Если измерять продолжительность жизни допустимой годовой дозой облучения для населения, то Костя Чечеров — ядерный Мафусаил. Почти четверть века он отдал изучению причин и процессов аварии на Чернобыльской АЭС, при этом непосредственно внутри реактора проработал лет двадцать.

Юлия Тимошенко, дважды экс-премьер-министр Украины,  "Project Syndicate", США

Все начиналось как серый и слякотный весенний день, как и многие другие дни у меня на родине. Закончился тот день ужасом и скорбью. Конечно, никто из нас не знал точного момента, когда случилась катастрофа в Чернобыле 25 лет назад. Тогда мы жили в системе, полностью отрицавшей право обычных людей получать информацию даже о самых основных фактах и событиях. Поэтому нас держали в неведении об утечке радиации из разрушенного реактора в Чернобыле, перемещавшейся с ветрами над Северной Европой.

Моя личность с большим производственным опытом, знаниями и навыками организационной работы привлекла внимание директора Института Теоретической и Экспериментальной Физики (ИТЭФ) И.В.Чувило. В июне 1982 г. он пригласил меня на работу в институт на должность начальника реакторного отдела. Это был один из ведущих научных отделов института, в составе которого имелся опытный тяжеловодный реактор ТВР мощностью 2,5 МВт и критическая тяжеловодная сборка «Макет»  и численность которого составляла около 200 чел.   Начальник Главка А.Д.Зверев, со «скрипом», но отпустил меня на работу в ИТЭФ.

А.В.Веселовский, почетный ветеран РФЯЦ-ВНИИЭФ, начальник научно-испытательного отдела (в 1956-2009 гг.), Лауреат Госпремии СССР

Управленческий ядерный университет - так я назвал  период своей работы в Министерстве среднего машиностроения СССР (сокращенно МСМ). Этот университет дал мне много новых ценных качеств как специалисту атомной промышленности. В этом университете я приобрел много профессиональных знаний и навыков работы, которые я не смог бы приобрести нигде и которые помогают мне в обычной жизни. 

Директор атомной станции – профессия особая. Об этой должности мечтают многие, но занимают ее избранные. Это понятно и объяснимо: мало быть хорошим специалистом и пройти по всем ступенькам служебной лестницы, надо еще и уметь нести высочайшую ответственность не только и не столько перед властью, сколько перед своим народом и своей совестью. Я знаком со многими директорами АЭС, среди них нет ни одного случайного человека. Среди министров, директоров и других высоких начальников мне попадались такие люди, среди директоров АЭС – никогда!

В конце апреля 1986 года Роллан Сергиенко собирался на праздники в Киев к жене, Елене Алексеевне, которая на тот момент работала переводчиком с английского в институте геофизики. Позвонив ей накануне отъезда, узнал, что в Киеве есть некоторые осложнения, о которых по телефону лучше не говорить. Когда они встретились, Елена Алексеевна, предварительно положив подушку на телефон, сообщила, что на Чернобыльской АЭС произошла страшная авария, которую сотрудники обсуждают уже два дня, но говорить об этом  за пределами института запрещено.  Слово «катастрофа» тогда не употреблялось, говорили «авария». Обеспокоенная Елена Алексеевна предложила позвонить детям и сказать, чтоб они не приезжали на майские праздники, а оставались в Москве. Но дети все равно приехали.

Константин Чечеров, физик-ядерщик, сотрудник РНЦ «Курчатовский институт», Москва. В Чернобыле с 6-го июня 1986 года.   Работал в Комплексной экспедиции на объекте «Укрытие» и в Международном научно-техническом центре «Укрытие». Его точка зрения на многие чернобыльские вопросы и проблемы не совпадает с официальной.Многие считают его чудаковатым и как бы ни в себе. Может быть поэтому к его высказываниям относятся снисходительно или просто их не замечают, не считают нужным реагировать. Как бы там ни было, но я всегда хотел познакомиться с этим неординарным человеком. И в апреле этого года мы познакомились в Москве. Предварительно списавшись по электронной почте. .