

СТАЛИН: «Были дезертиры?»

ЗАПОРОЖЕЦ: «Много».

СТАЛИН: «К себе в деревню уходили или в тылу сидели?»

ЗАПОРОЖЕЦ: «Было две категории. Одна - бежала в деревню, потом оттуда письма писала. Я считаю, что здесь местные органы плохо боролись. Вторая - бежали не дальше обоза, землянок, до кухни. Таких несколько человек расстреляли. Сидят в землянке 3-5 человек, к обеду выходят на дорогу, видят идет кухня, возьмут обед и опять в землянку. Когда появился заградительный отряд НКВД, он нам очень помог навести порядок в тылу, до этого с тылом было тяжелое положение. Вот был такой случай в 143-м полку. В течение дня полк вел бой, а к вечеру в этом полку оказалось 105 самострелов [выделено, автор].

О похоронах убитых. У нас в 13-й армии долго продолжалось такое положение, когда убитых бойцов и командиров хоронили не очень хорошо - просто в штабеля складывали, и они лежали по два-три дня. Пришлось написать два приказа, чтобы это дело упорядочить. … А там, среди убитых были начальники штабов дивизий, командиры полков».

СТАЛИН: «Это позор».

ЗАПОРОЖЕЦ: «Я слышал указания тов. Сталина, что командиров надо хоронить отдельно».

СТАЛИН: «Памятники им надо поставить». К сожалению, памятники начали ставить только в 60-70-х гг.

ЗАПОРОЖЕЦ: «Бойцов пехоты надо облегчить, потому что тяжелое положение с ранцами. Зимой валенки на ногах, сапоги привязаны, за плечами лыжи.

Вопрос о пище, подвозе пищи к бойцу. Нельзя кухню возить на фронт, а то получается такая история: привезут кухню - и образуют народное гуляние. Это в 500-700 м от противника. Люди выходят и гуськом плетутся к кухне [все это должно было быть прописано в Боевом уставе пехоты Красной Армии]. О спецпайке».

СТАЛИН: «Что это за спецпаек?»

ЗАПОРОЖЕЦ: «Это водка и сало, я не знаю, почему это называется спецпаек».

СТАЛИН: «В морозное время нельзя иначе».

ЗАПОРОЖЕЦ: «О сухарях. …А сухари - удобное дело».

СТАЛИН: «Это вековой опыт крестьянина, и армия его позаимствовала, а «свиньи» растоптали». Видимо, Сталин подразумевал репрессированных высших и старших командиров Красной Армии.

ЗАПОРОЖЕЦ: «Последний вопрос такой. У нас с пехотой получилось плохо, потому что тройчатки [тройчаточные дивизии] злополучные подводили».

СТАЛИН: «От командира все зависит».

ЗАПОРОЖЕЦ: «Здесь сидит тов. Рубцов, командир 8-й дивизии, хороший командир, его недавно назначили командиром, старого сняли как бездельника. Комбриг тов. Рубцов буквально через 10 дней подобрал себе состав, привел людей в порядок, и после этого дивизия дралась замечательно».

СТАЛИН: «Рубцов награжден?»

ЗАПОРОЖЕЦ: «Так точно, награжден. Я считаю неправильной систему Генштаба разрушать дивизии на самом фронте [выделено, автор]. Нужно [командные] кадры сосредоточить в одном месте. Сейчас они находятся в распоряжении тов. Щаденко, Генштаба и ГУКА [у «троих» нянек дитя без глазу, пример разбалансированности управления в Красной Армии на высшем уровне, автор]. Я сегодня получил одно распоряжение от ГУКА откомандировать одного командира. Растаскивают дивизии, а потом приказывают дивизию отмобилизовать. 8-я дивизия имела два полка и легкий артиллерийский полк. Эта дивизия была подвижной. Как можно идти такой дивизии в бой без гаубичного и артполка и без одного стрелкового полка?

…Или потом прислали мотострелковую дивизию. Все пришли на трехтонных машинах. Кузни, патроны - все на машинах. Они не всегда могли двигаться за батальоном, где может проходить только лошадь. На фронте мы дали им машины, лошадей».

СТАЛИ:. «А летом как?»

ЗАПОРОЖЕЦ: «Не знаю. Это другой вопрос».

СТАЛИН: «Могла быть и летом война…»  Она началась летом на следующий год, на оккупированных территориях на 01.01.1943 г. было оставлено или потеряно около 400 тыс. автомобилей.


Продолжение                                          



[1]  М. С. Солонин «22 июня. Анатомия катастрофы» с. 160-161. М. Яуза. 2013 г. 550 с.

[2] К.Г. Маннергейм Мемуары. Раздел «Зимняя война» с.311-312. — М.: Вагриус, 1999.

[3]М.И. Мельтюхов Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941. — стр. 339, М.: Вече, 2000; РГВА. Ф.4. Оп.19. Д.69. Л.126—147; Ф.40442. Оп.1. Д.128. Л.162—190; ЦХСД. Ф.89. Оп.74. Д.24. Л.1.

 







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=9601